Георгианская эпоха - 11
В общем, всё так и шло достаточно терпимо, пока не грянул 1765 год. В начале года король "заболел", как это потом назвали. Что именно происходило с Георгом III, не знал никто, кроме его матери, лорда Бьюта и слуг, которые, за пределами своего круга, никогда не пикнули о проишествиях тех дней. Вся эта атмосфера непроницаемой секретности сделала все попытки диагностировать заболевание Джорджа "по аватарке", как говорится, весьма сомнительными. Конечно, сохранились записи врачей, более или менее безуспешно пытавшихся Джорджа вылечить, но диагноза в них не было. С диагнозом "порфирия" вышли, собственно, два психиатра, мать и сын (Ida Macalpine и Richard Hunter) в середине 1960-х. Кто-то с ними соглашался, кто-то яростно не соглашался, тем более что волосы короля, как потом было выяснено, содержали мышьяк. Мне же история болезни Джорджа напомнила историю приступов помешательства у Эрика XIV Шведского, а у него они были вызваны приемом невероятно модных в те времена алхимических препаратов, содержащих в очень мизерных колечествах кучу невообразимо ядовитой дряни. Особенно алхимики любили ртуть.
Другая персона принца Джорджа
Причем, количество ядов в самих пилюлях действительно было безвредным, вот только они имели тенденцию в организме накапливаться, приводя к основательным изменениям в функционировании центральной нервной системы, в опорно-двигательном аппарате, мышцах, почках и так далее. Яд есть яд.
Кто мог мудрить с подобными пилюлями в окружении Джорджа и как долго - невозможно сказать наверняка, но можно предположить. И для предположения важны три фактора. Первый - у кого были возможности с ними экспериментировать? И второй - из чьих рук Джордж принял бы лекарство, и знал ли он о риске? И, главное, зачем бы Джордж принимал какие-то таблетки, будучи парнем довольно крепкого сложения? Да, как и его старшая сестра, он родился "мышонком", как выразилась королева Каролина, свекровь леди Августы, но у него не было проблем со здоровьем как минимум с 1751 года, когда он стал наследником престола.
На вопрос "кто мог пилюли готовить" ответ очевиден. Как мы помним, после смерти принца Уэльского, Фредерика, его вдова настолько удалилась с детьми от светской жизни, что даже вызвала этим нарекания придворной общественности в свой адрес. Более того, будучи женщиной отчаянно приличной и бесконечно консервативной, она годами терпела публичные поношения непристойного характера в свой адрес в связи с тесной близостью лорда Бьюта к её семье. К тому же, не стоит забывать, что у лорда Бьюта была своя семья, с горячо любимой женой, с которой они в свое время бежали под венец, и девятью детьми! Причем, жена его была известна в академически-светских кругах как женщина высокоинтеллектуальная, рассудительная, высокоморальная, тактичная и лояльная. То есть, не какая-нибудь клуха, а леди с чувством собственного достоинства. И не забудем о детях, будущее которых не могло не зависеть от репутации их родителей.
Что могло заставить такое количество людей жить столько лет под перекрестным огнем публичного осуждения? Только чувство долга. Та самая лояльность, которой признанно отличались они все.
На момент встречи с принцем Фредериком у Бьюта были кое-какие, довольно ленивые попытки поучаствовать в политике через шотландский парламент, то есть в политическом смысле этот шотландец для интригана Фредерика не имел, но у него имелось необычное хобби, в котором он был реально хорош: ботаника, а если точнее, то натуральная философия. Позволю себе длинную цитату из википедии об этой науке.
"Под натурфилософией обычно понимается философская и естественно-научная дисциплина, в рамках которой делается попытка свести все доступные на данный момент знания о природе в единую систему, основанную на некоторых исходных принципах. Неизбежные пробелы в естественно-научных знаниях заполнялись при этом экстраполяцией уже известных фактов, основанной на принятой в данную эпоху научной картине мира. В круг интересов натурфилософов попадали вопросы космологии, космогонии, строения вещества, сущности движения. Различные натурфилософские системы включали такие важнейшие естественнонаучные понятия, как субстанция, материя, пространство, время, движение, закон природы и др".
То есть, мы, по сути, имеем здесь дело всё с той же алхимией в широком смысле понятия, но только алхимией Эпохи Просвещения. Так что Бьют попал в семью принца Уэльского именно через интерес самого принца к его увлечению натурфилософией. Уж не было ли у принца проблем, которые можно было попытаться решить при помощи знаний лорда-ботаника? Как известно, Фредерик до брака жил весьма богатой на впечатления интимной жизнью. Уж не доприключался ли он до "французской болезни"? А болезнь эта поражает потомство достаточно разнообразно, причем вполне может и пропустить кого-то, но ударить через поколение.
