Новая книга "Приключения лабрадора Трисона в Израиле"
RT После путешествия на Чукотку лабрадор отправился на Землю обетованную. Новая книга "Приключения лабрадора Трисона в Израиле": https://www.proza.ru/2019/03/21/1677
Путешествие Трисона на
Землю обетованную
Когда у тебя нет выбора, стань отважным.
Еврейская поговорка
Вместо пролога
Шалом, друзья!
Догадались, куда в этот раз мы с вами отправимся в путешествие? Совершенно верно, в страну Израиль. Если вы читали предыдущие мои истории, наверняка, помните, что мы с моим подопечным уже давно собирались в гости к его израильскому другу, но в самый последний момент, что-то пошло не так, планы поменялись и мы отправились на Чукотку (*Тришка на Севере), о чём я, конечно, ни капли не жалею.
Но я заметил, у людей часто такое случается, планируют, планируют, а потом бац, и в один миг все переворачивается с ног на голову. В этот раз я решил не делать долгих пауз в нашем с вами общении, потому как жизнь в последнее время преподносит сплошные сюрпризы. Думаю, будет некрасиво, если я не расскажу вам о своих приключениях на Земле обетованной. Да и вы на меня обидитесь, скажите - вот такой-сякой Трисон, сам где-то путешествует, а с нами не делится впечатлениями.
Хотя это не самая главная новость, которую я хотел вам сообщить. Есть гораздо важнее. Вы не поверите, я стал пенсионером. Да-да, вы не ослышались. Меня отправили на заслуженный отдых. Андрею Максимовичу предложили взять поводыря моложе, но он наотрез отказался со мной расставаться, и я остался жить в семье Елисеевых. Последнее время здоровье подопечного стало пошаливать, он все больше лежал в постели и практически не выходил на улицу. Впрочем, теперь как-то и неуместно его так называть, ведь я уже можно сказать и не поводырь. Хотя как говорит Максимыч о людях своей профессии - бывших полицейских не бывает, вот и я считаю, не бывает бывших поводырей. В таких случаях я всегда вспоминаю Сашку, моего второго подопечного (*Радуга для друга) он непременно сказал бы: «Поводырь, Трисон, он и в Африке поводырь».
Когда комиссия из школы объявила о моей отставке, признаюсь честно, сначала я немного расстроился. Ведь я не старый пес, мог бы еще служить и служить людям. Но потом раскинул собачьими мозгами и пришел к выводу: все, что ни делается - к лучшему. Хоть отдохну от шлейки, да отосплюсь по… по-человечески.
Хм, размечтался. Думал, теперь буду сутками валяться перед телевизором, смотреть любимые передачи и повышать уровень самообразования. Да не тут то было.
Вернувшись с Чукотки, к нам еще долго приезжали журналисты. Оказывается, новости о том, что я помог задержать банду грабителей, орудовавших в аэропорту города Анадырь и спасти мальчика, потерявшегося в пургу, облетела все российские СМИ. Наслушавшись о моих северных приключениях, сын подопечного, Максим, быстренько взял меня под свою опеку. Вы же помните - он служит в полиции в уголовном розыске.
- С твоими навыками, Трисон, рано тебе еще на диване валяться, - заявил он.
Да я-то готов трудиться хоть до самой смерти, вот только члены комиссии, которые меня списали, так не считают.
- Пойдешь служить ко мне, ты должен приносить пользу людям, - убежденно продолжил Максим.
Вон ты о чем! А я думаю, куда это он клонит, вспоминая про мои навыки. Чувствую, если буду работать с тобой, я не то что телевизор не смогу посмотреть, я спать толком не буду. Уж я-то помню, как ты втихаря от Максимыча таскал меня на ночные дежурства. От нашей совместной службы у меня даже ранение осталось (*Как Трисон стал полицейским).
- Собирайся, Трисон, поедешь со мной в командировку, - вскоре сообщил он, вернувшись со службы.
- Что еще за командировка? - удивился Андрей Максимович.
- На Землю обетованную поедем. Высшее начальство, - молодой человек ткнул пальцем в потолок, будто подопечный мог его видеть, - договорилось о совместном сотрудничестве. Израильские коллеги будут делиться с нами своим опытом по созданию туристической полиции в России.
- Как жаль, что я не могу с вами поехать, - огорченно произнес подопечный, - я ведь так мечтал походить по библейским местам и повидать друга.
- Отец, не расстраивайся, - поддержал Макс, - вот немного поправишь здоровье и обязательно поедешь.
- Эх, сын, видимо, не судьба мне уже побывать в Израиле, - он обреченно махнул рукой.
Я взглянул на Максимыча, так жалко его стало - аж сердце сжалось.
- Батя, какие твои годы, - ободряюще воскликнул сын и похлопал отца по плечу, - поедешь, еще непременно поедешь.
В отделе полиции, где работал Максим, тоже прослышали о моих Чукотских подвигах. Руководство, не задумываясь, приняло меня на работу и даже выдали удостоверение, темно синюю книженцию с золотой надписью снаружи «Служебная собака». Внутри нее написана кличка сотрудника, то бишь моя, фамилия Максима в качестве кинолога и фотокарточка моей физиономии. Кстати, я на ней неплохо вышел - такой симпатичный пес. Хотя чему тут удивляться, я всегда знал, что хорош собой. Я когда смотрю в зеркало, завидую сам себе, потому что «нельзя быть красивым таким».
Вот вам и пенсия. Вы, люди, как рассуждаете, когда выходите на заслуженный отдых: дети выросли, на работу ходить не надо, теперь можно пожить в свое удовольствие. И я точно так же думал. Рано радовался, вроде и пенсионер уже, а все еще такой наивный пес. Придется работать на заслуженном отдыхе, никуда не денешься. Хотя чего я разбубнелся? Все равно не смогу долго сидеть без дела, не привык я сутками валяться на диване. Не посчитайте мои слова за пафос, но для меня не важно, как служить человеку - водить слепого, искать людей в сугробах или ловить преступников, главное, чтобы я мог приносить пользу. Иногда думаю: если бы мою жизнь можно было заменить другой, кем бы я хотел быть? И вы знаете, каждый раз ловлю себя на мысли - я ничего не хотел бы в ней менять. Поверьте мне, это невероятное счастье быть нужным людям!
Ну что же, командировка, так командировка. Эх, где моя не пропадала. Надеюсь, хоть увижу те «дикие пляжи», о которых рассказывал хозяин. Перед отъездом Максим читал в интернете об Израиле. Оказывается, сама по себе это очень маленькая страна, ее протяженность всего пятьсот километров. Это как расстояние от Москвы до Воронежа. И это крошечное государство омывается тремя морями - Средиземным, Красным и Мертвым. Во как! Может быть, мне повезет и я смогу искупаться во всех, ну или хотя бы просто лапы помочить, если уж совсем не будет времени, мы же все-таки не на отдых едем, а в командировку. А если еще удастся поваляться на золотом песочке… все, считай, жизнь удалась.
Глава 1
Поездка в Израиль выпала на июнь месяц. В душе я радовался - мало того, что летим летом, так еще и в теплую страну, хоть не придется морозить лапы и хвост, как это было на Чукотке. Север - великолепный, удивительный край, равных ему по своей природной красоте нет в нашей стране. Я очень часто во сне вижу красочный карнавал северного сияния, белую медведицу с ее малышом, слышу вой далеких предков. А сколько новых, интересных друзей я там приобрел. Все было замечательно на Чукотке, но я никогда не забуду тот… собачий холод. Как вспомню - мурашки бегут по коже, до сих пор удивляюсь, как не отморозил уши. (*Тришка на Севере).
