Сказка ложь, да в ней намёк....
По следам выступления Девятова пришло в голову неожиданно, само.
В сказке Андерсена "Соловей"- эпическое начало.
"Как известно, в Китае император тоже китаец..."
Какая жесточайшая крамола от сына завета!
У всех европейцев императоры не из их народа, а у китайцев- из своего!
Не сын завета?- Посмотрите на профиль ящерицы, а потом почитайте био, как его тащили по жизнни.
Отец был бедным башмачником, а мать была прачкой из бедной семьи.
Он рос очень нервным ребёнком, эмоциональным и восприимчивым.
В то время физические наказания детей в школах были обычным делом, поэтому мальчик боялся ходить в школу, и мама отдала его в благотворительную школу, где физические наказания не практиковались.
Вот, были такие возможности у бедных прачек и бедных башмачников.
В возрасте 14 лет Ханс поехал в Копенгаген; мать отпустила его, так как надеялась, что он побудет там немного и вернётся домой.
Когда она спросила причину, по которой он едет, покидая её и дом,
юный Ханс Кристиан тотчас ответил: «Чтобы стать знаменитым!».
У бедной прачки и бедного башмачника, оказывается, было достаточно ресурсов,
чтобы содержать нахлебника, который не работал и не приносил денег
Сравните с настоящей бедностью.
Ханс Кристиан был долговязым подростком с удлинёнными и тонкими конечностями, шеей и таким же длинным носом. Несмотря на его неэффектную внешность, из жалости Ханс Кристиан был принят в Королевский театр, где играл второстепенные роли.
Пойду-ка я попрошусь в Малый театр, чтобы приняли меня "из жалости" и жалованье назначили.
Говорят, там куры денег не клюют.
Но понимаете наглость составителей популярных биографий?
Ему предложили учиться из-за доброго к нему отношения, видя его желание.
Посочувствовавшие бедному и чувствительному мальчику люди ходатайствовали перед королём Дании Фредериком VI, который разрешил ему учиться в школе в городке Слагельсе, а затем в другой школе в Эльсиноре за счёт казны.
А за вас ходатайствовали перед королем?
Подитожим.
Хрен из датского местечка со внешностью лошака,
неграмотный сын "бедных родителей",
неумеха - приезжает в Копенгаген.
А) его сходу принимают в Королевский театр на жалованье.
Б) ходатайствуют за него перед королем об оплате за учебу, хотя он перестарок- старше других учеников на 6 лет.
Должно быть мощная поддержка, чтобы провернуть все это.
И мы ЭТО находим на жидовском ресурсе - но в педовикию это почему-то не попадает.
Мамашка-то отвела Андерсена в жидовскую школу:
Мама отдала его в еврейскую школу, где физические наказания были запрещены.
Так Андерсен стал приобщаться к еврейской культуре и словно попал в другой мир, в котором не было места ставшим привычными для него издевательствам со стороны сверстников и учителей.
Правда, поначалу и в еврейской школе у него практически не было друзей.
Детей отпугивало его «умение общаться с предметами и животными», о котором он заявлял всем направо и налево. Заметив это, директор школы, еврей Карстенс, стал часто заниматься с ним отдельно. Он дарил ему пирожные, во время игр часто держал его за руку, чтобы его не обидели старшие мальчишки, а по выходным подолгу беседовал с ним и брал на прогулки вместе со своими сыновьями. Он был первым человеком в жизни Андерсена, кто протянул ему руку помощи и вытащил из мира уныния, сплошь окрашенного в серые тона.
А о чем умалчивает эта статейка?
Статейка умалчивает о том, что гоя не могли принять в еврейскую школу.
Выкрутасы и словеса вокруг того, что Андерсен изначально был биологическим жидом по маме.
Его родители были выкрестами, и факты происхождения - все на лице малахольного сказочника.
А биографические данные- в романе «Быть или не быть?».
В нем, помимо основных событий, изложен конфликт еврейки Эстер, принявшей христианство,
с ее дедушкой, который «не может понять ее чувств и не способен говорить с ней на эту тему».
Дальше педия канючит:
Ученики в латинской школе были на 6 лет младше Андерсена.
Он впоследствии вспоминал о годах учёбы в школе как о самой мрачной поре своей жизни, из-за того, что он подвергался строгой критике ректора учебного заведения и болезненно переживал по этому поводу до конца своих дней - он видел ректора в кошмарных снах.
