Странная женщина.
Я очень осторожна в суждениях и ярлыках. Но в пору моей активной юности, увлекаясь самодеятельной и авторской песней, знала одну женщину, по имени Марина, которую все считали странной. Даже перешептывались за ее спиной, мол, странная она все-таки, эта Марина.
Марина была замужем за эдаким брутальным самцом и мачо, при этом, кандидатом физико-технических наук, по совместительству лириком и сердцеедом, Павлом. Она была тихая, нежная, красивая и странная, да. А он был шумным, напористым, улыбчивым и очень остроумным.
Однажды мы собрались в квартире одного из наших приятелей, чтобы попеть под гитару, поспорить, кто лучше, Визбор или Окуджава, почему Тушнову трудно петь и как замечательно Берковский, на спор, положил сложнейшую "Пролитую слезу" Бродского на музыку. Ага, на спор. За ящик коньяка. Бродский утверждал, что этон невозможно и проспорил! Зато родился прекрасный романс, который трогательно и грустно исполнила неземная и воздушная Полина Агуреева.
Но я не об этом. Я о странной Марине.
Мы себе сидели в комнате: пели, ели, пили, спорили (квартира была трехкомнатная), а в одной из двух оставшихся красавец и мачо Павлик заперся с одной "малышкой", как он называл своих многочисленных подружек. А подружек было не много, а очень много. И как-то он не считал нужным особенно таиться от жены. Марины с нами в этот раз не оказалось. КСПшная компания, вообще-то, была очень, очень большой. С кем-то я была знакома очень хорошо, а с кем-то шапочно. Марина с Павлом были из шапочных знакомых. Но тем не менее, я знала, что она "странная". И вот, мы поем, Павлик с малышкой занимаются друг другом, закрывшись в комнате на задвижку. И тут в квартиру пришла Марина. Молча оглядев совершенно больными глазами всю компанию и не найдя мужа, она пошла по комнатам. И конечно, догадалась, кто находится за закрытой дверью. Сначала Марина постучала в дверь кулачком. Потом громче. Потом она постучала двумя руками. Ей не открывали. Тогда она, видимо, уже не владея собой, стала биться об эту дверь, как птица о стекло. Ее оттащили, что-то успокаивающее шептали на ухо, накапали успокоительных капель, она выпила, похоже не осознавая, что это ей налили и все рвалась, рвалась к двери. Ее увели в другую комнату, уложили на диван, как-то успокоили...
Двое наших мужиков вытащили из той, другой комнаты, в общем-то, не напуганного и не раскаявшегося Павла, малышка дала ему пощечину, мужики пинками выперли недоумевающего козла за дверь и больше я никого из этой семьи не видела. Но с тех пор я стала очень осторожной в суждениях. И прежде чем назвать какую-нибудь женщину "странной", сто раз подумаю: а кто ее такой сделал?
(вольный пересказ истории моей знакомой)
Марина была замужем за эдаким брутальным самцом и мачо, при этом, кандидатом физико-технических наук, по совместительству лириком и сердцеедом, Павлом. Она была тихая, нежная, красивая и странная, да. А он был шумным, напористым, улыбчивым и очень остроумным.
Однажды мы собрались в квартире одного из наших приятелей, чтобы попеть под гитару, поспорить, кто лучше, Визбор или Окуджава, почему Тушнову трудно петь и как замечательно Берковский, на спор, положил сложнейшую "Пролитую слезу" Бродского на музыку. Ага, на спор. За ящик коньяка. Бродский утверждал, что этон невозможно и проспорил! Зато родился прекрасный романс, который трогательно и грустно исполнила неземная и воздушная Полина Агуреева.
Click to viewНо я не об этом. Я о странной Марине.
Мы себе сидели в комнате: пели, ели, пили, спорили (квартира была трехкомнатная), а в одной из двух оставшихся красавец и мачо Павлик заперся с одной "малышкой", как он называл своих многочисленных подружек. А подружек было не много, а очень много. И как-то он не считал нужным особенно таиться от жены. Марины с нами в этот раз не оказалось. КСПшная компания, вообще-то, была очень, очень большой. С кем-то я была знакома очень хорошо, а с кем-то шапочно. Марина с Павлом были из шапочных знакомых. Но тем не менее, я знала, что она "странная". И вот, мы поем, Павлик с малышкой занимаются друг другом, закрывшись в комнате на задвижку. И тут в квартиру пришла Марина. Молча оглядев совершенно больными глазами всю компанию и не найдя мужа, она пошла по комнатам. И конечно, догадалась, кто находится за закрытой дверью. Сначала Марина постучала в дверь кулачком. Потом громче. Потом она постучала двумя руками. Ей не открывали. Тогда она, видимо, уже не владея собой, стала биться об эту дверь, как птица о стекло. Ее оттащили, что-то успокаивающее шептали на ухо, накапали успокоительных капель, она выпила, похоже не осознавая, что это ей налили и все рвалась, рвалась к двери. Ее увели в другую комнату, уложили на диван, как-то успокоили...
Двое наших мужиков вытащили из той, другой комнаты, в общем-то, не напуганного и не раскаявшегося Павла, малышка дала ему пощечину, мужики пинками выперли недоумевающего козла за дверь и больше я никого из этой семьи не видела. Но с тех пор я стала очень осторожной в суждениях. И прежде чем назвать какую-нибудь женщину "странной", сто раз подумаю: а кто ее такой сделал?
(вольный пересказ истории моей знакомой)