Имея удостоверение служебной собаки, я наивно полагал, что теперь мне положено летать чуть ли не бизнес классом. Хм, какой я легкомысленный пес. За несколько дней до отлета, после посещения ветеринарной клиники, мы заехали в зоомагазин.
- Выходи, - приказал Максим, открыв передо мной дверь автомобиля, - пошли подбирать для тебя контейнер.
Я не сразу понял, о каком контейнере идет речь. Сначала подумал - он говорит о тех пластмассовых коробочках, в которых хранят еду. Видимо, хочет в них положить мой корм в дорогу. Но каково же было мое удивление, когда продавец в магазине, симпатичная блондинка, подвела нас к клетке, размером с мой рост.
- Вот то, что вам нужно, - со знанием дела сообщила она, - обычно такие покупают для перевозки крупных пород собак.
Девушка с вдохновением демонстрировала мини-острог и, кокетливо хлопая ресницами, с улыбкой поглядывала на Макса. Я уже давно привык к тому, что женщины так реагировали на Елисеева, особенно, когда он был в форме.
- А ну ка, Трисон, давай посмотрим, удобно тебе будет здесь, - он открыл дверцу и скомандовал, - забирайся внутрь.
Я с сомнением посмотрел на него, пытаясь понять, правильно ли я понял его предложение.
- Да, да, ты не ослышался, - улыбнулся он, - надо убедиться, что тебе будет комфортно в ней лететь три часа.
Вон оно что! Да… поездку на Чукотку я еще долго буду вспоминать, как лучшее приключение в моей жизни. В Анадырь я летел как… как человек, в салоне рядом с Андреем Максимовичем. Еще возмущался, глупый пес, что на меня нацепили намордник. А в Израиль мне придется отправиться в качестве чемодана да ещё и в грузовом отсеке. Одного не могу понять - как из живого существа можно делать какой-то груз? Вот тебе и удостоверение служебной собаки. Руководство авиакомпаний не волнует, преступников я ловлю или спасаю людей, мой вес больше восьми килограммов, а это значит: добро пожаловать в багажное отделение. Ваше место, уважаемый четвероногий полицейский, среди сумок и коробок. Когда я работал поводырем, тоже случались всякие недоразумения, происходили они в основном от незнания людьми существующих законов. Но, по крайней мере, так мое собачье достоинство никто не унижал. Это же надо додуматься засунуть собаку в клетку. А вдруг я страдаю клаустрофобией. По прилету откроете контейнер, а там Трисон чуть тепленький лежит.
- Ну как? - Максим вопросительно посмотрел на меня, - удобно?
Ага, удобно! Ты сам попробуй посидеть в этом сундуке. Комфорта особого я не ощутил, но и сказать, что совсем уж трагично тоже нельзя. По крайней мере, в ней я мог стоять в полный рост, да и прилечь запросто получалось. Но, клетка, есть клетка. Ладно, зачем портить нервную систему, если все равно ничего не смогу изменить. Что прикажут, то и буду выполнять. Вот такая она - собачья жизнь. Час от часу не легче. Еще не успел отойти от осмотра ветеринара и вот тебе новый неожиданный поворот в предстоящем путешествии.
Интересно, для чего доктор Айболит аж два раза заглянул мне под хвост, что он там хотел увидеть? Врач осматривал меня так, словно я первый пес, который должен отправиться покорять Марс. Раза три заставил открыть пасть, несколько раз посветил фонариком в уши и глаза, проверяя реакцию зрачков. У меня даже сейчас красные звездочки пляшут перед глазами. Я едва не лишился остатков завтрака, когда он ощупывал мой живот. Неужели нельзя это делать нежнее?
После утомительных сборов необходимых документов и справок, прохождения различных процедур перед командировкой, что-то мне совсем расхотелось лететь на к морю. Одно обнадеживает, земля там вроде как обетованная. Только вот не могу понять, она обетованная только для людей или для всех живых существ? Но как бы я не хотел отсрочить день отъезда, все же он настал. В аэропорт нас отвозил коллега Максима на полицейской машине. На стоянке аэровокзала мужчины выгрузили вещи и клетку из багажника, Максим пристегнул поводок к ошейнику и мы все вместе направились в терминал вылета. После прохождения всех положенных процедур, настало время прощания.
- Ну что, друзья, удачи вам, - произнес капитан полиции Иван Демин, протянув руку Максу, - берегите себя. Все-таки, как говорят, Восток - дело тонкое. Там глаз да глаз нужен.
Я невольно напрягся, с его слов стало понятно, что мы летим в какое-то опасное место.
- Будем живы - не помрем, - произнес Елисеев младший, окончательно нарушив мой покой.
Вы же знаете - я не трус. Но в тот момент, клянусь, мне стало страшно. Будто мы на войну отправляемся.
Мужчины обнялись, похлопав друг друга по спине.
- Триха, надеюсь ты не замерзнешь в грузовом отсеке, - улыбнулся Иван.
Что-то я не понял, о чем это он. Выходит багажное отделение не отапливается? Помню - стюардесса, во время полета в Анадырь, сообщала: температура за бортом на высоте десять тысяч метров минус пятьдесят градусов. Так я же в сосульку превращусь в той камере хранения.
- Ничего, если замерзнешь, в Израиле отогреешься, - словно услышав мои мысли, продолжил капитан, - там сегодня плюс сорок.
- Ваня, не переживай, - успокоил Макс, - в авиакомпании сказали: температура в грузовом отделении опускается до пяти градусов. Трисон у нас на Чукотке жил в минус сорок, что такое для него плюс пять. Так, полная ерунда - лёгкая прохлада.
Легко тебе говорить, не ты же полетишь в клетке.
Мужчины еще раз пожали друг другу руки и Демин направился на выход, оставив нас вдвоем. Мы молча смотрели ему вслед, капитан обернулся и, махнув рукой, перекрикивая шум аэропорта, громко произнес:
- До встречи, парни!
Когда он скрылся за дверью, Максим посмотрел на меня. По его сочувствующему взгляду я понял, пришло время нашего вынужденного расставания.
- Ну что, Трисон, забирайся, - грустно вздохнул он, открывая дверцу клетки, - извини, брат, но ничего не поделаешь, такие правила у авиаперевозчика. Ты не волнуйся, лететь всего три часа, они промелькнут скоро. Так что увидимся мы с тобой уже на святой земле.
Я не понял, земля все-таки обетованная или святая? Или это одно и то же?
Звук запираемой дверцы напомнил мне лязг металлической решетки, когда однажды меня посадили в обезьянник к «некусачему» бомжу (*Радуга для друга). Вот и превратился я в самую настоящую бандероль. Как узник замка Иф, я с тоской смотрел в решетчатое окошко на исчезающего из поля зрения Максима. Никогда еще я не чувствовал себя таким униженным и оскорбленным. Вот она сущность человеческой толерантности. На каждом углу кричат о защите прав животных и в то же время допускают такие негуманные поступки.
Признайтесь, вы же тоже нервничаете во время полета? Вот также и мы. Для животных это серьезнейший стресс. Человеку проще, он может принять успокоительное, почитать книгу, послушать музыку или посмотреть кино, иными словами - как-то себя отвлечь от гнетущих мыслей. А нам остается от обиды стиснуть зубы и смириться с положением. Мало того, что засунули в клетку, как опасного преступника, так еще и разлучили с хозяином. Неужели мы помешаем пассажирам, если будем лежать в салоне у ног близкого человека? Таким образом, нам будет гораздо проще справиться со стрессом. Не пойму, а для чего ветеринар с таким усердием проверял мое здоровье, если мне все равно лететь в клетке в багажном отделении.
