Женщины, над которыми надругались, решили бороться…
Оригинал взят у friend_sinatra в Женщины, над которыми надругались, решили бороться…
В Казахстане создан общественный фонд «Не молчи». Его учредили три женщины - жертвы изнасилований: Дина Смаилова, Жибек Мусинова и Мольдир Жумабаева. Перед этим они инициировали волну обсуждений в социальных сетях. Еще раньше Дина Смаилова, лидер движения, опубликовала в «Фейсбуке» письмо, в котором рассказала шокирующую историю о том, как 27 лет назад она подверглась насилию.
Грешки «агашек»
- Помимо девушек и женщин, которые оказывались в подобных ситуациях, мне стали писать и мужчины, - рассказывает она. - Один из них, имея в виду не только физическое надругательство, заявил, что 90 процентов нашего населения изнасиловано.
(минутка пиздеца) Нам, женщинам, как ни странно это прозвучит, легче пережить насилие. Мы можем себе позволить заплакать, но мужчина - нет. И это очень страшно. Воспитанник одного детского воспитательного учреждения, не скажу какого, доверившись после того письма, рассказал мне, что был свидетелем многих изнасилований. Когда подрос, был поставлен перед выбором: или будет делать то же самое, или станет жертвой. И он вынужден был стать участником нескольких групповых изнасилований. Мальчиков или девочек - неважно. Главное - он участвовал, чтобы самому не быть изнасилованным. В интернатах и детских домах такое происходит регулярно.
Все слышали резонансную историю с изнасилованием ребенка в детском доме №1 Алматы. Департамент образования и органы опеки моментально заняли круговую оборону: не было этого! Выдумывают! Массажиста, изнасиловавшего в ЮКО девочку с ДЦП, тоже прикрыли, хотя там работают три опытных адвоката. То, что делу не дают ход, означает, что государство в лице правоохранительных органов позволяет себе нарушать закон.
- Но что же произошло с вами лично, если вы не можете забыть это 27 лет?
- Меня, 20-летнюю, изнасиловали мои же одноклассники. Это произошло во время свадьбы. Тот, кто замыслил дьявольский план, увлек меня за уединенный столик за колонной. Поставил фужер с шампанским. Я сделала глоток - и сразу закружилась голова. Подумала: это оттого, что пью спиртное впервые. Дальше все как во сне. Если немного восстанавливалась, мне подсовывали стакан с лимонадом. Когда у меня начиналась рвота и я бежала в туалет, этот человек неотступно следовал за мной. Со стороны, наверное, он походил на заботливого ухажера, хотя мы с ним никогда не были в романтических отношениях. Просто мальчик из моего подъезда. Вернувшись домой, я повторяла все время: «Честное слово, я выпила всего один бокал шампанского, я даже ничего не ела». Мама была в шоке, она что-то с меня смывала, стирала… И все время спрашивала: «Дина, скажи, кто это?». Я что-то рассказывала и оправдывалась-оправдывалась…
Два года назад на сеансах у психотерапевта я смогла назвать имена только двух, а третий был все время маячившим перед глазами силуэтом. После того письма, что появилось в «Фейсбуке» летом этого года, мама назвала имя «силуэта». Это был мой друг, а подвал, где это происходило, был его. Все эти годы мы с ним общались, он бывал у меня дома, я, приезжая в Москву, встречалась с ним. Но мама, поняв наутро, что я ничего не помню, не стала называть его имя. Боясь общественного осуждения, просто сняла квартиру и отселила подальше от родного дома. У нас с ней сложные отношения до сих пор. И теперь тоже она ни принять, ни понять не может, зачем я рассказала всем, что со мной случилось много лет назад. Такие, как я, и сами бы рады забыть ту мерзость, что случилась с нами. Если не получается, с головой уходим в работу. Но напрасно мы пытаемся убежать от самих себя. Молчание разрушает нас изнутри. Кто-то из изнасилованных, отрицая случившееся и боясь физической близости, лишается матки, кто-то сильно поправляется, кто-то, наоборот, худеет. Я, например, совсем недавно весила 105 килограммов. Сидела на бесконечных диетах, но они не помогали. Нормальный вес и вкус к жизни появились, когда посчастливилось найти хорошего психотерапевта. Но в целом специалистов, профессионально работающих с жертвами изнасилования, у нас не хватает. Появившиеся сейчас коучеры (нечто среднее между психологом и тренером) - не то.
