Те же грабли
Когда мне было девятнадцать, я сидел в Иностранке в зале справочной литературы и писал многостраничное послание девушке, потому что думал, что, прочитав, она ко мне вернется, и слезы капали на страницу, а потом сидел с девушкой в коридоре на подоконнике и целовал ее волосы, и было это на том самом месте, на котором она год назад сказала "Жаль, что здесь нет укромных местечек, чтобы целоваться", а потом мы спустились в подвал в столовую, потому что девушка была несентиментальна и хотела есть, а мне было всё равно, что взять, и я взял фаршированного цыпленка, что-то совершенно несъедобное, завернутое в куриную кожицу, которую я даже не мог разрезать ножом, да и в горло всё равно не лез кусок, а в кармане у меня были конфеты, которыми я хотел угостить девушку, и я вынул их и увидел, что они растаяли и руки и карман у меня в липкой черной массе, а потом я пошел сдавать книги, и было стыдно, что у меня в глазах слезы, потому что библиотекарша, которая их принимала, была совсем еще девчонка.
И в тридцать лет ничего, ничего не изменилось.
И в тридцать лет ничего, ничего не изменилось.