Странные все-таки люди. Почему-то когда животное приходит им на помощь, выручая из беды, в тот момент их не заботит здоровье спасателя. На Чукотке, во время пурги, я нашел потерявшегося мальчика и провел с ним ночь под строительным контейнером, согревая своим теплом, из-за того что ребенок повредил ногу и не мог идти. А утром, когда стихия улеглась, я привел к месту нашего ночлега его отца. Представляете, если бы родитель первым делом поинтересовался у меня: «Трисон, а есть ли у тебя справка о состоянии здоровья?» Уверен, перепуганный до смерти отец тогда и не думал, здоров ли пес, спасший жизнь его сына. (*Тришка на Севере). Хм, а в самолете, видите ли, я помешаю пассажирам. Конечно, не собаке судить, но сдается мне, здесь попахивает лицемерием.
В багажном отделение таких же клеток с узниками оказалось еще четыре. В одной из них, прямо напротив меня, лежал боксер мандаринового цвета. Он положил передние лапы по бокам от черной, как смоль, морды, при этом его большие губы смешно расплющились по полу клетки. Пес закрыл глаза, со стороны казалось - собака спит. И только едва заметное шевеление бровей и подрагивание кончика носа говорило о том, что он слышит и чувствует все, что происходит вокруг. Его уши двумя подгорелыми оладушками висели по бокам головы, а во лбу горела звезда, в виде белого клочка шерсти.
В другой клетке сидела небольшая такса, ее шоколадный окрас разбавлял черный кончик носа и такого же цвета крошечное пятно на груди. Вроде маленькая собачка, а уши размером с лопухи. Она переминалась на коротких лапах, по всей видимости, бедолага изрядно нервничала. Ее-то за что засунули в багажное отделение, она же ростом с человеческий ботинок. Еще в одном контейнере сидело пятеро щенков немецкой овчарки. Я взглянул на них и мысленно улыбнулся. Одним словом - дети! Они не боялись и абсолютно не переживали по поводу предстоявшего полета. Их больше занимала игра под названием «поймай мой хвост, если сможешь». Малыши тянули друг друга за уши, кусали за лапы, таскали за хвосты, кувыркались, забираясь сверху друг на друга, при это звонко тявкая. Один из них выудил из угла контейнера резиновую утку. На нее тут же набросился еще один щенок и они начали тянуть игрушку в разные стороны, театрально рыча друг на друга. Каждому из них хотелось стать единоличным обладателем безделушки. Их игра не осталась без внимания, остальные малыши набросились на своих собратьев. Все желали забрать резиновую дичь себе. В борьбе за добычу они слились в один шерстяной комок, среди которого то и дело мелькала серо-зеленая утка. В четвертой клетке вальяжно развалились два жирных, (простите за грубое слово - другое в описании этих животных будет не уместно) рыжих кота. Судя по их габаритам, вдвоем они весили больше меня. Интересно, чем они питаются? Тем вообще все было фиолетово, они лежали на мягких подстилках клетки, словно два сытых льва и, закрыв глаза, громко урчали в унисон.
Вдруг все загудело, зашумело, хоть уши затыкай. От одних звуков можно инфаркт получить. Боксер открыл глаза, приподнял морду и со знанием дела, произнес:
- Двигатели завели.
Когда я летел в Анадырь, в салоне самолета так не чувствовался шум. Здесь же было ощущение, будто наши клетки стоят прямо на этих самых двигателях. Пес снова уронил голову, поводил глазами из стороны в сторону, продолжая молча лежать. Я чувствовал каждую кочку, каждый бугорок взлетной полосы, когда самолет начал движение. Точно клетку вместе со мной тащили по стиральной доске.
- Готовимся ко взлету, - невозмутимо сообщил боксер.
Воздушное судно разогналось и понеслось с невероятной скоростью, вокруг все сотрясалось, скрипело, тарахтело, пыхтело, как самовар. Если бы наши контейнеры были не привязаны, мы бы летали вместе с ними по всему грузовому отсеку. От такой болтанки я тоже был вынужден лечь на пол своего сундука. Внезапно шум смолк, в уши будто напихали ваты. Я судорожно глотал ртом воздух, пытаясь избавиться от неприятного ощущения.
- Взлетели, - деловито заметил пес. Он осмотрелся по сторонам и вновь уронил голову на лапы. Вдруг что-то громыхнуло, самолет подпрыгнул в воздухе, боксер добавил: - шасси убрали.
- Ой, мне так страшно, мне так страшно, - жалобно запричитала такса. Она вскочила на лапы и заметалась по клетке.
- Да успокойся, чего ты суетишься? Теперь уже нечего бояться. Большинство авиакатастроф происходит либо во время взлета, либо во время посадки. Так что можешь расслабиться на ближайшие два с половиной часа, - ободрил он перепуганную до смерти собаку.
- Ты так хорошо разбираешься, когда что происходит, откуда ты это все знаешь? - удивился я.
- Привыкший, летаю каждые две недели, - хмыкнул пес, - Москва - Тель-Авив и обратно. У моего хозяина бизнес в России, вот мы и путешествуем туда-сюда.
- Почему он не оставляет тебя с кем-нибудь? - недоумевал я, - от бесконечных полетов можно сойти с ума.
- Не может он без меня, говорит - я для него, как ангел хранитель. Да и мне без него плохо, мы с ним друзья, не разлей вода, - ответил боксер, - да и нет у него никого кроме меня, он закоренелый холостяк.
- А я сколько раз уже летала, а все никак не могу привыкнуть, - вмешалась в разговор такса и представилась: - меня кстати Тэтчер зовут.
- Какая странная у тебя кличка, - заметил я и тоже назвался: - меня зовут Трисон.
- Впервые слышу такое имя, - хмыкнула собеседница, она вытянула узкую морду и поводила носом, принюхиваясь к окружающим запахам.
- Так когда-то звали тибетского царя - Трисон Де Цен, - поведал я.
- Ничего себе, - воскликнула собака, вытаращив на меня черные угольки глаз, - у меня, между прочим, тоже имя не простое. Меня назвали в честь очень известной женщины. Она когда-то работала премьер министром Великобритании. Представляете, а прозвище у нее было «железная леди». Мой хозяин говорит, мы с ней похожи, потому что у меня тоже независимый и волевой характер, - рассказала такса.
- Характер волевой, а летать боишься, - ухмыльнулся пес. Он сел на задние лапы, его щеки опали вниз, а морда напоминала побитое в бою лицо боксера спортсмена.
- Это совершенно разные вещи, - возразила Тэтчер, кинув на него сердитый взгляд, - я в других случаях проявляю свой нрав.
- В каких это? - с насмешкой спросил он, - как ты можешь себя проявить, если ты ростом от горшка два вершка.
- А это здесь при чем? - возмутилась «премьер министр» и с сарказмом добавила: - позвольте заметить, уважаемый боец, собаки моей породы самые лучшие охотники. Мой хозяин еще тот любитель пострелять уток. Однажды он допустил оплошность - отправился на охоту без меня, и вернулся домой с пустыми руками. А все из-за того, что не смог найти в болотистой местности подстреленную дичь. С той поры, он больше не ездит на охоту один. Зато когда мы с ним вдвоем, всегда привозим домой полный багажник добычи, даже приходится раздавать родственникам и друзьям. Но это не все мои способности. Еще я отличный охранник. Как-то раз даже отпугнула грабителей, пытавшихся залезть в нашу квартиру. Я тогда была одна дома, хозяева уехали на работу. Дремлю себе спокойно на пуфике в прихожей, вдруг слышу, кто-то в замке ковыряется. Тихонько подобралась к двери, принюхалась, чувствую по запаху чужие люди. Недолго думая, я такой шум подняла, начала громко лаять и кидаться на дверь, словно я не такса, а целый алабай. Воришки испугались не на шутку и, сломя голову, побежали вниз. Я только расслышала топот ног по лестнице. Так что дело вовсе не в росте, а в присутствии духа. А летать даже люди бояться.
