Проклятая главы 1-2
Пока выкладываю сюда, ничего не редактировала, набирала сослепу и спьяну. Возможно, вообще все переделаю нафиг.
Планируется миди, ГГ/СБ, ГГ/СС, ГГ/РУ (именно в такой последовательности)
POV Гермионы only, мужской взгляд на события на совести читателя)
Предупреждения: помним, что Гермиона на момент 5-6 книги все еще мелкая. AU, OOC.
Рейтинг: R.
Добавлена 2 глава.
* * *
Он, конечно, крестный Гарри, но мне этот человек-пес совершенно не нравится. Даже не знаю, чем именно. Излишней самоуверенностью? Откуда такая самоуверенность у потрепанного жизнью беглеца?
1
Он дотрагивается до меня при встрече, когда все мы появляемся на пороге особняка на площади Гриммо. Но Рону и его родным достаются теплые дружеские объятия, а мне - мимолетное рукопожатие. Он как-то слишком быстро отдергивает руку, и я ловлю себя на мысли, что сейчас он вытрет ее о штаны. Но нет, обошлось. Может это из-за того, что я почти девушка, и обниматься со мной уже неприлично? Но мистер Уизли обнял меня при встрече... странно.
Мы тихо крадемся по коридору - что за странное правило? У любого запрета есть свои причины, это я поняла еще в раннем детстве. Мне было шесть лет, я подралась с мальчиком в школе - прямо на лестнице. И учительница крикнула, что на лестницах толкаться нельзя. Но было уже поздно, он пихнул меня, и я покатилась вниз. Было много крови, пять выбитых молочных зубов, разбитые колени и локти. И боль. Я еще легко отделалась, лестница была очень высокая. Тогда-то я и поняла, что нарушение запретов грозит большими проблемами. И годы обучения в Хогвартсе только подтвердили это правило. Столько запретов я не нарушала за всю свою жизнь. Но не шуметь в коридоре? Тут у Джинни выпадает что-то из кармана, и я понимаю, в чем причина дурацкого правила. Женщина на портрете, висящем на стене, вдруг начинает громко кричать. "Предатели крови! - кричит она так, что у меня закладывает уши. - Грязнокровное отродье!". Сириус провожает всех в гостиную и извиняется за поведение произведения искусства.
- Моя мамочка была очень нервной, знаете ли. И придерживалась весьма любопытных взглядов на жизнь. Я бы с удовольствием снял этот кошмар со стены, но на портрет наложено заклятие вечного приклеивания. - Он виновато пожимает плечами.
- Ничего, я к нему уже привык! - отвечает мистер Уизли. - А вот детям придется научиться вести себя тише.
Дети, включая меня, согласно кивают. Никому не хочется снова услышать мамочку Сириуса, а мне больше всех.
Портрет - не самое худшее, что есть в доме. Еще тут живет домовик Кричер. Это отвратительное существо. Я еще попытаюсь найти в нем что-нибудь положительные черты - не сегодня, потому что сегодня я понимаю только одно - оказывается, существуют эльфы, заслуживающие угнетения. Он называет меня грязнокровкой и бормочет какие-то гадости в адрес всех Уизли. Сириус пинает его ногой. Эльф вылетает через порог комнаты, из коридора доносятся новые крики портрета. Кажется, я сойду здесь с ума.
Нам с Джинни выделили одну комнату на двоих - дом все еще полон неприятных сюрпризов, оставленных прежними владельцами. Семьей Сириуса. Может быть, поэтому он не хотел дотрагиваться до меня при встрече? Потому что я "грязнокровное отродье"? Нет, конечно, это не так. В этом доме в голову лезут такие мрачные мысли. Но остаться у себя этим летом я не смогла. Не то чтобы родители не хотели, но... Я морщусь от неприятных воспоминаний.
Диковинная смесь ласки, страха и надежды на лице мамы.
-Тебе обязательно туда ехать, дочка?
Я не стала рассказывать родителям о смерти Седрика и возвращении Волдеморта - тогда бы они меня точно не пустили. И мы с ними коллективно мучились бы на каком-нибудь курорте. Я - от неизвестности, они - от того, что вырастили монстра. Может быть, я преувеличиваю, но по мере того, как я росла, мама и папа стали осознавать, что волшебство - это не просто веселые фокусы. И что я - не такая как они. Не человек и человек, а человек и кто-то еще. И, кажется, они начали меня опасаться. У них почти получается это скрывать, но я вижу - по глазам. Эта настороженность... Словно я тигренок, которого взяли в дом и полюбили, такого маленького, умилительного и пушистого котенка. Но котенок стал расти. Оказалось, что у него слишком острые зубы и когти. Что он не кошка, а дикий зверь, который становится опасным. И хотя любят его по-прежнему сильно, но все понимают, что скоро придет время отдать его в зоопарк. Так что, несмотря на волнения, мой отъезд родители восприняли с облегчением. Тиграм в человеческом жилище не место.
Джинии мило щебечет, рассказывая обо всем, что происходило в их семье летом, мне остается только кивать. И это хорошо, потому как рассказывать о себе совсем не хочется.
Наконец она умолкает, и вскоре я слышу лишь мерное дыхание. А я валяюсь с открытыми глазами еще час, прежде чем у меня получается заснуть.
Уже на следующий день я начинаю осознавать, что мрачные мысли насчет отношения Сириуса ко мне не такие уж необоснованные. Через неделю я в этом абсолютно уверена. Что бы он там ни говорил, я думаю, он ненавидит магглов не меньше, чем Волдеморта. Как его сестра, как вся его семья. А меня он ненавидит сильнее остальных.
"Ты же умная девушка, Гермиона, "- говорит он с сарказмом, ухмыляется правым уголком рта. И я понимаю, что он издевается, просто издевается надо мной, скотина, кобель. И глаза у него собачьи - по-собачьи преданные, когда он смотрит на Дамблдора, глаза одичавшего бездомного пса - когда он думает, что один. Даже причесанный и переодетый, он все равно выглядит как драный, помоечный кобель. Чертовски привлекательный драный кобель. Что я несу...
Он ненавидит Кричера. Не могу сказать, что я его сильно люблю, но то, как к нему относится Сириус - это за гранью всего. Он пинает эльфа ногами, обливает кипятком, кидает в него стульями, чего он только не делает. Их ненависть взаимна, но Сириус же сильнее. Разве можно так относиться к слабому? И все это он старается проделывать при мне. Потому что знает, как мне это неприятно. А может еще потому, что эльф тут же начинает поливать меня всеми известными ему ругательствами, когда я пытаюсь за него вступиться. Очевидно, Сириусу это кажется забавным.
Мы ссоримся. Часто, долго и абсолютно бессмысленно. Потому что для Сириуса существует всего два мнения - его собственное и неправильное. А мое, судя по всему, неправильное вдвойне. Мы не переходим на личности в наших словесных перепалках, но, боюсь, это ненадолго.
- Замолчи! - кричу я ему, не в силах больше слушать.
- А ты заставь меня замолчать! - говорит эта сволочь, рот кривится ухмылкой. Обычно я отступаю. Я всегда отступаю первой, потому что в наших с ним конфликтах есть и моя вина. Но не в этот раз. Мы одни в комнате, которой еще не касалась палочка Молли. Повсюду пыль, что-то или кто-то шуршит за обоями. Я пришла сюда, чтобы в одиночестве почитать книгу, но спустя каких-то полчаса сюда приволокся он - чтобы выпить. Разумеется, тоже в одиночестве. Конечно же, мы не поделили этот пыльный рай. Но на сей раз мое терпение лопнуло. Я так хотела побыть одна, а он...
- И как же мне это сделать, позвольте узнать? - издевательски приподняв бровь в стиле "Северус Снейп", осведомляюсь я, давая понять, что сегодня уступать не намерена.
- А это уж тебе лучше знать, ты же умная девушка, Гермиона, - в очередной раз говорит он и это действует на меня, как красная тряпка на быка. Сейчас я заставлю тебя замолчать, псина. Я хватаю его за воротник рубашки, заставляя наклониться, и прижимаюсь губами к его губам, чтобы он наконец замолчал. И Сириус отвечает на мой поцелуй. Вот только как... Он бьет меня по щеке и отталкивает, я отлетаю к противоположной стене. Скотина.