В 1827 году Андерсен завершил учёбу.
До конца жизни он делал в письме множество грамматических ошибок - Андерсен так и не одолел грамоты.
Но разве может быть жид не гением?
Конечно же, такого быть не может никогда, судя по статейке.
Исследователи биографии Андерсена отмечают, что он отлично разбирался в еврейских обычаях,
знал законы иудейской религии, «видя на столе Танах, открывал книгу и читал на иврите».
Для начала, заткнем фонтан вранья в статейке про иврит.
Ашкеназийские жиды Европы в 19 веке говорили и учили на идиш, а не на иврите.
Иврит это симулякр ХХ века.
Так что историческая ценность этой статейки о гениальном чтеце иврита сразу приближается к нулю.
Читаем дальше.
Школьный директор, затем Эдвард и Ионас Коллин помогли юному драматургу получить образование в Копенгагене, добились для него королевской стипендии для учебы в Латинской школе, да и вообще, брала на себя многие хлопоты и расходы по его устройству и становлению как писателя. Многие жизненные решения принимались Андерсеном только после совета Эдварда Коллина.
Для того, чтобы ходатайствовать перед королем о государственной стипендии латинской школы, Иона Коллин должен был быть выкрестом.
И он им был, тайно исповедуя иудейство.
О неизменной преданности религии повествуется и в романе «Счастливый Пэр», герой которого проходит через многие испытания и унижения, прежде чем стать знаменитым оперным певцом. Сюжет романа не лишен автобиографичности. Как когда-то в жизни Андерсена появится друг в лице Карстенса, так и в жизни Пэра появляется человек, который поддерживает его и морально, и материально. В один из дней этот учитель признается юноше, что он еврей. Повествуя свою историю, учитель приводит случаи, когда он мог бы подняться по общественной и карьерной лестнице, если бы согласился креститься.
Судя по всему, Андерсен был педиком, развращенным еще в еврейской школе ее директором.
Все эти пирожные и держания за руку, а также друзья, помогающие материально...
Из педии
Андерсен не был женат и не имел детей.
Страдал неврастенией.
В 1872 году, в возрасте 67 лет, Андерсен упал с кровати, сильно расшибся и больше уже не оправился от травм, хотя прожил ещё три года. Вскоре у Андерсена появились признаки рака печени.
Он скончался 4 августа 1875 года в доме евреев Мелхиор под Копенгагеном и похоронен на кладбище Ассистенс в Копенгагене.
из статейки
У самого Андерсена вплоть до конца жизни никогда не было ни семьи, ни детей.
Однако в какой-то момент его как родного примут в двух еврейских семьях - Хендрикс и Мелхиор. В доме последних, помимо всеобъемлющей любви и теплоты, он нашел и вечный покой. Будучи больным, он писал свой дневник, пока мог держать перо, но последняя запись в нем сделана еврейской рукой, хозяйкой дома Доротеей Мелхиор:
«Среда. 4 августа. Андерсен спит с десяти вечера. А сейчас уже 10 часов утра. Он всё еще дремлет, и мне кажется, что у него температура. Ночью он кашлял… У него не было сил поставить чашку с остатками каши на место, и каша вылилась на одеяло. Вчера, после ухода доктора Мейера, Ханс Кристиан сказал мне: “Доктор собирается вернуться вечером - это дурная примета”. Я ему напомнила, что доктор приходит к нему уже две недели подряд два раза в день, утром и вечером. Мои слова успокоили его. И вот свет погас. Смерть - как нежный поцелуй! В 11 часов 5 минут наш дорогой друг вздохнул в последний раз…
"Мелхиор - еврейская семья в Дании. Глава семейства Моше Мелхиор прибыл из Гамбурга в Копенгаген в 1750 г. Добился успеха и известности торговлей кожей и табаком.
Его сын Гершон и внук Мориц расширили фирму, а Мориц стал членом датского парламента.
Он был другом Ханса-Кристиана Андерсена. В 1852 году был избран главой еврейской общины Дании. Скончался в 1884 году через девять лет после смерти Андерсена.
Другой член семьи Мелхиоров, Маркус, был главным раввином Дании с 1947 по 1969 годы.