- Извини, если я тебя обидел, - буркнул пес и стыдливо опустил голову.
- Да ладно, чего уж там, - сказала «железная леди» - я привыкшая к дискриминации. Не только ты, многие считают - если собака маленькая, то от нее никакой пользы. А тебя как зовут? - обратилась она к нему.
- В отличие от ваших знаменитых имен, меня зовут просто Еся, - ответил он и добавил: - а если официально, по паспорту, тогда Иосиф.
- Тетчер, ты же вроде маленькая собака, почему хозяин тебя не взял с собой в салон? - поинтересовался я.
- Потому что мой вес превышает положенную норму на один килограмм, - сообщила она, - он всячески пытался убедить представителей компании, мол, нет никакой разницы между восьмью и девятью килограммами, но те уперлись: нет и все. Он так ругался с ними, так кричал, так кричал, - собака покачала головой, - говорит - я лечу отдыхать в Израиль, а вы хотите испортить мне настроение на весь отпуск. Даже пригрозил им, что больше никогда не воспользуется их услугами. А они только и твердят: не положено, у нас есть инструкция.
- Это они любят - ссылаться на всевозможные распоряжения от начальства, уже давно заметил, - хмыкнул я.
Сразу вспомнилось, сколько же было случаев в моей работе в качестве поводыря, когда люди махали перед носом подопечных несуществующими инструкциями.
- А ты раньше летал куда-нибудь на самолете? - обратился ко мне просто Еся.
- Да, - кивнул я, - правда, тот перелет длился целых десять часов. Тогда мне повезло, я летел в салоне.
- Это что же за авиакомпания такая, что они тебя туда пустили, - ухмыльнулся боксер, - ты же здоровый парень.
- Они не могли меня не пустить, я раньше работал поводырем и должен был всегда находиться рядом с подопечным, - рассказал я.
- А куда это ты летел столько времени? - вновь спросил он.
- На Чукотку, - ответил я.
- Ничего себе, - воскликнула такса, округлив глаза, - там же холодно. И ты не замерз?
- Как видишь - живой, - усмехнулся я.
- А почему теперь летишь в багажном отделении? - не унимался боксер.
- Потому что сейчас я служебная собака, - ответил я, - меня взяли на работу в полицию.
- Разве тебе не положено находиться вместе со своим хозяином? - удивился он, вскинув брови к потолку.
Неожиданно я поймал себя на мысли, как же непривычно для меня теперь звучит слово «хозяин».
- В том то и дело, что нет. В салоне могут летать только поводыри или собаки для эмоциональной поддержки человека.
- Это что еще за поддержка такая? - нахмурился пес.
- Среди наших собратьев есть такие товарищи, которые помогают человеку, страдающему психологическим расстройством, бороться с чувством тревожности, депрессией, различными стрессами, - поведал я, - у людей много всяких заскоков.
- Хм, впервые слышу про таких помощников, - ухмыльнулся Иосиф и добавил: - а вот твоих коллег я встречал в Израиле. Между прочим, собаки нашей породы обладают крепкой нервной системой и уравновешенной психикой, что позволяет нам тоже быть поводырями. А вообще в Израиле очень любят нашего брата, у нас практически нет бездомных животных, а если вдруг появляется на улицах брошенная собака, для нее почти сразу же находится хозяин и новый дом. Кстати, больше всего в нашей стране живет твоих сородичей - лабрадоров.
- Выходит, добрые люди живут на Земле обетованной, - заметил я.
Пока мы беседовали, щенки наигрались и теперь дрыхли, сбившись в одну общую кучу. Глядя на них было непонятно, где чей хвост и где чьи лапы, они превратились в один мохнатый клубок. Один из котов периодически приоткрывал один глаз, поднимал ухо, слушая о чем мы говорим. Когда я посмотрел на него в очередной раз, он выпучил на меня зеленые глазищи и бесцеремонно спросил:
- Чего ты всю дорогу таращишься на меня, наглый пес?
Верите, я от такой бестактности чуть не подавился слюной.
- Нужен ты мне больно, смотреть на тебя, - ответил я.
Признаюсь честно, я соврал. Я и правда, поглядывал в их сторону, потому что на них невозможно не смотреть. Наверняка, с вами тоже такое происходило, когда понимаете - не хорошо пристально разглядывать кого-то, но не можете этого не делать, потому как вас разбирает любопытство и объект настолько привлекает внимание, что вы то и дело косите в его сторону глазами. Зеленоглазые звери были не просто толстые, они… да это и не коты вовсе, это два поросенка. Уверен, они с трудом проходят в двери своего жилища. Каждый из них напоминал мне колбасу вязанку гигантских размеров.
- Не обращай внимание на него, - посоветовал Еся, - я две недели назад летел с ними в Москву, а теперь вот обратно. Он точно такой же вопрос задавал мне. Одного из них зовут Юлий, а другого Цезарь. По всей видимости, они и правда, считают себя императорами.
Наверное, боксер тоже был впечатлен габаритами котов, что не мог отвести от них взгляд.
- Видимо, их хозяин еще тот шутник, - усмехнулся я и добавил: - хотя я уже давно перестал удивляться человеческой фантазии в умении придумывать клички для животных. Когда был на Чукотке, там я подружился с далматинцем по кличке Горох.
О том, как мою кличку постоянно интерпретируют, переименовывая меня то в Трифона, то в Трусона, то бог еще знает в кого, я умолчал. Честно сказать, не захотел позориться.
- Лучше уж тогда быть Иосифом или Тэтчер, но только не горошком, - усмехнулся Еся.
- Вот глупые собаки, чего разгалделись, словно птицы, спать не даете, - возмутился то ли Юлий, то ли Цезарь. Коты походили друг на друга, как две капли воды.
- Хоть бы печку включили, изверги, - проснулся второй поросенок, - замерз я, как собака.
Он сел на задние лапы, опершись на передние.
- В такой шубе тебе холодно? - удивился боксер.
- Я, между прочим, теплолюбивый кот, привык жить в комфортном климате и совершенно не переношу холод, - ответил кот.
Видно было, что ему тяжело сидеть долго в одном положении, он опустился на пятую точку, вытянув вперед задние лапы и оперся спиной на стенку клетки. Мне даже показалось, что та жалобно заскрипела под его весом.
- Слушай, кто из вас Юлий, а кто Цезарь, я так и не понял в прошлый раз? - поинтересовался Еся.
- Хм, - закатил глаза кот, - мы хоть и близнецы, все же отличаемся друг от друга. Меня зовут Цезарь, на моей груди белый треугольник, а он, - «император» кивнул на своего брата, - Юлий. На его груди черный треугольник.
- А почему ваш хозяин дал вам такие имена? - полюбопытствовал я.
Малюсенькое белое пятнышко, которое он называл геометрической фигурой, с трудом можно было рассмотреть невооруженным глазом. Оно терялось в складках на толстой шее кота.
- Он у нас доктор исторических наук, преподает в университете, - рассказал Цезарь, - его любимая тема - история древнего Рима.
За разговорами мы не заметили, как пролетело время полета. Нескончаемый шум в багажном отделении еще больше усилился, самолет дернулся и вновь подпрыгнул в воздухе.
- Шасси выпустили. Сейчас будем садиться, - произнес всезнающий Еся.
