Последние королевы Средневековья - Элизабет Йоркская/7
Возможно, празднующая коронацию Элизабет Йоркской толпа отметила странный факт: мать нынешней королевы, вдовствующая королева Элизабет Вудвилл, в празднике участия не принимала. И в самом деле - ещё в сентябре 1486 года она выступила на крестинах принца Артура в качестве крёстной матери, а через пару месяцев она уже была обитательницей аббатства Бермондси. А 1 мая 1487 года, прямо посреди заседания королевского совета по поводу восстания Ламберта Симнелла, её зять сделал распоряжение, что всё имущество вдовствующей королевы «по многим причинам» переводится её дочери, королеве.
Через лет сто сэр Фрэнсис Бэкон даст понять, что причиной такого опалы вдовствующей королевы была её поддержка дела Симнелла. Вернее, «Симнелла», потому что профессор Эшдаун-Хилл довольно убедительно аргументировал свою уверенность в том, что коронованный в Дублине мальчик действительно был сыном герцога Кларенса и 17-м графом Уорвиком. Тем не менее, с какой бы стати Элизабет Вудвилл вдруг решила пожертвовать интересами члена своей семьи, старшей дочери-королевы, ради какого угодно правого дела сына человека, который смеялся ей в лицо и обзывал худородной выскочкой?
Скорее всего, внезапная опала вдовствующей королевы была связана с арестом её сына от первого брака, Томаса Грея (маркиза Дорсета), к которому король относился с сильным подозрением ещё со времен попытки побега Дорсета из его лагеря во Франции. Грея, правда, из Тауэра к коронации сводной сестры выпустили потом оставили в покое окончательно, а вот вдовствующую королеву что-то удержало от удовольствия разделить момент триумфа своей семьи. Вряд ли плохое здоровье, как предполагают некоторые биографы - Элизабет Вудвилл проживёт ещё пять лет, и, учитывая её характер, добровольно не явиться на коронацию дочери и «показать им всем», что её кровь снова в силе, она просто не могла. Как бы ни относилась Элизабет Вудвилл к зятю, которого дочь Жакетты Люксембургской вполне могла видеть «дважды бастардом», этот тип был королем, и сделал её дочь королевой. К тому же она когда-то сама дала согласие на этот брак.
Собственно, Томас Грей тоже не имел никаких причин поддерживать претензии сына герцога Кларенса, по тем же причинам, что и его мать. Есть одна-единственная гипотеза, которая могла бы объяснить их участие (если оно вообще было) в деле «Дублинского короля» - это то что под именем графа Уорвика мог скрывался Эдвард V. Ради сына-короля Элизабет Вудвилл могла бы пожертвовать дочерью-королевой, и сэр Томас её в этом поддержал бы. С другой стороны, мать и сын достаточно насмотрелись непредсказуемости династических склок, чтобы рисковать своим положением ради журавля в небе. Были ли они достаточно принципиальны, чтобы пожертвовать всем ради долга? К тому же, юный граф Уорвик настолько часто участвовал во всевозможных событиях правления Ричарда III, что его хорошо знали в лицо. Не говоря о том, что у сына герцога Кларенса была автоматическая поддержка ирландцев, а вот Эдвард V был для них никем. В общем, история более чем тёмная.
Каким был брак Элизабет Йоркской? Как вполне справедливо отметила Эми Лайсенс, наши суждения об этом часто имеют в истоке портретные изображения Генри VII и его матушки, леди Маргарет. При этом как-то не принимается во внимание, что и король, и его мать изображены в их пожилом возрасте, который, вообще-то, краше никого не делает по многим причинам. В 1760-х Хорас Волпол припечатал, что Генри VII был «неблагодарным господином и мужем-тираном». С чего он это взял? Из своих впечатлений от портрета тонкогубого господина с впалыми щеками и усталым прищуром глаз стального цвета, очевидно. Впрочем, испанский посол в 1498 году тоже писал, что королева - благородная женщина, живущая в тени своей свекрови. На самом деле, Элизабет Йоркская знала совершенно другого Генри - молодого, стройного и щедрого, не жалеющего денег на красоту нарядов своего семейства и их комфорт.