Он же переводил на датский Шолом-Алейхема. Его сын Бент стал раввином…
Один из отпрысков этого семейства, Михаэль Мелхиор, живет в Израиле и принимает участие в политической и общественной жизни.
Будучи министром по делам диаспоры, он побывал с визитами в России и на Украине.
Еврейка
В школе для бедных, между другими детьми, сидела девочка-еврейка, добрая, развитая и самая прилежная из всех. Но в одном из уроков она не могла принимать участия - в Законе Божием: школа была христианская. Ей позволили в это время учить урок по географии или решать задачи, но она скоро справлялась и с уроком, и с задачами, и книжка только так лежала перед нею раскрытою - она в нее и не заглядывала, прислушиваясь к словам учителя. Скоро тот заметил, что она следит за уроком, пожалуй, внимательнее всех остальных.
- Учи свой урок! - сказал он ей кротко и серьезно, но она продолжала смотреть на него своими черными лучистыми глазами; он задал ей несколько вопросов, и оказалось, что она поняла и усвоила из его уроков больше, чем кто-либо из других детей. Она слушала, понимала и слагала все в сердце своем.
Отец ее, честный бедняк, отдавая дочь в школу, поставил условием, чтобы ее не учили догматам христианской веры; но отсылать ее в эти часы из класса было неудобно - это могло возбудить в других детях различные мысли и соображения, - и она оставалась. Теперь же учитель понял, что так дело оставить нельзя.
Он отправился к ее отцу и заявил, что тот должен или взять свою дочь из школы, или позволить ей принять христианство.
- Я не могу равнодушно видеть ее горящего взора, в котором так и светится вся ее душа, жаждущая света истины Христовой! - добавил учитель.
Отец заплакал:
- Сам я малосведущ в законе отцов моих, но мать ее была истою дочерью Израиля, крепко держала свою веру и взяла с меня на смертном одре слово - никогда не позволять нашей дочери креститься. Я должен сдержать свое обещание: оно для меня священно, как обет, данный Богу.
И девочку взяли из христианской школы.
Прошло много лет. В одном из маленьких городков в Ютландии служила в семействе небогатого горожанина бедная девушка-еврейка. Это была Сара. Волосы ее были черны, как эбеновое дерево, темные глаза сияли огнем, как у дочерей Востока. Но выражение их ничуть не изменилось со времени ее детства, когда она еще сидела на школьной скамейке и внимала словам учителя.
По воскресеньям в церкви звучал орган и раздавалось пение псалмов; торжественные звуки доносились через улицу и до соседнего домика, где прилежно и неутомимо занималась своим делом еврейка. Заповедь «Помни день субботний, чтобы святить его!» - была для нее законом, но суббота была у христиан рабочим днем, и девушка могла праздновать ее лишь в сердце своем, а этого ей казалось мало. Но что значат для Бога дни и часы? Мысль эта пробудилась в ее душе, и девушка стала праздновать субботу в христианское воскресенье. И когда звуки органа и пение псалмов доносились до ее уголка в кухне, даже и это место проникалось святою тишиною храма. Сара читала в это время Ветхий Завет, сокровище и собственность ее народа; только его она и могла читать: слова ее отца, сказанные учителю, обещание, данное им ее умирающей матери, глубоко залегли в душу Сары: она не должна принимать христианства, не должна отрекаться от веры отцов своих, и Новый Завет должен оставаться для нее закрытою книгой! Но она уже так много знала из него, знания эти хранились в душе ее вместе с воспоминаниями детства.
Раз вечером она сидела в углу комнаты и слушала, как хозяин читал вслух. Она могла слушать - читали не Евангелие, а старую хронику. Из нее прочитано было об одном венгерском рыцаре, попавшем в плен к турецкому паше. Турок велел впрячь христианина вместе с волами в плуг, погонять кнутом, словом, надругался над ним и терзал его всячески! Жена рыцаря продала все свои драгоценности, заложила замок и земли, друзья его также сложились, и наконец составилась нужная сумма - паша требовал за рыцаря невероятно огромный выкуп. Деньги были доставлены, и рыцарь освободился из тяжелого рабства. Больной, страждущий, прибыл он домой. Но скоро опять кликнули клич против врагов христианства, и рыцарь забыл всякий покой и отдых, велел оседлать своего боевого коня. Щеки его опять окрасились румянцем, силы вернулись, и он помчался разить врагов. И вот тот самый паша, что держал его в плену, запрягал в плуг, мучил и терзал, стал теперь его пленником. Пашу отвели в темницу, но не прошло и часа, как к нему явился сам рыцарь и спросил его:
- Как ты думаешь, что ожидает тебя?