Уже спустя несколько минут, воздушное судно коснулось колёсами посадочной полосы и сразу, потеряв всю свою лёгкость, тяжело и быстро покатилось по земле.
Путешествие Трисона на
Землю обетованную
Когда у тебя нет выбора, стань отважным.
Еврейская поговорка
Вместо пролога
Шалом, друзья!
Догадались, куда в этот раз мы с вами отправимся в путешествие? Совершенно верно, в страну Израиль. Если вы читали предыдущие мои истории, наверняка, помните, что мы с моим подопечным уже давно собирались в гости к его израильскому другу, но в самый последний момент, что-то пошло не так, планы поменялись и мы отправились на Чукотку (*Тришка на Севере), о чём я, конечно, ни капли не жалею.
Но я заметил, у людей часто такое случается, планируют, планируют, а потом бац, и в один миг все переворачивается с ног на голову. В этот раз я решил не делать долгих пауз в нашем с вами общении, потому как жизнь в последнее время преподносит сплошные сюрпризы. Думаю, будет некрасиво, если я не расскажу вам о своих приключениях на Земле обетованной. Да и вы на меня обидитесь, скажите - вот такой-сякой Трисон, сам где-то путешествует, а с нами не делится впечатлениями.
Хотя это не самая главная новость, которую я хотел вам сообщить. Есть гораздо важнее. Вы не поверите, я стал пенсионером. Да-да, вы не ослышались. Меня отправили на заслуженный отдых. Андрею Максимовичу предложили взять поводыря моложе, но он наотрез отказался со мной расставаться, и я остался жить в семье Елисеевых. Последнее время здоровье подопечного стало пошаливать, он все больше лежал в постели и практически не выходил на улицу. Впрочем, теперь как-то и неуместно его так называть, ведь я уже можно сказать и не поводырь. Хотя как говорит Максимыч о людях своей профессии - бывших полицейских не бывает, вот и я считаю, не бывает бывших поводырей. В таких случаях я всегда вспоминаю Сашку, моего второго подопечного (*Радуга для друга) он непременно сказал бы: «Поводырь, Трисон, он и в Африке поводырь».
Когда комиссия из школы объявила о моей отставке, признаюсь честно, сначала я немного расстроился. Ведь я не старый пес, мог бы еще служить и служить людям. Но потом раскинул собачьими мозгами и пришел к выводу: все, что ни делается - к лучшему. Хоть отдохну от шлейки, да отосплюсь по… по-человечески.
Хм, размечтался. Думал, теперь буду сутками валяться перед телевизором, смотреть любимые передачи и повышать уровень самообразования. Да не тут то было.
Вернувшись с Чукотки, к нам еще долго приезжали журналисты. Оказывается, новости о том, что я помог задержать банду грабителей, орудовавших в аэропорту города Анадырь и спасти мальчика, потерявшегося в пургу, облетела все российские СМИ. Наслушавшись о моих северных приключениях, сын подопечного, Максим, быстренько взял меня под свою опеку. Вы же помните - он служит в полиции в уголовном розыске.
- С твоими навыками, Трисон, рано тебе еще на диване валяться, - заявил он.
Да я-то готов трудиться хоть до самой смерти, вот только члены комиссии, которые меня списали, так не считают.
- Пойдешь служить ко мне, ты должен приносить пользу людям, - убежденно продолжил Максим.
Вон ты о чем! А я думаю, куда это он клонит, вспоминая про мои навыки. Чувствую, если буду работать с тобой, я не то что телевизор не смогу посмотреть, я спать толком не буду. Уж я-то помню, как ты втихаря от Максимыча таскал меня на ночные дежурства. От нашей совместной службы у меня даже ранение осталось (*Как Трисон стал полицейским).
- Собирайся, Трисон, поедешь со мной в командировку, - вскоре сообщил он, вернувшись со службы.
- Что еще за командировка? - удивился Андрей Максимович.
- На Землю обетованную поедем. Высшее начальство, - молодой человек ткнул пальцем в потолок, будто подопечный мог его видеть, - договорилось о совместном сотрудничестве. Израильские коллеги будут делиться с нами своим опытом по созданию туристической полиции в России.
- Как жаль, что я не могу с вами поехать, - огорченно произнес подопечный, - я ведь так мечтал походить по библейским местам и повидать друга.
- Отец, не расстраивайся, - поддержал Макс, - вот немного поправишь здоровье и обязательно поедешь.
- Эх, сын, видимо, не судьба мне уже побывать в Израиле, - он обреченно махнул рукой.
Я взглянул на Максимыча, так жалко его стало - аж сердце сжалось.
- Батя, какие твои годы, - ободряюще воскликнул сын и похлопал отца по плечу, - поедешь, еще непременно поедешь.
В отделе полиции, где работал Максим, тоже прослышали о моих Чукотских подвигах. Руководство, не задумываясь, приняло меня на работу и даже выдали удостоверение, темно синюю книженцию с золотой надписью снаружи «Служебная собака». Внутри нее написана кличка сотрудника, то бишь моя, фамилия Максима в качестве кинолога и фотокарточка моей физиономии. Кстати, я на ней неплохо вышел - такой симпатичный пес. Хотя чему тут удивляться, я всегда знал, что хорош собой. Я когда смотрю в зеркало, завидую сам себе, потому что «нельзя быть красивым таким».
Вот вам и пенсия. Вы, люди, как рассуждаете, когда выходите на заслуженный отдых: дети выросли, на работу ходить не надо, теперь можно пожить в свое удовольствие. И я точно так же думал. Рано радовался, вроде и пенсионер уже, а все еще такой наивный пес. Придется работать на заслуженном отдыхе, никуда не денешься. Хотя чего я разбубнелся? Все равно не смогу долго сидеть без дела, не привык я сутками валяться на диване. Не посчитайте мои слова за пафос, но для меня не важно, как служить человеку - водить слепого, искать людей в сугробах или ловить преступников, главное, чтобы я мог приносить пользу. Иногда думаю: если бы мою жизнь можно было заменить другой, кем бы я хотел быть? И вы знаете, каждый раз ловлю себя на мысли - я ничего не хотел бы в ней менять. Поверьте мне, это невероятное счастье быть нужным людям!
Ну что же, командировка, так командировка. Эх, где моя не пропадала. Надеюсь, хоть увижу те «дикие пляжи», о которых рассказывал хозяин. Перед отъездом Максим читал в интернете об Израиле. Оказывается, сама по себе это очень маленькая страна, ее протяженность всего пятьсот километров. Это как расстояние от Москвы до Воронежа. И это крошечное государство омывается тремя морями - Средиземным, Красным и Мертвым. Во как! Может быть, мне повезет и я смогу искупаться во всех, ну или хотя бы просто лапы помочить, если уж совсем не будет времени, мы же все-таки не на отдых едем, а в командировку. А если еще удастся поваляться на золотом песочке… все, считай, жизнь удалась.
Глава 1
Поездка в Израиль выпала на июнь месяц. В душе я радовался - мало того, что летим летом, так еще и в теплую страну, хоть не придется морозить лапы и хвост, как это было на Чукотке. Север - великолепный, удивительный край, равных ему по своей природной красоте нет в нашей стране. Я очень часто во сне вижу красочный карнавал северного сияния, белую медведицу с ее малышом, слышу вой далеких предков. А сколько новых, интересных друзей я там приобрел. Все было замечательно на Чукотке, но я никогда не забуду тот… собачий холод. Как вспомню - мурашки бегут по коже, до сих пор удивляюсь, как не отморозил уши. (*Тришка на Севере).
Имея удостоверение служебной собаки, я наивно полагал, что теперь мне положено летать чуть ли не бизнес классом. Хм, какой я легкомысленный пес. За несколько дней до отлета, после посещения ветеринарной клиники, мы заехали в зоомагазин.
