Vero4ka
Где-то и как-то, каким-то непонятным образом все тексты нам идут свыше. Мы лишь проводники этого сигнала, и поверьте мне, идут они всем, не все отваживаются пропустить через себя этот пучок фотонов, полагая, что возможно, ты словно громоотвод словишь хорошую молнию.
Вот так и сидят. И боятся.
И дышать боятся, но душа-то тянется. И ничего с этим не сделаешь.
Вчера я оказался на поэтическом вечере Веры Полозковой в «Космонавте».
Про саму Веру что-то сложно сказать: я не читал ни одного ее стихотворения, а видел ее лишь в одной из программ, где она была в гостях у Ивана Урганта.
Но это было давно, а вчера она вышла на сцену в черном платье и встала посередине сцены и казалась невесомой в дыму и свете синих прожекторов.
Читала стихи и говорила. Просто говорила.
Очень запомнилась ее фраза: «В Северной столице все такие вежливые, что очень часто депрессуют».
И небольшая ремарка: кажется, что все уже подсели на танцевальную музыку, клубы и ночную жизнь.
А что на деле - пришли простые люди. Голодные до стихов и поэзии, которые сейчас со сцены не читают. И два часа Вера наполняла людей поэзией.
И она такая. Такая Полозкова. Прямо по душе, как фигурным коньком по свежему льду.
И стихи ее, как дыхание после бега - неровное, рваное, как ритм улиц.
И все понятно. Не все стихи адресованы к тебе, но если есть хотя бы одно, то ты сходил не просто так.
Помнится, на англоязычных курсах я сказал, что пойду в воскресенье вечером на Полозкову, на что одна девушка ответила: «I don’t understand her poems», - а после добавила, что больше тяготеет к классикам. Не поспоришь.
Однако же, меня посетила идея, которая станет финальным аккордом: дыхание - процесс, сопровождающий нас всю жизнь от начала и до конца. Мы никогда не задумываемся о том, как дышим и даже чем дышим. В Древнем Китае зародилось искусство саморегуляции организма, и дыхания в том числе - Цигун. Практика, в которой ты думаешь о том, как дышишь.
Стихи подобны дыханию, они и есть дыхание. Дышите!
Вот то, что зацепило больше всего: Говард Кнолл и Старый Хью жил недалеко от того утеса.
Вот так и сидят. И боятся.
И дышать боятся, но душа-то тянется. И ничего с этим не сделаешь.
Вчера я оказался на поэтическом вечере Веры Полозковой в «Космонавте».
Про саму Веру что-то сложно сказать: я не читал ни одного ее стихотворения, а видел ее лишь в одной из программ, где она была в гостях у Ивана Урганта.
Но это было давно, а вчера она вышла на сцену в черном платье и встала посередине сцены и казалась невесомой в дыму и свете синих прожекторов.
Читала стихи и говорила. Просто говорила.
Очень запомнилась ее фраза: «В Северной столице все такие вежливые, что очень часто депрессуют».
И небольшая ремарка: кажется, что все уже подсели на танцевальную музыку, клубы и ночную жизнь.
А что на деле - пришли простые люди. Голодные до стихов и поэзии, которые сейчас со сцены не читают. И два часа Вера наполняла людей поэзией.
И она такая. Такая Полозкова. Прямо по душе, как фигурным коньком по свежему льду.
И стихи ее, как дыхание после бега - неровное, рваное, как ритм улиц.
И все понятно. Не все стихи адресованы к тебе, но если есть хотя бы одно, то ты сходил не просто так.
Помнится, на англоязычных курсах я сказал, что пойду в воскресенье вечером на Полозкову, на что одна девушка ответила: «I don’t understand her poems», - а после добавила, что больше тяготеет к классикам. Не поспоришь.
Однако же, меня посетила идея, которая станет финальным аккордом: дыхание - процесс, сопровождающий нас всю жизнь от начала и до конца. Мы никогда не задумываемся о том, как дышим и даже чем дышим. В Древнем Китае зародилось искусство саморегуляции организма, и дыхания в том числе - Цигун. Практика, в которой ты думаешь о том, как дышишь.
Стихи подобны дыханию, они и есть дыхание. Дышите!
Вот то, что зацепило больше всего: Говард Кнолл и Старый Хью жил недалеко от того утеса.