Несомненно одно: в делах управления и политики Элизабет не отсвечивала совершенно. Возможно, памятуя недобрую славу своей маменьки, которую обвиняли в чрезмерной политической активности (хотя та явно просто проводила ту политику, которую диктовал ей клан Вудвиллов). Возможно, просто окунувшись в удовольствия спокойной, предсказуемой и блестящей жизни после турбулентных детства и юности. Говоря о браке короля и королевы, надо также иметь в виду, что, согласно заведенному порядку, они имели раздельные хозяйство и источники личных доходов. Иногда двор короля и королевы находился под одной крышей, но чаще всего с весны по осень Элизабет с детьми находилась в Гринвиче или другом пригородном дворце, да и её муж в Вестминстерских апартаментах не сидел - он энергично колесил по Англии, постоянно держа нос по ветру. Своей прямой задачей Генри VII видел создание мирного и богатого государства, и усилий на это не жалел.
Другой вопрос, что подобные усилия подразумевали наличие крепких пут, наложенных на аристократию, что не могло не отразиться на общем впечатлении о его личности, которое аристократия и сформировала.
В любом случае, пара проводила вместе время всегда, когда для этого была возможность, а что касается свободы Элизабет самой выбирать стиль жизни говорит довольно забавный случай, когда пара нашла время пообедать вместе, за празднично накрытым столом, но блюда королю приносили из его кухни, а блюда королевы - из её.
Придворная жизнь была довольно насыщенной - поэты, художники, музыканты, философы и прочая творческая братия по всей Европе пристально мониторила открывающиеся возможности попасть на службу к английскому королю. Всё это просматривается в расчётных книгах двора, где упоминаются имена и расходы на различные увеселительные программы. Можно довольно долго описывать всевозможные детали быта королевской четы и то, сколько всё это стоило, но я не вижу смысла грузить рассказ лишними деталями. Можно только сказать, что ничто не говорит о том, что Генри VII был тираническим мужем.
Что касается свекрови, то можно с уверенностью сказать одно: леди Маргарет никогда не стала бы огорчать женщину, ставшую основательницей новой династии вместе с её сыном. В лондонском доме Маргарет Бьюфорт у королевы с юности были собственные апартаменты, все официальные документы упоминают, как полагается, «the queen and my lady the king’s mother», в церемониальных процессиях свекровь шла на шаг позади невестки. Вообще, женщины довольно много времени проводили вместе - выбирали платья для праздника Ордена Подвязки, обедали, занимались религиозными и социальными проектами, устраивали браки приближенных, присутствовали на свадьбах и крестинах. Всё это тоже хорошо задокументировано. Как-то не очень сходится с мнением о тиранической свекрови и страдающей невестке. В конце концов, если при Ричарде III Элизабет и могла чувствовать себя недовольной ссылкой под присмотр леди Маргарет, то для неё же взрослой свекровь могла стать единственным хорошо знакомым человеком в её окружении. Опять же, мать короля, похоже, сильно отличалась характером от матери заложника графа Ричмонда.
Когда я писала о том, что история с Варбеком сильно подкосила короля, то ещё не знала, что у него была и другая причина для угнетенного состояния: его жена начала болеть, причем так, что врачи опасались за её жизнь. В 1498 году муж платил не только её врачу, но и хирургу, Роберту Тейлору. Известно, что Генри VII и Элизабет Йоркская потеряли несколько детей, причем все они рождались здоровыми. Девочка Элизабет умерла в 1495 году в трёхлетнем возрасте от туберкулеза. Мальчик Эдмунд прожил чуть больше года, и умер по неизвестной причине. В какой-то момент был ещё мальчик Эдвард, но историки спорят, случилось это в 1488 году или между 1499 и 1501. Возможно, была ещё девочка Катерина, умершая в 1498 году, но это совершенно спекулятивно. В любом случае, к 1500-му году королева была уже здорова. Пока не случилась следующая беременность, которая её и убила.
В общем, как видите, ничего особенно выдающегося в жизни этой королевы не было, а о её смерти написано достаточно много, потому что момент, когда королевская чета получила известие о смерти их первенца, принца Артура, оказалась практически единственным задокументированным проявлением их чувств на публике. Впрочем, эта смерть изменила и будущее Англии - ненависть принца Гарри к предсказаниям и "предрассудкам" института католической церкви, которые обещали его матери долгую и счастливую жизнь, приведет к уничтожению предметов паломничества и, как следствие, расформированию монастырей.
