Кто мог переселиться из Российской Империи в США в 19 веке.
Как хуйливудские сценаристы легким движением руки превращают немцев-меннонитов в жидов в своем приквеле
"Йеллоустоун 1883"
В середине XIX в. эмиграция из России в США практически не было.
В 1851 г. в Америку прибыл один русский эмигрант, в 1852 г. - двое и в 1853 г. - трое.
Впервые число официально зарегистрированных российских подданных, прибывших в США в качестве иммигрантов, достигло 1 тыс. человек в 1872 г.
В течение 70-х годов число эмигрантов из России росло и в 1880 г. составило 5 тыс. человек.
Среди общей массы выезжавших из других стран Европы российская эмиграция была незначительной,
составляя в среднем за десятилетие 1,7%.
При этом большая их часть состояла из поляков и немцев-меннонитов.
Разные причины заставляли подданных Российской империи эмигрировать в США.
Часть стремилась получить незаселенные земли, для создания собственного хозяйства,
другие спасались от политических и религиозных преследований, третьих не устраивала военная реформа, предусматривавшая всеобщую воинскую повинность.
Среди эмигрантов находились и уголовные преступники, бежавшие из мест заключения.
События 60-х годов - гражданская война в США,
отмена крепостничества в России и освобождение негров-рабов в США,
взаимные визиты военно-морских эскадр - повысили интерес русских
и американцев друг к другу и открыли более активную полосу
во взаимоотношение национальных культур.
О широком интересе российского общества к заокеанской республике говорит большое число научных статей, напечатанных в течение 70-х годов в журналах «Современник», «Отечественные записки», «Вестник Европы», «Дело», «Слово» и др. Много статей было посвящено политическому и экономическому положению страны, рабочему вопросу и эмиграции[75].
Значительная группа русских ученых, промышленников и специалистов посетила США в связи с международной выставкой в Филадельфии, посвященной 100-летию американской Республики.
В 70-е годы по сравнению с предыдущим десятилетием резко возросло число русских, в той или иной форме оставивших путевые заметки от краткого посещения или более или менее длительного проживания в США. Среди них можно назвать М.Д. Бутина, В.К. Гейнса, Н.П. Ильина, А. Лапухина, Н. Славинского и т.д. Они способствовали разоблачению легенд и мифов о Соединенных Штатах. В своих письмах и путевых заметках они писали о лишениях, с которыми столкнулись соотечественники за океаном. Русский писатель Н.Е. Славинский, побывавший в США, писал в своих заметках: «Вместо обетованной земли, ожидаемых благ начинаются на первых же порах тяжелая борьба за существование, ряд бедствий, минуты отчаяния. Без средств, без специальных сведений, без знания местного языка, иногда без права прибегнуть к единственной помощи - представителю нашего правительства - что можно предпринять, как прожить, как перебиться на первых порах?»[76].
Самой многочисленной группой переселенцев из России в 70-е годы были меннониты - немцы-сектанты, поселившиеся еще в XVIII в. в приволжских губерниях (Саратовской, Самарской) и в южной части Украины (в районе Одессы, Бердянска, Херсона, Мариуполя). Как только стало известно о подготовке военной реформы, они обратились к российским и американским властям с просьбой разрешить переезд в США в связи с тем, что всеобщая воинская повинность лишит их льгот, освобождавшей от несения военной службы.
После длительных ходатайств несколько тысяч менонитов получили разрешение правительства на выезд и начали большими группами переселяться в США. Посланник США в Петербурге сообщал госдепартаменту, что к маю 1874 г. 400 семей менонитов твердо решили выехать в США и выразили желание поселиться в Канзасе, Дакоте или Миннесоте. Первое поселение «русских немцев» было основано в Канзасе.
Следующие партии эмигрантов осели в Небраске, Дакоте, Миннесоте, где занялись выращиванием пшеницы, сахарной свеклы, а также скотоводством и впоследствии стали одной из самых преуспевающих групп фермеров в западных штатах.
Своим центром менониты избрали Линкольн - главный город штата Небраска.
На этих переселенцев была взвалена самая тяжелая, грязная и низкооплачиваемая работа в городе.
