Метаморфоза
Один поросёнок твёрдо решил стать человеком. Но не просто человеком, а светской девицей. Дерзкие мечты были небезосновательны, так как среди других поросят наш поросёнок был особенно красив, отличался тактом, обходительностью, чувством собственного достоинства, обладал звонким милым голоском, умел стрелять глазками и вовремя краснеть, а также, по словам очевидцев, неплохо вальсировал и даже будто бы поигрывал на клавикордах, но это не точно. Таковые качества и умения могли бы составить ему неплохую биографию и в родном хлеву, но поросёнок желал выезжать на балы, посещать званые обеды и срывать аплодисменты, исполняя романсы в музыкальных гостиных. Последнее представляло собой особенную сложность, ибо свиное рыльце более предназначено для поглощения ботвиньи, нежели для алябьевского «Соловья». Но какие могут быть преграды отважному сердцу и целеустремлённому духу?
Мало-помалу, усердными тренировками и сосредоточенным усилием воли поросёнок вырабатывал в себе навыки светского этикета и стиль поведения настоящей леди. А работы было много. Едва научившись ходить на задних копытцах, он обнаружил, что поросячья фигура, хотя и может быть издали принята за человеческую, не оставляет никаких шансов на успех в высшем свете. В ход пошли жестокие корсеты, перетяжки и неустанные физические упражнения. Титаническими усилиями на округлых боках удалось обозначить некоторое подобие талии, а вытесненное оттуда сало очень удачно расположилось в районе груди и ниже поясницы. Густая щетина, покрывавшая всё тело, также не добавляла шарма. Но после того как множество бритвенных лезвий были безнадёжно затуплены, выяснилось, что поросячья кожа имеет приятный розовый оттенок и даже завидный румянец, который редко теперь встретишь в наших салонах. Копытца можно было легко скрыть туфельками и перчатками. Правда, ручку для поцелуя приходилось подавать немного выше положенного места, и это впоследствии даже стало новой скандальной модой на один или два сезона.
Увы, о человеческой речи не могло быть и речи. Но во-первых, воспитанной леди и не положенно много болтать. А во-вторых, обилие гортанных и носовых звуков, издаваемых обычно поросятами, легко можно было принять за очаровательный провансальский акцент французского языка, которого, сказать по правде, никто почти у нас не знал. Особенно хорошо новоиспечённой барышне удавалось произносить слово «oui» со всевозможными интонациями. Радостное «oui». Снисходительное «oui». Удивлённо-вопросительное «oui». Скептически-вопросительное «oui». И, наконец, скромное, застенчивое «oui» для разговора с особенно влиятельными персонами и самыми престижными кавалерами.
***
Надо сказать, что герой наш жил на ферме, хозяин которой не был в восторге от увлечений поросёнка, потому что имел на него предельно конкретные планы. Согласно этим планам, поросёнок должен был принимать личное участие в праздновании следующего Рождества, а следовательно, находиться на ферме и хорошо питаться. Особенно хозяину не нравились все эти упражнения по разгону жира, но увидев, насколько далеко зашёл розовощёкий фанатик в стремлении к своей мечте, этот богобоязненный человек пришёл в полное замешательство. Он погрузил возмутителя спокойствия, как есть, при всех корсетах и кружевах, на телегу и высадил у дверей пансиона благородных девиц. Сделал он это глубокой ночью, чтобы не видели соседи, добрые фермеры, которые уж сумели бы отличить свинью от бабы, хотя и на этот счёт, случалось, проявляли нарочитую близорукость. Так или иначе, утром поросёнок проснулся не в родном хлеву, а в строгом и очень приличном заведении, где новую благородную девицу конечно же приняли, хотя и несколько холодно ввиду её туманного происхождения.