Ответ на "из чьих рук" Джордж мог принимать лекарства, тоже довольно очевиден.
Шарлотта, разумеется, отпадает. О припадке 1765 года принц рассказал ей постфактум и без деталей, потому что им вместе надо было принять меры к защите престола на будущее. Плюс, когда через 23 года она столкнется с проваливающимся в безумие супругом и реальной необходимостью выступать регентом, то сама чуть не сойдет с ума от ужаса, запираясь от мужа и отказываясь с ним встречаться, так что можно считать доказанным, что Шарлотта до 1788 года никогда не видела припадков мужа.
Остаются Бьют и мама, стойкие, преданные, и не пугливые. Пусть Бьют после своего провала на посту премьера и отошел от политики, влияния на своего ученика он не потерял. Собственно, именно после того, как Бьют умер в весьма почтенном возрасте, у Джорджа и начало сдавать здоровье.
Был, правда, в ближнем окружении Георга III ещё один человек, у которого был возможный доступ к альтернативной медицине, потому что медицина официальная его предала - любимый дядюшка Уильям, герцог Камберленд. Мало того, что он так никогда и не оправился от травмы ноги, полученной в битве, когда он ещё был молод и энергичен. Рана ограничила его подвижность, и герцог растолстел. В результате его в 1760-м хватил удар. Уж не знаю, до или после смерти отца.
Уильям мог пробовать альтернативную медицину, вполне. Другой вопрос, принял бы Джордж пилюли из его рук? Дело в том, что привязанность между племянником и дядей образовалась после смерти принца Фредерика. До этого он слова доброго о герцоге не слышал, а мать ещё и всё время причитала, что герцог спит и видит, как перехватить у брата трон. Но мальчишку, конечно, к героическому герцогу тянуло, и коллекцией оружия Уильяма он, как любой мальчишка, восхищался. Так что они общались до такой степени, что Джордж бывал у герцога дома. И однажды его внимание привлекла какая-то сабля, Уильям стал объяснять, и по ходу дела стал эту саблю из ножен вынимать, чтобы продемонстрировать лезвие. И вдруг племянник шарахнулся от него, смертельно побледнев. Да, он реально подумал, что дядя его сейчас убьет, как всегда утверждала мама. Они оба сделали вид, что ничего не случилось, но факт - у Джорджа в подкорку укоренили мысль, что герцог опасен. Так что нет, герцог не стал бы ему предлагать лекарство, потому что Джордж его бы не взял.
Остается вопрос "почему"? На это могла быть причина, и эта возможность обыграна в драмах и в романах, что не свидетельствует собственно против возможности. Уж скорее наоборот, потому что первые зарегистрированные слухи о ней появились уже в 1770-х. Тогда слухи быстро замяли, но историю, очевидно, хорошо знали в маленькой лондонской общине квакеров, куда Джордж, восхищавшийся их стилем жизни, регулярно захаживал. Толком историю о "прекрасной квакерше" рассказали только в районе 1824-1832 годов, когда в Лондоне появились несколько анонимных изданий о секретах английского двора: Authentic Records of the Court of England (1831-2) и Secret History of the Court of England (1832), утверждающих, что без малого 16-летний Георг III, будучи принцем Уэльским, похитил 24-летнюю Ханну Лайтфут в 1754 году, и впоследствии обвенчался с ней тайно в церкви на Керзон Стрит 17 апреля 1759 года. Надо сказать, что секретов интимного пошиба в семействе Ганноверов было вообще более чем достаточно, но история Ханны Лайтфут даже в той коллекции выглядит интригующе.
На этой драматизированной картинке от начала XX века брутальный Джордж хватает в охапку только что вышедшую из церкви после венчания Ханну. У несчастного супруга подгибаются ноги, свадебный букетик сиротливо лежит в уличной пыли... Впечатляет, но не имеет с реалиями ничего общего
Ханна выросла в общине квакеров, в Вестминстере, но поскольку ее отец-сапожник умер, воспитывалась она у своего дядюшки, торговца тканями. В возрасте 23 лет Ханна, тем не менее, тайно вышла замуж за некоего Айзека Эксфорда, бакалейщика, который квакером не был. В церкви на Керзон Стрит 17, да. Дело было в 1753 году, 11 декабря.