- Выходи, - приказал Максим, открыв передо мной дверь автомобиля, - пошли подбирать для тебя контейнер.
Я не сразу понял, о каком контейнере идет речь. Сначала подумал - он говорит о тех пластмассовых коробочках, в которых хранят еду. Видимо, хочет в них положить мой корм в дорогу. Но каково же было мое удивление, когда продавец в магазине, симпатичная блондинка, подвела нас к клетке, размером с мой рост.
- Вот то, что вам нужно, - со знанием дела сообщила она, - обычно такие покупают для перевозки крупных пород собак.
Девушка с вдохновением демонстрировала мини-острог и, кокетливо хлопая ресницами, с улыбкой поглядывала на Макса. Я уже давно привык к тому, что женщины так реагировали на Елисеева, особенно, когда он был в форме.
- А ну ка, Трисон, давай посмотрим, удобно тебе будет здесь, - он открыл дверцу и скомандовал, - забирайся внутрь.
Я с сомнением посмотрел на него, пытаясь понять, правильно ли я понял его предложение.
- Да, да, ты не ослышался, - улыбнулся он, - надо убедиться, что тебе будет комфортно в ней лететь три часа.
Вон оно что! Да… поездку на Чукотку я еще долго буду вспоминать, как лучшее приключение в моей жизни. В Анадырь я летел как… как человек, в салоне рядом с Андреем Максимовичем. Еще возмущался, глупый пес, что на меня нацепили намордник. А в Израиль мне придется отправиться в качестве чемодана да ещё и в грузовом отсеке. Одного не могу понять - как из живого существа можно делать какой-то груз? Вот тебе и удостоверение служебной собаки. Руководство авиакомпаний не волнует, преступников я ловлю или спасаю людей, мой вес больше восьми килограммов, а это значит: добро пожаловать в багажное отделение. Ваше место, уважаемый четвероногий полицейский, среди сумок и коробок. Когда я работал поводырем, тоже случались всякие недоразумения, происходили они в основном от незнания людьми существующих законов. Но, по крайней мере, так мое собачье достоинство никто не унижал. Это же надо додуматься засунуть собаку в клетку. А вдруг я страдаю клаустрофобией. По прилету откроете контейнер, а там Трисон чуть тепленький лежит.
- Ну как? - Максим вопросительно посмотрел на меня, - удобно?
Ага, удобно! Ты сам попробуй посидеть в этом сундуке. Комфорта особого я не ощутил, но и сказать, что совсем уж трагично тоже нельзя. По крайней мере, в ней я мог стоять в полный рост, да и прилечь запросто получалось. Но, клетка, есть клетка. Ладно, зачем портить нервную систему, если все равно ничего не смогу изменить. Что прикажут, то и буду выполнять. Вот такая она - собачья жизнь. Час от часу не легче. Еще не успел отойти от осмотра ветеринара и вот тебе новый неожиданный поворот в предстоящем путешествии.
Интересно, для чего доктор Айболит аж два раза заглянул мне под хвост, что он там хотел увидеть? Врач осматривал меня так, словно я первый пес, который должен отправиться покорять Марс. Раза три заставил открыть пасть, несколько раз посветил фонариком в уши и глаза, проверяя реакцию зрачков. У меня даже сейчас красные звездочки пляшут перед глазами. Я едва не лишился остатков завтрака, когда он ощупывал мой живот. Неужели нельзя это делать нежнее?
После утомительных сборов необходимых документов и справок, прохождения различных процедур перед командировкой, что-то мне совсем расхотелось лететь на к морю. Одно обнадеживает, земля там вроде как обетованная. Только вот не могу понять, она обетованная только для людей или для всех живых существ? Но как бы я не хотел отсрочить день отъезда, все же он настал. В аэропорт нас отвозил коллега Максима на полицейской машине. На стоянке аэровокзала мужчины выгрузили вещи и клетку из багажника, Максим пристегнул поводок к ошейнику и мы все вместе направились в терминал вылета. После прохождения всех положенных процедур, настало время прощания.
- Ну что, друзья, удачи вам, - произнес капитан полиции Иван Демин, протянув руку Максу, - берегите себя. Все-таки, как говорят, Восток - дело тонкое. Там глаз да глаз нужен.
Я невольно напрягся, с его слов стало понятно, что мы летим в какое-то опасное место.
- Будем живы - не помрем, - произнес Елисеев младший, окончательно нарушив мой покой.
Вы же знаете - я не трус. Но в тот момент, клянусь, мне стало страшно. Будто мы на войну отправляемся.
Мужчины обнялись, похлопав друг друга по спине.
- Триха, надеюсь ты не замерзнешь в грузовом отсеке, - улыбнулся Иван.
Что-то я не понял, о чем это он. Выходит багажное отделение не отапливается? Помню - стюардесса, во время полета в Анадырь, сообщала: температура за бортом на высоте десять тысяч метров минус пятьдесят градусов. Так я же в сосульку превращусь в той камере хранения.
- Ничего, если замерзнешь, в Израиле отогреешься, - словно услышав мои мысли, продолжил капитан, - там сегодня плюс сорок.
- Ваня, не переживай, - успокоил Макс, - в авиакомпании сказали: температура в грузовом отделении опускается до пяти градусов. Трисон у нас на Чукотке жил в минус сорок, что такое для него плюс пять. Так, полная ерунда - лёгкая прохлада.
Легко тебе говорить, не ты же полетишь в клетке.
Мужчины еще раз пожали друг другу руки и Демин направился на выход, оставив нас вдвоем. Мы молча смотрели ему вслед, капитан обернулся и, махнув рукой, перекрикивая шум аэропорта, громко произнес:
- До встречи, парни!
Когда он скрылся за дверью, Максим посмотрел на меня. По его сочувствующему взгляду я понял, пришло время нашего вынужденного расставания.
- Ну что, Трисон, забирайся, - грустно вздохнул он, открывая дверцу клетки, - извини, брат, но ничего не поделаешь, такие правила у авиаперевозчика. Ты не волнуйся, лететь всего три часа, они промелькнут скоро. Так что увидимся мы с тобой уже на святой земле.
Я не понял, земля все-таки обетованная или святая? Или это одно и то же?
Звук запираемой дверцы напомнил мне лязг металлической решетки, когда однажды меня посадили в обезьянник к «некусачему» бомжу (*Радуга для друга). Вот и превратился я в самую настоящую бандероль. Как узник замка Иф, я с тоской смотрел в решетчатое окошко на исчезающего из поля зрения Максима. Никогда еще я не чувствовал себя таким униженным и оскорбленным. Вот она сущность человеческой толерантности. На каждом углу кричат о защите прав животных и в то же время допускают такие негуманные поступки.
Признайтесь, вы же тоже нервничаете во время полета? Вот также и мы. Для животных это серьезнейший стресс. Человеку проще, он может принять успокоительное, почитать книгу, послушать музыку или посмотреть кино, иными словами - как-то себя отвлечь от гнетущих мыслей. А нам остается от обиды стиснуть зубы и смириться с положением. Мало того, что засунули в клетку, как опасного преступника, так еще и разлучили с хозяином. Неужели мы помешаем пассажирам, если будем лежать в салоне у ног близкого человека? Таким образом, нам будет гораздо проще справиться со стрессом. Не пойму, а для чего ветеринар с таким усердием проверял мое здоровье, если мне все равно лететь в клетке в багажном отделении.
