Ладик любит людоедов Лукашенко (2)
ЭТО ПРОИСХОДИТ ПРЯМО СЕЙЧАС.
Amir Al-Haidar
23h ·
(начало)
Я задумался над тем, что это все же не тюрьма, это не концлагерь, - это проекция ада на земле. Как будто недра земли разверзлись и кусочек ада вылез из породы наружу. И мы все здесь должны пройти 9 кругов ада согласно тем ‘грехам’, которые совершили. У кого-то был нож, кто-то был в камуфляжных штанах, кто-то в берцах, у кого-то при себе были рации, противогаз, у кого-то якобы обнаружили взрывпакет, кто-то, не дай Бог, оказывал сопротивление, кто-то стоял в сцепке, кто-то был медик, у кого-то на руке была белая лента, у кого-то БЧБ флаг, кто-то был одет в белое. Всех они классифицировали, помечали баллончиком с краской, на майках, байках писали нож или рисовали крест. Соответственно, каждого из нас ждала кара соразмерно его “греху”. У меня ничего не было, каким-то образом нам с Настей, видимо, удалось убедить их, что мы не медики, так что меня не избивали очень сильно.
Я прислушивался, о чем говорили между собой сотрудники между всеми этими зверствами. Обычный разговор: кто-то просит сигарету, кто-то воды, кто-то смеется, обсуждали что надо ввести комендантский час и проч. Потом у нас спросили ФИО и дату рождения. При этом били. Меня ударили 2 раза дубинкой. При втором ударе сотрудник МВД сказал: ”Хач ебаный”. В эти моменты словесные оскорбления никак не действовали на психику, мне было все равно кем и чем меня обзовут - лишь бы сохранить здоровье. Также спросили: “Гражданин чего ?”. Я побоялся тогда сказать, что у меня есть второе гражданство Республики Ирак, потому что мой паспорт истек еще 10 лет назад, для его продления нужно было ехать в Ирак, а там было не менее опасно, чем сейчас в Беларуси. Быть может, меня отведут, начнут наводить справки по базе иностранцев, обнаружат, что я числюсь как гражданином РБ, уличат во лжи и изобьют до смерти. Также я не знал степень их юридического образования. Возможно, они не поверят, что у гражданина РБ может быть второе гражданство и они, как некоторые несведущие люди, считают, что это невозможно, - будут избивать.
В “положении эмбриона” мы провели не менее 5 часов. Затем нам велели подняться и бежать по диагонали в помещение тюрьмы. Пока мы бежали, нас били. Мне прилетело как минимум 3 удара дубиной по разным местам. Мы забежали внутрь помещения, нас заставили встать на колени вдоль стены и раздеться. Пока раздевались, вещи обыскивали. сзади нас я видел 2 пакета: один большой холщевый, второй маленький целлофановый. Я подумал, неужели нас здесь убьют, а пакеты для трупов?. У меня во внутреннем кармане джинсовой куртки нашли браслет с фестиваля Lolapolooza в Берлина. Сразу спросили - это что (видимо думал, что какая-то символика ? Ответил. Дальше реплика - Круто. Там был Рамштайн ? Я сказал, не было, а были Imagine Dragons. “Класс” слышу в ответ. От любого человеческого отношения и общения там сердце радуется и наполняется надеждой, что не все потеряно, раз там могут быть нормальные ребята. После этого разговора отогнал мысли о гибели. Нам приказали все ценности и шнурки сложить в маленький пакетик. Я решил спросить, что делать с крестиком - очень не хотелось с ним расставаться. В ответ получили какую-то угрозу. В общем, решил, что безопаснее все же будет снять крестик и сложить в пакет.