- Возмездие! - отвечал турок.
- Да, но возмездие христианское! - сказал рыцарь. - Закон Христа запрещает воздавать за зло злом, велит прощать врагам нашим и любить ближнего! Бог есть любовь! Ступай с миром в дом свой и будь добр и милостив к страждущим!
Пленник залился слезами:
- Мог ли я ожидать этого? Напротив, я знал, что меня ожидают муки и терзания, и принял яд. Он скоро убьет меня, я умру, спасения нет! Но не дай мне умереть, не познав учения, которое вмещает в себе такую любовь и милосердие! Оно велико и божественно! Дай мне умереть христианином!
И мольба его была исполнена.
Вот какую историческую легенду прочел хозяин; все слушали внимательно, но живее, пламеннее всех внимала чтению сидевшая в углу служанка Сара, еврейка. Крупные слезы сверкали в ее блестящих черных как уголь глазах. Она сохранила ту же детскую душу, которая так жадно стремилась когда-то познать учение Евангелия. Слезы текли по ее лицу.
«Не позволяй нашей дочери стать христианкой!» - были последние слова ее матери на смертном одре, и она хранила их в сердце своем вместе со словами заповеди Божией: «Чти отца твоего и матерь твою!»
«Меня ведь и не крестили! - говорила она себе. - Все зовут меня еврейкою! Еще в воскресенье соседние мальчишки дразнили меня, когда я остановилась у открытой церковной двери и заглянула туда, где горели свечи и пел народ. Но со времени детства и до сих пор христианство неодолимо влечет меня к себе; оно, словно солнечный свет, проникает в мое сердце, даже когда я нарочно закрываю глаза. Но я не огорчу тебя в могиле, матушка. Я не изменю обету, который дал тебе отец! Я не стану читать христианской Библии: у меня есть свое прибежище - Бог отцов моих!»
Прошли еще годы.
Хозяин Сары умер, хозяйка впала в бедность, служанку надо было отпустить, но Сара не ушла. Она стала поддержкой вдовы в нужде, работала с утра до поздней ночи и кормила ее трудами рук своих. У вдовы не было никого из близких родственников, кто бы помогал ей, а она между тем слабела день ото дня и по целым месяцам лежала в постели. Кроткая, благочестивая Сара была для нее в это время истым благословением Божиим - она бодрствовала по ночам и ухаживала за больной.
- Вон там Библия! - сказала однажды больная. - Почитай мне немножко! Вечер такой длинный, и я так нуждаюсь в утешении словом Божиим.
Сара покорно склонила голову, взяла христианскую Библию, раскрыла и стала читать больной. На глаза девушки часто набегали слезы, но они становились от того еще яснее, а на душе у нее делалось все светлее. «Мать, дочь твоя не примет крещения, не будет причислена к христианам - ты так потребовала, и я исполню твой завет. Мы останемся одной веры, эта связь не будет мною нарушена здесь, на земле, но там нас ждет высшее единение в Боге! Он спасает нас от смерти. Он посещает землю, и если делает ее жаждущею, то и обогащает ее сторицею! Я понимаю это, хотя и сама не знаю, как дошла до того!.. Это все он разъяснил мне - Христос!»
И она вся задрожала, называя его святое имя; огненное крещение пронизало ее душу молнией, и слабое тело не вынесло: без чувств упала девушка возле больной, за которою ухаживала день и ночь.
- Бедная Сара! - сказали люди. - Она переутомила себя работой и бодрствованием!
Ее отвезли в больницу для бедных, там она и умерла; ее схоронили, но не на христианском кладбище - там было не место еврейке, а за оградою, у самой стены.
Но Божье солнышко, что светило на могилы христиан, ласкало и могилу еврейки; пение псалмов, раздававшееся над их могилами, доносилось и до ее могилы. Да, и до нее доносились слова: «И воскреснем все во Христе, Боге нашем, сказавшем ученикам своим: «Иоанн крестил вас водою, я же буду крестить Духом Святым».
