Возвращение из Антарктиды
...судно плыло по океану, отдаляя Антарктиду миля за милей. Уже через пару дней она стала окутываться пеленой уходящего прошлого. А потом и вовсе пропала в пучине воспоминаний. За бортом снова были волны и редкие птицы.
Сегодня был прекрасный корабельный день! Спокойное море, утопающее в собственной синеве, и красочное небо над ним; всё это в сияющем солнечном соку и с приправой лёгкого бриза. Так приятно пробежаться по палубе! А вечером, после тенниса, мы посмотрели «Римские каникулы», которые тронули меня своей задушевной простотою и чем-то молодым, свежим, ровно как этот бриз на палубе.
Возвращался я не только с багажом впечатлений, но и с некоторыми внутренними переменами, отчего стало как-то легко и непринуждённо (за исключением ночных качек). Если на пути туда я глотал не разжёвывая всё подряд, то теперь утончённо наслаждался деталями, замирая на палубе и превращаясь в льдышку.
Да и обстановка вокруг регулярно подбрасывала то красочные закаты, то радужные брызги на фоне красочных закатов, то бриз с красочными брызгами на фоне радужных... в общем, да.
...
...
...
...
Click to viewС утра… тут требуется небольшая ремарка: на корабле есть два утра, связанных, как ни крути, с трапезами. Ранним утром происходит завтрак, но это утро в вакууме сна, настоящее утро, перерождающееся в день, наступает перед обедом, когда голос из динамика приветствует всех на корабле и вещает о текущем положении дел. Если есть стабильность на корабле (а она здесь во всём), то её кульминацией является этот верховный голос. Только он обладает абсолютным знанием (сколько осталось до Кейпа и на сколько баллов сегодня тянет волна) и может по-отечески пригласить всех на обед, снисходительно пожелав приятного аппетита. Его абсолютность и отсюда неоспоримость давно уже заглушили моё недоумение по поводу обеда в 11 часов 30 минут (ну, у нас вторая смена в 11-50, что в общем-то та же рань). Так вот, перед или после вещания голоса (смотря что меня разбудило - голос (тогда он поначалу звучит с глубины снов, постепенно вызволяя меня из морфеева царства) или хлопанье дверью (тогда голос бодро поднимает меня с кровати))(стало быть, строго до обеда) я выхожу на утренний моцион. После краткой зарядки я совершаю пробежку - и, о! что это за особенная пробежка. Нижняя задняя часть (прошу не обижаться) корабля весело переваливается с бока на бок, оставляя за бортом то небо, то пучину вод. Всё это движение, вакханалия, пигмалеоны и пир этого самого, заратустры, нет, кто же там был у Фауста… о боже, моя память - мой недруг, точнее друг, но рассеянный… Ах да, Мефистофель, Нептун и тот бог, отвечавший за орогенез в том же Фаусте… (Ортогнейс или как его), в общем, всё это действо передо мною, а я, то ускоряясь вниз по палубе, то замедляясь вверх по той же палубе, обвеваемый морским ветром, просто нарезаю круги. Мелькают какие-то массивные устройства для подачи канатов, выступы для их крепежа, мусорные баки, океан за бортом… Вся суета не здесь.
Вечером же, строго перед ужином я иду в тренажёрный зал. Что такое тренажёрный зал на академике Фёдорове? Клубная карта туда - лом железный! С нижней палубы надо спуститься в трюм, где грохочут баллоны с газом, шумит винт и весь корабль. И вот среди нестройных рядов баллонов стоят и валяются монстрики - какие-то изуверные штанги, гантели, словом, скорее устройства для пыток, нежели средства поддержания мужского тела в боевом духе. Сделанные из топорных кусков железа, кувалдой, изолентой, брр… В этом милом месте я провожу прелестные полчаса, после чего вылезаю на свободу, к родным уже колёсам с канатами, дабы полюбовно обежать их раз двадцать.