Далее нам приказали взять нашу одежду и голыми бежать вереницей по коридору. Мы прибежали в помещение 10x10 на улице, где было много парней, стоящих на коленях и локтях головой вниз. Так, голые мы тоже стали, ожидая, что же с нами будет дальше. Откуда-то из застенков доносились ужасные звуки избиений, стоны и адские крики. У нас спросили, хотим ли мы туда, в кровавую баню. - «Никак нет, товарищ командир !”. Нам приказали, стоя на коленях, одеться. Зачет по последнему. Кто оденется последним из 10ти, тот получает. Начал быстро одеваться, у меня была куртка - как минимум на одну вещь больше, чем у тех, кто был легко одет. Одев всю верхнюю одежду, понял, что остались носки. Было желание не надевать носки, но потом я подумал, что это будет нечестно по отношению к другим, а также, что носки будут скомканные в кроссовках под ногами - это неудобно и холодно. Я оделся последним. Охранник сказал: «Можешь уже не спешить, прими достойно!”. Я подготовился, продышался и получил один сильный удар по спине. Был очень рад, что не последовала серия ударов. Кстати, это был последний удар, который я получил. Охранник с периодичностью в несколько минут бил других парней, задавал вопросы, проводил лекцию политинформации для нас: «Зачем вам это надо ? Вам что плохо живется ? Зачем Вам эта Тихановская, она же домохозяйка ! Посмотрите на Ваши крутые шмотки ! У вас же у всех айфоны ! (про айфоны уже второй раз за ночь услышал) 26 лет жили спокойно, стабильно, сыто ! Вы хотите воевать с нами ? Мы не хотим с Вами воевать ! Мы хотим Вас защищать! Вы думаете, мне нравится то, что я делаю сейчас? Мы боремся с убийцами, насильниками, ворами, почему мы должны бороться с Вами !» Что я заметил из этого разговора.
Мне показалось, что политическая часть напоминала какое-то шоу, будто охранник говорил на публику. И не был заметен какой- то энтузиазм и искренность в его словах. Когда же он говорил, что это не его работа с нами разбираться, что он хочет нас охранять, его клиенты - это убийцы и проч. - я почувствовал, что человек говорит искренне. В общем, сложилось ощущение, что они там соревнуются, кто больше охваливает власть, чтоб показать лояльность перед своим и смежным ведомствами.
К часам 8-9 утра нам разрешили встать. На этой площадке, не знаю, что это карцер или прогулочная, мы простояли до вечера. Слава Богу, у меня была куртка, мне не было холодно. С нами был парень без майки, он замерзал. Я ему периодически давал надеть куртку, чтобы согреться. Казалось, что все пытки позади, выглянуло солнце и мы расслабились. Начали знакомиться, общаться. Обсуждали и гадали, что нас ждет дальше. Надеялись, что нас отпустят в виду того, что тюрьмы, должно быть, уже переполнены, и силовики попросту не знают, куда нас девать. Много было разных разговоров, не буду описывать их подробно, да уже и не помню всего, что говорилось. Помню, что гадали, куда мы попали. Бывалые правонарушители и манифестанты зорким глазом сразу определили, что мы на Окрестина. Сверху на террасе за нами следил сотрудник ВД в маске, ни на какие вопросы не отвечал. Слава Богу появилось ведро, и впервые за 12 часов я смогу справить нужду. Нам сбросили несколько бутылок воды, но до меня она не дошла. Воды давали мало и редко. Поскольку я стоял далеко от террасы, я так и ни разу не попил до вечера. Те кто ловил, выпивали всю воду и делились только с рядом стоящими. Это такой показатель заключённых - в этих условиях все думают лишь о себе, о своем выживании. Начались небольшие перепалки между заключёнными из-за воды. Помню еще, что, когда человек в очередной раз попросил воды у стоящего сверху надзирателя, последний ответил: “Посцать б на тебя!”.
Некоторые люди стучали в дверь, звали сотрудников ВД, просили еды, жаловались на холод. Мы осуждали такое поведение. Я понимал, что с нами нарочно обращаются как со скотом, чтоб дать понять, что мы самые недостойные люди в стране в данный момент. Мы опасались, что из- за недовольства отдельных личностей, нас изобьют или не выпустят. Мы слышали, что возле здания на Окрестина образовался пикет и девушки скандируют “Позор”, “Выпускай”, другие кричалки. Это нас раздражало, так как мы опасались возмездия за это. В соседнем карцере были задержанные девушки. Они возмущались, спорили. Я в чем-то завидовал их отваге. Все же девушек не должны бить так как нас, и они могут себе позволить возмущаться.
Пока мы там стояли, я думал. Как так происходит, что люди c образованием и интеллектом ниже среднего избивают и глумятся надо мной, человеком с высшим образованием, с 11-летним опытом работы юристом и на руководящих должностях, говорящего на 4 языках. Такое государство просто недостойно меня. Как так вышло? Ко мне пришла мысль и я высказал ее ребятам вслух, что сейчас для власти мы хуже бандитов, убийц и самых отъявленных злодеев. Поэтому лучше ничего не требовать, не возмущаться, а достойно молча ожидать свою судьбу.