Дата важна, потому что в 1753 году парламент принял так называемый Закон о браке, над которым работал лорд Хардвик. Да, это был первый самый настоящий закон о браке в королевстве со дня его основания, и регулировал не только то, что брак должен быть зарегистрирован в приходских книгах, но и то, что брак должен быть публичным, то есть с обязательным оглашением, причем хотя бы один в брачующейся паре должен был принадлежать к приходу, в котором церковь действовала, то есть, его личность должна была быть известна священнику, совершающему обряд. Правда этот закон породил такое явление, как Гретна-Грин, где любой мог по-прежнему заключить брак, просто зайдя в церковь, потому что в Шотландии это законодательство не действовало, только в Англии и Уэльсе. Даже не спрашивайте, почему. Тем не менее, тот факт, что Гретна-Грин вздруг стала популярнейшим местом королевства, говорит о том, что англичане почему-то предпочитали жениться без шума. Да что там, говорят, что до вступления в силу Закона о браке половину лондонских свадьб вообще играли в часовне Кита тюрьмы Флит, где церемонию подешевке проводили священники-заключенные (Флит была долговой тюрьмой, и заключенные там перемещались совершенно свободно).
В любом случае, Закон о браке 1753 года вступил в действие только 25 марта 1754 года. Так что Ханна и Айзек были женаты совершенно легально. Только вот она исчезла от Айзека уже в апреле 1754 года, выйдя в лавку. В связи с этим тот сделал официальное заявление о том, что супруга с ним больше не живет, осенью 1754 года, и отречение от брака в связи с отсутствием жены 1 января 1755 года. Эксфорд вступил в новый брак в 1759 году. Больше о Ханне решительно ничего не известно кроме того, что она якобы вышла замуж за Георга III в том же 1959 году. Говорят, в этом браке был сын или даже двое сыновей и дочь. Во всяком случае, британская пресса в сентябре 2000-го года писала о находке в приходской церкви св. Петра в Кармартене, Уэльс. При ремонте пола было найдено захоронение, обозначенное как "Шарлотта Далтон 1832" (Charlotte Dalton), причем газета как нечто известное упоминает, что имя то же, что и у внучки Георга III, умершей в 1832 году в возрасте 27 лет. И что этот факт объясняет, почему король подарил этой отдаленной церкви дорогой орган. Якобы его дочь от Ханны, по имени Сара, вышла в тот приход замуж за некоего Джона Далтона. Причем рядом находится захоронение ее племянницы, Маргарет Прайзек (Margaret Prytherch), умершей в 1830 году в возрасте 9 лет. Причем документы, подтверждающие брак Георга III и Ханны Лайтфут, вроде бы даже имеются в Национальных архивах, конфискованные когда-то у Лавинии Райвс на основании мнения судьи, что они не могут быть аутентичными.
Собственно, не имеет значения, правда это или нет, брак Ханны и Джорджа всё рано был бы незаконен по двум причинам сразу (он был тайным, и жених моложе 21 года на пару месяцев, то есть несовершеннолетний), и все рассуждения о том, что Шарлотта могла оказаться незаконной женой, а их с Георгом III тринадцать выживших детей бастардами, не имеют смысла. Главное заключается в том, что на момент заявленного похищения Ханны Джорджу было неполных 16, и он был известен как чрезвычайно застенчивый юноша.
Но что если считающийся первым у Джорджа приступ безумия случился не в 1765 году, а на добрых 10 лет раньше? Из истории его болезни известно, что во время периодов болезни его личность менялась буквально на противоположную, и что он любил "обнимать" людей и "не отпускать" их, в связи с чем Шарлотта, любящая жена, была настолько напугана его поведением, что перебралась в спальню с крепкой дверью и задвижкой. Учитывая физическую стать Джорджа, в 15-16 лет ребенком он отнюдь не выглядел. Если это так, то версия с предполагаемыми пилюлями от лорда Бьюта становится понятной и весьма вероятной.
Кстати, могло ли быть так, что в 1765 году не мать Георга III прятала внезапно сошеднего с ума сына, а сам король исчез из дворца в неизвестном направлении, как исчезал в 1754 году? Во всяком случае Эрик Шведский в конечном итоге сбежал в леса, где его искали несколько дней, причем он практически ничего не помнил ни о событиях непосредственно перед побегом, ни того, где он был. Что-то подобное вполне могло случиться и с юным Джорджем в 1754 году. А в 1765 году случился рецедив.