В сказке Андерсена "Соловей"- эпическое начало.
"Как известно, в Китае император тоже китаец..."
Какая жесточайшая крамола от сына завета!
У всех европейцев императоры не из их народа, а у китайцев- из своего!
Не сын завета?- Посмотрите на профиль ящерицы, а потом почитайте био, как его тащили по жизнни.
Отец был бедным башмачником, а мать была прачкой из бедной семьи.
Он рос очень нервным ребёнком, эмоциональным и восприимчивым.
В то время физические наказания детей в школах были обычным делом, поэтому мальчик боялся ходить в школу, и мама отдала его в благотворительную школу, где физические наказания не практиковались.
Вот, были такие возможности у бедных прачек и бедных башмачников.
В возрасте 14 лет Ханс поехал в Копенгаген; мать отпустила его, так как надеялась, что он побудет там немного и вернётся домой.
Когда она спросила причину, по которой он едет, покидая её и дом,
юный Ханс Кристиан тотчас ответил: «Чтобы стать знаменитым!».
У бедной прачки и бедного башмачника, оказывается, было достаточно ресурсов,
чтобы содержать нахлебника, который не работал и не приносил денег
Сравните с настоящей бедностью.
Ханс Кристиан был долговязым подростком с удлинёнными и тонкими конечностями, шеей и таким же длинным носом. Несмотря на его неэффектную внешность, из жалости Ханс Кристиан был принят в Королевский театр, где играл второстепенные роли.
Пойду-ка я попрошусь в Малый театр, чтобы приняли меня "из жалости" и жалованье назначили.
Говорят, там куры денег не клюют.
Но понимаете наглость составителей популярных биографий?
Ему предложили учиться из-за доброго к нему отношения, видя его желание.
Посочувствовавшие бедному и чувствительному мальчику люди ходатайствовали перед королём Дании Фредериком VI, который разрешил ему учиться в школе в городке Слагельсе, а затем в другой школе в Эльсиноре за счёт казны.
А за вас ходатайствовали перед королем?
Подитожим.
Хрен из датского местечка со внешностью лошака,
неграмотный сын "бедных родителей",
неумеха - приезжает в Копенгаген.
А) его сходу принимают в Королевский театр на жалованье.
Б) ходатайствуют за него перед королем об оплате за учебу, хотя он перестарок- старше других учеников на 6 лет.
Должно быть мощная поддержка, чтобы провернуть все это.
И мы ЭТО находим на жидовском ресурсе - но в педовикию это почему-то не попадает.
Мамашка-то отвела Андерсена в жидовскую школу:
Мама отдала его в еврейскую школу, где физические наказания были запрещены.
Так Андерсен стал приобщаться к еврейской культуре и словно попал в другой мир, в котором не было места ставшим привычными для него издевательствам со стороны сверстников и учителей.
Правда, поначалу и в еврейской школе у него практически не было друзей.
Детей отпугивало его «умение общаться с предметами и животными», о котором он заявлял всем направо и налево. Заметив это, директор школы, еврей Карстенс, стал часто заниматься с ним отдельно. Он дарил ему пирожные, во время игр часто держал его за руку, чтобы его не обидели старшие мальчишки, а по выходным подолгу беседовал с ним и брал на прогулки вместе со своими сыновьями. Он был первым человеком в жизни Андерсена, кто протянул ему руку помощи и вытащил из мира уныния, сплошь окрашенного в серые тона.
А о чем умалчивает эта статейка?
Статейка умалчивает о том, что гоя не могли принять в еврейскую школу.
Выкрутасы и словеса вокруг того, что Андерсен изначально был биологическим жидом по маме.
Его родители были выкрестами, и факты происхождения - все на лице малахольного сказочника.
А биографические данные- в романе «Быть или не быть?».
В нем, помимо основных событий, изложен конфликт еврейки Эстер, принявшей христианство,
с ее дедушкой, который «не может понять ее чувств и не способен говорить с ней на эту тему».
Дальше педия канючит:
Ученики в латинской школе были на 6 лет младше Андерсена.
Он впоследствии вспоминал о годах учёбы в школе как о самой мрачной поре своей жизни, из-за того, что он подвергался строгой критике ректора учебного заведения и болезненно переживал по этому поводу до конца своих дней - он видел ректора в кошмарных снах.