Когда я писала свою историю, меня всю трясло. Выложила в «Фейсбук» 9 июля в 22.22. Мои друзья поймали тишину. У них, видимо, был шок! Они меня знали другой - позитивной, уверенной в себе. Потом пошли первые робкие комментарии. Кто-то сказал, что нет, это не история Дины, она просто сделала репост. Потом позвонили, сказали, что приедут. Мы разговаривали до утра. Я рассказала, что шла к этому письму шесть лет. В 2010 году была провоцирующая травма, она заставила меня спустя четыре года прийти к психологу. А в апреле 2016-го я наговорила на диктофон 6 часов и … все стерла. Испугалась того, что рассказала самой себе. Прошло еще несколько месяцев, и я поняла, что так дальше не могу.
То письмо словно прорвало плотину. Женщины, прошедшие через то же самое, писали, что я вылечила их. А я ревела и думала: если бы моя мама прочитала эти письма, то она бы, наконец, поняла меня. К тому времени, когда в августе ко мне приехали брат и мама Жибек Мусиновой, изнасилованной в Есике, в пяти городах уже работали тренеры-волонтеры, появились даже бесплатные юридические консультации для поддержки тех, кто стал жертвой изнасилования.
- «В Фейсбуке», кроме слов поддержки, есть еще и упреки. Мол, жертвы сами провоцируют насильников: носят вызывающую одежду, ходят в кафе.
- Наши правоохранительные органы в таких случаях с плохо скрытым изумлением говорят жертве изнасилования: «Чего орешь? Не убили же, даже ничего не сломали». Да лучше бы что-нибудь сломали! Мольдир из Жаркента тоже изнасиловал одноклассник. После этого у нее начались панические страхи, судороги, она похудела на 20 килограммов. Ей ставили шизофрению, опухоль головного мозга... А она даже с родителями не могла поделиться тем, что с ней случилось.
Наше общество устроено так, что даже если мы наглухо закроем все части тела, все равно останутся недовольные. 56-летняя Майра Садыкова из села Байтерек Енбекшиказахского района Алматинской области, над которой жестоко надругались средь бела дня в собственном доме, не ходит, между прочим, в короткой юбке. Самое страшное - искалечивший ее маньяк сейчас на свободе.
- А что же полицейские?
- Они ни разу не позвонили родственникам. Хотя заявление было подано сразу же, как только это случилось, я сама помогала писать его сыну этой женщины. Село Байтерек - это дачный массив, прилегающий к Есику. Председатель дачного товарищества некий Кайрош - сын близкой подруги пострадавшей. После смерти матери он часто захаживал в дом Майры попить чаю, пообщаться с ней и двумя ее сыновьями. В тот раз он привел с собой двух людей. Одного из них, будущего насильника, представившегося Ермеком, хозяйка никогда не видела. И без того нетрезвые, незваные гости принесли с собой еще и выпивку. Женщина вспоминает, что она уже тогда испугалась, поэтому вышла во двор и ждала, когда они уйдут. Наконец, двое собрались уходить, а Ермек почему-то остался. На просьбы увести его знакомые ответили: «Тате, мы сейчас вернемся».
А вскоре началось истязательство. Оно продолжалось четыре часа. Если бы старший сын Майры вернулся на полчаса позже, он не застал бы ее живой. Навстречу ему выскочил окровавленный мужчина. Увидев мать, голова которой напоминала шар, сын кинулся за незнакомцем, но не догнал. Сейчас поселок возмущен и напуган. И пока никто не арестован. Нет, говорят, состава преступления.
