злость
я то ли выплываю из темноты, то ли свет наоборот меркнет, почему-то в какой-то момент эта грань чувствуется так зыбко, будто уплывает из-под ног, так бывает в полярную ночь - выглянешь в окно и не поймешь - светает ли или сумерки опускаются уже...
где-то внутри я брожу по своей памяти, как по заколдованному лабиринту, какого Минотавра я там встречу - неизвестно, хотя иногда мне кажется. что на дню приходится бороться с десятками устрашающих теней, горгулей и призраков. говорю себе - сильная, сильная, все сможешь, все похуй, надеваю маску фарфоровую, улыбку сверкающую или равнодушие железобетонное, а если глянуть под, то сплошная растерянность и закушенные губы...и еще - злость, злость, злость внутри. на себя, на растерянность, на неспособность забывать, на неумение отпускать. а от этого злость, как бешеная псина перекидывается на всех остальных, заливается взвизгивающим лаем, рррычит сквозь обнаженные клыки. и ничего я не могу с ней сделать, потому что она - моя единственная преданная охрана, мне без нее никуда. мне без нее только если сразу в любовь, в которой спрячут и из лабиринта выведут, и руки с мороза отогреют, и чаю нальют, и скажут - девочка моя, девочка...и выбившуюся прядь заправят за ухо.
где-то внутри я брожу по своей памяти, как по заколдованному лабиринту, какого Минотавра я там встречу - неизвестно, хотя иногда мне кажется. что на дню приходится бороться с десятками устрашающих теней, горгулей и призраков. говорю себе - сильная, сильная, все сможешь, все похуй, надеваю маску фарфоровую, улыбку сверкающую или равнодушие железобетонное, а если глянуть под, то сплошная растерянность и закушенные губы...и еще - злость, злость, злость внутри. на себя, на растерянность, на неспособность забывать, на неумение отпускать. а от этого злость, как бешеная псина перекидывается на всех остальных, заливается взвизгивающим лаем, рррычит сквозь обнаженные клыки. и ничего я не могу с ней сделать, потому что она - моя единственная преданная охрана, мне без нее никуда. мне без нее только если сразу в любовь, в которой спрячут и из лабиринта выведут, и руки с мороза отогреют, и чаю нальют, и скажут - девочка моя, девочка...и выбившуюся прядь заправят за ухо.