Определенная часть русских эмигрантов после серии неудач в приатлантических городах США двигалась на Запад и оседала на побережье Тихого океана, сосредоточившись вокруг русской епархии.
Эта епархия образовалась из аляскинской группы русских колонистов, многие из которых после продажи в 1867 г. Аляски перебрались в Сан-Франциско.
Здесь в начале 70-х годов были построены русская церковь и школы.
Небольшому числу русских переселенцев удалось добраться до незаселенных мест на Западе, где еще можно было получить земельный участок - гомстед.(The Homestead Act 1863)
Н.П. Ильин - один из русских эмигрантов, проведшей в шесть месяцев в США и вернувшийся в Россию, сообщал в 1876 г., что большинство «наших соотечественников, бедствовавших в Нью-Йорке вследствие недостатка работы, стремились всеми силами добиться раз задуманной цели - устройства собственной фермы где-нибудь внутри страны»[80].
В конце XIX в. политика антисемитизма царского правительства вызвала массовую эмиграцию русских евреев в Соединенные Штаты, а также привела к возникновению «паспортного конфликта», который сводился к нежеланию официального Петербурга признавать паспорта американских граждан иудейского вероисповедания и стремлению уровнять их в правах с русскими евреями при посещении территории России.
В начале 80-х годов данный национально-конфессиональный вопрос привлек внимание американского общества в связи с еврейскими погромами, охватившими южные и юго-западные губернии Российской империи. Страницы американских газет запестрили статьями, осуждающими политику антисемитизма, а в Нью-Йорке и Филадельфии в феврале и марте 1882 г. прошли многолюдные митинги в знак сочувствия жертвам беззакония и произвола.
В свою очередь еврейская община США активизировала свою деятельность в ответ на нарастающую эмиграцию из Российской империи, вызывавшую все большее беспокойства со стороны американского общества и вашингтонской администрации.
Эти переселенцы не были похожи на «старых» иммигрантов немецкого происхождения и своих американских единоверцев.
Они были в основной массе бедны, оседали в гетто крупных портовых городов и могли стать причиной социальной напряженности. К тому же массовый характер эмиграции ставил под вопрос возможность американизации.
Еврейская община, помогавшая приезжим устроиться на новом месте, забила тревогу, опасаясь, что прилив нищих, шумных и ортодоксальных единоверцев из Российской империи повредит ее репутации и национальной идентичности, а также вызовет усиление антисемитизма в Соединенных Штатах. Новая еврейская иммиграция действительно внесла существенный вклад в распространение антисемитских предрассудков.
Кроме того, русско-еврейские эмигранты оказались в центре внимания участников общественно-политической борьбы, развернувшейся в Соединенных Штатах между рестрикционистами, выступавшими за ограничение массовой иммиграции в страну и опиравшиеся на теорию англоконормизма, и сторонниками либерального иммиграционного законодательства, апеллировавшими к теории «плавильного котла».
В то время на свет появляется доктрина государственного секретаря США Д. Блейна, немало сделавшего для решения проблемы путем дипломатических переговоров. «Доктрина Блейна», по существу, означала отказ американской стороны от активной деятельности до той поры, когда российские власти не признают равноправие собственно русских евреев.
Заняв такую позицию, американская администрация на долгие год самоустранилась от участия в решении «паспортного вопроса», предпочитая решать лишь отдельные проблемы, периодически возникавшие в этой связи с тем или иным американским гражданином еврейского происхождения.
Аналогичная позиция была занята и в отношении политики самодержавия. Вплоть до начала XX в. официальные лица США избегали каких-либо представлений Петербургу, касавшихся положения евреев - российских подданных, ибо они однозначно квалифицировались российской стороной как «вмешательства во внутренние дела суверенного государства».
Таким образом, поняв всю бесплодность попыток заставить русское правительство изменить правовой статус как российских, так и американских евреев в пределах империи, администрация США предпочла не обострять ситуацию и сохранить традиционно хорошие отношения со своим потенциальным союзником и партнером в Евразии.