Я считаю, что маниакально заточенных на насилие, если удастся упечь их за решетку, никогда нельзя выпускать оттуда. Кто-то считает панацей химическую кастрацию. Но это даже не бесполезная, а вредная вещь, поскольку может лишь разозлить и без того озлобленного человека. Ведь можно насиловать любым способом. Знаю по себе: насильник-маньяк получает удовольствие просто от издевательств и унижений, которым он подвергает жертву. Недавно я общалась с мудрой женщиной, редактором одного из казахскоязычных изданий. Она рассказала мне, что если раньше в ауле происходило изнасилование, и отец или брат в порыве гнева убивал или калечил насильника, то все село по решению старейшин закрывало их своими спинами, а родне насильника больше не было места в родных местах. Они уходили из аула всем кланом. Получается, один такой случай становился уроком для нескольких поколений.
Но теперь в аулах совсем другая картина. Любому, даже маленькому, начальнику, приехавшему туда, почтенные «агашки» оказывают «прием». Кормят, поят, а вечером спрашивают: «Девочки нужны?». Чего стоит, например, история с девушкой по имени Парасат. В том ауле, откуда она родом, все знают, что агашки безнаказанно насилуют девочек, за которых некому постоять. Через 19 лет после первого изнасилования она, придя на свадьбу, от отчаяния пырнула насильника ножом: «Ты ведь знал, что мне было всего 14 лет и что я одна у матери и больной бабушки!» Село, прекрасно зная грешки агашки (он, кстати, не пострадал), осудило девушку, назвав ее сумасшедшей. Да что село! Когда я выложила свою историю в группу «Одноклассники», одна из тех девочек, что были на той злополучной свадьбе, написала: «Дина, что за пиар?». Про Жибек пишут, что она написала заявление, чтобы заработать денег и забрать у Алмаса, одного из четырех насильников, его крутую иномарку.
«Я сделаю все, чтобы насильники оказались за решеткой!»
По статистике, 70 процентов изнасилованных в Казахстане «ломаются», то есть забирают заявления и идут на примирение. Но 32-летняя Жибек Мусинова, которая подверглась групповому изнасилованию в августе этого года в городке Есик Енбекшиказахского района, решительно настроена идти до конца, чтобы наказать насильников.
- Когда они везли меня в своей машине, я сказала, что все равно найду и накажу, но это не остановило их, - вспоминает она события той августовской ночи. - Они думали, что им, как и раньше, все сойдет с рук.
Вполне возможно, что я чудом избежала смерти. Когда очнулась, они обсуждали, что со мной делать. Но тут, к счастью, меня нашли мои братья. Первым моим желанием было совершить самосуд - собрать братьев, друзей и убить этих уродов. Но потом я увидела плачущую маму, вспомнила о дочке. В комментариях к моей истории те, кто защищает насильников, пишут гадости о моей маме (будто она состоит на учете в психиатрической больнице) и задевают моего ребенка. Но это лишь придает мне сил. Я сделаю все, чтобы они оказались за решеткой. Многие девочки, среди них и мои подружки, оказывается, тоже были изнасилованы. Сейчас, когда они видят, что моя борьба приносит какие-то результаты, звонят, чтобы сказать: «Держись! Мы с тобой!» Но поначалу робко так говорили: «Жибек, может, не надо?»
Две из моих подруг, когда над ними надругались, пытались искать защиту у полиции. Написали заявление, им сказали, что вызовут, и забыли про них.
Был случай с маминой подругой. Ее подонки успели только избить, до изнасилования дело не дошло. Она, ударив одного из тех, кто годился ей в сыновья, вывернулась. Домой прибежала вся в синяках, дети позвонили в полицию, но пожилая женщина, боясь огласки, не решилась писать заявление.
Однажды подонки под видом таксистов увезли из кафе мужа с женой. Потом мужа в сторону, а жену изнасиловали. Но потерпевшие боятся сказать об этом даже близким. Насильники ведь запугивают их. Говорят, что опозорят. Пусть. Я не боюсь этого. Меня поддерживают близкие. Моя мама выросла в Дагестане, поэтому она не зомбирована этим нашим вечным «уят болады».