Нам сказали, что сейчас приедет судья и будут суды. Постепенно начали вызывать людей на суды. Из 127 человек, которые были на площадке вместе со мной вызвали максимум 30-40 человек. Люди возвращались. Кто-то признался, что он нарушал ст. 23.34 КоАП «Нарушения порядка организации или проведения массовых мероприятий», кто-то отказывался. Мы сразу окружали вернувшихся с судов, чтоб расспросить, что там происходит и как лучше себя вести на судах. Те, кто признавался получали по 10-11 суток ареста. Те, кто спорил - 15 суток - максимальное наказание. Заключенные разделились на 2 лагеря: те, кто хотел признаться лишь бы выйти поскорее и лишь бы не били; и те, кто не соглашался. Поскольку большинство людей, как и я, участие в митинге не принимали, этот выбор был мучителен для нас. Поступиться своей совестью ради здоровья, либо рискнуть здоровьем ради правды. Я сказал, что я юрист с большим опытом. Начал консультировать людей. По закону, конечно, я должен был всем советовать не признаваться. Но в этот день в этом месте в этих обстоятельствах закона не было, он не работал и был жестоко попран грубой силой и безнравственностью силовиков. Я много думал и переживал, как поступить в моей ситуации, что посоветовать другим. Самое лучшее, что мне пришло на ум, это выжидать и надеяться, что нас выпустят без суда, так как тюрьмы переполнены. А уже если дойдет до суда, то поступать по ситуации и попробовать поговорить с судьей, спросить, дадут ли меньший срок, если согласишься или нет. Также с прагматической точки зрения я понимал, что никакой возможности привлечь свидетелей, истребовать доказательства, заявлять жалобы, ходатайства, отвод судье, а уж тем более потребовать записи видеокамеры на улицах в месте задержания, нам не дадут. Я отрезвил некоторых ребят, раскрутив им сценарий того, что будет. Я видел перед собой вопрошающие глаза людей. И советовал им соглашаться, так как сутки или штрафы дадут в любом случае. Сказал, какая у нас цель ? Наша цель, выйти отсюда как можно скорее, сохранив здоровье, а не добиваться правды. Поэтому лучше согласится и не бесить этих чертей. Это было тяжело, но я решил для себя, что так будет лучше. К счастью, судов против остальных людей кроме тех 30-40 не было, и этот моральный выбор отпал сам собой.
Целые сутки я не спал. Место для того, чтобы расположиться для сна всем 127 человека, не было. Мы придумали ложиться на пол на спину и каждый следующий человек ложился между ног лежащего сзади - выстроили такие шеренги вагончиков людей вдоль стен помещения. Лежать на полу было холодно, но зато мне удалось подремать минут 30-40. Сон придал сил ждать. Погода резко портилась, намечался дождь. Мы молили небеса, чтобы не полило. К счастью, небо в тот день к нам было благосклонно. Где-то через час наши вагончики развалились, затекали ноги, в таком положении проспать долго было невозможно. И к лучшему: это нас спасло от переохлаждения.
Мы встали и простояли еще несколько часов, пока нас не начали отводить по камерам. Это тоже была пытка, так как начиная с обеда привозили новых заключенных, и они проходили круги ада: мы слышали из-за стены как черти в черном кричали, избивали и издевались над людьми. На нас гаркнули стать к стене и по 10 человек со словами: “Вы жаловались на холод, сейчас мы вам сделаем погорячее” стали куда-то угонять. Мы запомнили, что на экзекуцию ночью и рано утром тоже гнали по 10 человек со словами: «Этих я уже отработал. Давай еще десяточку на отработку”. Мы стояли лицом к стене и прислушивались, последуют ли крики. Криков не было. Выводили по 10 человек достаточно быстро, а также мы слышали, как гремят двери в камерах, на основании чего я сделал вывод, что скорее всего нас сортируют по камерам. Когда же охранник сказал: «Вам тут было тесно. Сейчас будете гулять по хатам”, на сердце отлегло, так как я понял, что действительно нас ведут в камеры. Забегание в камеру это еще та история. Ты держишь руки за спиной, голову вниз, твое тело согнуто почти под углом 45 градусов, шея повернута влево. И в таком положении, словно овца, ты бежишь в свой загон. Я видел по телевизору, что так конвоируют людей в колониях строгого режима, осужденных за совершение особые тяжких преступлений, но никак не мирных манифестантов.