В любом случае, когда король вернулся в себя, он решил сделать всё, чтобы в будущем его болезнь не оставила лазейки на трон для его слишком предприимчивого братца Эдди, герцога Йоркского, у которого в парламенте и в народе было не так уж мало друзей. То есть, с наследными принцами-то всё было в порядке, их было уже два, вопрос стоял о том, кто будет при них регентом. Бедный Джордж до последнего старался не называть имен, понимая, что вдовствующая принцесса, его матушка, считала себя намного главнее его супруги, а Шарлотта никогда не ленилась демонстрировать свекрови, кто в этом королевстве королева. К тому же, Августу в Англии не любили больше чем Шарлотту, из-за Бьюта. Будь тот англичанином, народ посмеивался бы добродушно, но шотландец и Стюарт совсем рядом с троном никого не веселил. Разве что Вилкса, рисовавшего в их адрес непристойные карикатуры.
Увы и ах, педантичный Гренвилль наотрез отказался обсуждать с королем вопрос о регентстве в неопределенной форме. В конечном итоге, закон был принят в таком виде, что в случае смерти или тяжелой болезни короля, регентом его наследника выступит его супруга Шарлотта, а если что-то случится с ней - вдовствующая принцесса Уэльская Августа. Было также отдельно оговорено, что герцог Йоркский не сможет взять на себя роль регента при племянниках ни при каких условиях.
Видимо, в рядах королевского семейства билль о регентстве вызвал такой скандалище, что Георг III сорвал зло на Гренвилле, дав ему понять, что всё, видеть он его в качестве премьера больше не желает. Гренвилль спокойно подал в отставку без драматических жестов. Что касается Джорджа, то для него, по-видимому, стало сюрпризом, что парламентский оппозиционер Гренвилля, Питт-старший (он же "змеюка подколодная") категорически отказался от чести стать премьером. Король привычно сорвал злость на уже находящемся в отставке Гренвилле, не пожаловав ему титула, как это было в обычае - премьер обычно получал титул и переходил заседать в палату лордов. Титул получил... Питт. Но не помогло, через некоторое время Гренвилль и Питт публично помирились и объединили силы.
От явного правительственного кризиса племянника спас герцог Камберленд, предложив в премьеры маркиза Рокингема, которого он знал ещё с тех пор, как тот в 15-летнем возрасте сбежал из дома, чтобы спасать вместе с Камберлендом короля и отечество от страшных якобитов. Рокингем вообще был человеком чрезвычайно увлекающимся и не всегда последовательным, но он никогда не был одержим чувством собственного величия. Была у него такая редкая особенность, как отступить, чего-то нафигачив, посмотреть на то, что у него получилось, со стороны, сделать выводы, и усесться изучать то, в чем он оказался слаб. В ситуации 1765 года был нужен именно такой человек, потому что премьер нужен был временный. Кабинет вышел неопытный, так что практически весь год заседания проходили в резиденции Камберленда в Виндзоре или в его апартаментах в Лондоне - герцог после удара не мог свободно передвигаться.
В октябре 1765 года принц Уильям Камберлендский умер. Но он выиграл для племянника время, так что к июлю 1766 года Уильям Питт согласился-таки сформировать новое правительство, к чему он и готовился весь предыдущий год, потому что это правительство должно было стать уникальным, и состоять из лучших представителей вигов и тори, обладавших талантами специалистов по определенным вопросам, а не только политическими. Ну и из друзей короля, разумеется, как же без этого. Увы, этому правительству феерически не повезло. Мало того, что урожай 1766 года был наихудшим в обозримом прошлом, что создала давление на выжимание денег из американских колоний, где ситуация и без этого уже была напряженной последние несколько лет, так ещё и Питт свалился со страшной подагрой. А когда подагра временно отступила, то стало понятно, что некогда блестящего политика поразила быстро прогрессирующая деменция, сопровождающаяся изменениями психики.
Чтобы не разрушать созданное, Питта оставили формальным премьером, хотя он редко с кем соглашался общаться даже в минуты просветления, а его работу на себя взвалил с 1767 года Первый лорд казначейства, виг Огастес Фицрой, 3-й герцог Графтон. Не успели министры перевести дух, как на их неопытные головы разразился корсиканский кризис. То есть, они даже не поняли, что кризис случился, пока их не ткул носом в корсиканский вопрос разъяренный электорат. Суть была в том, что Великобритания под чутким руководством Графтона прозевала Корсику в пользу Франции. Всё прошло быстро и просто - Генуя продала Корсику, которой владела 500 лет, французам. Сами корсиканцы жаждали под руку англичан, но Графтон со своим кабинетом отмахнулись от них как от мух. Им было некогда, они работали над условиями альянса с Россией. Но в России тогда ещё умели делать внешнюю политику, и посмотрев, как не сумела ее Британия в корсиканском вопросе, с переговоров без излишнего шума слились, после чего англичане остались вообще без союзников в своей войне с американскими колониями, а Россия не откусила себе часть Америки.