Странные все-таки люди. Почему-то когда животное приходит им на помощь, выручая из беды, в тот момент их не заботит здоровье спасателя. На Чукотке, во время пурги, я нашел потерявшегося мальчика и провел с ним ночь под строительным контейнером, согревая своим теплом, из-за того что ребенок повредил ногу и не мог идти. А утром, когда стихия улеглась, я привел к месту нашего ночлега его отца. Представляете, если бы родитель первым делом поинтересовался у меня: «Трисон, а есть ли у тебя справка о состоянии здоровья?» Уверен, перепуганный до смерти отец тогда и не думал, здоров ли пес, спасший жизнь его сына. (*Тришка на Севере). Хм, а в самолете, видите ли, я помешаю пассажирам. Конечно, не собаке судить, но сдается мне, здесь попахивает лицемерием.
В багажном отделение таких же клеток с узниками оказалось еще четыре. В одной из них, прямо напротив меня, лежал боксер мандаринового цвета. Он положил передние лапы по бокам от черной, как смоль, морды, при этом его большие губы смешно расплющились по полу клетки. Пес закрыл глаза, со стороны казалось - собака спит. И только едва заметное шевеление бровей и подрагивание кончика носа говорило о том, что он слышит и чувствует все, что происходит вокруг. Его уши двумя подгорелыми оладушками висели по бокам головы, а во лбу горела звезда, в виде белого клочка шерсти.
В другой клетке сидела небольшая такса, ее шоколадный окрас разбавлял черный кончик носа и такого же цвета крошечное пятно на груди. Вроде маленькая собачка, а уши размером с лопухи. Она переминалась на коротких лапах, по всей видимости, бедолага изрядно нервничала. Ее-то за что засунули в багажное отделение, она же ростом с человеческий ботинок. Еще в одном контейнере сидело пятеро щенков немецкой овчарки. Я взглянул на них и мысленно улыбнулся. Одним словом - дети! Они не боялись и абсолютно не переживали по поводу предстоявшего полета. Их больше занимала игра под названием «поймай мой хвост, если сможешь». Малыши тянули друг друга за уши, кусали за лапы, таскали за хвосты, кувыркались, забираясь сверху друг на друга, при это звонко тявкая. Один из них выудил из угла контейнера резиновую утку. На нее тут же набросился еще один щенок и они начали тянуть игрушку в разные стороны, театрально рыча друг на друга. Каждому из них хотелось стать единоличным обладателем безделушки. Их игра не осталась без внимания, остальные малыши набросились на своих собратьев. Все желали забрать резиновую дичь себе. В борьбе за добычу они слились в один шерстяной комок, среди которого то и дело мелькала серо-зеленая утка. В четвертой клетке вальяжно развалились два жирных, (простите за грубое слово - другое в описании этих животных будет не уместно) рыжих кота. Судя по их габаритам, вдвоем они весили больше меня. Интересно, чем они питаются? Тем вообще все было фиолетово, они лежали на мягких подстилках клетки, словно два сытых льва и, закрыв глаза, громко урчали в унисон.
Вдруг все загудело, зашумело, хоть уши затыкай. От одних звуков можно инфаркт получить. Боксер открыл глаза, приподнял морду и со знанием дела, произнес:
- Двигатели завели.
Когда я летел в Анадырь, в салоне самолета так не чувствовался шум. Здесь же было ощущение, будто наши клетки стоят прямо на этих самых двигателях. Пес снова уронил голову, поводил глазами из стороны в сторону, продолжая молча лежать. Я чувствовал каждую кочку, каждый бугорок взлетной полосы, когда самолет начал движение. Точно клетку вместе со мной тащили по стиральной доске.
- Готовимся ко взлету, - невозмутимо сообщил боксер.
Воздушное судно разогналось и понеслось с невероятной скоростью, вокруг все сотрясалось, скрипело, тарахтело, пыхтело, как самовар. Если бы наши контейнеры были не привязаны, мы бы летали вместе с ними по всему грузовому отсеку. От такой болтанки я тоже был вынужден лечь на пол своего сундука. Внезапно шум смолк, в уши будто напихали ваты. Я судорожно глотал ртом воздух, пытаясь избавиться от неприятного ощущения.
- Взлетели, - деловито заметил пес. Он осмотрелся по сторонам и вновь уронил голову на лапы. Вдруг что-то громыхнуло, самолет подпрыгнул в воздухе, боксер добавил: - шасси убрали.
- Ой, мне так страшно, мне так страшно, - жалобно запричитала такса. Она вскочила на лапы и заметалась по клетке.
- Да успокойся, чего ты суетишься? Теперь уже нечего бояться. Большинство авиакатастроф происходит либо во время взлета, либо во время посадки. Так что можешь расслабиться на ближайшие два с половиной часа, - ободрил он перепуганную до смерти собаку.
- Ты так хорошо разбираешься, когда что происходит, откуда ты это все знаешь? - удивился я.
- Привыкший, летаю каждые две недели, - хмыкнул пес, - Москва - Тель-Авив и обратно. У моего хозяина бизнес в России, вот мы и путешествуем туда-сюда.
- Почему он не оставляет тебя с кем-нибудь? - недоумевал я, - от бесконечных полетов можно сойти с ума.
- Не может он без меня, говорит - я для него, как ангел хранитель. Да и мне без него плохо, мы с ним друзья, не разлей вода, - ответил боксер, - да и нет у него никого кроме меня, он закоренелый холостяк.
- А я сколько раз уже летала, а все никак не могу привыкнуть, - вмешалась в разговор такса и представилась: - меня кстати Тэтчер зовут.
- Какая странная у тебя кличка, - заметил я и тоже назвался: - меня зовут Трисон.
- Впервые слышу такое имя, - хмыкнула собеседница, она вытянула узкую морду и поводила носом, принюхиваясь к окружающим запахам.
- Так когда-то звали тибетского царя - Трисон Де Цен, - поведал я.
- Ничего себе, - воскликнула собака, вытаращив на меня черные угольки глаз, - у меня, между прочим, тоже имя не простое. Меня назвали в честь очень известной женщины. Она когда-то работала премьер министром Великобритании. Представляете, а прозвище у нее было «железная леди». Мой хозяин говорит, мы с ней похожи, потому что у меня тоже независимый и волевой характер, - рассказала такса.
- Характер волевой, а летать боишься, - ухмыльнулся пес. Он сел на задние лапы, его щеки опали вниз, а морда напоминала побитое в бою лицо боксера спортсмена.
- Это совершенно разные вещи, - возразила Тэтчер, кинув на него сердитый взгляд, - я в других случаях проявляю свой нрав.
- В каких это? - с насмешкой спросил он, - как ты можешь себя проявить, если ты ростом от горшка два вершка.
- А это здесь при чем? - возмутилась «премьер министр» и с сарказмом добавила: - позвольте заметить, уважаемый боец, собаки моей породы самые лучшие охотники. Мой хозяин еще тот любитель пострелять уток. Однажды он допустил оплошность - отправился на охоту без меня, и вернулся домой с пустыми руками. А все из-за того, что не смог найти в болотистой местности подстреленную дичь. С той поры, он больше не ездит на охоту один. Зато когда мы с ним вдвоем, всегда привозим домой полный багажник добычи, даже приходится раздавать родственникам и друзьям. Но это не все мои способности. Еще я отличный охранник. Как-то раз даже отпугнула грабителей, пытавшихся залезть в нашу квартиру. Я тогда была одна дома, хозяева уехали на работу. Дремлю себе спокойно на пуфике в прихожей, вдруг слышу, кто-то в замке ковыряется. Тихонько подобралась к двери, принюхалась, чувствую по запаху чужие люди. Недолго думая, я такой шум подняла, начала громко лаять и кидаться на дверь, словно я не такса, а целый алабай. Воришки испугались не на шутку и, сломя голову, побежали вниз. Я только расслышала топот ног по лестнице. Так что дело вовсе не в росте, а в присутствии духа. А летать даже люди бояться.
