Про признание
Страшновато возвращаться через два года. Но с одной стороны страх, а с другой - жажда ваших комментариев и десяток пережитых приключений, которые категорически нельзя забыть. Двадцать секунд напряженных подсчетов - и получается, надо писать. Сегодня - про признание в любви.
Недели две назад приехавшая на праздники семья потащила нас с мужем в гости. Потому что семья моя отличается повышенной клинической общительностью и имеет по паре штук друзей в каждом городе. Ну и потому что мы отличаемся слабым характером и на все предложения, высказанные со сталью в голосе (и кулаком у носа) блеем с энтузиазмом свое "конечно!". Гости оказались в Вашингтоне, в тихом спальном районе (цены на тихие дома в тихом районе до сих пор вызывают приступ икоты и нервного смеха). Там вокруг домов - гирлянды и ели, в воздухе - спокойствие и гармония, а в окнах - причесанные дети, которые всегда ("Аня, ты опять пролила на платье вишневый сок?! Ну что за девчонка!!!") слушаются взрослых. Эх. Гости при ближайшем рассмотрении оказались семьей из мамы (сталь в голосе, белый пух в глазах, яблочный пирог - умереть какой вкусный), папы (темперамент - уууух, а так внешне и не скажешь), двух девчонок подросткового возраста (одна фехтует, вторая музицирует, обе режутся в монополию и ведут себя не так, как я...) и родителей папы. Бабушка - американка итало-польского происхождения, а дедушка... Бедный дедушка.
Бабушка при знакомстве блеснула черным глазом с хитринкой, горстью колец на пальцах и обещанием таких жизненных историй, что я тихо налила себе вина и села на диван, преданно смотря в ее черные глаза. Дедушка, молчаливый бывший краснодеревщик и математик, за весь вечер сказал от силы слов пять, ну да и не то чтобы я его не поняла. Иметь дома пожизненный фейерверк в виде бабушке не каждый краснодеревщик потянет.
И вот мы сели ужинать. Папа с мамой бегали с кухни в гостиную, жонглируя салатами, бутылками и обещаниеми задушить дочерей, если они немендленно не вымоют руки/принесут хлеб/сядут за стол/выйдут из-за стола. Я сидела рядом с бабушкой и преданно смотрела ей в глаза - чего я, салатов не видела что ли? И преданность моя оправдала себя - бабушка начала рассказывать. Рассказывала она, четко планируя каждую следующую серию на момент отсутствия сына за столом, а как только он появлялся, смотрела в стол со смирением школьницы-отличницы и что-то такое говорила про погоду. Таким образом между делом бабушка умудрилась рассказать историю про вибратор, найденный ее католической до самых подтяжек маменькой в полузаброшенной больнице, где маменька подрабатывала много лет назад. Маменька, посоветовавшись со своим католическим мозгом, решила, что найденный предмет - это массажер для шеи, и с тех пор гордо хранила его на телевизоре, удивляясь по ходу дела увеличившемуся количеству гостей в ее доме.
Эту историю, напоминаю, бабушка рассказывала, смиренно дожидаясь отсуствия сына за столом, при этом сияя всеми своими кольцами, черными глазами и итальянским темпераметом мне на радость. И все бы хорошо, но в какой-то момент бабушка не рассчитала время отсутствия сына за столом, и из кухни полетело громогласное "Motherrrrrrr, you are not telling THAT story! I swear, you're gonna end up in a retirement home tomorrow morning! I will take you there myself!!!!!". Я смеялась так громко и так неприлично, что даже бабушка посмотрела на меня с нежностью.
А перед самым уходом бабушка притянула меня и мужа моего к себе и заговорщическим шепотом сказала: "Honey, I'm not a lesbian. But I just wanted you to know that you are gorgeous. And you (огни из глаз в сторону мужа) should be well aware of that". И это было самое прекрасное в моей жизни признание в любви. И вряд ли кто-то когда-нибудь сможет его переплюнуть. Так-то!
Недели две назад приехавшая на праздники семья потащила нас с мужем в гости. Потому что семья моя отличается повышенной клинической общительностью и имеет по паре штук друзей в каждом городе. Ну и потому что мы отличаемся слабым характером и на все предложения, высказанные со сталью в голосе (и кулаком у носа) блеем с энтузиазмом свое "конечно!". Гости оказались в Вашингтоне, в тихом спальном районе (цены на тихие дома в тихом районе до сих пор вызывают приступ икоты и нервного смеха). Там вокруг домов - гирлянды и ели, в воздухе - спокойствие и гармония, а в окнах - причесанные дети, которые всегда ("Аня, ты опять пролила на платье вишневый сок?! Ну что за девчонка!!!") слушаются взрослых. Эх. Гости при ближайшем рассмотрении оказались семьей из мамы (сталь в голосе, белый пух в глазах, яблочный пирог - умереть какой вкусный), папы (темперамент - уууух, а так внешне и не скажешь), двух девчонок подросткового возраста (одна фехтует, вторая музицирует, обе режутся в монополию и ведут себя не так, как я...) и родителей папы. Бабушка - американка итало-польского происхождения, а дедушка... Бедный дедушка.
Бабушка при знакомстве блеснула черным глазом с хитринкой, горстью колец на пальцах и обещанием таких жизненных историй, что я тихо налила себе вина и села на диван, преданно смотря в ее черные глаза. Дедушка, молчаливый бывший краснодеревщик и математик, за весь вечер сказал от силы слов пять, ну да и не то чтобы я его не поняла. Иметь дома пожизненный фейерверк в виде бабушке не каждый краснодеревщик потянет.
И вот мы сели ужинать. Папа с мамой бегали с кухни в гостиную, жонглируя салатами, бутылками и обещаниеми задушить дочерей, если они немендленно не вымоют руки/принесут хлеб/сядут за стол/выйдут из-за стола. Я сидела рядом с бабушкой и преданно смотрела ей в глаза - чего я, салатов не видела что ли? И преданность моя оправдала себя - бабушка начала рассказывать. Рассказывала она, четко планируя каждую следующую серию на момент отсутствия сына за столом, а как только он появлялся, смотрела в стол со смирением школьницы-отличницы и что-то такое говорила про погоду. Таким образом между делом бабушка умудрилась рассказать историю про вибратор, найденный ее католической до самых подтяжек маменькой в полузаброшенной больнице, где маменька подрабатывала много лет назад. Маменька, посоветовавшись со своим католическим мозгом, решила, что найденный предмет - это массажер для шеи, и с тех пор гордо хранила его на телевизоре, удивляясь по ходу дела увеличившемуся количеству гостей в ее доме.
Эту историю, напоминаю, бабушка рассказывала, смиренно дожидаясь отсуствия сына за столом, при этом сияя всеми своими кольцами, черными глазами и итальянским темпераметом мне на радость. И все бы хорошо, но в какой-то момент бабушка не рассчитала время отсутствия сына за столом, и из кухни полетело громогласное "Motherrrrrrr, you are not telling THAT story! I swear, you're gonna end up in a retirement home tomorrow morning! I will take you there myself!!!!!". Я смеялась так громко и так неприлично, что даже бабушка посмотрела на меня с нежностью.
А перед самым уходом бабушка притянула меня и мужа моего к себе и заговорщическим шепотом сказала: "Honey, I'm not a lesbian. But I just wanted you to know that you are gorgeous. And you (огни из глаз в сторону мужа) should be well aware of that". И это было самое прекрасное в моей жизни признание в любви. И вряд ли кто-то когда-нибудь сможет его переплюнуть. Так-то!