Что касается его величества Георга III, то ему в 1769 году было не до Корсики, он отчаянно разбирался со своим нелюбимым братцем.
Другая персона принца Джорджа
Причем, количество ядов в самих пилюлях действительно было безвредным, вот только они имели тенденцию в организме накапливаться, приводя к основательным изменениям в функционировании центральной нервной системы, в опорно-двигательном аппарате, мышцах, почках и так далее. Яд есть яд.
Кто мог мудрить с подобными пилюлями в окружении Джорджа и как долго - невозможно сказать наверняка, но можно предположить. И для предположения важны три фактора. Первый - у кого были возможности с ними экспериментировать? И второй - из чьих рук Джордж принял бы лекарство, и знал ли он о риске? И, главное, зачем бы Джордж принимал какие-то таблетки, будучи парнем довольно крепкого сложения? Да, как и его старшая сестра, он родился "мышонком", как выразилась королева Каролина, свекровь леди Августы, но у него не было проблем со здоровьем как минимум с 1751 года, когда он стал наследником престола.
На вопрос "кто мог пилюли готовить" ответ очевиден. Как мы помним, после смерти принца Уэльского, Фредерика, его вдова настолько удалилась с детьми от светской жизни, что даже вызвала этим нарекания придворной общественности в свой адрес. Более того, будучи женщиной отчаянно приличной и бесконечно консервативной, она годами терпела публичные поношения непристойного характера в свой адрес в связи с тесной близостью лорда Бьюта к её семье. К тому же, не стоит забывать, что у лорда Бьюта была своя семья, с горячо любимой женой, с которой они в свое время бежали под венец, и девятью детьми! Причем, жена его была известна в академически-светских кругах как женщина высокоинтеллектуальная, рассудительная, высокоморальная, тактичная и лояльная. То есть, не какая-нибудь клуха, а леди с чувством собственного достоинства. И не забудем о детях, будущее которых не могло не зависеть от репутации их родителей.
Что могло заставить такое количество людей жить столько лет под перекрестным огнем публичного осуждения? Только чувство долга. Та самая лояльность, которой признанно отличались они все.
На момент встречи с принцем Фредериком у Бьюта были кое-какие, довольно ленивые попытки поучаствовать в политике через шотландский парламент, то есть в политическом смысле этот шотландец для интригана Фредерика не имел, но у него имелось необычное хобби, в котором он был реально хорош: ботаника, а если точнее, то натуральная философия. Позволю себе длинную цитату из википедии об этой науке.
"Под натурфилософией обычно понимается философская и естественно-научная дисциплина, в рамках которой делается попытка свести все доступные на данный момент знания о природе в единую систему, основанную на некоторых исходных принципах. Неизбежные пробелы в естественно-научных знаниях заполнялись при этом экстраполяцией уже известных фактов, основанной на принятой в данную эпоху научной картине мира. В круг интересов натурфилософов попадали вопросы космологии, космогонии, строения вещества, сущности движения. Различные натурфилософские системы включали такие важнейшие естественнонаучные понятия, как субстанция, материя, пространство, время, движение, закон природы и др".
То есть, мы, по сути, имеем здесь дело всё с той же алхимией в широком смысле понятия, но только алхимией Эпохи Просвещения. Так что Бьют попал в семью принца Уэльского именно через интерес самого принца к его увлечению натурфилософией. Уж не было ли у принца проблем, которые можно было попытаться решить при помощи знаний лорда-ботаника? Как известно, Фредерик до брака жил весьма богатой на впечатления интимной жизнью. Уж не доприключался ли он до "французской болезни"? А болезнь эта поражает потомство достаточно разнообразно, причем вполне может и пропустить кого-то, но ударить через поколение.
Ответ на "из чьих рук" Джордж мог принимать лекарства, тоже довольно очевиден.
