Полуденные Тени, Илья Веденский
Меня зовут Илья Генрихович Веденский, и я родился на планете Филомена в 2230 году. Мои родители - Веденский Генрих Павлович и Эльза Ройенталь были на Филомене в 2229-2231 гг. с исследовательским кораблем, одним из предваряющих решение построить на Филомене научную базу. Папа был членом КОМКОНА-1, ксенопсихологом, мама биологом. Здесь я у них и родился. Практически за месяц до отлета обратно на Землю, когда мне было около года, папа с мамой пропали без вести на планете. Оставшиеся члены экспедиции устроили поиски, но так их и не нашли. Меня взяла с собой одна из их коллег, направляющаяся на планету Теллур, там отдала меня в ясли при интернате, где я в итоге и воспитывался.
В интернате я сошелся с Адрианой Кавет и Ольгой Милликен-Канторович, и хоть я был немного старше Эйдри и Оли, разница в возрасте не помешала нам крепко сдружиться и продолжать поддерживать общение и после выпуска.
После окончания интерната в 2247 я решил пойти по стопам отца и стать ксенопсихологом. Поиск новых разумных форм жизни меня заворожил, и этому я решил посвятить всю свою жизнь.
В 2253 году я с группой поиска новых цивилизаций исследовал планету Магора. Там мы обнаружили псевдохомо. Это некие существа, которые по первым признакам должны были быть разумными, но по всем нашим исследованиям разума в них было ноль. Мы их 5 лет исследовали. Животные. Ну и, мы с ними обращались соответственно: держали в зверинце, при необходимости забивали, анатомировали, препарировали, брали скелеты и черепа для коллекций. Как-никак ситуация в научном смысле уникальная. Животное обязано быть человеком, но человеком не является. И вот в 58-м на Магоре обнаруживаем пустой город. Мощнейшая цивилизация. Совершенно не похожая на нашу земную. И практически сразу получаем факты, что разум в этих псевдохомо все-таки был. Они его отключали в нашем присутствии что ли? Экспедиция была в ужасе. Один из моих друзей застрелился, еще один сошел с ума. Пол года я провел на реабилитации, и когда поправил психику, понял, что больше не смогу быть ксенопсихолгом. В поисках себя решил отправиться на Филомену - там работали Ольга (кибернетиком) и Эйдри (физиком). Там пропали мои родители. Два якоря, которые у меня еще оставались в жизни. На Филомене требовались кибернетики, и я быстро переквалифицировался в кибернетика, все равно в кого, лишь бы туда.
У кибернетиков было весело - 28 лет назад было запущено повторение Массачусетского Эксперимента, а потом два года назад свернуто. Но отдел решил на свой страх и риск, в тайне от Земли, продолжить работы. Сам я занимался всякой всячиной, последнее, что было - проект кибермуравьев для сбора поглотителя, необходимого физикам в новых Харибдах. Им мы занимались вместе с Ольгой, хотя для нее явно важнее и интереснее была работа по искусственному интеллекту, что неудивительно, ее когда-то воспитал бортовой компьютер корабля ГСП.
А еще в последнее время меня начала преследовать навязчивая идея. Мне казалось, что родители где-то рядом, просто они ушли в Лес и заблудились, их надо найти и вернуть, и если я выйду в Лес, то обязательно их встречу. Я понимал, что это бред, но ощущение было настолько сильным, что я обратился к психологу. Психолог Диана Ярвис на время написала нерекомендацию выходить за пределы базы.
20 августа 2262 года наш эксперимент по БММ завершился успешно. Мы создали искусственный интеллект в гуманоидном кибернетическом теле. Интеллект хоть и был сильно превосходящим любой суперкомпьютер в плане вычислений, был ребенком, которого надо всему научить, чем и занялись глава отдела Вадим Роб, основатель всей программы БММ Владимир Затолока и Ольга. Мне же на попечение отдали стажерку отдела Александру Шторм, плюс у меня были мои кибермуравьи. Я гонял стажерку, мы работали с мнемографом, дополняя метасловарь, мы потихоньку начали строить кибермуравьев и отправлять их в Лес. Вадим ударился с головой в общение с Р-3 (так мы назвали наш искусственный разум), и я потихоньку начал наводить мосты с Василием Борисовичем Муравьевым, директором базы. Его было немного жалко, все отделы постоянно от него что-то хотели, энергии на всех не хватало, но мне удавалось выцеплять для нашего отдела нужные нам энергоблоки и прочие мелочи. К середине 21 августа я ходил к директору уже чуть ли не чаще, чем в наш отдел. Следопыт Лотта Эррера, с которой мы жили вчетвером с девчонками в одном кампусе, все никак не могла выйти в Лес, директор ввел какой-то там запрет на выход следопытов, и все переживала насчет какого-то Вальтера Серова, который недавно прилетел на базу с новой порцией стажеров. В нем она опознала человека, пытавшего ее на Саракше в ее прогрессорском прошлом. Эйдри жаловалась на какие-то утечки энергии в ее исследованиях с Нуль-Т, а утром у меня состоялся прекрасный разговор со стажером егерей Германом Карминским о потенциальном создании ИИ и о том, что с ним дальше человечеству делать. Парень как в воду глядел, думал я. Что нам дальше с ним делать, и что он для нас теперь - хороший вопрос. Союзник? Подчиненная человечеству система? Потенциальная опасность? Или новая, другая разумная цивилизация? Что есть жизнь?
В отделе, кстати, насчет Р-3 начались разногласия. Владимир заявил, что обо всем надо рассказать начальству, а Ольга и Вадим были категорически против. Надо было принять решение. Я же думал о предстоящем выходе в Лес, который я выбил у директора - якобы проследить за работой кибермуравьев. С Р-3 я за все время перебросился всего парой фраз, четкого мнения пока не имел и, оставив сорящих коллег, вышел из нашей лаборатории со словами «я пока воздерживаюсь».
Подготовка к выходу в Лес. Мрачный Кавада наблюдает за тем, как Карминский объясняет ученым правила поведения в Лесу. Лотта впервые выходит, она идет в моей группе, страхует егерей. Второй егерь - Кирилл Щукин, хороший парень, только малоэмоциональный, почти как каменный Кавада. Вообще, мы должны были идти на пару с Ольгой из нашего отдела, но тут вдруг пришла разнарядка, что обязательно должен пойти какой-то журналист, а больше шести человек выходить было нельзя. Ольга остается, я иду. Особо далеко мы не успели пройти - заметили какую-то лежащую фигуру в скафандре. Хватаем ее с журналистом. Странно, рук у нее под скафандром нет. Тащим на базу, и тут она нас отшвыривает. Мы с журналистом отлетаем на пару метров, я встаю, осматриваю себя, вроде цел.. и тут меня накрывает. Мне кажется, что вон за тем деревом стоит мой отец. А вон за тем - мама. Или только кажется? Или нет, вот они зовут меня оба из той лощины. Мне очень одиноко, я чувствую себя маленьким брошенным ребенком, которому как никогда нужны родители. Пытаюсь осознать, что происходит, и вижу, как Лотта вскидывает оружие на Кирилла и что-то кричит про контрразведку и пытки. Ей надо помочь. Вместе с Кириллом еле успокаиваем ее и ведем обратно на базу. Мне всю дорогу слышится голос мамы.