В 1827 году Андерсен завершил учёбу.
До конца жизни он делал в письме множество грамматических ошибок - Андерсен так и не одолел грамоты.
Но разве может быть жид не гением?
Конечно же, такого быть не может никогда, судя по статейке.
Исследователи биографии Андерсена отмечают, что он отлично разбирался в еврейских обычаях,
знал законы иудейской религии, «видя на столе Танах, открывал книгу и читал на иврите».
Для начала, заткнем фонтан вранья в статейке про иврит.
Ашкеназийские жиды Европы в 19 веке говорили и учили на идиш, а не на иврите.
Иврит это симулякр ХХ века.
Так что историческая ценность этой статейки о гениальном чтеце иврита сразу приближается к нулю.
Читаем дальше.
Школьный директор, затем Эдвард и Ионас Коллин помогли юному драматургу получить образование в Копенгагене, добились для него королевской стипендии для учебы в Латинской школе, да и вообще, брала на себя многие хлопоты и расходы по его устройству и становлению как писателя. Многие жизненные решения принимались Андерсеном только после совета Эдварда Коллина.
Для того, чтобы ходатайствовать перед королем о государственной стипендии латинской школы, Иона Коллин должен был быть выкрестом.
И он им был, тайно исповедуя иудейство.
О неизменной преданности религии повествуется и в романе «Счастливый Пэр», герой которого проходит через многие испытания и унижения, прежде чем стать знаменитым оперным певцом. Сюжет романа не лишен автобиографичности. Как когда-то в жизни Андерсена появится друг в лице Карстенса, так и в жизни Пэра появляется человек, который поддерживает его и морально, и материально. В один из дней этот учитель признается юноше, что он еврей. Повествуя свою историю, учитель приводит случаи, когда он мог бы подняться по общественной и карьерной лестнице, если бы согласился креститься.
Судя по всему, Андерсен был педиком, развращенным еще в еврейской школе ее директором.
Все эти пирожные и держания за руку, а также друзья, помогающие материально...
Из педии
Андерсен не был женат и не имел детей.
Страдал неврастенией.
В 1872 году, в возрасте 67 лет, Андерсен упал с кровати, сильно расшибся и больше уже не оправился от травм, хотя прожил ещё три года. Вскоре у Андерсена появились признаки рака печени.
Он скончался 4 августа 1875 года в доме евреев Мелхиор под Копенгагеном и похоронен на кладбище Ассистенс в Копенгагене.
из статейки
У самого Андерсена вплоть до конца жизни никогда не было ни семьи, ни детей.
Однако в какой-то момент его как родного примут в двух еврейских семьях - Хендрикс и Мелхиор. В доме последних, помимо всеобъемлющей любви и теплоты, он нашел и вечный покой. Будучи больным, он писал свой дневник, пока мог держать перо, но последняя запись в нем сделана еврейской рукой, хозяйкой дома Доротеей Мелхиор:
«Среда. 4 августа. Андерсен спит с десяти вечера. А сейчас уже 10 часов утра. Он всё еще дремлет, и мне кажется, что у него температура. Ночью он кашлял… У него не было сил поставить чашку с остатками каши на место, и каша вылилась на одеяло. Вчера, после ухода доктора Мейера, Ханс Кристиан сказал мне: “Доктор собирается вернуться вечером - это дурная примета”. Я ему напомнила, что доктор приходит к нему уже две недели подряд два раза в день, утром и вечером. Мои слова успокоили его. И вот свет погас. Смерть - как нежный поцелуй! В 11 часов 5 минут наш дорогой друг вздохнул в последний раз…
"Мелхиор - еврейская семья в Дании. Глава семейства Моше Мелхиор прибыл из Гамбурга в Копенгаген в 1750 г. Добился успеха и известности торговлей кожей и табаком.
Его сын Гершон и внук Мориц расширили фирму, а Мориц стал членом датского парламента.
Он был другом Ханса-Кристиана Андерсена. В 1852 году был избран главой еврейской общины Дании. Скончался в 1884 году через девять лет после смерти Андерсена.
Другой член семьи Мелхиоров, Маркус, был главным раввином Дании с 1947 по 1969 годы.