В следующей части я попробую немного больше написать о событиях, имеющих отношение к двум коронованным то ли самозванцам то ли нет, Эдварду VI и Ричарду IV, и о том, как их появление на политическом горизонте задело именно Элизабет. И на этом историю самой последней королевы Средневековья можно будет считать законченной.
Через лет сто сэр Фрэнсис Бэкон даст понять, что причиной такого опалы вдовствующей королевы была её поддержка дела Симнелла. Вернее, «Симнелла», потому что профессор Эшдаун-Хилл довольно убедительно аргументировал свою уверенность в том, что коронованный в Дублине мальчик действительно был сыном герцога Кларенса и 17-м графом Уорвиком. Тем не менее, с какой бы стати Элизабет Вудвилл вдруг решила пожертвовать интересами члена своей семьи, старшей дочери-королевы, ради какого угодно правого дела сына человека, который смеялся ей в лицо и обзывал худородной выскочкой?
Скорее всего, внезапная опала вдовствующей королевы была связана с арестом её сына от первого брака, Томаса Грея (маркиза Дорсета), к которому король относился с сильным подозрением ещё со времен попытки побега Дорсета из его лагеря во Франции. Грея, правда, из Тауэра к коронации сводной сестры выпустили потом оставили в покое окончательно, а вот вдовствующую королеву что-то удержало от удовольствия разделить момент триумфа своей семьи. Вряд ли плохое здоровье, как предполагают некоторые биографы - Элизабет Вудвилл проживёт ещё пять лет, и, учитывая её характер, добровольно не явиться на коронацию дочери и «показать им всем», что её кровь снова в силе, она просто не могла. Как бы ни относилась Элизабет Вудвилл к зятю, которого дочь Жакетты Люксембургской вполне могла видеть «дважды бастардом», этот тип был королем, и сделал её дочь королевой. К тому же она когда-то сама дала согласие на этот брак.
Собственно, Томас Грей тоже не имел никаких причин поддерживать претензии сына герцога Кларенса, по тем же причинам, что и его мать. Есть одна-единственная гипотеза, которая могла бы объяснить их участие (если оно вообще было) в деле «Дублинского короля» - это то что под именем графа Уорвика мог скрывался Эдвард V. Ради сына-короля Элизабет Вудвилл могла бы пожертвовать дочерью-королевой, и сэр Томас её в этом поддержал бы. С другой стороны, мать и сын достаточно насмотрелись непредсказуемости династических склок, чтобы рисковать своим положением ради журавля в небе. Были ли они достаточно принципиальны, чтобы пожертвовать всем ради долга? К тому же, юный граф Уорвик настолько часто участвовал во всевозможных событиях правления Ричарда III, что его хорошо знали в лицо. Не говоря о том, что у сына герцога Кларенса была автоматическая поддержка ирландцев, а вот Эдвард V был для них никем. В общем, история более чем тёмная.
Каким был брак Элизабет Йоркской? Как вполне справедливо отметила Эми Лайсенс, наши суждения об этом часто имеют в истоке портретные изображения Генри VII и его матушки, леди Маргарет. При этом как-то не принимается во внимание, что и король, и его мать изображены в их пожилом возрасте, который, вообще-то, краше никого не делает по многим причинам. В 1760-х Хорас Волпол припечатал, что Генри VII был «неблагодарным господином и мужем-тираном». С чего он это взял? Из своих впечатлений от портрета тонкогубого господина с впалыми щеками и усталым прищуром глаз стального цвета, очевидно. Впрочем, испанский посол в 1498 году тоже писал, что королева - благородная женщина, живущая в тени своей свекрови. На самом деле, Элизабет Йоркская знала совершенно другого Генри - молодого, стройного и щедрого, не жалеющего денег на красоту нарядов своего семейства и их комфорт.