На базе нас сразу ведут в медблок. Лотту запирают где-то в другой комнате, рядом приводят еще кого-то - то ли членов другой группы, вокруг какая-то возня. Я пытаюсь убедить себя, что все это влияние Леса. Что родители давно умерли, и хватит уже за них цепляться. Очень милая психолог Оливия Тэм садится рядом со мной, и я ей выкладываю про себя вообще все. Кроме, пожалуй, незаконных работ в отделе. «..Я прилетел сюда ради родителей и ради Ольги с Эйдри, больше у меня ничего нет..». Ксенопсихолог во мне умер, а гениальным кибернетиком я никогда уже не стану. Оливия выслушивает меня и начинает говорить какие-то хорошие и правильные вещи, но тут меня начинает накрывать еще сильнее. Я начинаю испытывать сильнейшую депрессию, вялость и нежелание что-либо делать. Жизнь начинает казаться бессмысленной и никчемной. Я отстраненно сижу на кушетке и смотрю в никуда. Оливия отчаянно пытается со мной коммуницировать, но мне все равно. Краем сознания вижу, что Лотта на кого-то бросается, ее успокаивают, вокруг возня, Оливия уходит по другим срочным пациентам. Сижу в полуотключке где-то минут двадцать, меня никто не трогает, все вокруг ходят и занимаются своими делами. Правильно, зачем им ненужный и никчемный я? Я совершенно бессмысленен и бесполезен. Свой контакт с иной цивилизацией я запорол, психически неустойчив, кибернетик вполне средний, родители давно умерли, а я все пытаюсь думать о них, как о живых, а две лучших подруги прекрасно тут жили и без меня. Кстати, они не пришли меня навестить.. ну и правильно, им я тоже не нужен такой. Я никому не нужен.
Снова приходит Оливия, садится рядом. И начинает говорить. Говорит она много и очень, очень хорошо и правильно, потихонечку, шаг за шагом вытаскивая меня с того дна, где находится мое сознание. А сознание мое продолжает при этом сопротивляться. Уже тогда по базе начала ходить бредовая идея о том, что Лес, или его обитатели, или Планета целиком разумны. Оливия тащит меня самыми разнообразными доводами, тащит упорно и долго. Мы, наверное, просидели с ней еще пол часа. Но самый важный довод, который меня окончательно вытащил - довод о моей возможной полезности здесь, о моем уникальном опыте. Ведь кроме меня специалистов по контактам на базе больше не было, пусть даже я бывший специалист. Возможно, я и смогу принести какую-то пользу. В себя я прихожу довольно медленно и не особо отзывчиво. Оливия уходит, но свое дело она уже сделала - я прихожу в себя и через пару минут сам покидаю медотсек.
Хорошо, думаю я, мои якоря - родители и подруги. Про родителей надо забыть, подруги.. я зол на них - они обе так и не пришли ко мне за те полтора часа, что я провел в медблоке. Подумаю о них потом, сейчас важнее третье - осознать собственную полезность обществу, раз уж у меня так все плохо со стимулами к собственному существованию.
Во-первых, Р-3. На этой планете проект надо сворачивать, здесь небезопасно. Планета явно враждебна, и если какого-нибудь кибернетика, общающегося с Р-3 накроет как меня, может произойти что угодно. Сразу иду к директору и сдаю весь отдел. Довольно быстро в кабинете оказываются еще и Елена Бадер - сотрудник КОМКОН-2, ее коллега Вальтер Серов, тот самый недруг Лотты и по совместительству друг Майи Андрушевской, начальницы СБ базы, которая так же присутствует на нашей сходке. Чуть позже я привожу к директору Владимира Затолоку, как основателя проекта и противника его дальнейшего утаивания. Все понимают, что есть три варианта дальнейших действий. Первое - уничтожить проект, как и было предписано. Второе - выключить проект. Третье - оставить все как есть и думать, что делать дальше. Почти все присутствующие против первого варианта, хотя мнение КОМКОН-2 не столь очевидно. Второй вариант практически невозможен. В Р-3 заряда еще на месяц вперед. Теоретически его можно заставить выполнять работы, потребляющие много энергии, и он вырубится скорее, но Р-3 все поймет, а, по словам Владимира, Р-3 уже предупреждал кибернетиков, что если он почувствует угрозу со стороны людей, он будет защищаться. Тем более, что блокировку в виде трех законов робототехники он снял сразу же после осознания себя. КОМКОНу-2 нравился больше этот вариант со страховкой в виде Серова, который если надо, уничтожит Р-3 своей пушкой. Нам же больше нравился третий вариант, с условием, что надо срочно оповестить Землю и призвать КОМКОН-1. Р-3 мы рассматривали в данном случае как новую цивилизацию, а с новой цивилизацией следует общаться профессионалам, а именно КОМКОНу-1, а пока воспитывать его продолжат кибернетики. Майя и Муравьев больше склонялись к этому варианту, однако Елена Бадер настояла таки на разговоре еще и с КОМКОН-2. На том и порешили, Майя еще настояла на том, что к Р-3 ни в коем случае нельзя не допускать Каваду. Тут я узнал о Проекте 47 и о том, почему Кавада совершенно безэмоционален.
Пошли с Майей и Владимиром на пункт связи. По дороге встречаю Оливию, кратко ее благодарю и довольно резко говорю, что я уже все сделал, что следовало сделать. Звучало довольно зловеще, я очень злился на то, что рядом со мной в медблоке все это время была Оливия, а не Эйдри и Ольга. Оливия тревожно смотрела на меня, а я уверенно удалялся на пункт связи.
Пока вызывали КОМКОН-1, на пункт связи пришел Кавада. Совершенно не обращая внимание на нас с Владимиром, Майя стала выяснять с ним отношения. Понимаю, что Майя любила его. Или любит до сих пор. «- Почему тогда ты не выбросил фотографии? - Они мои якоря». Забавно, думаю я, даже у Кавады, лишенного эмоций, участника Проекта 47, есть якоря. А что теперь мои якоря?.. Пока я обдумываю все это, налаживается связь с Землей, Кавада уходит. Приветствуем представителя КОМКОН-1. Объясняем ему суть дела, его первая реакция мне пока не особо нравится. В итоге он выдает следующее: «как вы не специалисты можете утверждать, что имеете дело с новой разумной формой жизни?». Я не выдерживаю и рассказываю ему про Магору. Про то, как мы, как я уже ошибся, не распознав разум, не детерминировав то, что было там, как живой интеллект. И что я не хочу совершить эту ошибку снова. Еще немного поговорив, представитель КОМКОН-1 обещает нам, что они обсудят нашу ситуацию и по итогам скорее всего пришлют своих специалистов. Ну хоть на том спасибо.