Сейчас наш городок разделился на две части. Одни осуждают, другие жалеют насильников. В интернете муссируется версия о том, что я в тот вечер была пьяная, дебоширила в кафе. А эти четверо, оказывается, привезли меня в РОВД, чтобы успокоить. Получается, я сама себя по дороге изнасиловала, нанесла ссадины и ушибы. Если послушать, как со мной разговаривали в полиции, то со стороны это и в самом деле походило на то, что это не меня, а я кого-то изнасиловала. Со мной следователь говорил развязным тоном, а этих четверых, когда они сказали, что никого не трогали, отпустил.
В тот же день моему родственнику, который пытался отстоять меня, кто-то позвонил. Не представившись, спросил, а не боится ли он за родителей и семью брата? И посоветовал: «Забери заявление и закрой рот, иначе с ними что-то случится».
У нас с насильниками оказалось много общих знакомых. Некоторые из них пытаются давить на меня. «Не ломай им жизнь, - говорят они. - Они же молодые. Ну подумаешь, набухались». Родственники моих истязателей осаждают наш дом. Мы их не пускаем, но они, чтобы взять нас измором, прикормили наших собак. Предлагают деньги, путевку в санаторий, машину, давят на жалость, манипулируя здоровьем матери одного из насильников. Так и говорят: «Если она умрет от горя, как ты будешь жить дальше?»
Мне очень жаль родителей этих подонков. Такой шок пережить в самом деле трудно. Но я не отступлюсь. После случая с Майра-тате боюсь не только за дочку и подруг, но и за маму тоже. Им ведь все равно, кого насиловать, - ребенка или пожилого человека. Моя мама - святой человек: поддерживая меня, она сказала, что честь ее ребенка для нее важнее денег.
Заколдованный Есик
- Сейчас еще не так страшно, но когда начнутся суды, вот тогда пойдет настоящее давление на Жибек Мусинову и ее родственников, - добавляет Дина Смаилова. - Почему пришлось попросить такого авторитетного адвоката, как Айман Умарова, взяться за это дело? Потому что она знает все подводные камни.
Следующий наш шаг: будем просить МВД, чтобы они организовали нам встречу с сотрудниками правоохранительных органов. Хочу рассказать им, какую травму в душе у девушки оставляет изнасилование и как с ней нужно разговаривать, если она обратилась к ним за помощью.
На основании двух этих дел я собираюсь обратиться к генеральному прокурору и попросить защиты для семей Мусиновых и Садыковых. Я очень сильно опасаюсь за их безопасность. Когда на портале nur.kz вышла первая публикация об изнасиловании Майры Садыковой, позвонили сестре потерпевшей. Некий Куаныш, представившийся следователем РОВД, попросил назвать имена и фамилии сыновей Майры. Когда она сказала, что они есть в деле, он бросил трубку. Братья Садыковы сейчас живут одни. Тот, кто истязал их мать, не мажор типа Алмаса. Это преступник-маньяк, убивавший незнакомого ему человека фактически ни за что.
Оба изнасилования произошли в Енбекшиказахском районе Алматинской области. Незадолго до этого четверо пьяных мужчин, один из них полицейский, там же, в Есике, насильно затолкали в машину девушку. Якобы ее украли. Умыкатели, как мы знаем, погибли: их машина попала в ДТП, девушка с тяжелыми травмами оказалась в больнице. Но я уверена, что ее собирались изнасиловать. Иначе зачем им было везти девушку неизвестно куда?