- Отвали от меня, чертова грязнокровка! Я не педофил, малолетки меня не привлекают! - он срывается на крик, на лице отражается злость, ненависть и что-то еще, не могу понять что. Он выскакивает за дверь, громко хлопнув ею. Внизу начинает кричать потревоженный портрет его матери. А я, наконец, понимаю, как он меня назвал. Грязнокровка. Да, кровь не водица. На губах его вкус. В животе порхают бабочки, щека горит. Кажется, я все-таки спятила.
Вскоре мое сумасшествие начинает проявляться в полную силу. Я постоянно думаю о Сириусе. О причинах его слов и поступков, о том, какой он гад, о том, какой у него красивый овал лица. Все время думаю о нем, когда его нет рядом. А когда он рядом, мне хочется его убить или хотя бы ударить. Меня тянет к нему, я лезу на рожон, спорю с ним тогда, когда безопасней заткнуться. Я начинаю цепляться к нему сама. Он, пользуясь случаем, срывает на мне свою злость на весь этот мир. Замкнутый круг.
Профессор Снейп изводит Сириуса на собраниях Ордена, Сириус после собраний отыгрывается на мне. Пытаясь выплеснуть всю горечь, безысходность и бесполезность, которую он чувствует. Возможно потому, что я чаще остальных попадаюсь ему на глаза. А еще потому, что я и так знаю, что он не ангел, и со мной он может быть честным. Быть собой.
В нем и в самом деле что-то сломалось, - говорю я себе, лежа в кровати и прислушиваясь к посапыванию Джинни. - Но это, конечно, не повод так издеваться над подругой своего крестника.
Стоит посмотреть правде в глаза. Сириус - редкостная дрянь. Но я пытаюсь оправдать его. Он меня восхищает - своей прямолинейностью, силой, собачьей преданностью - раз выбрав сторону добра, он хранит верность Ордену. И этим же - жутко бесит. Добро - оно не всегда доброе... черт, совсем запуталась. А еще - он меня возбуждает, я схожу с ума от воспоминаний о нашем недопоцелуе. По ночам мне снится, что Сириус Блэк имеет меня во всех позах, подсмотренных в старательно припрятанной мамой за диваном "Камасутре". Благодаря этим снам я теперь знаю, что такое оргазм.
А сегодня не могу уснуть. Я не видела Сириуса с обеда. Было собрание Ордена, они проводят какую-то сверхсекретную операцию сегодня ночью, а Сириус как всегда не при делах, потому как он в розыске и ему нельзя покидать дом. Он вышел с кухни, где проводилось собрание, в таком бешенстве, что я сочла за благо спрятаться в своей комнате и не попадаться ему на глаза. Я поиграла с близнецами в карты, поболтала с Джинни о Гарри и их возможных отношениях. Хотя, какие там отношения! Сначала Джинни придется убить Чанг. Или Волдеморта. Тогда Гарри, пожалуй, обратит на нее внимание. Но этого я ей, конечно же, не сказала.
Спустя еще час, совершенно измученная, я спускаюсь на кухню с совершенно неблаговидной для "гриффиндорской заучки" целью - найти огневиски и влить в себя достаточное количество, чтобы заснуть. У Сириуса вон отлично получается, чем я хуже. Осторожно прокравшись по коридору, мышонком шмыгаю на кухню. Темно. Тишина, никого. Теперь осталось найти спиртное - кажется, в этом шкафчике. Нашарив в темноте бутылку, откупориваю ее. Теперь надо сделать глоток. Проблема в том, что я ни разу в жизни не пила ничего крепче сливочного пива. А оно безалкогольное. Запах огневиски вызывает тошноту. Задерживаю дыхания, подношу бутылку к губам и... Зажигается свет. От неожиданности я выпускаю из рук бутылку, и она летит на каменный пол. Но заботливая рука ловит ее на подлете.
- Я тебе многое смог бы простить, Гермиона. Но литр? Вдребезги? Это вряд ли.
- Вот же ... - только и могу выговорить я.
- Так - так, гордость и краса гриффиндора - алкоголичка - тянет он.
- В гораздо меньшей степени, чем ты! - парирую я.
- Куда же ты собралась? Хотела же выпить.
- Я передумала. Пойду спать. - Пищу, не очень-то надеясь на успешный исход.
- Ну уж нет. Раз пришла, то оставайся. Молли говорит, что в одиночестве пьют только алкоголики. А мне надоело быть алкоголиком.
- Я пить не буду! - заявляю я, пятясь к двери.
- Гермиона, останься. - Говорит он тихо. Кажется, я ослышалась. У меня слуховые галлюцинации. Сириус, который не орет и не шипит, который просит меня посидеть с ним за компанию. Бред.
- Прости, что?
- Останься. Пожалуйста. - Уже чуть раздраженно. Удивленная, я возвращаюсь на кухню и сажусь на краешек ближайшего к выходу стула. На всякий случай.
Сириус достает из шкафчика стакан, наливает себе огневиски. Мы молчим. Это какое-то странное молчание. Оно не напрягает. Почему молчит он, я не знаю. А я молчу потому, что боюсь разрушить это хрупкое подобие перемирия.
- Эта жизнь - дерьмо. - Неожиданно говорит он.- И никто меня в этом не переубедит. Даже ты. - И опустошает стакан одним глотком.
- Я не собираюсь тебя переубеждать, Сириус. - Говорю, чтобы хоть что-то сказать.
- Вот только не надо говорить мне, что ты думаешь так же, не поверю. - скептически усмехается он. - Хорошие девочки вроде тебя должны считать жизнь одним сплошным праздником.
- Ага, особенно грязнокровки. Второе пришествие Волдеморта - это же один сплошной праздник для таких, как я. - Это вырывается у меня с каким-то горьким смешком. Сама от себя не ожидала.
- Э, насчет грязнокровки ... у меня тогда вырвалось, прости. Привет из милого детства.
- Да ничего, я привыкла. - Отвечаю я, думая о том, что извиниться за пощечину он не посчитал нужным. И пока он не успел ничего ответить, продолжаю - Я считаю, что жизнь - она разная. Полосатая. Иногда дерьмо, иногда - праздник. И серые будни в промежутке. Похожа на зебру.
- В таком случае, мою зебру кто-то явно облил черной краской - говорит он и наливает себе снова. Так он быстро напьется.
- Может, ты просто не замечаешь белых полос, Сириус? Вот, например, сейчас ты не в Азкабане, скоро приедет Гарри, и ты сможешь проводить с ним время, разве это не здорово?
- Здорово? Неплохо, конечно, но... Я был заперт в Азкабане, а теперь заперт в собственном доме, который всегда ненавидел. Мне здесь скучно, нечем заняться, только и польза, что предоставил дом Ордену. Выйти на улицу и помочь остальным мне не дают, как ты знаешь. Будто я ценность какая-то.
- Ты очень ценен для Гарри. У него нет других родных - кроме Дурслей, а они не в счет. Если с тобой что-нибудь случится - я даже не знаю, как он переживет это.
- О, эти магглы! С каким удовольствием я бы стер их с лица земли, ты не представляешь. Так издеваться над сыном Джеймса! Любая встреча с Пожирателями показалась бы им невинной рождественской вечеринкой. - в глазах Сириуса столько ярости и ненависти, что я дергаюсь в сторону двери. Хорошо хоть со стула не свалилась.
- Сириус, даже не думай! Это может показаться странным, но я считаю, что Гарри по-своему привязался к ним. Не настолько, чтобы полюбить или скучать, но все же. И потом, если бы мы убивали каждого, кто нам не нравится или сделал нам что-то плохое, то чем бы мы отличались от прислужников Сам-Знаешь-Кого?
- А мы и так не сильно от них отличаемся, детка. Просто у нас своя правда, а у них - своя. А методы борьбы... ты удивишься, но и они не так уж отличаются. Поспрашивай кого-нибудь из авроров, может тебе расскажут, хотя сильно в этом сомневаюсь.
- И все равно, я считаю, что в жизни всегда есть что-то хорошее. Разве у тебя все-все плохо?
- Плохое запоминается лучше, Гермиона. Я потерял почти всех дорогих мне людей, а потом почти потерял себя. Азкабан сломал меня, детка. Да ты все равно не поймешь, - о, его голос снова сочится ядом. Похоже, вечер откровений закончился. - Ты в жизни не теряла ничего серьезнее молочных зубов и учебника по Истории магии.
