Каринторф
Если стоять на высокой набережной в Слободском, то вниз можно плевать в массивные воды Вятки, смотря на бескрайний лес Кировской губернии. Здесь проходит рубеж вятской цивилизации, за которым только редкие холуницы да город с пугающим названием Омутнинск. Говорят, где-то за диким лесом начинается волшебная страна Пермь, но местные жители при её упоминании только усмехаются и спешат в свои дома - такие же безликие, как и везде.
Где-то там внизу, среди диких медведей и топких болот, проходила стальная нить Каринской узкоколейки, по которой для обогрева цивилизации бесстрашные составы вывозили мягкий рассыпчатый торф.
В первый раз я поехал на Каринскую осенью. К перрону подъехал олдовый ЛАЗ, поэтому всю дорогу я слушал его знакомый брызгающий звук. В Кирово-Чепецке стоял густой туман; напротив автостанции громоздился посеревший серп и молот, а в доме за ними была просыревшая рюмочная с привкусом трёхдневной щетины и мятого табака.
Я пошёл по длинной заводской улице, тротуар которой обступался высоченными тополями с пропадающими в тумане верхушками.
Растрескавшийся асфальт уходил в неведомую перспективу, в конце которой под мостом скрывалась искомая станция железной дороги. На ней в полном безмолвии стоял фактурный торфовозный состав, а оба конца пути витиевато уходили в молочную пустоту. В тот день я никуда не поехал, а лишь запечатлел в памяти эту мистическую индустриальную тишину. Шёл обратно по той же аллее и как будто спрашивал тополей-великанов: "А как здесь вообще?...". А они мне наклонялись с шелестящим "Тсс!" и снова погружались в своё миросозерцание.
Зимой, приехав в тот самый Слободской, мы наняли бесстрашного проводника из аборигенов и указали ему держать путь на тупиковый посёлок Октябрьский, откуда работящая узкоколейка ветвилась на месторождения бурого золота. Сначала заехали к слободской колокольне, силуэт которой расплывался в заиндевевшем окне жигулей. А потом покатились вниз через Вятку, расстёгивая молнию начинавшегося светлого дня.
Вскоре мы подъехали к Белохолуницкому разъезду - идиллическому месту, где железная дорога выходит из леса, немного переводит дух на станции, здороваясь с проходящим мимо шоссе, и потом снова бросается в заросли с таким рвением, что рельсы искривляются в сумасшедшей пляске.
В уходящих сумерках холодным молчанием отдавал запертый домик дежурного по переезду, а на разъезде стояли брошенные вагоны. Они бы и рады уснуть под снежной пеленой, да то и дело раздающийся грохот грузовиков об рельсы не даёт.
Проехав дальше, мы свернули к посёлку торфодобытчиков на обледенелую дорогу.
Октябрьский своими двухэтажными миниатюрными домиками напомнил Радовицкий Мох (где они расписаны милейшими цветочными композициями) или Белый Городок. Жители уже сновали по центру. На окраине посёлка была станция, депо и всевозможная техника, разбросанная по пространству в полном хаосе. Рельсы были наезжены - с утра кто-то поехал из депо на работу. В здании возле станции горел свет, в окнах были видны несколько женщин, собирающих какие-то новогодние изделия. Не торфом единым... Там было так теплолампово, как будто это внутри здания шёл фильм "Служебный роман", а в действительности должна быть пустота и забвение.
К нам прибежал пушистый кот. Высились деревья.
...
Взяли курс на деревню Карино. Пейзаж проплывал странный - холмы с перелесками, создававшими пёстрый серо-белый узор местности. Но здесь же не Тульская область - думаешь ты. "Да" - отвечает тебе край, и поглощает дорогу тёмным лесом.
Карино - одно из северных татарских сёл в Кировской области (и почётное самое северное компактное поселение татар в мире). Здесь сохранилось бывшее здание мечети, а на участках жителей видны не типичные для здешних краёв постройки и предметы быта. Вокруг тоже не лес, а настоящие возвышенности - здесь проходит гряда Вятского увала. Вот и история села на сайте местной школы.
Мы вышли на центральной площади и стали искать дорогу в сторону узкоколейки. Нашли бывшую мечеть, чёрную лошадь на чьём-то участке и куполообразные стога сена. Люди мелькали вдалеке, были слышны голоса за заборами, но так мы никого и не встретили. Дорога шла через заснеженное поле.
...
...
...
...
...
...
Из снега торчали засохшие травы, выстилавшие поле графичным штриховым ковром. Небо нахмурилось до предела, но в разрывах проникал свет, оставляя свежий декабрьский снег ярко-белоснежным. Дул пронизывающий ветер. Деревня удалялась, а вместе с ней и лай собак, струйки дыма из труб и та чёрная лошадь на чьём-то дворе.
Скоро от дорожной тверди осталось две засыпанные снегом колеи, и через какое-то время щепетильное переставление ног перешло в полное торжество влажности.