Такое положение сохранялось до конца XIX в., т.е. до той поры, пока на политическую арену Соединенных Штатов не вышла новая общественная сила, чьи интересы затрагивали и сферу американо-русских отношений. Этой общественной силой было еврейское национальное движение, превратившееся к тому времени в мощный внутриполитический фактор, способный влиять на американскую администрацию.Массовая «новая иммиграция» создала угрозу для национальной идентичности, падение интереса к вопросам веры и деморализующий материализм вызывали серьезное беспокойство религиозных и общественных деятелей, видевших в этом разрушение фундаментальных основ американского образа жизни.
В конце XIX в. в американском обществе еще была свежа память о помощи России, оказанной Соединенным Штатам в период Гражданской войны. Самым ярким подтверждением стойкости существовавших в общественном сознании представлений о «российско-американской дружбе» стало филантропическое движение, организованное американцами в период голода в России 1891-1892 гг. и развернувшееся на фоне деятельности Друзей русской свободы[84]. Однако во время дебатов в Конгрессе идеологические аргументы, были использованы для того, чтобы блокировать решение вопроса о выделении средств для транспортировки собранного в США продовольствия. И эта полемика, перенесенная со страниц печати и публицистических работ в стены федерального законодательного органа, свидетельствует об изменениях, происходящих в американском обществе в восприятии России.
В свою очередь, филантропическое движение помощи русским голодающим закрепляло образ страны отсталой, характерными чертами которой стал периодически повторяющийся голод, неграмотность, пьянство и пассивность аграрного населения. Деградация и обнищание крестьянства и сопряженное с этим ощущение того, что славянские народы принадлежат к низшей расе, все это стало серьезным препятствием для распространения представлений о России как о стране, способной к демократии.
По мнению американских наблюдателей, сопровождавших грузы с продовольствием за океан, голод был вызван не столько природными условиями, столько истощением почв и общим упадком крестьянского хозяйства, отсталой системой землепользования, лишавшей человека инициативы и заинтересованности в результате своего труда, негативными последствиями крестьянской реформы 1861 г.
Филантропическая компания в период голода 1891-1892 гг., проходившая под лозунгом милосердия, гуманности, помощи ближнему, вообще стала одной из первых масштабных гуманитарных акций США за границей. В итоге это движение способствовало формированию в общественном сознании образа России - получательницы гуманитарной помощи Америки, объектом ее цивилизаторской миссии.
"Йеллоустоун 1883"
В середине XIX в. эмиграция из России в США практически не было.
В 1851 г. в Америку прибыл один русский эмигрант, в 1852 г. - двое и в 1853 г. - трое.
Впервые число официально зарегистрированных российских подданных, прибывших в США в качестве иммигрантов, достигло 1 тыс. человек в 1872 г.
В течение 70-х годов число эмигрантов из России росло и в 1880 г. составило 5 тыс. человек.
Среди общей массы выезжавших из других стран Европы российская эмиграция была незначительной,
составляя в среднем за десятилетие 1,7%.
При этом большая их часть состояла из поляков и немцев-меннонитов.
Разные причины заставляли подданных Российской империи эмигрировать в США.
Часть стремилась получить незаселенные земли, для создания собственного хозяйства,
другие спасались от политических и религиозных преследований, третьих не устраивала военная реформа, предусматривавшая всеобщую воинскую повинность.
Среди эмигрантов находились и уголовные преступники, бежавшие из мест заключения.
События 60-х годов - гражданская война в США,
отмена крепостничества в России и освобождение негров-рабов в США,
взаимные визиты военно-морских эскадр - повысили интерес русских
и американцев друг к другу и открыли более активную полосу
во взаимоотношение национальных культур.
О широком интересе российского общества к заокеанской республике говорит большое число научных статей, напечатанных в течение 70-х годов в журналах «Современник», «Отечественные записки», «Вестник Европы», «Дело», «Слово» и др. Много статей было посвящено политическому и экономическому положению страны, рабочему вопросу и эмиграции[75].
Значительная группа русских ученых, промышленников и специалистов посетила США в связи с международной выставкой в Филадельфии, посвященной 100-летию американской Республики.