Amir Al-Haidar
23h ·
(начало)
Я задумался над тем, что это все же не тюрьма, это не концлагерь, - это проекция ада на земле. Как будто недра земли разверзлись и кусочек ада вылез из породы наружу. И мы все здесь должны пройти 9 кругов ада согласно тем ‘грехам’, которые совершили. У кого-то был нож, кто-то был в камуфляжных штанах, кто-то в берцах, у кого-то при себе были рации, противогаз, у кого-то якобы обнаружили взрывпакет, кто-то, не дай Бог, оказывал сопротивление, кто-то стоял в сцепке, кто-то был медик, у кого-то на руке была белая лента, у кого-то БЧБ флаг, кто-то был одет в белое. Всех они классифицировали, помечали баллончиком с краской, на майках, байках писали нож или рисовали крест. Соответственно, каждого из нас ждала кара соразмерно его “греху”. У меня ничего не было, каким-то образом нам с Настей, видимо, удалось убедить их, что мы не медики, так что меня не избивали очень сильно.
Я прислушивался, о чем говорили между собой сотрудники между всеми этими зверствами. Обычный разговор: кто-то просит сигарету, кто-то воды, кто-то смеется, обсуждали что надо ввести комендантский час и проч. Потом у нас спросили ФИО и дату рождения. При этом били. Меня ударили 2 раза дубинкой. При втором ударе сотрудник МВД сказал: ”Хач ебаный”. В эти моменты словесные оскорбления никак не действовали на психику, мне было все равно кем и чем меня обзовут - лишь бы сохранить здоровье. Также спросили: “Гражданин чего ?”. Я побоялся тогда сказать, что у меня есть второе гражданство Республики Ирак, потому что мой паспорт истек еще 10 лет назад, для его продления нужно было ехать в Ирак, а там было не менее опасно, чем сейчас в Беларуси. Быть может, меня отведут, начнут наводить справки по базе иностранцев, обнаружат, что я числюсь как гражданином РБ, уличат во лжи и изобьют до смерти. Также я не знал степень их юридического образования. Возможно, они не поверят, что у гражданина РБ может быть второе гражданство и они, как некоторые несведущие люди, считают, что это невозможно, - будут избивать.
В “положении эмбриона” мы провели не менее 5 часов. Затем нам велели подняться и бежать по диагонали в помещение тюрьмы. Пока мы бежали, нас били. Мне прилетело как минимум 3 удара дубиной по разным местам. Мы забежали внутрь помещения, нас заставили встать на колени вдоль стены и раздеться. Пока раздевались, вещи обыскивали. сзади нас я видел 2 пакета: один большой холщевый, второй маленький целлофановый. Я подумал, неужели нас здесь убьют, а пакеты для трупов?. У меня во внутреннем кармане джинсовой куртки нашли браслет с фестиваля Lolapolooza в Берлина. Сразу спросили - это что (видимо думал, что какая-то символика ? Ответил. Дальше реплика - Круто. Там был Рамштайн ? Я сказал, не было, а были Imagine Dragons. “Класс” слышу в ответ. От любого человеческого отношения и общения там сердце радуется и наполняется надеждой, что не все потеряно, раз там могут быть нормальные ребята. После этого разговора отогнал мысли о гибели. Нам приказали все ценности и шнурки сложить в маленький пакетик. Я решил спросить, что делать с крестиком - очень не хотелось с ним расставаться. В ответ получили какую-то угрозу. В общем, решил, что безопаснее все же будет снять крестик и сложить в пакет.
