ПР №235 Опасное сходство
Вениамин Каверин, рассказывая об истории появления книги "Барон Брамбеус (собственно, литературоведческая диссертация), упоминает, что первоначально он хотел написать не об О.И.Сенковском, а о Ф.В.Булгарине, но старшие товарищи отсоветовали -- мол, рискованно, так как фигура слишком одиозная и, по общему мнению, не заслуживающая особого исследования.Более того - разыскание и публикаация новых фактов (а иначе зачем диссертация?) касательно Булгарина может быть расценено как некая попытка "обеления" сего деятеля (в СССР тогда считалось, что если персонаж чем-то нехорош, то нечего им интересоваться). Так-то оно так - но не называемая прямо (дело происходило в конце 20-ых годов) причина была, по-моему, не в этой самой одиозности (которую трудно оспариввать), а в другом и даже в некотором смысле прямо противоположном - уж очень актуальные ассоциации в связи с этой "фигурой" именно тогда неизбежно возникали.
Фаддей Венедиктович ведь не только преуспевал на ниве печатного доносительства насчет "неблагонадежности" коллег по литературному цеху, но и при случае трудился по заказу Л.В.Дубельта над изготовлением предназначавшихся "для служебного пользования" разборов текущей книжно-журнальной продукции опять-таки в аспекте всяких неблагонамеренных высказываний и замаскированных намеков.То, что в СССР во времена В.А. Каверина изящно называлось "закрытая рецензия".И чем занимались (негласно, но обычно все всё знали) по поручению соответствующих властей некоторые видные (иногда сидевшие на всяких административных постах) СССР-овские литературоведы.
Так что, говоря о Булгарине, эту сторону его деятельности, затрагивать было бы рискованно.А если оставить её в стороне и рассматривать лишь другое - то, во-первых, непонятно, чем он так автору "Евгения Онегина" насолил? И за что удостоился от этого автора изрядного пакета эпиграмм плюс нескольких язвительных прозаических заметок.
А во-вторых - биография-то Булгарина, особенно в молодые его годы, довольнно живописна и интересна.И заключает в себе несколько эпизодов, характеризующих этого молодого искателя славы и приклччений с неожиданно благоприятной стороны (правда, известных с его собственных слов - но рассказ-то был с официальной точки зрения весьма неблагонадежный).
И в-третьих - какой контраст между ранним Булгариным и поздним! Почему и как сие совершиилось? Как он "перековался" - термин весьма ходовой во времена Вениамина Каверина в отношении русской интеллигенции.Процессу этой "перековки" в свое время было посвящено немало литературных произведений - и не только в 20-ые годы.Ну, а если бы зашла речь о Булгарине, то трудно было бы (по крайней мере, читателю) удержаться от менее изящного, но более точного "скурвился" - с неизбежной проекцией на современность.
Нет, правильно отсоветовали Вениамину Каверину его университетские учителя : Булгарин - это слишком опасно!
Фаддей Венедиктович ведь не только преуспевал на ниве печатного доносительства насчет "неблагонадежности" коллег по литературному цеху, но и при случае трудился по заказу Л.В.Дубельта над изготовлением предназначавшихся "для служебного пользования" разборов текущей книжно-журнальной продукции опять-таки в аспекте всяких неблагонамеренных высказываний и замаскированных намеков.То, что в СССР во времена В.А. Каверина изящно называлось "закрытая рецензия".И чем занимались (негласно, но обычно все всё знали) по поручению соответствующих властей некоторые видные (иногда сидевшие на всяких административных постах) СССР-овские литературоведы.
Так что, говоря о Булгарине, эту сторону его деятельности, затрагивать было бы рискованно.А если оставить её в стороне и рассматривать лишь другое - то, во-первых, непонятно, чем он так автору "Евгения Онегина" насолил? И за что удостоился от этого автора изрядного пакета эпиграмм плюс нескольких язвительных прозаических заметок.
А во-вторых - биография-то Булгарина, особенно в молодые его годы, довольнно живописна и интересна.И заключает в себе несколько эпизодов, характеризующих этого молодого искателя славы и приклччений с неожиданно благоприятной стороны (правда, известных с его собственных слов - но рассказ-то был с официальной точки зрения весьма неблагонадежный).
И в-третьих - какой контраст между ранним Булгариным и поздним! Почему и как сие совершиилось? Как он "перековался" - термин весьма ходовой во времена Вениамина Каверина в отношении русской интеллигенции.Процессу этой "перековки" в свое время было посвящено немало литературных произведений - и не только в 20-ые годы.Ну, а если бы зашла речь о Булгарине, то трудно было бы (по крайней мере, читателю) удержаться от менее изящного, но более точного "скурвился" - с неизбежной проекцией на современность.
Нет, правильно отсоветовали Вениамину Каверину его университетские учителя : Булгарин - это слишком опасно!