Через пару минут приходит Елена Бадер, и у нас начинается связь с КОМКОН-2. Тут все ожидаемо менее радужно. КОМКОН-2 планирует прислать так же и своих специалистов и рекомендует нам как минимум вырубить созданное нами творение, однако, ссылается на то, что финальное решение пока что лежит в пределах компетенции директора базы. Такой вариант нас пока тоже устраивает, идем с Владимиром к Ольге и Вадиму.
Ольга и Вадим, разумеется, догадались, что я всех сдал, и тоже самостоятельно пришли к тому, что здесь нужен КОМКОН-1. Мы организовываем собрание всего отдела с Муравьевым и Майей, знакомим их с Р-3. Вроде как все приходят к общему мнению, что пока продолжаем все как раньше, Майя просит разрешения у Р-3 с ним иногда общаться, Р-3 ей такое разрешение дает. Я прошу у Вадима выдать мне запрет на общение с Р-3, поскольку я был подвержен влиянию Леса, и черт его знает, что я могу еще выкинуть. Вадим мне такой запрет дает, теперь я буду появляться в отделе еще реже. Ольга говорит мне, что думала дойти до меня, когда я был в медблоке, но не смогла - был завал в отделе. Я довольно резко отвечаю ей, что очень жаль, что не дошла.
Иду в наш кампус, рядом с которым находится лаборатория физиков. Эйдри так же говорит, что хотела ко мне придти, но не получалось. Я уже несколько остываю, но все равно думаю объясниться и довольно резко предъявляю ей, что те страшнейшие полтора часа в медблоке я мог бы перенести гораздо проще, если бы со мной рядом была хотя бы одна из них. Мы оба начинаем распыляться, и в итоге я резко хлопаю дверью, а Эйдри остается рыдать. Через десять минут мы находим друг друга на территории базы и окончательно миримся, а я думаю о том, что поиск себя гораздо проще мне будет удаваться, когда есть понимание того, что рядом все-таки есть друзья. Приходит Ольга, мы ложимся спать, а Эйдри еще какое-то время работает, и у нее получается нуль-Т переброска на расстояние Земля-Луна. Засыпаю с мыслью, что очень рад за нее.
Следующим утром собираемся отделом у себя, потихоньку разруливаем текучку. Р-3 развивается и познает мир. У Эйдри фиксируются какие-то большие утечки энергии, ее это несколько напрягает. Есть крайне незначительная вероятность, что на планете повторится подобное с происшествием на Радуге. В Лесу найден корабль ГСП Орфей, пропавший 30 лет назад. На корабле должен был быть отец нашего психолога Дианы Ярвис. Получаю собрата по семейному несчастью, связанному с Филоменой. Диана, кстати, уже чуть ли не рекомендует мне выход в Лес - по ее теории те, кто пережил первый психический слом, больше ему не подвергнутся. Майя сообщает мне, что в Лесу найдены жетоны моих родителей, сейчас они у Муравьева. Диана просит меня узнать что-нибудь о ее отце в Лесу, если мне представится такая возможность. Майя говорит, что согласует у Муравьева мой второй выход в Лес. Тем более, что теперь из отдела кибернетиков, если следовать теории Дианы, только мне в Лес и ходить. Еще Майя спрашивает, есть ли возможность воспользоваться силой интеллекта Р-3 для разработки сыворотки препарата, который вводили Каваде по Проекту-47. Я говорю ей, что здесь надо вести работу еще и совместно с биологами, Майя говорит, что здесь уже все схвачено, остается только Р-3. Еще Майя говорит, что в случае, если будет принято решение уничтожить или выключить Р-3, то она готова лично поднять его на орбиту на спасательном катере.
В отдел кибернетики поступает запрос от ксеноархеологов разработать программу для кибера-прототипа - найти и переписать данные с корабельного компьютера «Орфея». Для этого надо отправить в Лес группу из ксеноархеологов, кибера и одного кибернетика под прикрытием егерей в Лес. От кибернетиков, получается, что иду я, Ольга программирует кибера, готовимся выходить.
Сижу болтаю с егерями. Выясняется, что Карминский - тоже участник Проекта-47. Говорю ему, что могу помочь, решаем поднять этот вопрос после выхода в Лес.
Идет две группы. Что-то еще нужно физикам и биологам, в нашу входят два ксеноархеолога - Комов и еще одна, фамилии которой я не запомнил, т.к. ксеноархеологи умудрились устроить прямо перед выходом невыносимый базар, пытаясь определить, кто же из пяти войдет в двойку избранных и пойдет. Егеря - Кирилл Щукин и Ольга Чан. С Кириллом спокойнее, да и вообще, Лес мне уже совершенно не страшен. И вот, первая же остановка - и я проваливаюсь... Вокруг никого, моей группы нет, кибера нет. Зато есть мои родители. «Папа, мама?». «Сынок, ты так вырос!». Я понимаю, что это все бред, этого не может быть. Ну что же, посмотрим, что этот Лес хочет от меня. Папа с мамой утверждают, что они только-только вышли в Лес, на вопрос, как они пропали, мне следует совет. Отец говорит мне: «сынок, не совершай той ошибки, которую совершили мы. Не принимай разумное за неразумное». Я думаю о том, что я такую ошибку уже совершал пять лет назад, и, кажется, думаю это вслух. В конце родители сообщают мне, что тогда, 32 года назад, когда принималось решение об основании на Филомене базы, рекомендовали бы не основывать ее по итогам их наблюдений здесь... И меня отпускает! Вокруг стоит моя группа, как будто ничего не произошло. Движемся дальше. Вторая полянка. Снова видение. Некая медик Наташа стоит над неким Джоном со шприцом. Джон умоляет ей вколоть препарат, а Наташа говорит, что он может убить его. Джон говорит, что он сейчас во что-то «превратится» и кинется на нее. Они кажется видят меня, Наташа просит меня помочь ей принять решение, я отстраняюсь, говорю ей, что она медик, пусть сама принимает решение. Он выхватывает висящий у не пистолет, она вкалывает ему препарат, он успокаивается и умирает. Она стреляется, я громко кричу «нет!!!».. и этот крик слышит моя группа - видение исчезает. Кирилл докладывает на базу моем состоянии, но я говорю, что все в порядке, я понимаю, что мои видения нереальны. Лес, Лес, что же ты хочешь мне этим сказать? На некоторых следующих полянках мы видим некие фантомы с лицами известных нам людей, например, Муравьева. Они что-то говорят, копируя наши голоса. Я пытаюсь узнать, когда же мы дойдем до корабля, и тут выясняется, что мы у него уже были, а я в этот момент наблюдал очередное видение. Кибер успел снять все данные, я на всякий случай прошу группу вернуться к кораблю и снова все осмотреть, что мы и делаем. Наверное, это был самый долгий выход в Лес за последние двое суток. Ксеноархеологи постоянно просят завернуть куда-то еще, а егерь Ольга в заявляет, что как главная в выходе, она и не против, хотя с базы уже поступают рекомендации вернуться, к которым просит прислушаться Кирилл. Мой кибер начинает вести себя как-то странно, то предлагая посмотреть всем мультики, то задавая мне вопрос, является ли он разумным, то размышляя о шкале прогресс-безопасность. Я уже хочу вернуться обратно, как археологи находят какую-то пещеру, в которой пропадают аж минут на двадцать. На базе происходит что-то странное, Майя по рации объявляет, что уходит с поста начальника СБ. А мы с Кириллом обсуждаем Проект-47, в котором участвуют двое его коллег - Кавада и Карминский. Я ему сообщаю про Р-3 и что через него есть вероятность разработать сыворотку. Но что может быть принято решение уничтожить или дезактивировать Р-3. Поскольку вариант с побегом через Майю теперь не сработает, т.к. она снялась со всех постов, Кирилл предлагает вывести Р-3 в Лес. Рискованно, но вариант. Я все больше думаю о Лесе и о том, что по всем признакам, тут, черт возьми, есть какой-то разум. «Не совершай ошибки», говорили мне родители. Я представляю себе, как физики своими нуль-Т тестами уничтожают живой разум и прихожу в ужас. Археологи тем временем выносят из пещеры какой-то ящик, и мы скорее валим обратно на базу. У меня все мысли только о том, как бы добраться до Эйдри и рекомендовать ей свернуть все испытания, что я и делаю по приходу на базу, даже до того, как иду расшифровывать показания компьютера Орфея. Эйдри, кстати, быстро сообщает о том, что Лотта убила Серова. Нет, с Филомены надо точно улетать.