- Откуда ты знаешь, что у меня пропал учебник? - спрашиваю настороженно.
- А ты подумай головой, детка. Ты же умная девушка, не так ли?
- Не называй меня деткой! - взрываюсь я. - И вообще, отвяжись! Сам ведешь себя, как школьник!
- Что ж, желание женщины закон. Пойду к себе, буду пить в одиночестве. Может быть, тогда тебя замучает совесть.
- Не надейся, - уверена, я усмехаюсь достаточно гнусно. Он отвечает мне полной взаимностью. Дверь за ним захлопывается, и я кричу ему вслед: Неблагодарная псина! Если бы не маховик времени, тебя бы тут не было! Тебя бы вообще нигде не было!
Дверь на минуту приоткрывается. Он стоит на пороге, и выражение его лица...это даже не ярость, я не знаю, как описать его.
- А я никого не просил меня спасать. Благодетели. Ненавижу! - рычит он. Кажется, еще секунда и он бросится на меня. Но он просто закрывает дверь. Мерлин, какая же я дура! Кто меня за язык тянул. "Умная девушка", как же.
-Ты идиотка, Грейнджер,- говорю я себе. А потом отлипаю от стула и иду наверх. Спать. А что мне еще остается?
2
На следующее утро я пропускаю завтрак. Не хочется мне есть. Нет, обедать я тоже не спущусь, что-то голова побаливает... Джинни смотрит на меня с удивлением, но уговаривать не пытается. Рон крутит пальцем у виска и тоже уходит. Зато, спустя всего две минуты после его ухода, появляется миссис Уизли. И мне приходится спуститься на кухню. Потому что рассерженная Молли Уизли гораздо страшнее обиженного Сириуса Блэка.
Он приветственно кивает мне и спокойно продолжает есть. Ну, конечно же, прилюдное выяснение отношений - это не для него. Или он уже перестал на меня злиться? Я совсем его не понимаю, потому сжимаюсь в комок, чтобы стать как можно незаметнее каждый раз, когда он поднимает на меня взгляд.
Наконец-то закончился этот обед. Все расходятся. Но разговора не избежать, я обещала миссис Уизли собрать посуду со стола, а он вызвался помочь. Руки трясутся, тарелки звенят. Только бы не разбить ничего. В голове вертится как волчок одна-единственная мысль: "Мне крышка".
- Почему ты не пришла на завтрак? - Спрашивает он, отбирая у меня тарелки. От него пахнет перегаром.
- Э-э, я... у меня голова болела, вот, - неумело вру я.
- Ты же умная девушка, Гермиона, - привычно усмехается он, - неужели ты думаешь, что я в это поверю?
- А что такого, разве у меня голова не может заболеть? - вяло огрызаюсь, собирая со стола ножи, пока это не сделал он. Сочетание "Сириус и ножи" сейчас кажется мне весьма опасным.
- Просто, если ты скрываешься от меня, то не стоит усилий. Я на девчонок не обижаюсь. Еще умрешь тут голодной смертью, а я буду виноват. В моем доме и так всякой нечисти с избытком, мне тут только привидения гриффиндорской заучки не хватало! Голова у нее болела. Ты еще скажи, что с похмелья! - Ржет он, а я начинаю понимать, что "Гермиона и ножи" - тоже не лучшее сочетание. Вот бы сейчас... Корчу страшную рожу и отворачиваюсь, несу приборы в раковину. Но внутри все ликует - он на меня не злится! Он простил мне вчерашнюю эскападу. Но как же бесят его насмешки!
Пока я рефлексирую, пытаясь понять, чего во мне больше - радости или злости, Сириус достает палочку, левитирует оставшуюся на столе посуду к раковине и сваливает ее без разбора (о, да, у меня все разложено аккуратные стопочки) в мыльную воду. Брызги по всей кухне.
- Ах, ты, *** !!! - Не выдержав ору я.
- Какой уж есть, - гадко усмехается он. - Да ты на себя посмотри, детка, ты тоже не сахар!
Все, мое терпение лопнуло! Где, где теперь в этой куче ножи?! Но когда я, наконец, вытаскиваю из воды нож, оказывается, что этого пса уже нет на кухне. Зато выясняется, что слова таки материальны. У меня начинает болеть голова. Вот ведь... Надо срочно сделать себе кофе.
Аккуратно иду от плиты к столу, стараясь не расплескать содержимое чашки. Так всегда, наливаю слишком много, а потом боюсь пролить! Судьба сегодня явно не благоволит ко мне, нога поскальзывается на мокром мыльном пятне, и ... нет, я не падаю, а вот чашка выскальзывает из рук и осколки вкупе с каплями обжигающей жидкости разлетаются по всей кухне.
- Твою... - шиплю, потирая ошпаренную ногу. Надо прибраться. И тут я осознаю, что убираться придется без магии. Ручками. Бл... Скотина. Все из-за него!
- Твою мать! Идиот! Придурок! Шавка блохастая! - Мне необходимо выговориться, вернее, выкричаться, иначе я взорвусь.
Сириус меня, разумеется, уже не слышит, зато отлично слышит заглянувший на звук бьющейся посуды профессор Снейп. Я и забыла, что сегодня собрание Ордена.
Снейп оглядывает разгромленную кухню и слушает мои излияния.
- Мисс Грейнджер, - говорит он, приподнимая бровь, - о, Мерлин, - с явным восхищением. - Надо же! Не я один использую подобные эпитеты для описания своего отношения к нашему милому беглому каторжнику! Я-то думал, вы прониклись к крестному вашего лучшего друга с любовью и пониманием...
- Да какое тут, к дьяволу, может быть понимание... - Бормочу смущенно, пытаясь промокнуть джинсы салфеткой, - простите, профессор, я вас не заметила. Я разбила чашку, но я сейчас же все уберу.
Он не дает мне договорить. Достает из рукава палочку и, одним изящным взмахом, не произнося заклинания вслух, приводит кухню в порядок. Чашка как новенькая, на полу не остается ни следа от мыльных луж и кофейных брызг.
- Спасибо, сэр! - Изумленно-благодарно шепчу я. Я в шоке. Мне помог убраться Северус Снейп. Пойду, подам заявку в книгу рекордов Гиннеса. А потом отправлюсь в Мунго.
- Не обольщайтесь, мисс Грейнджер, я не собираюсь убирать за вами каждый раз, когда вы разобьете очередной сосуд! - язвит Снейп, но, хоть губы и кривятся, я вижу, что в глазах у него сверкают веселые искорки.
- Вы останетесь на ужин, профессор? - Спрашиваю. Зачем спросила? Какое мне дело? Сама не пойму.
- Нет.
- Но почему? - Кто ж меня за язык-то тянет...
-Я думаю, вы и сами знаете ответ на этот вопрос, вы же умная девочка, мисс Грейнджер.
Пока я перевариваю очередную " умную девочку", профессор успевает выйти из кухни.
- И этот туда же, - бурчу я, хватаясь за голову. - Мышь летучая! Спасибо, хоть деткой не назвал.
- Не смей тянуть к девчонке свои грязные лапы! - Слышу злое шипение и замираю. Вечно я оказываюсь не в том месте не в то время. Я везунчик, да-да.
- Ах - ах, Нюниус заделался блюстителем нравственности! С каких это пор?
- Она - моя студентка, кобелина, я отвечаю за нее!
- Мой дом - не Хогвартс, здесь за нее отвечает Молли. И знаешь, "моя студентка" прозвучало попросту как "моя". Сам на ее губу раскатал, Сопливус?
- Да иди ты! Если бы не свидетели, я бы тебя сейчас...
- И не говори! - Ощетинивается Сириус, доставая палочку.
- Сириус, Северус, вы опять? - Из двери гостиной выплывает профессор Дамблдор. - А ну-ка прекращайте детские выходки, у меня к вам важный разговор. - Тут он замечает затаившуюся у стены меня. И знаете, что он делает потом? Он мне подмигивает. И уходит туда, откуда пришел. Блэк и Снейп следуют за ним. А я остаюсь у стены, тщетно пытаясь прийти в себя. Поговаривают, что наш директор сумасшедший. Ставлю сто галлеонов, что это так.