***
Мечта сбылась. В свете быстро пришли к общему заключению, что дебютанточка весьма недурна, хотя и несколько чрезмерно курноса и лопоуха. Впрочем, и эти недостатки с лихвой искупаются её невероятно утончёнными манерами и баснословным приданным, которое, по слухам, будто бы дают за ней, но это не точно. Салонные матроны, которые тогда, как и сейчас, формулировали, высказывали и навязывыли «общественное мнение», всегда строгое и бескомпромиссное, на этот раз проявили необычное благодушие, ибо такой пуританской скромности они не могли припомнить даже в «старые добрые времена», к которым беспрестанно апеллировали в прочих случаях. Они даже в тайне между собой решили, что барышню не мешало бы обучить известной, допустимой приличиями раскрепощённости в обращении с кавалерами и тем помочь ей не только в полной мере насладиться своей молодостью и привлекательностью, но и составить достойную партию. С этой целью у них даже был утверждён секретный строго выверенный список кандидатов, упорядоченный по предпочтительности. Сама красотка тем временем колесила с бала на бал, из салона в гостиную, всюду ловя восторженные взгляды и вздохи восхищения
***
И вот, кавалергард (номер третий в секретном списке) незаметно огляделся по сторонам и рухнул на одно колено, громко звякнув саблей:
- Сударыня! Сударыня, внемлите мольбам пылающего сердца, которое, быть может, скоро будет пронзено вражеской пулей! - и он припал роскошными закрученными усами к тонкой ручке, как уже было заведено, значительно выше обычного и приличного места. Поросёнок даже прихрюкнул от неожиданности.
- Соблаговолите ли вы утолить неугасимым пламенем пылающее... - продолжал кавалергард, но неожиданно в дверях явился мрачный камер-юнкер (номер двадцать шестой в секретном списке).
- Чтооо?! Что я вижу?! - воскликнул он, сверкая чёрными молниями глаз. - И это после всех клятв и обещаний!..
- Oui... - хрюкнул поросёнок растерянно.
- Извольте немедленно удалиться! - зарычал кавалергард, вставая с колена и хватаясь за рукоять.
- Извольте оставить низменные и непристойные притязания! - отвечал камер-юнкер.
- Дуэль! Завтра же на рассвете! С двенадцати шагов!
- Дуэль! Сегодня же вы встретитесь с моим секундантом. Но прежде позвольте вне дуэльного протокола огреть вас тростью по хребту!
- Извольте! Но не раньше, чем я разобью вам нос!
Непременно, они бы и разбили друг другу носы, если бы на шум не пришёл заслуженный и многоопытный генерал от инфантерии, чей авторитет был равно непререкаем в войсках и в салонах.
- Цыц! Отставить рукопашную! - скомандовал он. - Ишь, устроили возню, как гимназисты! А вы, сударыня... Нешто не совестно...
Поросёнок покраснел и потупил взор.
- Нешто не совестно - продолжал генерал - быть такой несравненной красавицей!
- Oui? - хрюкнул поросёнок недоуменно.
- Поглядите, до чего ваши чары довели личный состав, жестокая вы серддцеедка! - он махнул рукой в сторону дуэлянтов. - В сложившейся диспозиции я вынужден принять командование на себя и перейти в решительное наступление. Сударыня!.. - тут уже генерал упал на одно колено. - Будьте моей женой! Готовы ли вы составить счастие старого вояки на склоне его многотрудных но победоносных дней?
- Oui! - хлипко проверещал поросёнок, ошеломлённый внезапным поворотом событий.
- Тогда все по позициям, и в ближайшее воскресенье выдвигаемся по направлению к алтарю!
***
Ещё одно «oui» было произнесено уже у алтаря. В свадебном наряде невеста была особенно неотразима. Салонные матроны утирали слёзы умиления, а усатые офицеры поднимали бокалы за генерала, с удивлением признаваясь друг другу, что уже и не ожидали от его превосходительства такой прыти. Красавица действительно пришлась очень под стать стариковскому вкусу. Курносый нос, дородные бока, деревенская внешность - всё, к чему привык старый солдафон в утомительных походах по пыльным дорогам Европы. К тому же, потерявшее остроту зрение генерала делало избранницу ещё более привлекательной, стирая мелкие недостатки и неточности анатомии. А поросёнок в свою очередь был доволен тем, что от начала и до конца осуществил свою мечту, ни разу не отступив от задуманного. Потому брак получился крепким, даже в известной мере образцовым, и жили они долго и счастливо.
Детей у них не было.