Показания компьютера Орфея в целом сходятся с бортовым журналом, найденным ранее. Действительно, Орфей проскочил через Черную Дыру, попал на 300 лет назад, приземлился на Филомене, на которой была разумная цивилизация. И, действительно, экипаж Орфея решил заняться несанкционированным прогрессорством. Я видел, к чему это привело. Последняя видеозапись Орфея, которую я расшифровал: капитан Леонид Геллер пытается убедить аборигенов с пушками, построенными по технологиям, которыми поделился с ними Орфей, в том, что война и насилие не приведут их к светлому будущему. Это были его последние слова. Ошибки, все наши ошибки. Магора, Филомена тогда. Возможно, Филомена сейчас? Нельзя допускать ошибок. Отчитавшись перед ксеноархеологами в том, что случилось, иду к директору и выкладываю ему, что есть большая вероятность того, что Лес, Планета или ее обитатели - неизвестно что именно, разумны. И что исследования как минимум физиков ставят под угрозу существование этого разума. И что с Планеты надо немедленно валить и вызывать КОМКОН-1. Муравьев сообщает, что он уже занимается как раз этим вопросом и созывает научный совет базы, на котором можно все это высказать. Совет действительно быстро собирается, Муравьев ставит перед всеми один вопрос: есть ли разум на Филомене. Никто точно утверждать не может, но такие мнения есть у многих, и в итоге принимается решение об эвакуации. Кибернетики общаются с Карминским, Р-3 ставят в известность о Проекте-47, вроде как идет работа над сывороткой. Физики все сворачивают, а вот ксенопсихологи из найденного ящичка что-то выпускают, и вроде как начинается угроза эпидемии. Организуют очередную группу в Лес, в которую входит Р-3.
Встречаюсь с Дианой Ярвис, рассказываю ей о ее отце - враче Орфея Оскаре Ярвисе, которого я также видел на том последнем видео с Орфея. А потом иду к Муравьеву и получаю жетоны своих родителей. По дороге встречаю Оливию, благодарю ее, на этот раз уже хорошо и от души. Думаю, что хотел бы еще с ней встретиться, но она говорит, что ей надо срочно улетать вот сейчас, еще до всеобщей эвакуации, прощаемся.
Елена Бадер знакомит меня со всеми документами по Проекту-47, и просит помочь с Альфой Штерн, которая курирует этот запрещенный Земным Советом проект здесь. Выясняю, что она Каваде аж жена, а Карминского обработала уже здесь. Долго спорю с Альфой по поводу этичности ведения проекта, она же утверждает, что здесь тот случай, когда большинство (Земной Совет) ошибается, а гениальное меньшинство (Юрканский, автор проекта) прав. Много думаю еще раз о таких вот как Альфа, о том, как избегать очередные ошибки в развитии человечества. И понимаю, что нашел свое место. Разумеется, Эйдри продолжит где-нибудь свои исследования Нуль-Т. Ольгу, как и всех кибернетиков, вместе со мной какое-то время промурыжит КОМКОН-1, а потом Ольга, Вадим и Владимир подадут разрешение на переподготовку в специалисты по контакту - захотят дальше общаться с Р-3, я же после Магоры зарекся работать в этой области, и наши дороги разойдутся. Зато я знаю много об ошибках и много теперь думаю о том, как их не допускать. Здравствуй, КОМКОН-2. Я вижу свое будущее только в тебе. И все дальнейшие события - безумный последний выход в Лес, побег Кавады и Альфы, излечение Карминского, «безумные киберы» и мю-фактор -28, эвакуация - все это проходит с мыслью о том, что здесь на Филомене я потерял и снова нашел себя. Прощай, моя странная и наверное разумная Родина. Впереди у меня КОМКОН-2, я понимаю, насколько важен контроль над нашим экспансивным и иногда ошибочным развитием и понимаю, что могу принести пользу в этом деле. И еще, там на Земле или где-то еще, я очень хочу найти Оливию.
Всем огромное спасибо!
В первую очередь, мастерам. Особенно (перечислю, с кем активно коммуницировал на игре) - Грею и Идену. Модель кибернетики превосходная. Лес зачетнейший. Игротехам Леса, кстати, тоже большое спасибо.
Игрокам/персонажам:
Эйдри и Ольга, Этель и Дара. С вами всегда прекрасно играть. Дружба была сложной, но правильной. Эйдри, сцена ссоры была отличнейшей.
Оливия. Вот прямо огромнейшей спасибо - ты меня ну вот очень круто вытаскивала из депрессии. В эффекте моего конвертика было четко сказано, что жизнь моя теперь совершенно бессмысленна и никчемна, но после твоей обработки невозможно было не придти в себя. Я в восхищении.
Далее хочу упомянуть всех, с кем хорошо поигралось и повзаимодействовалось - Лотта, коллеги Владимир и Вадим, стажер Александра, егеря Карминский и Щукин, директор Василий Борисович, Елена Бадер, Майя Андрушевская и все остальные - спасибо вам за игру!