Приехал Гарри. Он очень зол на нас с Роном, да и на всех остальных тоже - за то, что не написали ему об Ордене. За то, что мы тут развлекались и узнавали все самое интересное, пока он мыл тарелки за семейкой Дурслей. И еще он счастлив, что может быть рядом с Сириусом. Так счастлив, что у меня язык не поворачивается ответить на его обвинения честно. Объяснить, что мы тоже так и не смогли узнать, о чем говорят на Собраниях. О том, что главные мои "развлечения" в этой дыре - это милые беседы с его обходительным крестным, просмотр снов порнографического содержания и составление словаря Редких Ругательств Магической Британии - на основе данных, полученных у Кричера и портрета его обожаемой хозяйки. У Гарри и так много проблем, ему еще только моих не хватает.
Мы с Сириусом стали ругаться реже. Не потому, что не было причин, а потому, что теперь была опасность попасться на глаза Гарри в процессе "светской беседы", а он не настолько простодушен, как Рон, и с чувством юмора у него напряженно - не то, что у близнецов. В версию "это мы так шутим" он так запросто не поверит.
Но мы находим время. В доме куча пустых комнат, да и на кухне по ночам вполне себе пусто.
Завтра мы уезжаем в Хогвартс. Чемоданы собраны, все как на иголках. Вечером Сириус и Гарри долго беседуют. Потом Сириус долго беседует с Дамблдором. После этих бесед у него окончательно портится настроение, и он уходит к себе в комнату.
А мне интересно - в чем же дело? Оказывается, Сириус хочет проводить Гарри до поезда. В анимагической форме. Но это все равно опасно, поэтому все против. Даже Гарри. Гарри спрашивает меня, что я думаю по этому поводу.
- Пусть поступает, как считает нужным. В конце концов, это его жизнь, и если он так хочет ею рискнуть - это его право. Он же взрослый человек. - Говорю я. Довольно громко, как выясняется. Наверху открывается дверь Сириусовой спальни, и он кричит:
- Вот, послушайте хотя бы девчонку, если не хотите слушать меня. Она говорит дельные вещи! - и дверь снова захлопывается.
Гарри непонимающе смотрит на меня, пожимает плечами и тоже уходит. Ему, видите ли, срочно приспичило проверить, все ли собрано.
Ночью я спускаюсь на кухню попить воды. Не то, чтобы меня так уж мучила жажда, но ноги сами несут меня вниз. Потому что там может быть Сириус. Сегодня мы с ним еще не ссорились. Но сегодня это особенно опасно - именно сейчас он наиболее остро осознает свою бесполезность.
Ну конечно, он здесь. В руке стакан огневиски, на столе перед ним - мой учебник по Истории Магии. Сириус задумчиво отрывает страницы и бросает их в камин. По одной. Чтобы растянуть удовольствие. А еще на столе стоит другой стакан. Тоже полный. Он знал, что я приду.
- Я уже заказала новый учебник. - Спокойно говорю я, усаживаясь напротив. Теперь нас разделяет стол. Хоть какая-то иллюзия безопасности. Он пододвигает мне стакан.
- Значит, придет и его черед, детка. Ты же пришла, чтобы выпить, так? Очередной стресс?
Чтобы не отвечать, беру стакан и отпиваю. Совсем чуть-чуть. Горло обжигает огнем, в животе будто взрывается бомба, из глаз катятся слезы. А этот *** смеется. Ржет, просто заходится. О, да! Я еще и великий комик.
- Я-то думал, ты в прошлый раз выпить заходила, - покатывается он. - А ты, оказывается, просто понюхать хотела, для успокоения нервов, не иначе!
Вместо ответа опрокидываю в себя остальное содержимое стакана. Целиком. Дыхание замирает, но я уже ученая - обходится без слез и кашля.
- Решила напиться, детка? Смотри, привыкнешь! И мой крестник этому не обрадуется. У кого же он тогда будет списывать? - Это называется "задеть за больное". Я иногда думаю, что Рон и Гарри дружат со мной только потому, что я хорошо учусь. Знаю, что это не так, но все равно думаю. И Сириус это знает. Еще утром я бы взвилась и наговорила пакостей в ответ, но сейчас мне на удивление спокойно.
- Ты же сам мне налил, Сириус. А папа с мамой меня учили не спорить взрослыми.
- Да-а? - Тянет он. - Как интересно. Почему же ты вспомнила об этом только сейчас?
- Потому что сейчас мне это выгодно. - Ставлю пустой стакан на стол и выжидающе смотрю на него. Он снова наполняет стаканы - мне и себе.
- Чему же тебя еще учили мама с папой, Гермиона?
-Не лениться чистить зубы, не грубить, хорошо учиться, не есть много сладкого, не грызть ногти, здороваться при встрече...
- А тебе не говорили, что столь юной девице опасно сидеть вдвоем с пьяным мужчиной, недавно вышедшим из тюрьмы, в одном помещении? - Взгляд. Какой же странный у него взгляд.
- Не-а, - осторожно говорю я. Мой голос звучит как-то странно. Похоже, я уже основательно пьяна. Как мне мало надо. - Знаешь, я думаю, никому и в голову не приходило, что я могу оказаться в такой ситуации. Мне говорили, что опасно садиться в машину к незнакомцам.
- Ну, тогда считай, что там ты сейчас и находишься. В машине с незнакомцем.
Тело реагирует на его слова целым букетом ощущений. Влечение, жар, страх ... страха, пожалуй, больше. Убежать, пока не поздно! Но я, разумеется, никуда не бегу.
Сириус встает, подходит ко мне, сдергивает меня со стула и садится на него сам. А меня сажает к себе на колени. Я испуганно дергаюсь, почувствовав под собой что-то твердое, и это не его колени. Я, кажется, знаю, что это.
- Не ерзай так! - Хрипло выдыхает Сириус, прижимая меня к себе. - Я же не железный.
Испуганно киваю и замираю.
- Я же просто хочу быть полезен Ордену, - шепчет он мне в волосы - так невнятно, что я не до конца уверена, что он говорит именно это. - Или хоть кому-нибудь. Мне так надоело быть балластом. Заключенным. Если бы ты знала, как... - последние слова звучат совсем тихо, и я решаюсь переспросить.
- Знала что, Сириус?
Вместо ответа он проводит рукой по моей щеке - той самой, по которой он меня когда-то ударил. Берет пальцами за подбородок и поднимает мое лицо к своему.
- Сколько тебе лет, Гермиона? - шепчет он, обдавая меня запахом огневиски.
- Пятнадцать, - шепчу я.
- Я уже говорил тебе, что меня не привлекают девушки твоего возраста?
- Да, - снова шепот, слова застывают в горле.
- Так вот, детка, кажется, я солгал. - Усмехается он, впиваясь в мои губы.
Это потрясающе, завораживающе, обжигающе приятно. И настолько же страшно. Я никогда ни с кем не целовалась, даже с Крамом, что бы там не думал Рон.
Поэтому я принимаю послышавшийся на лестнице звук шагов за дар небес. Я вскакиваю с его колен, Сириус хватает со стола остатки учебника и кладет его себе на колени. Звук шагов все отчетливее.
- Мы еще не закончили этот разговор, Гермиона. И мы его обязательно продолжим - следующим летом. - Это звучит как угроза и как обещание одновременно.
- Гермиона, деточка, ты почему не спишь? - Миссис Уизли, так я и думала.
- Я воды зашла попить, - отвечаю я, стараясь скрыть нервную дрожь и не дышать в ее сторону. Но она уже переключилась на Сириуса.
- Сириус, ты опять напился? Да еще на кухне! Подумай, какой пример ты подаешь детям!
- Хорошо, Молли, я пойду к себе. - Говорит Сириус с плохо скрываемым раздражением. И пытается покинуть кухню, прихватив бутылку, стакан и мой многострадальный учебник. Но не тут-то было. Уйти от миссис Уизли, не дослушав ее нотации до конца - это что-то из области научной фантастики.
Воспользовавшись ситуацией, я проскальзываю мимо спорщиков, сломя голову несусь к своей комнате, и даже зачем-то запираю дверь изнутри. Джинни ворочается во сне. Я как можно тише забираюсь в кровать. В голове шумит, ноги ватные, в теле никак хочет затухать огонь, разожженный поцелуем Сириуса (а может, стаканом огневиски?).
- Добилась своего? - спрашиваю я у себя. - И что ты теперь будешь с этим делать?
Ответов у меня ноль. Кажется, я сегодня не усну. Но нет. Выясняется, что огневиски все-таки полезная вещь. В особенности оно полезно в роли снотворного.