Шарлотта, разумеется, отпадает. О припадке 1765 года принц рассказал ей постфактум и без деталей, потому что им вместе надо было принять меры к защите престола на будущее. Плюс, когда через 23 года она столкнется с проваливающимся в безумие супругом и реальной необходимостью выступать регентом, то сама чуть не сойдет с ума от ужаса, запираясь от мужа и отказываясь с ним встречаться, так что можно считать доказанным, что Шарлотта до 1788 года никогда не видела припадков мужа.
Остаются Бьют и мама, стойкие, преданные, и не пугливые. Пусть Бьют после своего провала на посту премьера и отошел от политики, влияния на своего ученика он не потерял. Собственно, именно после того, как Бьют умер в весьма почтенном возрасте, у Джорджа и начало сдавать здоровье.
Был, правда, в ближнем окружении Георга III ещё один человек, у которого был возможный доступ к альтернативной медицине, потому что медицина официальная его предала - любимый дядюшка Уильям, герцог Камберленд. Мало того, что он так никогда и не оправился от травмы ноги, полученной в битве, когда он ещё был молод и энергичен. Рана ограничила его подвижность, и герцог растолстел. В результате его в 1760-м хватил удар. Уж не знаю, до или после смерти отца.
Уильям мог пробовать альтернативную медицину, вполне. Другой вопрос, принял бы Джордж пилюли из его рук? Дело в том, что привязанность между племянником и дядей образовалась после смерти принца Фредерика. До этого он слова доброго о герцоге не слышал, а мать ещё и всё время причитала, что герцог спит и видит, как перехватить у брата трон. Но мальчишку, конечно, к героическому герцогу тянуло, и коллекцией оружия Уильяма он, как любой мальчишка, восхищался. Так что они общались до такой степени, что Джордж бывал у герцога дома. И однажды его внимание привлекла какая-то сабля, Уильям стал объяснять, и по ходу дела стал эту саблю из ножен вынимать, чтобы продемонстрировать лезвие. И вдруг племянник шарахнулся от него, смертельно побледнев. Да, он реально подумал, что дядя его сейчас убьет, как всегда утверждала мама. Они оба сделали вид, что ничего не случилось, но факт - у Джорджа в подкорку укоренили мысль, что герцог опасен. Так что нет, герцог не стал бы ему предлагать лекарство, потому что Джордж его бы не взял.
Остается вопрос "почему"? На это могла быть причина, и эта возможность обыграна в драмах и в романах, что не свидетельствует собственно против возможности. Уж скорее наоборот, потому что первые зарегистрированные слухи о ней появились уже в 1770-х. Тогда слухи быстро замяли, но историю, очевидно, хорошо знали в маленькой лондонской общине квакеров, куда Джордж, восхищавшийся их стилем жизни, регулярно захаживал. Толком историю о "прекрасной квакерше" рассказали только в районе 1824-1832 годов, когда в Лондоне появились несколько анонимных изданий о секретах английского двора: Authentic Records of the Court of England (1831-2) и Secret History of the Court of England (1832), утверждающих, что без малого 16-летний Георг III, будучи принцем Уэльским, похитил 24-летнюю Ханну Лайтфут в 1754 году, и впоследствии обвенчался с ней тайно в церкви на Керзон Стрит 17 апреля 1759 года. Надо сказать, что секретов интимного пошиба в семействе Ганноверов было вообще более чем достаточно, но история Ханны Лайтфут даже в той коллекции выглядит интригующе.
На этой драматизированной картинке от начала XX века брутальный Джордж хватает в охапку только что вышедшую из церкви после венчания Ханну. У несчастного супруга подгибаются ноги, свадебный букетик сиротливо лежит в уличной пыли... Впечатляет, но не имеет с реалиями ничего общего
Ханна выросла в общине квакеров, в Вестминстере, но поскольку ее отец-сапожник умер, воспитывалась она у своего дядюшки, торговца тканями. В возрасте 23 лет Ханна, тем не менее, тайно вышла замуж за некоего Айзека Эксфорда, бакалейщика, который квакером не был. В церкви на Керзон Стрит 17, да. Дело было в 1753 году, 11 декабря.