...
Когда уже ходьба по снегу превратилась в антисозерцательную рутину, поле наконец закончилось, и в лес шла накатанная дорога, которая скоро вывела нас к переезду в посёлке 2-й посёлок. В этом богом забытом месте внезапно обнаружилась жизнь, выразившаяся в лае собак с нашим появлением. Мы так радовались и обнимались с разъездом узкоколейки, что нас застал врасплох тепловоз с составом торфа, бесшумно ехавший из Октябрьского. Мы были не прочь его застопить, чтобы успеть к пассажирскому поезду из Каринторфа. В нём собиралась толпа людей, сочувствующих транспортной экзотике. Но тепловоз не остановился - машинист что-то показал пальцем, как часто показывают водители при мерзком ненавистном автостопе. Обычно это значит "эй, парень, я там сворачиваю", но к тепловозу это было малоприменимо. Ничего не оставалось делать - мы продолжили обниматься с разъездом и слушать лай собак в посёлке Второй посёлок, как вскоре показался другой тепловоз. Всё встало на свои места. Мы ехали в тёплой кабине, ощущая сладостное покалывание в промокших ногах.
...
...
...
Click to viewВ Каринторфе на станции шла своя жизнь. У перрона стоял пассажирский состав с растопленными печками в ожидании очередного рейса в цивилизацию, на другой путь приехал наш тепловоз, а с противоположного краю станции отправлялся грузовой состав. Свежий торф для согрева вашего дома, сэр!
...
Немного погуляв по закоулкам депо, мы сели в пассажирский поезд, он же Кирово-Чепецкое метро. Контролёр радовалась прибавившемуся пассажиропотоку, радовалась когда отъезжали, радовалась с нами на подножках, когда ехали. А ехали мы через заросшее берёзками болотьё, пока не выехали к пойме Чепцы. Там есть остановка "Пойма", обслуживающая всевозможных пользователей речного контента - рыбалка, купание, задумчивые прогулки по камышам и всё такое.
Затем мы въехали на капитальный мост через реку. Говорят, летом отдельные смельчаки прыгают с крыш вагонов в воду. Этот мост соединяет твёрдой плотью бурлящий жизнью Кирово-Чепецк с изолированным Каринторфом. Не так давно туда открыли и автомобильный мост, но его сразу же затопило паводком (ололо, это был узкоколейный бог!). По этой причине всё ещё сохраняется узкоколейка (правда, только её пассажирская часть).
После моста мы взобрались в город и приехали на разъезд Новый. Сзади возвышаются многоэтажные дома, жители которых имеют счастье (или не имеют? хехе) наблюдать каждый день узкоколейный поезд.
Из вагонов высыпали транспортные фанаты, началось всеобщее братание и воспевание транспортной экзотики. Туманный Кирово-Чепецк уступил место живому городу, даже на этом забавном разъезде.
...
Потом мы снова отправились в болото и Каринторф, чтобы основательно прогуляться по посёлку. В нём также доминируют уютные двухэтажные домики. Возле станции расположено депо и прочие узкоколейные постройки. На затяжной кривой покоится длинный состав грузовых вагонов. Всё здесь отдаёт былыми величественными временами, которых уже и нет.
...
...
...
...
Мы зашли в магазин. Взяли уже остывших пирожков. На столе лежала какая-то провластная предвыборная газета. Построим новый дивный мир в Каринторфе!
На улицах живо: ходят пенсионеры, бегают дети, собаки, что-то строится на перекрёстке. В окружении болот здесь теплится изолированный уют, хранящийся в обшарпанных двухэтажных домиках, где деревянных, где кирпичных. Было очень приятно неспешно прогуливаться среди этой жизни до поезда. Здороваться с людьми, наблюдать за их делами, смотреть в удивлённые детские глаза. Так хочется сохранить и распространить эту живость на всю страну. Утопия.
...
...
...
...
...
...
Пора уезжать обратно. К поезду стягивается народ, заполняя вагоны. Привокзальная площадь и платформа становятся на время самым живым местом посёлка. Разговоры, прощания, скрип ступеней.
Я стою в тамбуре и смотрю на платформу. Там осталась только одна девчушка с нелепо надетой шапкой, сидящая на заборчике и провожающая поезд и странных путешественников, ожививших этот уютный мир. Поезд трогается, и девочка соскакивает, уходя домой. Её силуэт пропадает за соснами, как и пропадает опустевшая платформа, депо и звонкие стрелки.
Мы выходим на разъезде Боёво, чтобы в сумерках полюбоваться на мост с высокого берега. Я ждал на нём обратного поезда, чтобы заснять его и тут же одеть золотые штаны. Но потом понял, что поезд будет нескоро и надел штаны неудачника.
По небу всё так же проплывали хмурые свинцовые тучи.
Мы вышли на колею, ещё раз взглянули на мост и пошли через весь город к автостанции. День подошёл к концу.
________________________________________________________
спасибо за внимание