Планируется миди, ГГ/СБ, ГГ/СС, ГГ/РУ (именно в такой последовательности)
POV Гермионы only, мужской взгляд на события на совести читателя)
Предупреждения: помним, что Гермиона на момент 5-6 книги все еще мелкая. AU, OOC.
Рейтинг: R.
Добавлена 2 глава.
* * *
Он, конечно, крестный Гарри, но мне этот человек-пес совершенно не нравится. Даже не знаю, чем именно. Излишней самоуверенностью? Откуда такая самоуверенность у потрепанного жизнью беглеца?
1
Он дотрагивается до меня при встрече, когда все мы появляемся на пороге особняка на площади Гриммо. Но Рону и его родным достаются теплые дружеские объятия, а мне - мимолетное рукопожатие. Он как-то слишком быстро отдергивает руку, и я ловлю себя на мысли, что сейчас он вытрет ее о штаны. Но нет, обошлось. Может это из-за того, что я почти девушка, и обниматься со мной уже неприлично? Но мистер Уизли обнял меня при встрече... странно.
Мы тихо крадемся по коридору - что за странное правило? У любого запрета есть свои причины, это я поняла еще в раннем детстве. Мне было шесть лет, я подралась с мальчиком в школе - прямо на лестнице. И учительница крикнула, что на лестницах толкаться нельзя. Но было уже поздно, он пихнул меня, и я покатилась вниз. Было много крови, пять выбитых молочных зубов, разбитые колени и локти. И боль. Я еще легко отделалась, лестница была очень высокая. Тогда-то я и поняла, что нарушение запретов грозит большими проблемами. И годы обучения в Хогвартсе только подтвердили это правило. Столько запретов я не нарушала за всю свою жизнь. Но не шуметь в коридоре? Тут у Джинни выпадает что-то из кармана, и я понимаю, в чем причина дурацкого правила. Женщина на портрете, висящем на стене, вдруг начинает громко кричать. "Предатели крови! - кричит она так, что у меня закладывает уши. - Грязнокровное отродье!". Сириус провожает всех в гостиную и извиняется за поведение произведения искусства.
- Моя мамочка была очень нервной, знаете ли. И придерживалась весьма любопытных взглядов на жизнь. Я бы с удовольствием снял этот кошмар со стены, но на портрет наложено заклятие вечного приклеивания. - Он виновато пожимает плечами.
- Ничего, я к нему уже привык! - отвечает мистер Уизли. - А вот детям придется научиться вести себя тише.
Дети, включая меня, согласно кивают. Никому не хочется снова услышать мамочку Сириуса, а мне больше всех.
Портрет - не самое худшее, что есть в доме. Еще тут живет домовик Кричер. Это отвратительное существо. Я еще попытаюсь найти в нем что-нибудь положительные черты - не сегодня, потому что сегодня я понимаю только одно - оказывается, существуют эльфы, заслуживающие угнетения. Он называет меня грязнокровкой и бормочет какие-то гадости в адрес всех Уизли. Сириус пинает его ногой. Эльф вылетает через порог комнаты, из коридора доносятся новые крики портрета. Кажется, я сойду здесь с ума.
Нам с Джинни выделили одну комнату на двоих - дом все еще полон неприятных сюрпризов, оставленных прежними владельцами. Семьей Сириуса. Может быть, поэтому он не хотел дотрагиваться до меня при встрече? Потому что я "грязнокровное отродье"? Нет, конечно, это не так. В этом доме в голову лезут такие мрачные мысли. Но остаться у себя этим летом я не смогла. Не то чтобы родители не хотели, но... Я морщусь от неприятных воспоминаний.
Диковинная смесь ласки, страха и надежды на лице мамы.
-Тебе обязательно туда ехать, дочка?
Я не стала рассказывать родителям о смерти Седрика и возвращении Волдеморта - тогда бы они меня точно не пустили. И мы с ними коллективно мучились бы на каком-нибудь курорте. Я - от неизвестности, они - от того, что вырастили монстра. Может быть, я преувеличиваю, но по мере того, как я росла, мама и папа стали осознавать, что волшебство - это не просто веселые фокусы. И что я - не такая как они. Не человек и человек, а человек и кто-то еще. И, кажется, они начали меня опасаться. У них почти получается это скрывать, но я вижу - по глазам. Эта настороженность... Словно я тигренок, которого взяли в дом и полюбили, такого маленького, умилительного и пушистого котенка. Но котенок стал расти. Оказалось, что у него слишком острые зубы и когти. Что он не кошка, а дикий зверь, который становится опасным. И хотя любят его по-прежнему сильно, но все понимают, что скоро придет время отдать его в зоопарк. Так что, несмотря на волнения, мой отъезд родители восприняли с облегчением. Тиграм в человеческом жилище не место.
Джинии мило щебечет, рассказывая обо всем, что происходило в их семье летом, мне остается только кивать. И это хорошо, потому как рассказывать о себе совсем не хочется.
Наконец она умолкает, и вскоре я слышу лишь мерное дыхание. А я валяюсь с открытыми глазами еще час, прежде чем у меня получается заснуть.
Уже на следующий день я начинаю осознавать, что мрачные мысли насчет отношения Сириуса ко мне не такие уж необоснованные. Через неделю я в этом абсолютно уверена. Что бы он там ни говорил, я думаю, он ненавидит магглов не меньше, чем Волдеморта. Как его сестра, как вся его семья. А меня он ненавидит сильнее остальных.
"Ты же умная девушка, Гермиона, "- говорит он с сарказмом, ухмыляется правым уголком рта. И я понимаю, что он издевается, просто издевается надо мной, скотина, кобель. И глаза у него собачьи - по-собачьи преданные, когда он смотрит на Дамблдора, глаза одичавшего бездомного пса - когда он думает, что один. Даже причесанный и переодетый, он все равно выглядит как драный, помоечный кобель. Чертовски привлекательный драный кобель. Что я несу...
Он ненавидит Кричера. Не могу сказать, что я его сильно люблю, но то, как к нему относится Сириус - это за гранью всего. Он пинает эльфа ногами, обливает кипятком, кидает в него стульями, чего он только не делает. Их ненависть взаимна, но Сириус же сильнее. Разве можно так относиться к слабому? И все это он старается проделывать при мне. Потому что знает, как мне это неприятно. А может еще потому, что эльф тут же начинает поливать меня всеми известными ему ругательствами, когда я пытаюсь за него вступиться. Очевидно, Сириусу это кажется забавным.
Мы ссоримся. Часто, долго и абсолютно бессмысленно. Потому что для Сириуса существует всего два мнения - его собственное и неправильное. А мое, судя по всему, неправильное вдвойне. Мы не переходим на личности в наших словесных перепалках, но, боюсь, это ненадолго.
- Замолчи! - кричу я ему, не в силах больше слушать.
- А ты заставь меня замолчать! - говорит эта сволочь, рот кривится ухмылкой. Обычно я отступаю. Я всегда отступаю первой, потому что в наших с ним конфликтах есть и моя вина. Но не в этот раз. Мы одни в комнате, которой еще не касалась палочка Молли. Повсюду пыль, что-то или кто-то шуршит за обоями. Я пришла сюда, чтобы в одиночестве почитать книгу, но спустя каких-то полчаса сюда приволокся он - чтобы выпить. Разумеется, тоже в одиночестве. Конечно же, мы не поделили этот пыльный рай. Но на сей раз мое терпение лопнуло. Я так хотела побыть одна, а он...
- И как же мне это сделать, позвольте узнать? - издевательски приподняв бровь в стиле "Северус Снейп", осведомляюсь я, давая понять, что сегодня уступать не намерена.
- А это уж тебе лучше знать, ты же умная девушка, Гермиона, - в очередной раз говорит он и это действует на меня, как красная тряпка на быка. Сейчас я заставлю тебя замолчать, псина. Я хватаю его за воротник рубашки, заставляя наклониться, и прижимаюсь губами к его губам, чтобы он наконец замолчал. И Сириус отвечает на мой поцелуй. Вот только как... Он бьет меня по щеке и отталкивает, я отлетаю к противоположной стене. Скотина.