Он же переводил на датский Шолом-Алейхема. Его сын Бент стал раввином…
Один из отпрысков этого семейства, Михаэль Мелхиор, живет в Израиле и принимает участие в политической и общественной жизни.
Будучи министром по делам диаспоры, он побывал с визитами в России и на Украине.
Еврейка
В школе для бедных, между другими детьми, сидела девочка-еврейка, добрая, развитая и самая прилежная из всех. Но в одном из уроков она не могла принимать участия - в Законе Божием: школа была христианская. Ей позволили в это время учить урок по географии или решать задачи, но она скоро справлялась и с уроком, и с задачами, и книжка только так лежала перед нею раскрытою - она в нее и не заглядывала, прислушиваясь к словам учителя. Скоро тот заметил, что она следит за уроком, пожалуй, внимательнее всех остальных.
- Учи свой урок! - сказал он ей кротко и серьезно, но она продолжала смотреть на него своими черными лучистыми глазами; он задал ей несколько вопросов, и оказалось, что она поняла и усвоила из его уроков больше, чем кто-либо из других детей. Она слушала, понимала и слагала все в сердце своем.
Отец ее, честный бедняк, отдавая дочь в школу, поставил условием, чтобы ее не учили догматам христианской веры; но отсылать ее в эти часы из класса было неудобно - это могло возбудить в других детях различные мысли и соображения, - и она оставалась. Теперь же учитель понял, что так дело оставить нельзя.
Он отправился к ее отцу и заявил, что тот должен или взять свою дочь из школы, или позволить ей принять христианство.
- Я не могу равнодушно видеть ее горящего взора, в котором так и светится вся ее душа, жаждущая света истины Христовой! - добавил учитель.
Отец заплакал:
- Сам я малосведущ в законе отцов моих, но мать ее была истою дочерью Израиля, крепко держала свою веру и взяла с меня на смертном одре слово - никогда не позволять нашей дочери креститься. Я должен сдержать свое обещание: оно для меня священно, как обет, данный Богу.
И девочку взяли из христианской школы.
Прошло много лет. В одном из маленьких городков в Ютландии служила в семействе небогатого горожанина бедная девушка-еврейка. Это была Сара. Волосы ее были черны, как эбеновое дерево, темные глаза сияли огнем, как у дочерей Востока. Но выражение их ничуть не изменилось со времени ее детства, когда она еще сидела на школьной скамейке и внимала словам учителя.
По воскресеньям в церкви звучал орган и раздавалось пение псалмов; торжественные звуки доносились через улицу и до соседнего домика, где прилежно и неутомимо занималась своим делом еврейка. Заповедь «Помни день субботний, чтобы святить его!» - была для нее законом, но суббота была у христиан рабочим днем, и девушка могла праздновать ее лишь в сердце своем, а этого ей казалось мало. Но что значат для Бога дни и часы? Мысль эта пробудилась в ее душе, и девушка стала праздновать субботу в христианское воскресенье. И когда звуки органа и пение псалмов доносились до ее уголка в кухне, даже и это место проникалось святою тишиною храма. Сара читала в это время Ветхий Завет, сокровище и собственность ее народа; только его она и могла читать: слова ее отца, сказанные учителю, обещание, данное им ее умирающей матери, глубоко залегли в душу Сары: она не должна принимать христианства, не должна отрекаться от веры отцов своих, и Новый Завет должен оставаться для нее закрытою книгой! Но она уже так много знала из него, знания эти хранились в душе ее вместе с воспоминаниями детства.
Раз вечером она сидела в углу комнаты и слушала, как хозяин читал вслух. Она могла слушать - читали не Евангелие, а старую хронику. Из нее прочитано было об одном венгерском рыцаре, попавшем в плен к турецкому паше. Турок велел впрячь христианина вместе с волами в плуг, погонять кнутом, словом, надругался над ним и терзал его всячески! Жена рыцаря продала все свои драгоценности, заложила замок и земли, друзья его также сложились, и наконец составилась нужная сумма - паша требовал за рыцаря невероятно огромный выкуп. Деньги были доставлены, и рыцарь освободился из тяжелого рабства. Больной, страждущий, прибыл он домой. Но скоро опять кликнули клич против врагов христианства, и рыцарь забыл всякий покой и отдых, велел оседлать своего боевого коня. Щеки его опять окрасились румянцем, силы вернулись, и он помчался разить врагов. И вот тот самый паша, что держал его в плену, запрягал в плуг, мучил и терзал, стал теперь его пленником. Пашу отвели в темницу, но не прошло и часа, как к нему явился сам рыцарь и спросил его:
- Как ты думаешь, что ожидает тебя?