- Извини, если я тебя обидел, - буркнул пес и стыдливо опустил голову.
- Да ладно, чего уж там, - сказала «железная леди» - я привыкшая к дискриминации. Не только ты, многие считают - если собака маленькая, то от нее никакой пользы. А тебя как зовут? - обратилась она к нему.
- В отличие от ваших знаменитых имен, меня зовут просто Еся, - ответил он и добавил: - а если официально, по паспорту, тогда Иосиф.
- Тетчер, ты же вроде маленькая собака, почему хозяин тебя не взял с собой в салон? - поинтересовался я.
- Потому что мой вес превышает положенную норму на один килограмм, - сообщила она, - он всячески пытался убедить представителей компании, мол, нет никакой разницы между восьмью и девятью килограммами, но те уперлись: нет и все. Он так ругался с ними, так кричал, так кричал, - собака покачала головой, - говорит - я лечу отдыхать в Израиль, а вы хотите испортить мне настроение на весь отпуск. Даже пригрозил им, что больше никогда не воспользуется их услугами. А они только и твердят: не положено, у нас есть инструкция.
- Это они любят - ссылаться на всевозможные распоряжения от начальства, уже давно заметил, - хмыкнул я.
Сразу вспомнилось, сколько же было случаев в моей работе в качестве поводыря, когда люди махали перед носом подопечных несуществующими инструкциями.
- А ты раньше летал куда-нибудь на самолете? - обратился ко мне просто Еся.
- Да, - кивнул я, - правда, тот перелет длился целых десять часов. Тогда мне повезло, я летел в салоне.
- Это что же за авиакомпания такая, что они тебя туда пустили, - ухмыльнулся боксер, - ты же здоровый парень.
- Они не могли меня не пустить, я раньше работал поводырем и должен был всегда находиться рядом с подопечным, - рассказал я.
- А куда это ты летел столько времени? - вновь спросил он.
- На Чукотку, - ответил я.
- Ничего себе, - воскликнула такса, округлив глаза, - там же холодно. И ты не замерз?
- Как видишь - живой, - усмехнулся я.
- А почему теперь летишь в багажном отделении? - не унимался боксер.
- Потому что сейчас я служебная собака, - ответил я, - меня взяли на работу в полицию.
- Разве тебе не положено находиться вместе со своим хозяином? - удивился он, вскинув брови к потолку.
Неожиданно я поймал себя на мысли, как же непривычно для меня теперь звучит слово «хозяин».
- В том то и дело, что нет. В салоне могут летать только поводыри или собаки для эмоциональной поддержки человека.
- Это что еще за поддержка такая? - нахмурился пес.
- Среди наших собратьев есть такие товарищи, которые помогают человеку, страдающему психологическим расстройством, бороться с чувством тревожности, депрессией, различными стрессами, - поведал я, - у людей много всяких заскоков.
- Хм, впервые слышу про таких помощников, - ухмыльнулся Иосиф и добавил: - а вот твоих коллег я встречал в Израиле. Между прочим, собаки нашей породы обладают крепкой нервной системой и уравновешенной психикой, что позволяет нам тоже быть поводырями. А вообще в Израиле очень любят нашего брата, у нас практически нет бездомных животных, а если вдруг появляется на улицах брошенная собака, для нее почти сразу же находится хозяин и новый дом. Кстати, больше всего в нашей стране живет твоих сородичей - лабрадоров.
- Выходит, добрые люди живут на Земле обетованной, - заметил я.
Пока мы беседовали, щенки наигрались и теперь дрыхли, сбившись в одну общую кучу. Глядя на них было непонятно, где чей хвост и где чьи лапы, они превратились в один мохнатый клубок. Один из котов периодически приоткрывал один глаз, поднимал ухо, слушая о чем мы говорим. Когда я посмотрел на него в очередной раз, он выпучил на меня зеленые глазищи и бесцеремонно спросил:
- Чего ты всю дорогу таращишься на меня, наглый пес?
Верите, я от такой бестактности чуть не подавился слюной.
- Нужен ты мне больно, смотреть на тебя, - ответил я.
Признаюсь честно, я соврал. Я и правда, поглядывал в их сторону, потому что на них невозможно не смотреть. Наверняка, с вами тоже такое происходило, когда понимаете - не хорошо пристально разглядывать кого-то, но не можете этого не делать, потому как вас разбирает любопытство и объект настолько привлекает внимание, что вы то и дело косите в его сторону глазами. Зеленоглазые звери были не просто толстые, они… да это и не коты вовсе, это два поросенка. Уверен, они с трудом проходят в двери своего жилища. Каждый из них напоминал мне колбасу вязанку гигантских размеров.
- Не обращай внимание на него, - посоветовал Еся, - я две недели назад летел с ними в Москву, а теперь вот обратно. Он точно такой же вопрос задавал мне. Одного из них зовут Юлий, а другого Цезарь. По всей видимости, они и правда, считают себя императорами.
Наверное, боксер тоже был впечатлен габаритами котов, что не мог отвести от них взгляд.
- Видимо, их хозяин еще тот шутник, - усмехнулся я и добавил: - хотя я уже давно перестал удивляться человеческой фантазии в умении придумывать клички для животных. Когда был на Чукотке, там я подружился с далматинцем по кличке Горох.
О том, как мою кличку постоянно интерпретируют, переименовывая меня то в Трифона, то в Трусона, то бог еще знает в кого, я умолчал. Честно сказать, не захотел позориться.
- Лучше уж тогда быть Иосифом или Тэтчер, но только не горошком, - усмехнулся Еся.
- Вот глупые собаки, чего разгалделись, словно птицы, спать не даете, - возмутился то ли Юлий, то ли Цезарь. Коты походили друг на друга, как две капли воды.
- Хоть бы печку включили, изверги, - проснулся второй поросенок, - замерз я, как собака.
Он сел на задние лапы, опершись на передние.
- В такой шубе тебе холодно? - удивился боксер.
- Я, между прочим, теплолюбивый кот, привык жить в комфортном климате и совершенно не переношу холод, - ответил кот.
Видно было, что ему тяжело сидеть долго в одном положении, он опустился на пятую точку, вытянув вперед задние лапы и оперся спиной на стенку клетки. Мне даже показалось, что та жалобно заскрипела под его весом.
- Слушай, кто из вас Юлий, а кто Цезарь, я так и не понял в прошлый раз? - поинтересовался Еся.
- Хм, - закатил глаза кот, - мы хоть и близнецы, все же отличаемся друг от друга. Меня зовут Цезарь, на моей груди белый треугольник, а он, - «император» кивнул на своего брата, - Юлий. На его груди черный треугольник.
- А почему ваш хозяин дал вам такие имена? - полюбопытствовал я.
Малюсенькое белое пятнышко, которое он называл геометрической фигурой, с трудом можно было рассмотреть невооруженным глазом. Оно терялось в складках на толстой шее кота.
- Он у нас доктор исторических наук, преподает в университете, - рассказал Цезарь, - его любимая тема - история древнего Рима.
За разговорами мы не заметили, как пролетело время полета. Нескончаемый шум в багажном отделении еще больше усилился, самолет дернулся и вновь подпрыгнул в воздухе.
- Шасси выпустили. Сейчас будем садиться, - произнес всезнающий Еся.
Уже спустя несколько минут, воздушное судно коснулось колёсами посадочной полосы и сразу, потеряв всю свою лёгкость, тяжело и быстро покатилось по земле.