В 70-е годы по сравнению с предыдущим десятилетием резко возросло число русских, в той или иной форме оставивших путевые заметки от краткого посещения или более или менее длительного проживания в США. Среди них можно назвать М.Д. Бутина, В.К. Гейнса, Н.П. Ильина, А. Лапухина, Н. Славинского и т.д. Они способствовали разоблачению легенд и мифов о Соединенных Штатах. В своих письмах и путевых заметках они писали о лишениях, с которыми столкнулись соотечественники за океаном. Русский писатель Н.Е. Славинский, побывавший в США, писал в своих заметках: «Вместо обетованной земли, ожидаемых благ начинаются на первых же порах тяжелая борьба за существование, ряд бедствий, минуты отчаяния. Без средств, без специальных сведений, без знания местного языка, иногда без права прибегнуть к единственной помощи - представителю нашего правительства - что можно предпринять, как прожить, как перебиться на первых порах?»[76].
Самой многочисленной группой переселенцев из России в 70-е годы были меннониты - немцы-сектанты, поселившиеся еще в XVIII в. в приволжских губерниях (Саратовской, Самарской) и в южной части Украины (в районе Одессы, Бердянска, Херсона, Мариуполя). Как только стало известно о подготовке военной реформы, они обратились к российским и американским властям с просьбой разрешить переезд в США в связи с тем, что всеобщая воинская повинность лишит их льгот, освобождавшей от несения военной службы.
После длительных ходатайств несколько тысяч менонитов получили разрешение правительства на выезд и начали большими группами переселяться в США. Посланник США в Петербурге сообщал госдепартаменту, что к маю 1874 г. 400 семей менонитов твердо решили выехать в США и выразили желание поселиться в Канзасе, Дакоте или Миннесоте. Первое поселение «русских немцев» было основано в Канзасе.
Следующие партии эмигрантов осели в Небраске, Дакоте, Миннесоте, где занялись выращиванием пшеницы, сахарной свеклы, а также скотоводством и впоследствии стали одной из самых преуспевающих групп фермеров в западных штатах.
Своим центром менониты избрали Линкольн - главный город штата Небраска.
На этих переселенцев была взвалена самая тяжелая, грязная и низкооплачиваемая работа в городе.
Определенная часть русских эмигрантов после серии неудач в приатлантических городах США двигалась на Запад и оседала на побережье Тихого океана, сосредоточившись вокруг русской епархии.
Эта епархия образовалась из аляскинской группы русских колонистов, многие из которых после продажи в 1867 г. Аляски перебрались в Сан-Франциско.
Здесь в начале 70-х годов были построены русская церковь и школы.
Небольшому числу русских переселенцев удалось добраться до незаселенных мест на Западе, где еще можно было получить земельный участок - гомстед.(The Homestead Act 1863)
Н.П. Ильин - один из русских эмигрантов, проведшей в шесть месяцев в США и вернувшийся в Россию, сообщал в 1876 г., что большинство «наших соотечественников, бедствовавших в Нью-Йорке вследствие недостатка работы, стремились всеми силами добиться раз задуманной цели - устройства собственной фермы где-нибудь внутри страны»[80].
В конце XIX в. политика антисемитизма царского правительства вызвала массовую эмиграцию русских евреев в Соединенные Штаты, а также привела к возникновению «паспортного конфликта», который сводился к нежеланию официального Петербурга признавать паспорта американских граждан иудейского вероисповедания и стремлению уровнять их в правах с русскими евреями при посещении территории России.
В начале 80-х годов данный национально-конфессиональный вопрос привлек внимание американского общества в связи с еврейскими погромами, охватившими южные и юго-западные губернии Российской империи. Страницы американских газет запестрили статьями, осуждающими политику антисемитизма, а в Нью-Йорке и Филадельфии в феврале и марте 1882 г. прошли многолюдные митинги в знак сочувствия жертвам беззакония и произвола.
В свою очередь еврейская община США активизировала свою деятельность в ответ на нарастающую эмиграцию из Российской империи, вызывавшую все большее беспокойства со стороны американского общества и вашингтонской администрации.
Эти переселенцы не были похожи на «старых» иммигрантов немецкого происхождения и своих американских единоверцев.
Они были в основной массе бедны, оседали в гетто крупных портовых городов и могли стать причиной социальной напряженности. К тому же массовый характер эмиграции ставил под вопрос возможность американизации.