- Отвали от меня, чертова грязнокровка! Я не педофил, малолетки меня не привлекают! - он срывается на крик, на лице отражается злость, ненависть и что-то еще, не могу понять что. Он выскакивает за дверь, громко хлопнув ею. Внизу начинает кричать потревоженный портрет его матери. А я, наконец, понимаю, как он меня назвал. Грязнокровка. Да, кровь не водица. На губах его вкус. В животе порхают бабочки, щека горит. Кажется, я все-таки спятила.
Вскоре мое сумасшествие начинает проявляться в полную силу. Я постоянно думаю о Сириусе. О причинах его слов и поступков, о том, какой он гад, о том, какой у него красивый овал лица. Все время думаю о нем, когда его нет рядом. А когда он рядом, мне хочется его убить или хотя бы ударить. Меня тянет к нему, я лезу на рожон, спорю с ним тогда, когда безопасней заткнуться. Я начинаю цепляться к нему сама. Он, пользуясь случаем, срывает на мне свою злость на весь этот мир. Замкнутый круг.
Профессор Снейп изводит Сириуса на собраниях Ордена, Сириус после собраний отыгрывается на мне. Пытаясь выплеснуть всю горечь, безысходность и бесполезность, которую он чувствует. Возможно потому, что я чаще остальных попадаюсь ему на глаза. А еще потому, что я и так знаю, что он не ангел, и со мной он может быть честным. Быть собой.
В нем и в самом деле что-то сломалось, - говорю я себе, лежа в кровати и прислушиваясь к посапыванию Джинни. - Но это, конечно, не повод так издеваться над подругой своего крестника.
Стоит посмотреть правде в глаза. Сириус - редкостная дрянь. Но я пытаюсь оправдать его. Он меня восхищает - своей прямолинейностью, силой, собачьей преданностью - раз выбрав сторону добра, он хранит верность Ордену. И этим же - жутко бесит. Добро - оно не всегда доброе... черт, совсем запуталась. А еще - он меня возбуждает, я схожу с ума от воспоминаний о нашем недопоцелуе. По ночам мне снится, что Сириус Блэк имеет меня во всех позах, подсмотренных в старательно припрятанной мамой за диваном "Камасутре". Благодаря этим снам я теперь знаю, что такое оргазм.
А сегодня не могу уснуть. Я не видела Сириуса с обеда. Было собрание Ордена, они проводят какую-то сверхсекретную операцию сегодня ночью, а Сириус как всегда не при делах, потому как он в розыске и ему нельзя покидать дом. Он вышел с кухни, где проводилось собрание, в таком бешенстве, что я сочла за благо спрятаться в своей комнате и не попадаться ему на глаза. Я поиграла с близнецами в карты, поболтала с Джинни о Гарри и их возможных отношениях. Хотя, какие там отношения! Сначала Джинни придется убить Чанг. Или Волдеморта. Тогда Гарри, пожалуй, обратит на нее внимание. Но этого я ей, конечно же, не сказала.
Спустя еще час, совершенно измученная, я спускаюсь на кухню с совершенно неблаговидной для "гриффиндорской заучки" целью - найти огневиски и влить в себя достаточное количество, чтобы заснуть. У Сириуса вон отлично получается, чем я хуже. Осторожно прокравшись по коридору, мышонком шмыгаю на кухню. Темно. Тишина, никого. Теперь осталось найти спиртное - кажется, в этом шкафчике. Нашарив в темноте бутылку, откупориваю ее. Теперь надо сделать глоток. Проблема в том, что я ни разу в жизни не пила ничего крепче сливочного пива. А оно безалкогольное. Запах огневиски вызывает тошноту. Задерживаю дыхания, подношу бутылку к губам и... Зажигается свет. От неожиданности я выпускаю из рук бутылку, и она летит на каменный пол. Но заботливая рука ловит ее на подлете.
- Я тебе многое смог бы простить, Гермиона. Но литр? Вдребезги? Это вряд ли.
- Вот же ... - только и могу выговорить я.
- Так - так, гордость и краса гриффиндора - алкоголичка - тянет он.
- В гораздо меньшей степени, чем ты! - парирую я.
- Куда же ты собралась? Хотела же выпить.
- Я передумала. Пойду спать. - Пищу, не очень-то надеясь на успешный исход.
- Ну уж нет. Раз пришла, то оставайся. Молли говорит, что в одиночестве пьют только алкоголики. А мне надоело быть алкоголиком.
- Я пить не буду! - заявляю я, пятясь к двери.
- Гермиона, останься. - Говорит он тихо. Кажется, я ослышалась. У меня слуховые галлюцинации. Сириус, который не орет и не шипит, который просит меня посидеть с ним за компанию. Бред.
- Прости, что?
- Останься. Пожалуйста. - Уже чуть раздраженно. Удивленная, я возвращаюсь на кухню и сажусь на краешек ближайшего к выходу стула. На всякий случай.
Сириус достает из шкафчика стакан, наливает себе огневиски. Мы молчим. Это какое-то странное молчание. Оно не напрягает. Почему молчит он, я не знаю. А я молчу потому, что боюсь разрушить это хрупкое подобие перемирия.
- Эта жизнь - дерьмо. - Неожиданно говорит он.- И никто меня в этом не переубедит. Даже ты. - И опустошает стакан одним глотком.
- Я не собираюсь тебя переубеждать, Сириус. - Говорю, чтобы хоть что-то сказать.
- Вот только не надо говорить мне, что ты думаешь так же, не поверю. - скептически усмехается он. - Хорошие девочки вроде тебя должны считать жизнь одним сплошным праздником.
- Ага, особенно грязнокровки. Второе пришествие Волдеморта - это же один сплошной праздник для таких, как я. - Это вырывается у меня с каким-то горьким смешком. Сама от себя не ожидала.
- Э, насчет грязнокровки ... у меня тогда вырвалось, прости. Привет из милого детства.
- Да ничего, я привыкла. - Отвечаю я, думая о том, что извиниться за пощечину он не посчитал нужным. И пока он не успел ничего ответить, продолжаю - Я считаю, что жизнь - она разная. Полосатая. Иногда дерьмо, иногда - праздник. И серые будни в промежутке. Похожа на зебру.
- В таком случае, мою зебру кто-то явно облил черной краской - говорит он и наливает себе снова. Так он быстро напьется.
- Может, ты просто не замечаешь белых полос, Сириус? Вот, например, сейчас ты не в Азкабане, скоро приедет Гарри, и ты сможешь проводить с ним время, разве это не здорово?
- Здорово? Неплохо, конечно, но... Я был заперт в Азкабане, а теперь заперт в собственном доме, который всегда ненавидел. Мне здесь скучно, нечем заняться, только и польза, что предоставил дом Ордену. Выйти на улицу и помочь остальным мне не дают, как ты знаешь. Будто я ценность какая-то.
- Ты очень ценен для Гарри. У него нет других родных - кроме Дурслей, а они не в счет. Если с тобой что-нибудь случится - я даже не знаю, как он переживет это.
- О, эти магглы! С каким удовольствием я бы стер их с лица земли, ты не представляешь. Так издеваться над сыном Джеймса! Любая встреча с Пожирателями показалась бы им невинной рождественской вечеринкой. - в глазах Сириуса столько ярости и ненависти, что я дергаюсь в сторону двери. Хорошо хоть со стула не свалилась.
- Сириус, даже не думай! Это может показаться странным, но я считаю, что Гарри по-своему привязался к ним. Не настолько, чтобы полюбить или скучать, но все же. И потом, если бы мы убивали каждого, кто нам не нравится или сделал нам что-то плохое, то чем бы мы отличались от прислужников Сам-Знаешь-Кого?
- А мы и так не сильно от них отличаемся, детка. Просто у нас своя правда, а у них - своя. А методы борьбы... ты удивишься, но и они не так уж отличаются. Поспрашивай кого-нибудь из авроров, может тебе расскажут, хотя сильно в этом сомневаюсь.
- И все равно, я считаю, что в жизни всегда есть что-то хорошее. Разве у тебя все-все плохо?
- Плохое запоминается лучше, Гермиона. Я потерял почти всех дорогих мне людей, а потом почти потерял себя. Азкабан сломал меня, детка. Да ты все равно не поймешь, - о, его голос снова сочится ядом. Похоже, вечер откровений закончился. - Ты в жизни не теряла ничего серьезнее молочных зубов и учебника по Истории магии.
- Откуда ты знаешь, что у меня пропал учебник? - спрашиваю настороженно.