Дата важна, потому что в 1753 году парламент принял так называемый Закон о браке, над которым работал лорд Хардвик. Да, это был первый самый настоящий закон о браке в королевстве со дня его основания, и регулировал не только то, что брак должен быть зарегистрирован в приходских книгах, но и то, что брак должен быть публичным, то есть с обязательным оглашением, причем хотя бы один в брачующейся паре должен был принадлежать к приходу, в котором церковь действовала, то есть, его личность должна была быть известна священнику, совершающему обряд. Правда этот закон породил такое явление, как Гретна-Грин, где любой мог по-прежнему заключить брак, просто зайдя в церковь, потому что в Шотландии это законодательство не действовало, только в Англии и Уэльсе. Даже не спрашивайте, почему. Тем не менее, тот факт, что Гретна-Грин вздруг стала популярнейшим местом королевства, говорит о том, что англичане почему-то предпочитали жениться без шума. Да что там, говорят, что до вступления в силу Закона о браке половину лондонских свадьб вообще играли в часовне Кита тюрьмы Флит, где церемонию подешевке проводили священники-заключенные (Флит была долговой тюрьмой, и заключенные там перемещались совершенно свободно).
В любом случае, Закон о браке 1753 года вступил в действие только 25 марта 1754 года. Так что Ханна и Айзек были женаты совершенно легально. Только вот она исчезла от Айзека уже в апреле 1754 года, выйдя в лавку. В связи с этим тот сделал официальное заявление о том, что супруга с ним больше не живет, осенью 1754 года, и отречение от брака в связи с отсутствием жены 1 января 1755 года. Эксфорд вступил в новый брак в 1759 году. Больше о Ханне решительно ничего не известно кроме того, что она якобы вышла замуж за Георга III в том же 1959 году. Говорят, в этом браке был сын или даже двое сыновей и дочь. Во всяком случае, британская пресса в сентябре 2000-го года писала о находке в приходской церкви св. Петра в Кармартене, Уэльс. При ремонте пола было найдено захоронение, обозначенное как "Шарлотта Далтон 1832" (Charlotte Dalton), причем газета как нечто известное упоминает, что имя то же, что и у внучки Георга III, умершей в 1832 году в возрасте 27 лет. И что этот факт объясняет, почему король подарил этой отдаленной церкви дорогой орган. Якобы его дочь от Ханны, по имени Сара, вышла в тот приход замуж за некоего Джона Далтона. Причем рядом находится захоронение ее племянницы, Маргарет Прайзек (Margaret Prytherch), умершей в 1830 году в возрасте 9 лет. Причем документы, подтверждающие брак Георга III и Ханны Лайтфут, вроде бы даже имеются в Национальных архивах, конфискованные когда-то у Лавинии Райвс на основании мнения судьи, что они не могут быть аутентичными.
Собственно, не имеет значения, правда это или нет, брак Ханны и Джорджа всё рано был бы незаконен по двум причинам сразу (он был тайным, и жених моложе 21 года на пару месяцев, то есть несовершеннолетний), и все рассуждения о том, что Шарлотта могла оказаться незаконной женой, а их с Георгом III тринадцать выживших детей бастардами, не имеют смысла. Главное заключается в том, что на момент заявленного похищения Ханны Джорджу было неполных 16, и он был известен как чрезвычайно застенчивый юноша.
Но что если считающийся первым у Джорджа приступ безумия случился не в 1765 году, а на добрых 10 лет раньше? Из истории его болезни известно, что во время периодов болезни его личность менялась буквально на противоположную, и что он любил "обнимать" людей и "не отпускать" их, в связи с чем Шарлотта, любящая жена, была настолько напугана его поведением, что перебралась в спальню с крепкой дверью и задвижкой. Учитывая физическую стать Джорджа, в 15-16 лет ребенком он отнюдь не выглядел. Если это так, то версия с предполагаемыми пилюлями от лорда Бьюта становится понятной и весьма вероятной.
Кстати, могло ли быть так, что в 1765 году не мать Георга III прятала внезапно сошеднего с ума сына, а сам король исчез из дворца в неизвестном направлении, как исчезал в 1754 году? Во всяком случае Эрик Шведский в конечном итоге сбежал в леса, где его искали несколько дней, причем он практически ничего не помнил ни о событиях непосредственно перед побегом, ни того, где он был. Что-то подобное вполне могло случиться и с юным Джорджем в 1754 году. А в 1765 году случился рецедив.
В любом случае, когда король вернулся в себя, он решил сделать всё, чтобы в будущем его болезнь не оставила лазейки на трон для его слишком предприимчивого братца Эдди, герцога Йоркского, у которого в парламенте и в народе было не так уж мало друзей. То есть, с наследными принцами-то всё было в порядке, их было уже два, вопрос стоял о том, кто будет при них регентом. Бедный Джордж до последнего старался не называть имен, понимая, что вдовствующая принцесса, его матушка, считала себя намного главнее его супруги, а Шарлотта никогда не ленилась демонстрировать свекрови, кто в этом королевстве королева. К тому же, Августу в Англии не любили больше чем Шарлотту, из-за Бьюта. Будь тот англичанином, народ посмеивался бы добродушно, но шотландец и Стюарт совсем рядом с троном никого не веселил. Разве что Вилкса, рисовавшего в их адрес непристойные карикатуры.