Еврейская община, помогавшая приезжим устроиться на новом месте, забила тревогу, опасаясь, что прилив нищих, шумных и ортодоксальных единоверцев из Российской империи повредит ее репутации и национальной идентичности, а также вызовет усиление антисемитизма в Соединенных Штатах. Новая еврейская иммиграция действительно внесла существенный вклад в распространение антисемитских предрассудков.
Кроме того, русско-еврейские эмигранты оказались в центре внимания участников общественно-политической борьбы, развернувшейся в Соединенных Штатах между рестрикционистами, выступавшими за ограничение массовой иммиграции в страну и опиравшиеся на теорию англоконормизма, и сторонниками либерального иммиграционного законодательства, апеллировавшими к теории «плавильного котла».
В то время на свет появляется доктрина государственного секретаря США Д. Блейна, немало сделавшего для решения проблемы путем дипломатических переговоров. «Доктрина Блейна», по существу, означала отказ американской стороны от активной деятельности до той поры, когда российские власти не признают равноправие собственно русских евреев.
Заняв такую позицию, американская администрация на долгие год самоустранилась от участия в решении «паспортного вопроса», предпочитая решать лишь отдельные проблемы, периодически возникавшие в этой связи с тем или иным американским гражданином еврейского происхождения.
Аналогичная позиция была занята и в отношении политики самодержавия. Вплоть до начала XX в. официальные лица США избегали каких-либо представлений Петербургу, касавшихся положения евреев - российских подданных, ибо они однозначно квалифицировались российской стороной как «вмешательства во внутренние дела суверенного государства».
Таким образом, поняв всю бесплодность попыток заставить русское правительство изменить правовой статус как российских, так и американских евреев в пределах империи, администрация США предпочла не обострять ситуацию и сохранить традиционно хорошие отношения со своим потенциальным союзником и партнером в Евразии.
Такое положение сохранялось до конца XIX в., т.е. до той поры, пока на политическую арену Соединенных Штатов не вышла новая общественная сила, чьи интересы затрагивали и сферу американо-русских отношений. Этой общественной силой было еврейское национальное движение, превратившееся к тому времени в мощный внутриполитический фактор, способный влиять на американскую администрацию.Массовая «новая иммиграция» создала угрозу для национальной идентичности, падение интереса к вопросам веры и деморализующий материализм вызывали серьезное беспокойство религиозных и общественных деятелей, видевших в этом разрушение фундаментальных основ американского образа жизни.
В конце XIX в. в американском обществе еще была свежа память о помощи России, оказанной Соединенным Штатам в период Гражданской войны. Самым ярким подтверждением стойкости существовавших в общественном сознании представлений о «российско-американской дружбе» стало филантропическое движение, организованное американцами в период голода в России 1891-1892 гг. и развернувшееся на фоне деятельности Друзей русской свободы[84]. Однако во время дебатов в Конгрессе идеологические аргументы, были использованы для того, чтобы блокировать решение вопроса о выделении средств для транспортировки собранного в США продовольствия. И эта полемика, перенесенная со страниц печати и публицистических работ в стены федерального законодательного органа, свидетельствует об изменениях, происходящих в американском обществе в восприятии России.
В свою очередь, филантропическое движение помощи русским голодающим закрепляло образ страны отсталой, характерными чертами которой стал периодически повторяющийся голод, неграмотность, пьянство и пассивность аграрного населения. Деградация и обнищание крестьянства и сопряженное с этим ощущение того, что славянские народы принадлежат к низшей расе, все это стало серьезным препятствием для распространения представлений о России как о стране, способной к демократии.
По мнению американских наблюдателей, сопровождавших грузы с продовольствием за океан, голод был вызван не столько природными условиями, столько истощением почв и общим упадком крестьянского хозяйства, отсталой системой землепользования, лишавшей человека инициативы и заинтересованности в результате своего труда, негативными последствиями крестьянской реформы 1861 г.
Филантропическая компания в период голода 1891-1892 гг., проходившая под лозунгом милосердия, гуманности, помощи ближнему, вообще стала одной из первых масштабных гуманитарных акций США за границей. В итоге это движение способствовало формированию в общественном сознании образа России - получательницы гуманитарной помощи Америки, объектом ее цивилизаторской миссии.