- А ты подумай головой, детка. Ты же умная девушка, не так ли?
- Не называй меня деткой! - взрываюсь я. - И вообще, отвяжись! Сам ведешь себя, как школьник!
- Что ж, желание женщины закон. Пойду к себе, буду пить в одиночестве. Может быть, тогда тебя замучает совесть.
- Не надейся, - уверена, я усмехаюсь достаточно гнусно. Он отвечает мне полной взаимностью. Дверь за ним захлопывается, и я кричу ему вслед: Неблагодарная псина! Если бы не маховик времени, тебя бы тут не было! Тебя бы вообще нигде не было!
Дверь на минуту приоткрывается. Он стоит на пороге, и выражение его лица...это даже не ярость, я не знаю, как описать его.
- А я никого не просил меня спасать. Благодетели. Ненавижу! - рычит он. Кажется, еще секунда и он бросится на меня. Но он просто закрывает дверь. Мерлин, какая же я дура! Кто меня за язык тянул. "Умная девушка", как же.
-Ты идиотка, Грейнджер,- говорю я себе. А потом отлипаю от стула и иду наверх. Спать. А что мне еще остается?
2
На следующее утро я пропускаю завтрак. Не хочется мне есть. Нет, обедать я тоже не спущусь, что-то голова побаливает... Джинни смотрит на меня с удивлением, но уговаривать не пытается. Рон крутит пальцем у виска и тоже уходит. Зато, спустя всего две минуты после его ухода, появляется миссис Уизли. И мне приходится спуститься на кухню. Потому что рассерженная Молли Уизли гораздо страшнее обиженного Сириуса Блэка.
Он приветственно кивает мне и спокойно продолжает есть. Ну, конечно же, прилюдное выяснение отношений - это не для него. Или он уже перестал на меня злиться? Я совсем его не понимаю, потому сжимаюсь в комок, чтобы стать как можно незаметнее каждый раз, когда он поднимает на меня взгляд.
Наконец-то закончился этот обед. Все расходятся. Но разговора не избежать, я обещала миссис Уизли собрать посуду со стола, а он вызвался помочь. Руки трясутся, тарелки звенят. Только бы не разбить ничего. В голове вертится как волчок одна-единственная мысль: "Мне крышка".
- Почему ты не пришла на завтрак? - Спрашивает он, отбирая у меня тарелки. От него пахнет перегаром.
- Э-э, я... у меня голова болела, вот, - неумело вру я.
- Ты же умная девушка, Гермиона, - привычно усмехается он, - неужели ты думаешь, что я в это поверю?
- А что такого, разве у меня голова не может заболеть? - вяло огрызаюсь, собирая со стола ножи, пока это не сделал он. Сочетание "Сириус и ножи" сейчас кажется мне весьма опасным.
- Просто, если ты скрываешься от меня, то не стоит усилий. Я на девчонок не обижаюсь. Еще умрешь тут голодной смертью, а я буду виноват. В моем доме и так всякой нечисти с избытком, мне тут только привидения гриффиндорской заучки не хватало! Голова у нее болела. Ты еще скажи, что с похмелья! - Ржет он, а я начинаю понимать, что "Гермиона и ножи" - тоже не лучшее сочетание. Вот бы сейчас... Корчу страшную рожу и отворачиваюсь, несу приборы в раковину. Но внутри все ликует - он на меня не злится! Он простил мне вчерашнюю эскападу. Но как же бесят его насмешки!
Пока я рефлексирую, пытаясь понять, чего во мне больше - радости или злости, Сириус достает палочку, левитирует оставшуюся на столе посуду к раковине и сваливает ее без разбора (о, да, у меня все разложено аккуратные стопочки) в мыльную воду. Брызги по всей кухне.
- Ах, ты, *** !!! - Не выдержав ору я.
- Какой уж есть, - гадко усмехается он. - Да ты на себя посмотри, детка, ты тоже не сахар!
Все, мое терпение лопнуло! Где, где теперь в этой куче ножи?! Но когда я, наконец, вытаскиваю из воды нож, оказывается, что этого пса уже нет на кухне. Зато выясняется, что слова таки материальны. У меня начинает болеть голова. Вот ведь... Надо срочно сделать себе кофе.
Аккуратно иду от плиты к столу, стараясь не расплескать содержимое чашки. Так всегда, наливаю слишком много, а потом боюсь пролить! Судьба сегодня явно не благоволит ко мне, нога поскальзывается на мокром мыльном пятне, и ... нет, я не падаю, а вот чашка выскальзывает из рук и осколки вкупе с каплями обжигающей жидкости разлетаются по всей кухне.
- Твою... - шиплю, потирая ошпаренную ногу. Надо прибраться. И тут я осознаю, что убираться придется без магии. Ручками. Бл... Скотина. Все из-за него!
- Твою мать! Идиот! Придурок! Шавка блохастая! - Мне необходимо выговориться, вернее, выкричаться, иначе я взорвусь.
Сириус меня, разумеется, уже не слышит, зато отлично слышит заглянувший на звук бьющейся посуды профессор Снейп. Я и забыла, что сегодня собрание Ордена.
Снейп оглядывает разгромленную кухню и слушает мои излияния.
- Мисс Грейнджер, - говорит он, приподнимая бровь, - о, Мерлин, - с явным восхищением. - Надо же! Не я один использую подобные эпитеты для описания своего отношения к нашему милому беглому каторжнику! Я-то думал, вы прониклись к крестному вашего лучшего друга с любовью и пониманием...
- Да какое тут, к дьяволу, может быть понимание... - Бормочу смущенно, пытаясь промокнуть джинсы салфеткой, - простите, профессор, я вас не заметила. Я разбила чашку, но я сейчас же все уберу.
Он не дает мне договорить. Достает из рукава палочку и, одним изящным взмахом, не произнося заклинания вслух, приводит кухню в порядок. Чашка как новенькая, на полу не остается ни следа от мыльных луж и кофейных брызг.
- Спасибо, сэр! - Изумленно-благодарно шепчу я. Я в шоке. Мне помог убраться Северус Снейп. Пойду, подам заявку в книгу рекордов Гиннеса. А потом отправлюсь в Мунго.
- Не обольщайтесь, мисс Грейнджер, я не собираюсь убирать за вами каждый раз, когда вы разобьете очередной сосуд! - язвит Снейп, но, хоть губы и кривятся, я вижу, что в глазах у него сверкают веселые искорки.
- Вы останетесь на ужин, профессор? - Спрашиваю. Зачем спросила? Какое мне дело? Сама не пойму.
- Нет.
- Но почему? - Кто ж меня за язык-то тянет...
-Я думаю, вы и сами знаете ответ на этот вопрос, вы же умная девочка, мисс Грейнджер.
Пока я перевариваю очередную " умную девочку", профессор успевает выйти из кухни.
- И этот туда же, - бурчу я, хватаясь за голову. - Мышь летучая! Спасибо, хоть деткой не назвал.
- Не смей тянуть к девчонке свои грязные лапы! - Слышу злое шипение и замираю. Вечно я оказываюсь не в том месте не в то время. Я везунчик, да-да.
- Ах - ах, Нюниус заделался блюстителем нравственности! С каких это пор?
- Она - моя студентка, кобелина, я отвечаю за нее!
- Мой дом - не Хогвартс, здесь за нее отвечает Молли. И знаешь, "моя студентка" прозвучало попросту как "моя". Сам на ее губу раскатал, Сопливус?
- Да иди ты! Если бы не свидетели, я бы тебя сейчас...
- И не говори! - Ощетинивается Сириус, доставая палочку.
- Сириус, Северус, вы опять? - Из двери гостиной выплывает профессор Дамблдор. - А ну-ка прекращайте детские выходки, у меня к вам важный разговор. - Тут он замечает затаившуюся у стены меня. И знаете, что он делает потом? Он мне подмигивает. И уходит туда, откуда пришел. Блэк и Снейп следуют за ним. А я остаюсь у стены, тщетно пытаясь прийти в себя. Поговаривают, что наш директор сумасшедший. Ставлю сто галлеонов, что это так.