Я бы сказала, что Есик какой-то заколдованный, если бы страшные изнасилования с пугающей цикличностью не прокатились по всей стране. Актау - изнасилование 6-летней девочки. Актобе - изнасилование и избиение девушки-врача отцом семейства… Но Есик оказался в центре внимания, потому что этот город возмутился первым.
https://camonitor.kz/25651-zhenschiny-nad-kotorymi-nadrugalis-reshili-borotsya.html
В Казахстане создан общественный фонд «Не молчи». Его учредили три женщины - жертвы изнасилований: Дина Смаилова, Жибек Мусинова и Мольдир Жумабаева. Перед этим они инициировали волну обсуждений в социальных сетях. Еще раньше Дина Смаилова, лидер движения, опубликовала в «Фейсбуке» письмо, в котором рассказала шокирующую историю о том, как 27 лет назад она подверглась насилию.
Грешки «агашек»
- Помимо девушек и женщин, которые оказывались в подобных ситуациях, мне стали писать и мужчины, - рассказывает она. - Один из них, имея в виду не только физическое надругательство, заявил, что 90 процентов нашего населения изнасиловано.
(минутка пиздеца) Нам, женщинам, как ни странно это прозвучит, легче пережить насилие. Мы можем себе позволить заплакать, но мужчина - нет. И это очень страшно. Воспитанник одного детского воспитательного учреждения, не скажу какого, доверившись после того письма, рассказал мне, что был свидетелем многих изнасилований. Когда подрос, был поставлен перед выбором: или будет делать то же самое, или станет жертвой. И он вынужден был стать участником нескольких групповых изнасилований. Мальчиков или девочек - неважно. Главное - он участвовал, чтобы самому не быть изнасилованным. В интернатах и детских домах такое происходит регулярно.
Все слышали резонансную историю с изнасилованием ребенка в детском доме №1 Алматы. Департамент образования и органы опеки моментально заняли круговую оборону: не было этого! Выдумывают! Массажиста, изнасиловавшего в ЮКО девочку с ДЦП, тоже прикрыли, хотя там работают три опытных адвоката. То, что делу не дают ход, означает, что государство в лице правоохранительных органов позволяет себе нарушать закон.
- Но что же произошло с вами лично, если вы не можете забыть это 27 лет?
- Меня, 20-летнюю, изнасиловали мои же одноклассники. Это произошло во время свадьбы. Тот, кто замыслил дьявольский план, увлек меня за уединенный столик за колонной. Поставил фужер с шампанским. Я сделала глоток - и сразу закружилась голова. Подумала: это оттого, что пью спиртное впервые. Дальше все как во сне. Если немного восстанавливалась, мне подсовывали стакан с лимонадом. Когда у меня начиналась рвота и я бежала в туалет, этот человек неотступно следовал за мной. Со стороны, наверное, он походил на заботливого ухажера, хотя мы с ним никогда не были в романтических отношениях. Просто мальчик из моего подъезда. Вернувшись домой, я повторяла все время: «Честное слово, я выпила всего один бокал шампанского, я даже ничего не ела». Мама была в шоке, она что-то с меня смывала, стирала… И все время спрашивала: «Дина, скажи, кто это?». Я что-то рассказывала и оправдывалась-оправдывалась…
Два года назад на сеансах у психотерапевта я смогла назвать имена только двух, а третий был все время маячившим перед глазами силуэтом. После того письма, что появилось в «Фейсбуке» летом этого года, мама назвала имя «силуэта». Это был мой друг, а подвал, где это происходило, был его. Все эти годы мы с ним общались, он бывал у меня дома, я, приезжая в Москву, встречалась с ним. Но мама, поняв наутро, что я ничего не помню, не стала называть его имя. Боясь общественного осуждения, просто сняла квартиру и отселила подальше от родного дома. У нас с ней сложные отношения до сих пор. И теперь тоже она ни принять, ни понять не может, зачем я рассказала всем, что со мной случилось много лет назад. Такие, как я, и сами бы рады забыть ту мерзость, что случилась с нами. Если не получается, с головой уходим в работу. Но напрасно мы пытаемся убежать от самих себя. Молчание разрушает нас изнутри. Кто-то из изнасилованных, отрицая случившееся и боясь физической близости, лишается матки, кто-то сильно поправляется, кто-то, наоборот, худеет. Я, например, совсем недавно весила 105 килограммов. Сидела на бесконечных диетах, но они не помогали. Нормальный вес и вкус к жизни появились, когда посчастливилось найти хорошего психотерапевта. Но в целом специалистов, профессионально работающих с жертвами изнасилования, у нас не хватает. Появившиеся сейчас коучеры (нечто среднее между психологом и тренером) - не то.