PS. Чуть не забыл. Тот самый Полдень, за которым я ехал на эту игру, на ней был. Ведь люди Полудня - живые люди со всеми своими недостатками, а не какие-то совершенные существа. И книги Стругацких во многом про ошибки этих людей. И бюрократия в книгах была. Вспомнить Улитку или ту же дележку ульмотронов в Радуге. В общем, игра реально удалась!
В интернате я сошелся с Адрианой Кавет и Ольгой Милликен-Канторович, и хоть я был немного старше Эйдри и Оли, разница в возрасте не помешала нам крепко сдружиться и продолжать поддерживать общение и после выпуска.
После окончания интерната в 2247 я решил пойти по стопам отца и стать ксенопсихологом. Поиск новых разумных форм жизни меня заворожил, и этому я решил посвятить всю свою жизнь.
В 2253 году я с группой поиска новых цивилизаций исследовал планету Магора. Там мы обнаружили псевдохомо. Это некие существа, которые по первым признакам должны были быть разумными, но по всем нашим исследованиям разума в них было ноль. Мы их 5 лет исследовали. Животные. Ну и, мы с ними обращались соответственно: держали в зверинце, при необходимости забивали, анатомировали, препарировали, брали скелеты и черепа для коллекций. Как-никак ситуация в научном смысле уникальная. Животное обязано быть человеком, но человеком не является. И вот в 58-м на Магоре обнаруживаем пустой город. Мощнейшая цивилизация. Совершенно не похожая на нашу земную. И практически сразу получаем факты, что разум в этих псевдохомо все-таки был. Они его отключали в нашем присутствии что ли? Экспедиция была в ужасе. Один из моих друзей застрелился, еще один сошел с ума. Пол года я провел на реабилитации, и когда поправил психику, понял, что больше не смогу быть ксенопсихолгом. В поисках себя решил отправиться на Филомену - там работали Ольга (кибернетиком) и Эйдри (физиком). Там пропали мои родители. Два якоря, которые у меня еще оставались в жизни. На Филомене требовались кибернетики, и я быстро переквалифицировался в кибернетика, все равно в кого, лишь бы туда.
У кибернетиков было весело - 28 лет назад было запущено повторение Массачусетского Эксперимента, а потом два года назад свернуто. Но отдел решил на свой страх и риск, в тайне от Земли, продолжить работы. Сам я занимался всякой всячиной, последнее, что было - проект кибермуравьев для сбора поглотителя, необходимого физикам в новых Харибдах. Им мы занимались вместе с Ольгой, хотя для нее явно важнее и интереснее была работа по искусственному интеллекту, что неудивительно, ее когда-то воспитал бортовой компьютер корабля ГСП.
А еще в последнее время меня начала преследовать навязчивая идея. Мне казалось, что родители где-то рядом, просто они ушли в Лес и заблудились, их надо найти и вернуть, и если я выйду в Лес, то обязательно их встречу. Я понимал, что это бред, но ощущение было настолько сильным, что я обратился к психологу. Психолог Диана Ярвис на время написала нерекомендацию выходить за пределы базы.
20 августа 2262 года наш эксперимент по БММ завершился успешно. Мы создали искусственный интеллект в гуманоидном кибернетическом теле. Интеллект хоть и был сильно превосходящим любой суперкомпьютер в плане вычислений, был ребенком, которого надо всему научить, чем и занялись глава отдела Вадим Роб, основатель всей программы БММ Владимир Затолока и Ольга. Мне же на попечение отдали стажерку отдела Александру Шторм, плюс у меня были мои кибермуравьи. Я гонял стажерку, мы работали с мнемографом, дополняя метасловарь, мы потихоньку начали строить кибермуравьев и отправлять их в Лес. Вадим ударился с головой в общение с Р-3 (так мы назвали наш искусственный разум), и я потихоньку начал наводить мосты с Василием Борисовичем Муравьевым, директором базы. Его было немного жалко, все отделы постоянно от него что-то хотели, энергии на всех не хватало, но мне удавалось выцеплять для нашего отдела нужные нам энергоблоки и прочие мелочи. К середине 21 августа я ходил к директору уже чуть ли не чаще, чем в наш отдел. Следопыт Лотта Эррера, с которой мы жили вчетвером с девчонками в одном кампусе, все никак не могла выйти в Лес, директор ввел какой-то там запрет на выход следопытов, и все переживала насчет какого-то Вальтера Серова, который недавно прилетел на базу с новой порцией стажеров. В нем она опознала человека, пытавшего ее на Саракше в ее прогрессорском прошлом. Эйдри жаловалась на какие-то утечки энергии в ее исследованиях с Нуль-Т, а утром у меня состоялся прекрасный разговор со стажером егерей Германом Карминским о потенциальном создании ИИ и о том, что с ним дальше человечеству делать. Парень как в воду глядел, думал я. Что нам дальше с ним делать, и что он для нас теперь - хороший вопрос. Союзник? Подчиненная человечеству система? Потенциальная опасность? Или новая, другая разумная цивилизация? Что есть жизнь?
В отделе, кстати, насчет Р-3 начались разногласия. Владимир заявил, что обо всем надо рассказать начальству, а Ольга и Вадим были категорически против. Надо было принять решение. Я же думал о предстоящем выходе в Лес, который я выбил у директора - якобы проследить за работой кибермуравьев. С Р-3 я за все время перебросился всего парой фраз, четкого мнения пока не имел и, оставив сорящих коллег, вышел из нашей лаборатории со словами «я пока воздерживаюсь».
Подготовка к выходу в Лес. Мрачный Кавада наблюдает за тем, как Карминский объясняет ученым правила поведения в Лесу. Лотта впервые выходит, она идет в моей группе, страхует егерей. Второй егерь - Кирилл Щукин, хороший парень, только малоэмоциональный, почти как каменный Кавада. Вообще, мы должны были идти на пару с Ольгой из нашего отдела, но тут вдруг пришла разнарядка, что обязательно должен пойти какой-то журналист, а больше шести человек выходить было нельзя. Ольга остается, я иду. Особо далеко мы не успели пройти - заметили какую-то лежащую фигуру в скафандре. Хватаем ее с журналистом. Странно, рук у нее под скафандром нет. Тащим на базу, и тут она нас отшвыривает. Мы с журналистом отлетаем на пару метров, я встаю, осматриваю себя, вроде цел.. и тут меня накрывает. Мне кажется, что вон за тем деревом стоит мой отец. А вон за тем - мама. Или только кажется? Или нет, вот они зовут меня оба из той лощины. Мне очень одиноко, я чувствую себя маленьким брошенным ребенком, которому как никогда нужны родители. Пытаюсь осознать, что происходит, и вижу, как Лотта вскидывает оружие на Кирилла и что-то кричит про контрразведку и пытки. Ей надо помочь. Вместе с Кириллом еле успокаиваем ее и ведем обратно на базу. Мне всю дорогу слышится голос мамы.