- Возмездие! - отвечал турок.
- Да, но возмездие христианское! - сказал рыцарь. - Закон Христа запрещает воздавать за зло злом, велит прощать врагам нашим и любить ближнего! Бог есть любовь! Ступай с миром в дом свой и будь добр и милостив к страждущим!
Пленник залился слезами:
- Мог ли я ожидать этого? Напротив, я знал, что меня ожидают муки и терзания, и принял яд. Он скоро убьет меня, я умру, спасения нет! Но не дай мне умереть, не познав учения, которое вмещает в себе такую любовь и милосердие! Оно велико и божественно! Дай мне умереть христианином!
И мольба его была исполнена.
Вот какую историческую легенду прочел хозяин; все слушали внимательно, но живее, пламеннее всех внимала чтению сидевшая в углу служанка Сара, еврейка. Крупные слезы сверкали в ее блестящих черных как уголь глазах. Она сохранила ту же детскую душу, которая так жадно стремилась когда-то познать учение Евангелия. Слезы текли по ее лицу.
«Не позволяй нашей дочери стать христианкой!» - были последние слова ее матери на смертном одре, и она хранила их в сердце своем вместе со словами заповеди Божией: «Чти отца твоего и матерь твою!»
«Меня ведь и не крестили! - говорила она себе. - Все зовут меня еврейкою! Еще в воскресенье соседние мальчишки дразнили меня, когда я остановилась у открытой церковной двери и заглянула туда, где горели свечи и пел народ. Но со времени детства и до сих пор христианство неодолимо влечет меня к себе; оно, словно солнечный свет, проникает в мое сердце, даже когда я нарочно закрываю глаза. Но я не огорчу тебя в могиле, матушка. Я не изменю обету, который дал тебе отец! Я не стану читать христианской Библии: у меня есть свое прибежище - Бог отцов моих!»
Прошли еще годы.
Хозяин Сары умер, хозяйка впала в бедность, служанку надо было отпустить, но Сара не ушла. Она стала поддержкой вдовы в нужде, работала с утра до поздней ночи и кормила ее трудами рук своих. У вдовы не было никого из близких родственников, кто бы помогал ей, а она между тем слабела день ото дня и по целым месяцам лежала в постели. Кроткая, благочестивая Сара была для нее в это время истым благословением Божиим - она бодрствовала по ночам и ухаживала за больной.
- Вон там Библия! - сказала однажды больная. - Почитай мне немножко! Вечер такой длинный, и я так нуждаюсь в утешении словом Божиим.
Сара покорно склонила голову, взяла христианскую Библию, раскрыла и стала читать больной. На глаза девушки часто набегали слезы, но они становились от того еще яснее, а на душе у нее делалось все светлее. «Мать, дочь твоя не примет крещения, не будет причислена к христианам - ты так потребовала, и я исполню твой завет. Мы останемся одной веры, эта связь не будет мною нарушена здесь, на земле, но там нас ждет высшее единение в Боге! Он спасает нас от смерти. Он посещает землю, и если делает ее жаждущею, то и обогащает ее сторицею! Я понимаю это, хотя и сама не знаю, как дошла до того!.. Это все он разъяснил мне - Христос!»
И она вся задрожала, называя его святое имя; огненное крещение пронизало ее душу молнией, и слабое тело не вынесло: без чувств упала девушка возле больной, за которою ухаживала день и ночь.
- Бедная Сара! - сказали люди. - Она переутомила себя работой и бодрствованием!
Ее отвезли в больницу для бедных, там она и умерла; ее схоронили, но не на христианском кладбище - там было не место еврейке, а за оградою, у самой стены.
Но Божье солнышко, что светило на могилы христиан, ласкало и могилу еврейки; пение псалмов, раздававшееся над их могилами, доносилось и до ее могилы. Да, и до нее доносились слова: «И воскреснем все во Христе, Боге нашем, сказавшем ученикам своим: «Иоанн крестил вас водою, я же буду крестить Духом Святым».