Приехал Гарри. Он очень зол на нас с Роном, да и на всех остальных тоже - за то, что не написали ему об Ордене. За то, что мы тут развлекались и узнавали все самое интересное, пока он мыл тарелки за семейкой Дурслей. И еще он счастлив, что может быть рядом с Сириусом. Так счастлив, что у меня язык не поворачивается ответить на его обвинения честно. Объяснить, что мы тоже так и не смогли узнать, о чем говорят на Собраниях. О том, что главные мои "развлечения" в этой дыре - это милые беседы с его обходительным крестным, просмотр снов порнографического содержания и составление словаря Редких Ругательств Магической Британии - на основе данных, полученных у Кричера и портрета его обожаемой хозяйки. У Гарри и так много проблем, ему еще только моих не хватает.
Мы с Сириусом стали ругаться реже. Не потому, что не было причин, а потому, что теперь была опасность попасться на глаза Гарри в процессе "светской беседы", а он не настолько простодушен, как Рон, и с чувством юмора у него напряженно - не то, что у близнецов. В версию "это мы так шутим" он так запросто не поверит.
Но мы находим время. В доме куча пустых комнат, да и на кухне по ночам вполне себе пусто.
Завтра мы уезжаем в Хогвартс. Чемоданы собраны, все как на иголках. Вечером Сириус и Гарри долго беседуют. Потом Сириус долго беседует с Дамблдором. После этих бесед у него окончательно портится настроение, и он уходит к себе в комнату.
А мне интересно - в чем же дело? Оказывается, Сириус хочет проводить Гарри до поезда. В анимагической форме. Но это все равно опасно, поэтому все против. Даже Гарри. Гарри спрашивает меня, что я думаю по этому поводу.
- Пусть поступает, как считает нужным. В конце концов, это его жизнь, и если он так хочет ею рискнуть - это его право. Он же взрослый человек. - Говорю я. Довольно громко, как выясняется. Наверху открывается дверь Сириусовой спальни, и он кричит:
- Вот, послушайте хотя бы девчонку, если не хотите слушать меня. Она говорит дельные вещи! - и дверь снова захлопывается.
Гарри непонимающе смотрит на меня, пожимает плечами и тоже уходит. Ему, видите ли, срочно приспичило проверить, все ли собрано.
Ночью я спускаюсь на кухню попить воды. Не то, чтобы меня так уж мучила жажда, но ноги сами несут меня вниз. Потому что там может быть Сириус. Сегодня мы с ним еще не ссорились. Но сегодня это особенно опасно - именно сейчас он наиболее остро осознает свою бесполезность.
Ну конечно, он здесь. В руке стакан огневиски, на столе перед ним - мой учебник по Истории Магии. Сириус задумчиво отрывает страницы и бросает их в камин. По одной. Чтобы растянуть удовольствие. А еще на столе стоит другой стакан. Тоже полный. Он знал, что я приду.
- Я уже заказала новый учебник. - Спокойно говорю я, усаживаясь напротив. Теперь нас разделяет стол. Хоть какая-то иллюзия безопасности. Он пододвигает мне стакан.
- Значит, придет и его черед, детка. Ты же пришла, чтобы выпить, так? Очередной стресс?
Чтобы не отвечать, беру стакан и отпиваю. Совсем чуть-чуть. Горло обжигает огнем, в животе будто взрывается бомба, из глаз катятся слезы. А этот *** смеется. Ржет, просто заходится. О, да! Я еще и великий комик.
- Я-то думал, ты в прошлый раз выпить заходила, - покатывается он. - А ты, оказывается, просто понюхать хотела, для успокоения нервов, не иначе!
Вместо ответа опрокидываю в себя остальное содержимое стакана. Целиком. Дыхание замирает, но я уже ученая - обходится без слез и кашля.
- Решила напиться, детка? Смотри, привыкнешь! И мой крестник этому не обрадуется. У кого же он тогда будет списывать? - Это называется "задеть за больное". Я иногда думаю, что Рон и Гарри дружат со мной только потому, что я хорошо учусь. Знаю, что это не так, но все равно думаю. И Сириус это знает. Еще утром я бы взвилась и наговорила пакостей в ответ, но сейчас мне на удивление спокойно.
- Ты же сам мне налил, Сириус. А папа с мамой меня учили не спорить взрослыми.
- Да-а? - Тянет он. - Как интересно. Почему же ты вспомнила об этом только сейчас?
- Потому что сейчас мне это выгодно. - Ставлю пустой стакан на стол и выжидающе смотрю на него. Он снова наполняет стаканы - мне и себе.
- Чему же тебя еще учили мама с папой, Гермиона?
-Не лениться чистить зубы, не грубить, хорошо учиться, не есть много сладкого, не грызть ногти, здороваться при встрече...
- А тебе не говорили, что столь юной девице опасно сидеть вдвоем с пьяным мужчиной, недавно вышедшим из тюрьмы, в одном помещении? - Взгляд. Какой же странный у него взгляд.
- Не-а, - осторожно говорю я. Мой голос звучит как-то странно. Похоже, я уже основательно пьяна. Как мне мало надо. - Знаешь, я думаю, никому и в голову не приходило, что я могу оказаться в такой ситуации. Мне говорили, что опасно садиться в машину к незнакомцам.
- Ну, тогда считай, что там ты сейчас и находишься. В машине с незнакомцем.
Тело реагирует на его слова целым букетом ощущений. Влечение, жар, страх ... страха, пожалуй, больше. Убежать, пока не поздно! Но я, разумеется, никуда не бегу.
Сириус встает, подходит ко мне, сдергивает меня со стула и садится на него сам. А меня сажает к себе на колени. Я испуганно дергаюсь, почувствовав под собой что-то твердое, и это не его колени. Я, кажется, знаю, что это.
- Не ерзай так! - Хрипло выдыхает Сириус, прижимая меня к себе. - Я же не железный.
Испуганно киваю и замираю.
- Я же просто хочу быть полезен Ордену, - шепчет он мне в волосы - так невнятно, что я не до конца уверена, что он говорит именно это. - Или хоть кому-нибудь. Мне так надоело быть балластом. Заключенным. Если бы ты знала, как... - последние слова звучат совсем тихо, и я решаюсь переспросить.
- Знала что, Сириус?
Вместо ответа он проводит рукой по моей щеке - той самой, по которой он меня когда-то ударил. Берет пальцами за подбородок и поднимает мое лицо к своему.
- Сколько тебе лет, Гермиона? - шепчет он, обдавая меня запахом огневиски.
- Пятнадцать, - шепчу я.
- Я уже говорил тебе, что меня не привлекают девушки твоего возраста?
- Да, - снова шепот, слова застывают в горле.
- Так вот, детка, кажется, я солгал. - Усмехается он, впиваясь в мои губы.
Это потрясающе, завораживающе, обжигающе приятно. И настолько же страшно. Я никогда ни с кем не целовалась, даже с Крамом, что бы там не думал Рон.
Поэтому я принимаю послышавшийся на лестнице звук шагов за дар небес. Я вскакиваю с его колен, Сириус хватает со стола остатки учебника и кладет его себе на колени. Звук шагов все отчетливее.
- Мы еще не закончили этот разговор, Гермиона. И мы его обязательно продолжим - следующим летом. - Это звучит как угроза и как обещание одновременно.
- Гермиона, деточка, ты почему не спишь? - Миссис Уизли, так я и думала.
- Я воды зашла попить, - отвечаю я, стараясь скрыть нервную дрожь и не дышать в ее сторону. Но она уже переключилась на Сириуса.
- Сириус, ты опять напился? Да еще на кухне! Подумай, какой пример ты подаешь детям!
- Хорошо, Молли, я пойду к себе. - Говорит Сириус с плохо скрываемым раздражением. И пытается покинуть кухню, прихватив бутылку, стакан и мой многострадальный учебник. Но не тут-то было. Уйти от миссис Уизли, не дослушав ее нотации до конца - это что-то из области научной фантастики.
Воспользовавшись ситуацией, я проскальзываю мимо спорщиков, сломя голову несусь к своей комнате, и даже зачем-то запираю дверь изнутри. Джинни ворочается во сне. Я как можно тише забираюсь в кровать. В голове шумит, ноги ватные, в теле никак хочет затухать огонь, разожженный поцелуем Сириуса (а может, стаканом огневиски?).
- Добилась своего? - спрашиваю я у себя. - И что ты теперь будешь с этим делать?
Ответов у меня ноль. Кажется, я сегодня не усну. Но нет. Выясняется, что огневиски все-таки полезная вещь. В особенности оно полезно в роли снотворного.