На базе нас сразу ведут в медблок. Лотту запирают где-то в другой комнате, рядом приводят еще кого-то - то ли членов другой группы, вокруг какая-то возня. Я пытаюсь убедить себя, что все это влияние Леса. Что родители давно умерли, и хватит уже за них цепляться. Очень милая психолог Оливия Тэм садится рядом со мной, и я ей выкладываю про себя вообще все. Кроме, пожалуй, незаконных работ в отделе. «..Я прилетел сюда ради родителей и ради Ольги с Эйдри, больше у меня ничего нет..». Ксенопсихолог во мне умер, а гениальным кибернетиком я никогда уже не стану. Оливия выслушивает меня и начинает говорить какие-то хорошие и правильные вещи, но тут меня начинает накрывать еще сильнее. Я начинаю испытывать сильнейшую депрессию, вялость и нежелание что-либо делать. Жизнь начинает казаться бессмысленной и никчемной. Я отстраненно сижу на кушетке и смотрю в никуда. Оливия отчаянно пытается со мной коммуницировать, но мне все равно. Краем сознания вижу, что Лотта на кого-то бросается, ее успокаивают, вокруг возня, Оливия уходит по другим срочным пациентам. Сижу в полуотключке где-то минут двадцать, меня никто не трогает, все вокруг ходят и занимаются своими делами. Правильно, зачем им ненужный и никчемный я? Я совершенно бессмысленен и бесполезен. Свой контакт с иной цивилизацией я запорол, психически неустойчив, кибернетик вполне средний, родители давно умерли, а я все пытаюсь думать о них, как о живых, а две лучших подруги прекрасно тут жили и без меня. Кстати, они не пришли меня навестить.. ну и правильно, им я тоже не нужен такой. Я никому не нужен.
Снова приходит Оливия, садится рядом. И начинает говорить. Говорит она много и очень, очень хорошо и правильно, потихонечку, шаг за шагом вытаскивая меня с того дна, где находится мое сознание. А сознание мое продолжает при этом сопротивляться. Уже тогда по базе начала ходить бредовая идея о том, что Лес, или его обитатели, или Планета целиком разумны. Оливия тащит меня самыми разнообразными доводами, тащит упорно и долго. Мы, наверное, просидели с ней еще пол часа. Но самый важный довод, который меня окончательно вытащил - довод о моей возможной полезности здесь, о моем уникальном опыте. Ведь кроме меня специалистов по контактам на базе больше не было, пусть даже я бывший специалист. Возможно, я и смогу принести какую-то пользу. В себя я прихожу довольно медленно и не особо отзывчиво. Оливия уходит, но свое дело она уже сделала - я прихожу в себя и через пару минут сам покидаю медотсек.
Хорошо, думаю я, мои якоря - родители и подруги. Про родителей надо забыть, подруги.. я зол на них - они обе так и не пришли ко мне за те полтора часа, что я провел в медблоке. Подумаю о них потом, сейчас важнее третье - осознать собственную полезность обществу, раз уж у меня так все плохо со стимулами к собственному существованию.
Во-первых, Р-3. На этой планете проект надо сворачивать, здесь небезопасно. Планета явно враждебна, и если какого-нибудь кибернетика, общающегося с Р-3 накроет как меня, может произойти что угодно. Сразу иду к директору и сдаю весь отдел. Довольно быстро в кабинете оказываются еще и Елена Бадер - сотрудник КОМКОН-2, ее коллега Вальтер Серов, тот самый недруг Лотты и по совместительству друг Майи Андрушевской, начальницы СБ базы, которая так же присутствует на нашей сходке. Чуть позже я привожу к директору Владимира Затолоку, как основателя проекта и противника его дальнейшего утаивания. Все понимают, что есть три варианта дальнейших действий. Первое - уничтожить проект, как и было предписано. Второе - выключить проект. Третье - оставить все как есть и думать, что делать дальше. Почти все присутствующие против первого варианта, хотя мнение КОМКОН-2 не столь очевидно. Второй вариант практически невозможен. В Р-3 заряда еще на месяц вперед. Теоретически его можно заставить выполнять работы, потребляющие много энергии, и он вырубится скорее, но Р-3 все поймет, а, по словам Владимира, Р-3 уже предупреждал кибернетиков, что если он почувствует угрозу со стороны людей, он будет защищаться. Тем более, что блокировку в виде трех законов робототехники он снял сразу же после осознания себя. КОМКОНу-2 нравился больше этот вариант со страховкой в виде Серова, который если надо, уничтожит Р-3 своей пушкой. Нам же больше нравился третий вариант, с условием, что надо срочно оповестить Землю и призвать КОМКОН-1. Р-3 мы рассматривали в данном случае как новую цивилизацию, а с новой цивилизацией следует общаться профессионалам, а именно КОМКОНу-1, а пока воспитывать его продолжат кибернетики. Майя и Муравьев больше склонялись к этому варианту, однако Елена Бадер настояла таки на разговоре еще и с КОМКОН-2. На том и порешили, Майя еще настояла на том, что к Р-3 ни в коем случае нельзя не допускать Каваду. Тут я узнал о Проекте 47 и о том, почему Кавада совершенно безэмоционален.
Пошли с Майей и Владимиром на пункт связи. По дороге встречаю Оливию, кратко ее благодарю и довольно резко говорю, что я уже все сделал, что следовало сделать. Звучало довольно зловеще, я очень злился на то, что рядом со мной в медблоке все это время была Оливия, а не Эйдри и Ольга. Оливия тревожно смотрела на меня, а я уверенно удалялся на пункт связи.
Пока вызывали КОМКОН-1, на пункт связи пришел Кавада. Совершенно не обращая внимание на нас с Владимиром, Майя стала выяснять с ним отношения. Понимаю, что Майя любила его. Или любит до сих пор. «- Почему тогда ты не выбросил фотографии? - Они мои якоря». Забавно, думаю я, даже у Кавады, лишенного эмоций, участника Проекта 47, есть якоря. А что теперь мои якоря?.. Пока я обдумываю все это, налаживается связь с Землей, Кавада уходит. Приветствуем представителя КОМКОН-1. Объясняем ему суть дела, его первая реакция мне пока не особо нравится. В итоге он выдает следующее: «как вы не специалисты можете утверждать, что имеете дело с новой разумной формой жизни?». Я не выдерживаю и рассказываю ему про Магору. Про то, как мы, как я уже ошибся, не распознав разум, не детерминировав то, что было там, как живой интеллект. И что я не хочу совершить эту ошибку снова. Еще немного поговорив, представитель КОМКОН-1 обещает нам, что они обсудят нашу ситуацию и по итогам скорее всего пришлют своих специалистов. Ну хоть на том спасибо.