Когда я писала свою историю, меня всю трясло. Выложила в «Фейсбук» 9 июля в 22.22. Мои друзья поймали тишину. У них, видимо, был шок! Они меня знали другой - позитивной, уверенной в себе. Потом пошли первые робкие комментарии. Кто-то сказал, что нет, это не история Дины, она просто сделала репост. Потом позвонили, сказали, что приедут. Мы разговаривали до утра. Я рассказала, что шла к этому письму шесть лет. В 2010 году была провоцирующая травма, она заставила меня спустя четыре года прийти к психологу. А в апреле 2016-го я наговорила на диктофон 6 часов и … все стерла. Испугалась того, что рассказала самой себе. Прошло еще несколько месяцев, и я поняла, что так дальше не могу.
То письмо словно прорвало плотину. Женщины, прошедшие через то же самое, писали, что я вылечила их. А я ревела и думала: если бы моя мама прочитала эти письма, то она бы, наконец, поняла меня. К тому времени, когда в августе ко мне приехали брат и мама Жибек Мусиновой, изнасилованной в Есике, в пяти городах уже работали тренеры-волонтеры, появились даже бесплатные юридические консультации для поддержки тех, кто стал жертвой изнасилования.
- «В Фейсбуке», кроме слов поддержки, есть еще и упреки. Мол, жертвы сами провоцируют насильников: носят вызывающую одежду, ходят в кафе.
- Наши правоохранительные органы в таких случаях с плохо скрытым изумлением говорят жертве изнасилования: «Чего орешь? Не убили же, даже ничего не сломали». Да лучше бы что-нибудь сломали! Мольдир из Жаркента тоже изнасиловал одноклассник. После этого у нее начались панические страхи, судороги, она похудела на 20 килограммов. Ей ставили шизофрению, опухоль головного мозга... А она даже с родителями не могла поделиться тем, что с ней случилось.
Наше общество устроено так, что даже если мы наглухо закроем все части тела, все равно останутся недовольные. 56-летняя Майра Садыкова из села Байтерек Енбекшиказахского района Алматинской области, над которой жестоко надругались средь бела дня в собственном доме, не ходит, между прочим, в короткой юбке. Самое страшное - искалечивший ее маньяк сейчас на свободе.
- А что же полицейские?
- Они ни разу не позвонили родственникам. Хотя заявление было подано сразу же, как только это случилось, я сама помогала писать его сыну этой женщины. Село Байтерек - это дачный массив, прилегающий к Есику. Председатель дачного товарищества некий Кайрош - сын близкой подруги пострадавшей. После смерти матери он часто захаживал в дом Майры попить чаю, пообщаться с ней и двумя ее сыновьями. В тот раз он привел с собой двух людей. Одного из них, будущего насильника, представившегося Ермеком, хозяйка никогда не видела. И без того нетрезвые, незваные гости принесли с собой еще и выпивку. Женщина вспоминает, что она уже тогда испугалась, поэтому вышла во двор и ждала, когда они уйдут. Наконец, двое собрались уходить, а Ермек почему-то остался. На просьбы увести его знакомые ответили: «Тате, мы сейчас вернемся».
А вскоре началось истязательство. Оно продолжалось четыре часа. Если бы старший сын Майры вернулся на полчаса позже, он не застал бы ее живой. Навстречу ему выскочил окровавленный мужчина. Увидев мать, голова которой напоминала шар, сын кинулся за незнакомцем, но не догнал. Сейчас поселок возмущен и напуган. И пока никто не арестован. Нет, говорят, состава преступления.