Далее нам приказали взять нашу одежду и голыми бежать вереницей по коридору. Мы прибежали в помещение 10x10 на улице, где было много парней, стоящих на коленях и локтях головой вниз. Так, голые мы тоже стали, ожидая, что же с нами будет дальше. Откуда-то из застенков доносились ужасные звуки избиений, стоны и адские крики. У нас спросили, хотим ли мы туда, в кровавую баню. - «Никак нет, товарищ командир !”. Нам приказали, стоя на коленях, одеться. Зачет по последнему. Кто оденется последним из 10ти, тот получает. Начал быстро одеваться, у меня была куртка - как минимум на одну вещь больше, чем у тех, кто был легко одет. Одев всю верхнюю одежду, понял, что остались носки. Было желание не надевать носки, но потом я подумал, что это будет нечестно по отношению к другим, а также, что носки будут скомканные в кроссовках под ногами - это неудобно и холодно. Я оделся последним. Охранник сказал: «Можешь уже не спешить, прими достойно!”. Я подготовился, продышался и получил один сильный удар по спине. Был очень рад, что не последовала серия ударов. Кстати, это был последний удар, который я получил. Охранник с периодичностью в несколько минут бил других парней, задавал вопросы, проводил лекцию политинформации для нас: «Зачем вам это надо ? Вам что плохо живется ? Зачем Вам эта Тихановская, она же домохозяйка ! Посмотрите на Ваши крутые шмотки ! У вас же у всех айфоны ! (про айфоны уже второй раз за ночь услышал) 26 лет жили спокойно, стабильно, сыто ! Вы хотите воевать с нами ? Мы не хотим с Вами воевать ! Мы хотим Вас защищать! Вы думаете, мне нравится то, что я делаю сейчас? Мы боремся с убийцами, насильниками, ворами, почему мы должны бороться с Вами !» Что я заметил из этого разговора.
Мне показалось, что политическая часть напоминала какое-то шоу, будто охранник говорил на публику. И не был заметен какой- то энтузиазм и искренность в его словах. Когда же он говорил, что это не его работа с нами разбираться, что он хочет нас охранять, его клиенты - это убийцы и проч. - я почувствовал, что человек говорит искренне. В общем, сложилось ощущение, что они там соревнуются, кто больше охваливает власть, чтоб показать лояльность перед своим и смежным ведомствами.
К часам 8-9 утра нам разрешили встать. На этой площадке, не знаю, что это карцер или прогулочная, мы простояли до вечера. Слава Богу, у меня была куртка, мне не было холодно. С нами был парень без майки, он замерзал. Я ему периодически давал надеть куртку, чтобы согреться. Казалось, что все пытки позади, выглянуло солнце и мы расслабились. Начали знакомиться, общаться. Обсуждали и гадали, что нас ждет дальше. Надеялись, что нас отпустят в виду того, что тюрьмы, должно быть, уже переполнены, и силовики попросту не знают, куда нас девать. Много было разных разговоров, не буду описывать их подробно, да уже и не помню всего, что говорилось. Помню, что гадали, куда мы попали. Бывалые правонарушители и манифестанты зорким глазом сразу определили, что мы на Окрестина. Сверху на террасе за нами следил сотрудник ВД в маске, ни на какие вопросы не отвечал. Слава Богу появилось ведро, и впервые за 12 часов я смогу справить нужду. Нам сбросили несколько бутылок воды, но до меня она не дошла. Воды давали мало и редко. Поскольку я стоял далеко от террасы, я так и ни разу не попил до вечера. Те кто ловил, выпивали всю воду и делились только с рядом стоящими. Это такой показатель заключённых - в этих условиях все думают лишь о себе, о своем выживании. Начались небольшие перепалки между заключёнными из-за воды. Помню еще, что, когда человек в очередной раз попросил воды у стоящего сверху надзирателя, последний ответил: “Посцать б на тебя!”.
Некоторые люди стучали в дверь, звали сотрудников ВД, просили еды, жаловались на холод. Мы осуждали такое поведение. Я понимал, что с нами нарочно обращаются как со скотом, чтоб дать понять, что мы самые недостойные люди в стране в данный момент. Мы опасались, что из- за недовольства отдельных личностей, нас изобьют или не выпустят. Мы слышали, что возле здания на Окрестина образовался пикет и девушки скандируют “Позор”, “Выпускай”, другие кричалки. Это нас раздражало, так как мы опасались возмездия за это. В соседнем карцере были задержанные девушки. Они возмущались, спорили. Я в чем-то завидовал их отваге. Все же девушек не должны бить так как нас, и они могут себе позволить возмущаться.
Пока мы там стояли, я думал. Как так происходит, что люди c образованием и интеллектом ниже среднего избивают и глумятся надо мной, человеком с высшим образованием, с 11-летним опытом работы юристом и на руководящих должностях, говорящего на 4 языках. Такое государство просто недостойно меня. Как так вышло? Ко мне пришла мысль и я высказал ее ребятам вслух, что сейчас для власти мы хуже бандитов, убийц и самых отъявленных злодеев. Поэтому лучше ничего не требовать, не возмущаться, а достойно молча ожидать свою судьбу.