Увы и ах, педантичный Гренвилль наотрез отказался обсуждать с королем вопрос о регентстве в неопределенной форме. В конечном итоге, закон был принят в таком виде, что в случае смерти или тяжелой болезни короля, регентом его наследника выступит его супруга Шарлотта, а если что-то случится с ней - вдовствующая принцесса Уэльская Августа. Было также отдельно оговорено, что герцог Йоркский не сможет взять на себя роль регента при племянниках ни при каких условиях.
Видимо, в рядах королевского семейства билль о регентстве вызвал такой скандалище, что Георг III сорвал зло на Гренвилле, дав ему понять, что всё, видеть он его в качестве премьера больше не желает. Гренвилль спокойно подал в отставку без драматических жестов. Что касается Джорджа, то для него, по-видимому, стало сюрпризом, что парламентский оппозиционер Гренвилля, Питт-старший (он же "змеюка подколодная") категорически отказался от чести стать премьером. Король привычно сорвал злость на уже находящемся в отставке Гренвилле, не пожаловав ему титула, как это было в обычае - премьер обычно получал титул и переходил заседать в палату лордов. Титул получил... Питт. Но не помогло, через некоторое время Гренвилль и Питт публично помирились и объединили силы.
От явного правительственного кризиса племянника спас герцог Камберленд, предложив в премьеры маркиза Рокингема, которого он знал ещё с тех пор, как тот в 15-летнем возрасте сбежал из дома, чтобы спасать вместе с Камберлендом короля и отечество от страшных якобитов. Рокингем вообще был человеком чрезвычайно увлекающимся и не всегда последовательным, но он никогда не был одержим чувством собственного величия. Была у него такая редкая особенность, как отступить, чего-то нафигачив, посмотреть на то, что у него получилось, со стороны, сделать выводы, и усесться изучать то, в чем он оказался слаб. В ситуации 1765 года был нужен именно такой человек, потому что премьер нужен был временный. Кабинет вышел неопытный, так что практически весь год заседания проходили в резиденции Камберленда в Виндзоре или в его апартаментах в Лондоне - герцог после удара не мог свободно передвигаться.
В октябре 1765 года принц Уильям Камберлендский умер. Но он выиграл для племянника время, так что к июлю 1766 года Уильям Питт согласился-таки сформировать новое правительство, к чему он и готовился весь предыдущий год, потому что это правительство должно было стать уникальным, и состоять из лучших представителей вигов и тори, обладавших талантами специалистов по определенным вопросам, а не только политическими. Ну и из друзей короля, разумеется, как же без этого. Увы, этому правительству феерически не повезло. Мало того, что урожай 1766 года был наихудшим в обозримом прошлом, что создала давление на выжимание денег из американских колоний, где ситуация и без этого уже была напряженной последние несколько лет, так ещё и Питт свалился со страшной подагрой. А когда подагра временно отступила, то стало понятно, что некогда блестящего политика поразила быстро прогрессирующая деменция, сопровождающаяся изменениями психики.
Чтобы не разрушать созданное, Питта оставили формальным премьером, хотя он редко с кем соглашался общаться даже в минуты просветления, а его работу на себя взвалил с 1767 года Первый лорд казначейства, виг Огастес Фицрой, 3-й герцог Графтон. Не успели министры перевести дух, как на их неопытные головы разразился корсиканский кризис. То есть, они даже не поняли, что кризис случился, пока их не ткул носом в корсиканский вопрос разъяренный электорат. Суть была в том, что Великобритания под чутким руководством Графтона прозевала Корсику в пользу Франции. Всё прошло быстро и просто - Генуя продала Корсику, которой владела 500 лет, французам. Сами корсиканцы жаждали под руку англичан, но Графтон со своим кабинетом отмахнулись от них как от мух. Им было некогда, они работали над условиями альянса с Россией. Но в России тогда ещё умели делать внешнюю политику, и посмотрев, как не сумела ее Британия в корсиканском вопросе, с переговоров без излишнего шума слились, после чего англичане остались вообще без союзников в своей войне с американскими колониями, а Россия не откусила себе часть Америки.
Что касается его величества Георга III, то ему в 1769 году было не до Корсики, он отчаянно разбирался со своим нелюбимым братцем.