Я считаю, что маниакально заточенных на насилие, если удастся упечь их за решетку, никогда нельзя выпускать оттуда. Кто-то считает панацей химическую кастрацию. Но это даже не бесполезная, а вредная вещь, поскольку может лишь разозлить и без того озлобленного человека. Ведь можно насиловать любым способом. Знаю по себе: насильник-маньяк получает удовольствие просто от издевательств и унижений, которым он подвергает жертву. Недавно я общалась с мудрой женщиной, редактором одного из казахскоязычных изданий. Она рассказала мне, что если раньше в ауле происходило изнасилование, и отец или брат в порыве гнева убивал или калечил насильника, то все село по решению старейшин закрывало их своими спинами, а родне насильника больше не было места в родных местах. Они уходили из аула всем кланом. Получается, один такой случай становился уроком для нескольких поколений.
Но теперь в аулах совсем другая картина. Любому, даже маленькому, начальнику, приехавшему туда, почтенные «агашки» оказывают «прием». Кормят, поят, а вечером спрашивают: «Девочки нужны?». Чего стоит, например, история с девушкой по имени Парасат. В том ауле, откуда она родом, все знают, что агашки безнаказанно насилуют девочек, за которых некому постоять. Через 19 лет после первого изнасилования она, придя на свадьбу, от отчаяния пырнула насильника ножом: «Ты ведь знал, что мне было всего 14 лет и что я одна у матери и больной бабушки!» Село, прекрасно зная грешки агашки (он, кстати, не пострадал), осудило девушку, назвав ее сумасшедшей. Да что село! Когда я выложила свою историю в группу «Одноклассники», одна из тех девочек, что были на той злополучной свадьбе, написала: «Дина, что за пиар?». Про Жибек пишут, что она написала заявление, чтобы заработать денег и забрать у Алмаса, одного из четырех насильников, его крутую иномарку.
«Я сделаю все, чтобы насильники оказались за решеткой!»
По статистике, 70 процентов изнасилованных в Казахстане «ломаются», то есть забирают заявления и идут на примирение. Но 32-летняя Жибек Мусинова, которая подверглась групповому изнасилованию в августе этого года в городке Есик Енбекшиказахского района, решительно настроена идти до конца, чтобы наказать насильников.
- Когда они везли меня в своей машине, я сказала, что все равно найду и накажу, но это не остановило их, - вспоминает она события той августовской ночи. - Они думали, что им, как и раньше, все сойдет с рук.
Вполне возможно, что я чудом избежала смерти. Когда очнулась, они обсуждали, что со мной делать. Но тут, к счастью, меня нашли мои братья. Первым моим желанием было совершить самосуд - собрать братьев, друзей и убить этих уродов. Но потом я увидела плачущую маму, вспомнила о дочке. В комментариях к моей истории те, кто защищает насильников, пишут гадости о моей маме (будто она состоит на учете в психиатрической больнице) и задевают моего ребенка. Но это лишь придает мне сил. Я сделаю все, чтобы они оказались за решеткой. Многие девочки, среди них и мои подружки, оказывается, тоже были изнасилованы. Сейчас, когда они видят, что моя борьба приносит какие-то результаты, звонят, чтобы сказать: «Держись! Мы с тобой!» Но поначалу робко так говорили: «Жибек, может, не надо?»
Две из моих подруг, когда над ними надругались, пытались искать защиту у полиции. Написали заявление, им сказали, что вызовут, и забыли про них.
Был случай с маминой подругой. Ее подонки успели только избить, до изнасилования дело не дошло. Она, ударив одного из тех, кто годился ей в сыновья, вывернулась. Домой прибежала вся в синяках, дети позвонили в полицию, но пожилая женщина, боясь огласки, не решилась писать заявление.
Однажды подонки под видом таксистов увезли из кафе мужа с женой. Потом мужа в сторону, а жену изнасиловали. Но потерпевшие боятся сказать об этом даже близким. Насильники ведь запугивают их. Говорят, что опозорят. Пусть. Я не боюсь этого. Меня поддерживают близкие. Моя мама выросла в Дагестане, поэтому она не зомбирована этим нашим вечным «уят болады».