Через пару минут приходит Елена Бадер, и у нас начинается связь с КОМКОН-2. Тут все ожидаемо менее радужно. КОМКОН-2 планирует прислать так же и своих специалистов и рекомендует нам как минимум вырубить созданное нами творение, однако, ссылается на то, что финальное решение пока что лежит в пределах компетенции директора базы. Такой вариант нас пока тоже устраивает, идем с Владимиром к Ольге и Вадиму.
Ольга и Вадим, разумеется, догадались, что я всех сдал, и тоже самостоятельно пришли к тому, что здесь нужен КОМКОН-1. Мы организовываем собрание всего отдела с Муравьевым и Майей, знакомим их с Р-3. Вроде как все приходят к общему мнению, что пока продолжаем все как раньше, Майя просит разрешения у Р-3 с ним иногда общаться, Р-3 ей такое разрешение дает. Я прошу у Вадима выдать мне запрет на общение с Р-3, поскольку я был подвержен влиянию Леса, и черт его знает, что я могу еще выкинуть. Вадим мне такой запрет дает, теперь я буду появляться в отделе еще реже. Ольга говорит мне, что думала дойти до меня, когда я был в медблоке, но не смогла - был завал в отделе. Я довольно резко отвечаю ей, что очень жаль, что не дошла.
Иду в наш кампус, рядом с которым находится лаборатория физиков. Эйдри так же говорит, что хотела ко мне придти, но не получалось. Я уже несколько остываю, но все равно думаю объясниться и довольно резко предъявляю ей, что те страшнейшие полтора часа в медблоке я мог бы перенести гораздо проще, если бы со мной рядом была хотя бы одна из них. Мы оба начинаем распыляться, и в итоге я резко хлопаю дверью, а Эйдри остается рыдать. Через десять минут мы находим друг друга на территории базы и окончательно миримся, а я думаю о том, что поиск себя гораздо проще мне будет удаваться, когда есть понимание того, что рядом все-таки есть друзья. Приходит Ольга, мы ложимся спать, а Эйдри еще какое-то время работает, и у нее получается нуль-Т переброска на расстояние Земля-Луна. Засыпаю с мыслью, что очень рад за нее.
Следующим утром собираемся отделом у себя, потихоньку разруливаем текучку. Р-3 развивается и познает мир. У Эйдри фиксируются какие-то большие утечки энергии, ее это несколько напрягает. Есть крайне незначительная вероятность, что на планете повторится подобное с происшествием на Радуге. В Лесу найден корабль ГСП Орфей, пропавший 30 лет назад. На корабле должен был быть отец нашего психолога Дианы Ярвис. Получаю собрата по семейному несчастью, связанному с Филоменой. Диана, кстати, уже чуть ли не рекомендует мне выход в Лес - по ее теории те, кто пережил первый психический слом, больше ему не подвергнутся. Майя сообщает мне, что в Лесу найдены жетоны моих родителей, сейчас они у Муравьева. Диана просит меня узнать что-нибудь о ее отце в Лесу, если мне представится такая возможность. Майя говорит, что согласует у Муравьева мой второй выход в Лес. Тем более, что теперь из отдела кибернетиков, если следовать теории Дианы, только мне в Лес и ходить. Еще Майя спрашивает, есть ли возможность воспользоваться силой интеллекта Р-3 для разработки сыворотки препарата, который вводили Каваде по Проекту-47. Я говорю ей, что здесь надо вести работу еще и совместно с биологами, Майя говорит, что здесь уже все схвачено, остается только Р-3. Еще Майя говорит, что в случае, если будет принято решение уничтожить или выключить Р-3, то она готова лично поднять его на орбиту на спасательном катере.
В отдел кибернетики поступает запрос от ксеноархеологов разработать программу для кибера-прототипа - найти и переписать данные с корабельного компьютера «Орфея». Для этого надо отправить в Лес группу из ксеноархеологов, кибера и одного кибернетика под прикрытием егерей в Лес. От кибернетиков, получается, что иду я, Ольга программирует кибера, готовимся выходить.
Сижу болтаю с егерями. Выясняется, что Карминский - тоже участник Проекта-47. Говорю ему, что могу помочь, решаем поднять этот вопрос после выхода в Лес.
Идет две группы. Что-то еще нужно физикам и биологам, в нашу входят два ксеноархеолога - Комов и еще одна, фамилии которой я не запомнил, т.к. ксеноархеологи умудрились устроить прямо перед выходом невыносимый базар, пытаясь определить, кто же из пяти войдет в двойку избранных и пойдет. Егеря - Кирилл Щукин и Ольга Чан. С Кириллом спокойнее, да и вообще, Лес мне уже совершенно не страшен. И вот, первая же остановка - и я проваливаюсь... Вокруг никого, моей группы нет, кибера нет. Зато есть мои родители. «Папа, мама?». «Сынок, ты так вырос!». Я понимаю, что это все бред, этого не может быть. Ну что же, посмотрим, что этот Лес хочет от меня. Папа с мамой утверждают, что они только-только вышли в Лес, на вопрос, как они пропали, мне следует совет. Отец говорит мне: «сынок, не совершай той ошибки, которую совершили мы. Не принимай разумное за неразумное». Я думаю о том, что я такую ошибку уже совершал пять лет назад, и, кажется, думаю это вслух. В конце родители сообщают мне, что тогда, 32 года назад, когда принималось решение об основании на Филомене базы, рекомендовали бы не основывать ее по итогам их наблюдений здесь... И меня отпускает! Вокруг стоит моя группа, как будто ничего не произошло. Движемся дальше. Вторая полянка. Снова видение. Некая медик Наташа стоит над неким Джоном со шприцом. Джон умоляет ей вколоть препарат, а Наташа говорит, что он может убить его. Джон говорит, что он сейчас во что-то «превратится» и кинется на нее. Они кажется видят меня, Наташа просит меня помочь ей принять решение, я отстраняюсь, говорю ей, что она медик, пусть сама принимает решение. Он выхватывает висящий у не пистолет, она вкалывает ему препарат, он успокаивается и умирает. Она стреляется, я громко кричу «нет!!!».. и этот крик слышит моя группа - видение исчезает. Кирилл докладывает на базу моем состоянии, но я говорю, что все в порядке, я понимаю, что мои видения нереальны. Лес, Лес, что же ты хочешь мне этим сказать? На некоторых следующих полянках мы видим некие фантомы с лицами известных нам людей, например, Муравьева. Они что-то говорят, копируя наши голоса. Я пытаюсь узнать, когда же мы дойдем до корабля, и тут выясняется, что мы у него уже были, а я в этот момент наблюдал очередное видение. Кибер успел снять все данные, я на всякий случай прошу группу вернуться к кораблю и снова все осмотреть, что мы и делаем. Наверное, это был самый долгий выход в Лес за последние двое суток. Ксеноархеологи постоянно просят завернуть куда-то еще, а егерь Ольга в заявляет, что как главная в выходе, она и не против, хотя с базы уже поступают рекомендации вернуться, к которым просит прислушаться Кирилл. Мой кибер начинает вести себя как-то странно, то предлагая посмотреть всем мультики, то задавая мне вопрос, является ли он разумным, то размышляя о шкале прогресс-безопасность. Я уже хочу вернуться обратно, как археологи находят какую-то пещеру, в которой пропадают аж минут на двадцать. На базе происходит что-то странное, Майя по рации объявляет, что уходит с поста начальника СБ. А мы с Кириллом обсуждаем Проект-47, в котором участвуют двое его коллег - Кавада и Карминский. Я ему сообщаю про Р-3 и что через него есть вероятность разработать сыворотку. Но что может быть принято решение уничтожить или дезактивировать Р-3. Поскольку вариант с побегом через Майю теперь не сработает, т.к. она снялась со всех постов, Кирилл предлагает вывести Р-3 в Лес. Рискованно, но вариант. Я все больше думаю о Лесе и о том, что по всем признакам, тут, черт возьми, есть какой-то разум. «Не совершай ошибки», говорили мне родители. Я представляю себе, как физики своими нуль-Т тестами уничтожают живой разум и прихожу в ужас. Археологи тем временем выносят из пещеры какой-то ящик, и мы скорее валим обратно на базу. У меня все мысли только о том, как бы добраться до Эйдри и рекомендовать ей свернуть все испытания, что я и делаю по приходу на базу, даже до того, как иду расшифровывать показания компьютера Орфея. Эйдри, кстати, быстро сообщает о том, что Лотта убила Серова. Нет, с Филомены надо точно улетать.
