(no subject)
- Мне опять приснилась любимая, - грустно сказал Иванов завтраку.
Завтрак упрямо молчал и сочувствия не высказывал. Иванов решительно ткнул вилкой в глаз завтрака, и глазунья изошлась тягучей желтой слезой.
Иванов плакать уже не мог.
Доведя яичницу до истерики, Иванов слегка успокоился.
- Черствый, черствый человек, - укорял себя Иванов, жалея истерзанную глазунью, - Яичница, она ведь ни в чем не виновата.
Выпив кофе с молоком и банальной сигаретой, Иванов изрек свою “утреннюю мысль”:
- Любовь, это невозможность быть без человека, быть с которым уже невозможно...
Каждое утро Иванова начиналось одинаково.
(с) Вдовья контора
Завтрак упрямо молчал и сочувствия не высказывал. Иванов решительно ткнул вилкой в глаз завтрака, и глазунья изошлась тягучей желтой слезой.
Иванов плакать уже не мог.
Доведя яичницу до истерики, Иванов слегка успокоился.
- Черствый, черствый человек, - укорял себя Иванов, жалея истерзанную глазунью, - Яичница, она ведь ни в чем не виновата.
Выпив кофе с молоком и банальной сигаретой, Иванов изрек свою “утреннюю мысль”:
- Любовь, это невозможность быть без человека, быть с которым уже невозможно...
Каждое утро Иванова начиналось одинаково.
(с) Вдовья контора