Сейчас наш городок разделился на две части. Одни осуждают, другие жалеют насильников. В интернете муссируется версия о том, что я в тот вечер была пьяная, дебоширила в кафе. А эти четверо, оказывается, привезли меня в РОВД, чтобы успокоить. Получается, я сама себя по дороге изнасиловала, нанесла ссадины и ушибы. Если послушать, как со мной разговаривали в полиции, то со стороны это и в самом деле походило на то, что это не меня, а я кого-то изнасиловала. Со мной следователь говорил развязным тоном, а этих четверых, когда они сказали, что никого не трогали, отпустил.
В тот же день моему родственнику, который пытался отстоять меня, кто-то позвонил. Не представившись, спросил, а не боится ли он за родителей и семью брата? И посоветовал: «Забери заявление и закрой рот, иначе с ними что-то случится».
У нас с насильниками оказалось много общих знакомых. Некоторые из них пытаются давить на меня. «Не ломай им жизнь, - говорят они. - Они же молодые. Ну подумаешь, набухались». Родственники моих истязателей осаждают наш дом. Мы их не пускаем, но они, чтобы взять нас измором, прикормили наших собак. Предлагают деньги, путевку в санаторий, машину, давят на жалость, манипулируя здоровьем матери одного из насильников. Так и говорят: «Если она умрет от горя, как ты будешь жить дальше?»
Мне очень жаль родителей этих подонков. Такой шок пережить в самом деле трудно. Но я не отступлюсь. После случая с Майра-тате боюсь не только за дочку и подруг, но и за маму тоже. Им ведь все равно, кого насиловать, - ребенка или пожилого человека. Моя мама - святой человек: поддерживая меня, она сказала, что честь ее ребенка для нее важнее денег.
Заколдованный Есик
- Сейчас еще не так страшно, но когда начнутся суды, вот тогда пойдет настоящее давление на Жибек Мусинову и ее родственников, - добавляет Дина Смаилова. - Почему пришлось попросить такого авторитетного адвоката, как Айман Умарова, взяться за это дело? Потому что она знает все подводные камни.
Следующий наш шаг: будем просить МВД, чтобы они организовали нам встречу с сотрудниками правоохранительных органов. Хочу рассказать им, какую травму в душе у девушки оставляет изнасилование и как с ней нужно разговаривать, если она обратилась к ним за помощью.
На основании двух этих дел я собираюсь обратиться к генеральному прокурору и попросить защиты для семей Мусиновых и Садыковых. Я очень сильно опасаюсь за их безопасность. Когда на портале nur.kz вышла первая публикация об изнасиловании Майры Садыковой, позвонили сестре потерпевшей. Некий Куаныш, представившийся следователем РОВД, попросил назвать имена и фамилии сыновей Майры. Когда она сказала, что они есть в деле, он бросил трубку. Братья Садыковы сейчас живут одни. Тот, кто истязал их мать, не мажор типа Алмаса. Это преступник-маньяк, убивавший незнакомого ему человека фактически ни за что.
Оба изнасилования произошли в Енбекшиказахском районе Алматинской области. Незадолго до этого четверо пьяных мужчин, один из них полицейский, там же, в Есике, насильно затолкали в машину девушку. Якобы ее украли. Умыкатели, как мы знаем, погибли: их машина попала в ДТП, девушка с тяжелыми травмами оказалась в больнице. Но я уверена, что ее собирались изнасиловать. Иначе зачем им было везти девушку неизвестно куда?
Я бы сказала, что Есик какой-то заколдованный, если бы страшные изнасилования с пугающей цикличностью не прокатились по всей стране. Актау - изнасилование 6-летней девочки. Актобе - изнасилование и избиение девушки-врача отцом семейства… Но Есик оказался в центре внимания, потому что этот город возмутился первым.
https://camonitor.kz/25651-zhenschiny-nad-kotorymi-nadrugalis-reshili-borotsya.html