Показания компьютера Орфея в целом сходятся с бортовым журналом, найденным ранее. Действительно, Орфей проскочил через Черную Дыру, попал на 300 лет назад, приземлился на Филомене, на которой была разумная цивилизация. И, действительно, экипаж Орфея решил заняться несанкционированным прогрессорством. Я видел, к чему это привело. Последняя видеозапись Орфея, которую я расшифровал: капитан Леонид Геллер пытается убедить аборигенов с пушками, построенными по технологиям, которыми поделился с ними Орфей, в том, что война и насилие не приведут их к светлому будущему. Это были его последние слова. Ошибки, все наши ошибки. Магора, Филомена тогда. Возможно, Филомена сейчас? Нельзя допускать ошибок. Отчитавшись перед ксеноархеологами в том, что случилось, иду к директору и выкладываю ему, что есть большая вероятность того, что Лес, Планета или ее обитатели - неизвестно что именно, разумны. И что исследования как минимум физиков ставят под угрозу существование этого разума. И что с Планеты надо немедленно валить и вызывать КОМКОН-1. Муравьев сообщает, что он уже занимается как раз этим вопросом и созывает научный совет базы, на котором можно все это высказать. Совет действительно быстро собирается, Муравьев ставит перед всеми один вопрос: есть ли разум на Филомене. Никто точно утверждать не может, но такие мнения есть у многих, и в итоге принимается решение об эвакуации. Кибернетики общаются с Карминским, Р-3 ставят в известность о Проекте-47, вроде как идет работа над сывороткой. Физики все сворачивают, а вот ксенопсихологи из найденного ящичка что-то выпускают, и вроде как начинается угроза эпидемии. Организуют очередную группу в Лес, в которую входит Р-3.
Встречаюсь с Дианой Ярвис, рассказываю ей о ее отце - враче Орфея Оскаре Ярвисе, которого я также видел на том последнем видео с Орфея. А потом иду к Муравьеву и получаю жетоны своих родителей. По дороге встречаю Оливию, благодарю ее, на этот раз уже хорошо и от души. Думаю, что хотел бы еще с ней встретиться, но она говорит, что ей надо срочно улетать вот сейчас, еще до всеобщей эвакуации, прощаемся.
Елена Бадер знакомит меня со всеми документами по Проекту-47, и просит помочь с Альфой Штерн, которая курирует этот запрещенный Земным Советом проект здесь. Выясняю, что она Каваде аж жена, а Карминского обработала уже здесь. Долго спорю с Альфой по поводу этичности ведения проекта, она же утверждает, что здесь тот случай, когда большинство (Земной Совет) ошибается, а гениальное меньшинство (Юрканский, автор проекта) прав. Много думаю еще раз о таких вот как Альфа, о том, как избегать очередные ошибки в развитии человечества. И понимаю, что нашел свое место. Разумеется, Эйдри продолжит где-нибудь свои исследования Нуль-Т. Ольгу, как и всех кибернетиков, вместе со мной какое-то время промурыжит КОМКОН-1, а потом Ольга, Вадим и Владимир подадут разрешение на переподготовку в специалисты по контакту - захотят дальше общаться с Р-3, я же после Магоры зарекся работать в этой области, и наши дороги разойдутся. Зато я знаю много об ошибках и много теперь думаю о том, как их не допускать. Здравствуй, КОМКОН-2. Я вижу свое будущее только в тебе. И все дальнейшие события - безумный последний выход в Лес, побег Кавады и Альфы, излечение Карминского, «безумные киберы» и мю-фактор -28, эвакуация - все это проходит с мыслью о том, что здесь на Филомене я потерял и снова нашел себя. Прощай, моя странная и наверное разумная Родина. Впереди у меня КОМКОН-2, я понимаю, насколько важен контроль над нашим экспансивным и иногда ошибочным развитием и понимаю, что могу принести пользу в этом деле. И еще, там на Земле или где-то еще, я очень хочу найти Оливию.
Всем огромное спасибо!
В первую очередь, мастерам. Особенно (перечислю, с кем активно коммуницировал на игре) - Грею и Идену. Модель кибернетики превосходная. Лес зачетнейший. Игротехам Леса, кстати, тоже большое спасибо.
Игрокам/персонажам:
Эйдри и Ольга, Этель и Дара. С вами всегда прекрасно играть. Дружба была сложной, но правильной. Эйдри, сцена ссоры была отличнейшей.
Оливия. Вот прямо огромнейшей спасибо - ты меня ну вот очень круто вытаскивала из депрессии. В эффекте моего конвертика было четко сказано, что жизнь моя теперь совершенно бессмысленна и никчемна, но после твоей обработки невозможно было не придти в себя. Я в восхищении.
Далее хочу упомянуть всех, с кем хорошо поигралось и повзаимодействовалось - Лотта, коллеги Владимир и Вадим, стажер Александра, егеря Карминский и Щукин, директор Василий Борисович, Елена Бадер, Майя Андрушевская и все остальные - спасибо вам за игру!
PS. Чуть не забыл. Тот самый Полдень, за которым я ехал на эту игру, на ней был. Ведь люди Полудня - живые люди со всеми своими недостатками, а не какие-то совершенные существа. И книги Стругацких во многом про ошибки этих людей. И бюрократия в книгах была. Вспомнить Улитку или ту же дележку ульмотронов в Радуге. В общем, игра реально удалась!