Максим Жуков - Москва
Максим Жуков
http://poezia.ru/article.php?sid=62177
http://newlit.ru/~zhukov_maksim/
Ой, ты гой еси
Ой, ты гой еси, русофилочка, за столом сидишь, как побитая;
В огурец вошла криво вилочка, брага пенная - блядовитая
Сарафан цветной весь изгваздала; подсластив рассол Пепси-колою,
Женихам своим ты отказ дала, к сватам вышедши с жопой голою.
Затянув кушак, закатав рукав, как баран боднув сдуру ярочку,
Три «дорожки» в раз с кулака убрав, с покемонами скушав «марочку», -
То ли молишься, то ли злобствуешь, среди гомона полупьяного, -
Ой, ты гой еси, юдофобствуешь под Бердяева и Розанова.
А сестра твоя (нынче бывшая!) в НАТО грозное слезно просится.
Ты в раскладе сём - вечно-лишняя, миротворица, богоносица.
Вся на улицы злоба выльется, в центре города разукрашенном -
Гости зарятся, стройка ширится, и таджик сидит в кране башенном.
В лентах блоггеры пишут набело о Святой Руси речи куцые;
Ты б пожгла еще, ты б пограбила, - жалко кончилась РЕВОЛЮЦИЯ.
Извини, мин херц, dankeschon, камрад, не собраться нам больше с силами,
Где цветы цвели - ковыли торчат, поебень-трава над могилами.
Прикури косяк, накати стакан, изойди тоской приворотною,
Нам с тобою жить поперек дехкан, словно Вечный Жид с черной сотнею;
Отворив сезам, обойдя посты, заметая след по фарватеру:
- Баяртай, кампан! Вот и все понты, - как сказал Чучхе Сухе-Батору.
Так забей на все, не гони волну, не гуляй селом в неприкаянных…
Обними коня, накорми жену, перекрой трубу на окраинах,
Чтобы знали все, чтоб и стар, и млад, перебрались в рай, как по досточке;
Чтобы реял стяг и звенел булат, и каблук давил вражьи косточки.
ЖД
Чужую веру проповедую: у трех вокзалов на ветру
Стою со шлюхами беседую, за жизнь гнилые терки тру.
Повсюду слякоть безнадёжная, в лучах заката витражи;
Тоска железная, дорожная; менты, носильщики, бомжи.
И воробьи вокзальной мафией, с отвагой праведной в груди
Ларьки штурмуют с порнографией, на VHS и DVD.
Негоциант в кафе с бандосами лэптоп засовывает в кейс;
Не подходите к ним с вопросами - поберегите честь и фэйс.
И нагадав судьбу чудесную, попав и в тему и в струю,
Цыганка крутится одесную. - Спляши, цыганка, жизнь мою!
И долго длится пляс пугающий на фоне меркнущих небес;
Три ярких глаза набегающих, платформа длинная, навес…
Где проводниц духи игривые заволокли туманом зал,
Таджики, люди молчаливые, метут вокзальный Тадж-Махал;
Им по ночам не снятся гурии, как мне сказал один «хайям»:
- Пошли вы на хер все, в натуре, и - пошел бы на хер я бы сам.
Над Ленинградским туча движется и над Казанским в разнобой
По облакам на небе пишется моя история с тобой;
Она такая затрапезная, хотя сияет с высоты;
Тоска дорожная, железная; бомжи, носильщики, менты.
Баллада
Кода с откляченной губой, черней, чем уголь и сурьма,
С москвичкой стройной, молодой заходит негр в синема,
И покупает ей попкорн, и нежно за руку берет,
Я, как сторонник строгих норм, не одобряю… это вот.
И грусть похожая на боль моих касается основ,
И словно паспортный контроль (обогащающий ментов) -
Меня, МЕНЯ!!! В моем дому - тоска берет за удила,
Чтоб я в дверях спросил жену: «Ты паспорт, милая, взяла»?
Да русский корень наш ослаб; когда по улицам брожу
Я вижу тут и там - хиджаб, лет через десять паранджу
На фоне древнего Кремля, у дорогих великих стен,
Скорей всего, увижу я. И разрыдаюсь… как нацмен.
Нас были тьмы. Осталась - тьма. В которой мы - уже не мы…
Мне хочется сойти с ума, когда домой из синемы
Шагает черный силуэт, москвичку под руку ведя;
Как говорил один поэт: «Такая вышла з а п и н д я,
что запятой не заменить!» И сокращая текст на треть:
………………………………………………………….
………………………………………………………….
………………………………………………………….
Москвичку хочется убить! А негра взять да пожалеть.
Как он намучается с ней; какого лиха хватит и
В горниле расовых страстей, бесплодных споров посреди,
Среди скинхедов и опричь; средь понуканий бесперечь;
Он будет жить, как черный сыч; и слушать нашу злую речь.
К чему? Зачем? Какой ценой - преодоленного дерьма?
Мой негр с беременной женой, белей, чем русская зима
Поставив накануне штамп, в цветастом паспорте своем,
Поймет, что значит слово «вамп», но будет поздно и потом
Дожив до старческих седин, осилив тысячи проблем,
Не осознав первопричин, он ласты склеит, прежде чем -
Не фунт изюму в нифелях, - как на духу, как по канве,
Напишет правнук на полях: «Я помню чудное мгнове…»