Нам сказали, что сейчас приедет судья и будут суды. Постепенно начали вызывать людей на суды. Из 127 человек, которые были на площадке вместе со мной вызвали максимум 30-40 человек. Люди возвращались. Кто-то признался, что он нарушал ст. 23.34 КоАП «Нарушения порядка организации или проведения массовых мероприятий», кто-то отказывался. Мы сразу окружали вернувшихся с судов, чтоб расспросить, что там происходит и как лучше себя вести на судах. Те, кто признавался получали по 10-11 суток ареста. Те, кто спорил - 15 суток - максимальное наказание. Заключенные разделились на 2 лагеря: те, кто хотел признаться лишь бы выйти поскорее и лишь бы не били; и те, кто не соглашался. Поскольку большинство людей, как и я, участие в митинге не принимали, этот выбор был мучителен для нас. Поступиться своей совестью ради здоровья, либо рискнуть здоровьем ради правды. Я сказал, что я юрист с большим опытом. Начал консультировать людей. По закону, конечно, я должен был всем советовать не признаваться. Но в этот день в этом месте в этих обстоятельствах закона не было, он не работал и был жестоко попран грубой силой и безнравственностью силовиков. Я много думал и переживал, как поступить в моей ситуации, что посоветовать другим. Самое лучшее, что мне пришло на ум, это выжидать и надеяться, что нас выпустят без суда, так как тюрьмы переполнены. А уже если дойдет до суда, то поступать по ситуации и попробовать поговорить с судьей, спросить, дадут ли меньший срок, если согласишься или нет. Также с прагматической точки зрения я понимал, что никакой возможности привлечь свидетелей, истребовать доказательства, заявлять жалобы, ходатайства, отвод судье, а уж тем более потребовать записи видеокамеры на улицах в месте задержания, нам не дадут. Я отрезвил некоторых ребят, раскрутив им сценарий того, что будет. Я видел перед собой вопрошающие глаза людей. И советовал им соглашаться, так как сутки или штрафы дадут в любом случае. Сказал, какая у нас цель ? Наша цель, выйти отсюда как можно скорее, сохранив здоровье, а не добиваться правды. Поэтому лучше согласится и не бесить этих чертей. Это было тяжело, но я решил для себя, что так будет лучше. К счастью, судов против остальных людей кроме тех 30-40 не было, и этот моральный выбор отпал сам собой.
Целые сутки я не спал. Место для того, чтобы расположиться для сна всем 127 человека, не было. Мы придумали ложиться на пол на спину и каждый следующий человек ложился между ног лежащего сзади - выстроили такие шеренги вагончиков людей вдоль стен помещения. Лежать на полу было холодно, но зато мне удалось подремать минут 30-40. Сон придал сил ждать. Погода резко портилась, намечался дождь. Мы молили небеса, чтобы не полило. К счастью, небо в тот день к нам было благосклонно. Где-то через час наши вагончики развалились, затекали ноги, в таком положении проспать долго было невозможно. И к лучшему: это нас спасло от переохлаждения.
Мы встали и простояли еще несколько часов, пока нас не начали отводить по камерам. Это тоже была пытка, так как начиная с обеда привозили новых заключенных, и они проходили круги ада: мы слышали из-за стены как черти в черном кричали, избивали и издевались над людьми. На нас гаркнули стать к стене и по 10 человек со словами: “Вы жаловались на холод, сейчас мы вам сделаем погорячее” стали куда-то угонять. Мы запомнили, что на экзекуцию ночью и рано утром тоже гнали по 10 человек со словами: «Этих я уже отработал. Давай еще десяточку на отработку”. Мы стояли лицом к стене и прислушивались, последуют ли крики. Криков не было. Выводили по 10 человек достаточно быстро, а также мы слышали, как гремят двери в камерах, на основании чего я сделал вывод, что скорее всего нас сортируют по камерам. Когда же охранник сказал: «Вам тут было тесно. Сейчас будете гулять по хатам”, на сердце отлегло, так как я понял, что действительно нас ведут в камеры. Забегание в камеру это еще та история. Ты держишь руки за спиной, голову вниз, твое тело согнуто почти под углом 45 градусов, шея повернута влево. И в таком положении, словно овца, ты бежишь в свой загон. Я видел по телевизору, что так конвоируют людей в колониях строгого режима, осужденных за совершение особые тяжких преступлений, но никак не мирных манифестантов.