Рис. 6. Типичная фотография с корабля после десяти вечера
Ночь! Это загадочное время, которое всего лишь глубокий уход солнца за горизонт. Луна стелется зыбкой дорожкой по океану, а в ней мелькает беспокойная пена. Волшебство, да и только. Не могу оторвать взгляд.
Перед прибытием в порт Кейптауна просходит традиционный шаманский ритуал - ловля кальмаров. Корабль встаёт на рейд, и ночью в свете прожекторов народ ловит съедобную фигню с щупальцами на специальные удила... или как это называется, я не рыбачил никогда, честно говоря. В общем на фосфоресцирующую штуку, за которой устремляется обречённый кальмар.
В свете прожекторов весёлые мужики закидывают удочки в воды Атлантики - традиционная ловля кальмаров. Изредка эта витиеватая штука с щупальцами вылазит наверх и беспомощно ложится на дно ведра. Кажется, мне её жалко, но я же буду её поедать в кейптаунском ресторане. Я не рыбачу. Азарта нет, а обретать спокойствие в степенной недвижимости я и так могу. Вот последние ночи иду на вертолётную площадку, ложусь на деревянную подстилку и смотрю на звёзды. Небосвод, этот, казалось бы, незыблемый оплот бесконечной Вселенной, влёгкую качается туда-сюда вместе с кораблём. Гротескная смесь вечности и балагурства. Я рассматриваю звёзды, силуэт корабля. Вообще в последние дни я больше пребываю на вертолётной площадке. Стало тепло, и люди вышли загорать. Кто-то прищурившись стоит на корме, закинув руки за голову, я же присоединяюсь к часовым - нескольким любителям прогулок, нарезающим круги по вертолётной площадке. Или ложусь на доски, прислушиваясь к плеску волн. Внеплановое насыщение морем и летним загаром: теперь мне долго не нужен будет этот курортный отдых.
С утра какого-то предыдущего дня корабль зафыркал какой-то турбиной в 6 утра, отчего я проснулся с мыслью о швартовке. Рыжий плут (он же академик Фёдоров) вовсе не швартовался, а стоял и фыркал ни свет ни заря в заливе недалеко от Кейпа. Знакомая Столовая гора (видимо, раньше Фабрика-кухня-гора), компактный город у её подножья, утренняя дымка. За обедом через кают-компанию прошмыгнул темнокожий лоцман, после чего на пеленгаторную палубу высыпали любопытные полярники. Тут же их взяло за тиски коварное тропическое солнце, окрасив шеи в красные тона. Фёдоров с малым собратом выруливал к месту стоянки. Это Кейп, а тут и Родиной пахнет.
...
...
...
...
Пожалуй, что пора заканчивать эту повесть об Антарктиде. Кейп и окрестности - это уже новая страница, точнее, переход к другой книге. Сегодня вечер понедельника, я сижу после поездки на мыс Доброй Надежды, покалывает в обгоревших местах. Так же покалывает и от фотографии из зимнего Калача с сугробами, и от вечных льдов Антарктиды. Чего таить - вряд ли я ещё там когда окажусь. Да и эта поездка была настолько эпичной, что ещё долго я буду digest impressions and feelings. Так что не требуйте от меня пафосного резюме, мне бы до дома долететь и там отоспаться, а потом тихими вечерами за чашкой чая неспеша обдумывать прошедшие 2,5 месяца жизни. Впрочем, и новое нечто не за горами - а я ко всему готов и иду навстречу.
Оставлю тут ещё место для P.S., что я вернулся домой. А так прощай Антарктида, не поминай лихом. Ты останешься во мне навсегда. Я чувствую, что полярный дух засел глубоко во мне. И была бы возможность - вернулся бы.
P.S. Я вернулся домой. Пока не уснул - скорее пребывание дома как сон, поэтому я немного оттягиваю отход ко сну. Но это неизбежное дело. Впереди столько всего, что вперёд!
__________________________________________________
спасибо за внимание