Несомненно одно: в делах управления и политики Элизабет не отсвечивала совершенно. Возможно, памятуя недобрую славу своей маменьки, которую обвиняли в чрезмерной политической активности (хотя та явно просто проводила ту политику, которую диктовал ей клан Вудвиллов). Возможно, просто окунувшись в удовольствия спокойной, предсказуемой и блестящей жизни после турбулентных детства и юности. Говоря о браке короля и королевы, надо также иметь в виду, что, согласно заведенному порядку, они имели раздельные хозяйство и источники личных доходов. Иногда двор короля и королевы находился под одной крышей, но чаще всего с весны по осень Элизабет с детьми находилась в Гринвиче или другом пригородном дворце, да и её муж в Вестминстерских апартаментах не сидел - он энергично колесил по Англии, постоянно держа нос по ветру. Своей прямой задачей Генри VII видел создание мирного и богатого государства, и усилий на это не жалел.
Другой вопрос, что подобные усилия подразумевали наличие крепких пут, наложенных на аристократию, что не могло не отразиться на общем впечатлении о его личности, которое аристократия и сформировала.
В любом случае, пара проводила вместе время всегда, когда для этого была возможность, а что касается свободы Элизабет самой выбирать стиль жизни говорит довольно забавный случай, когда пара нашла время пообедать вместе, за празднично накрытым столом, но блюда королю приносили из его кухни, а блюда королевы - из её.
Придворная жизнь была довольно насыщенной - поэты, художники, музыканты, философы и прочая творческая братия по всей Европе пристально мониторила открывающиеся возможности попасть на службу к английскому королю. Всё это просматривается в расчётных книгах двора, где упоминаются имена и расходы на различные увеселительные программы. Можно довольно долго описывать всевозможные детали быта королевской четы и то, сколько всё это стоило, но я не вижу смысла грузить рассказ лишними деталями. Можно только сказать, что ничто не говорит о том, что Генри VII был тираническим мужем.
Что касается свекрови, то можно с уверенностью сказать одно: леди Маргарет никогда не стала бы огорчать женщину, ставшую основательницей новой династии вместе с её сыном. В лондонском доме Маргарет Бьюфорт у королевы с юности были собственные апартаменты, все официальные документы упоминают, как полагается, «the queen and my lady the king’s mother», в церемониальных процессиях свекровь шла на шаг позади невестки. Вообще, женщины довольно много времени проводили вместе - выбирали платья для праздника Ордена Подвязки, обедали, занимались религиозными и социальными проектами, устраивали браки приближенных, присутствовали на свадьбах и крестинах. Всё это тоже хорошо задокументировано. Как-то не очень сходится с мнением о тиранической свекрови и страдающей невестке. В конце концов, если при Ричарде III Элизабет и могла чувствовать себя недовольной ссылкой под присмотр леди Маргарет, то для неё же взрослой свекровь могла стать единственным хорошо знакомым человеком в её окружении. Опять же, мать короля, похоже, сильно отличалась характером от матери заложника графа Ричмонда.
Когда я писала о том, что история с Варбеком сильно подкосила короля, то ещё не знала, что у него была и другая причина для угнетенного состояния: его жена начала болеть, причем так, что врачи опасались за её жизнь. В 1498 году муж платил не только её врачу, но и хирургу, Роберту Тейлору. Известно, что Генри VII и Элизабет Йоркская потеряли несколько детей, причем все они рождались здоровыми. Девочка Элизабет умерла в 1495 году в трёхлетнем возрасте от туберкулеза. Мальчик Эдмунд прожил чуть больше года, и умер по неизвестной причине. В какой-то момент был ещё мальчик Эдвард, но историки спорят, случилось это в 1488 году или между 1499 и 1501. Возможно, была ещё девочка Катерина, умершая в 1498 году, но это совершенно спекулятивно. В любом случае, к 1500-му году королева была уже здорова. Пока не случилась следующая беременность, которая её и убила.
В общем, как видите, ничего особенно выдающегося в жизни этой королевы не было, а о её смерти написано достаточно много, потому что момент, когда королевская чета получила известие о смерти их первенца, принца Артура, оказалась практически единственным задокументированным проявлением их чувств на публике. Впрочем, эта смерть изменила и будущее Англии - ненависть принца Гарри к предсказаниям и "предрассудкам" института католической церкви, которые обещали его матери долгую и счастливую жизнь, приведет к уничтожению предметов паломничества и, как следствие, расформированию монастырей.
В следующей части я попробую немного больше написать о событиях, имеющих отношение к двум коронованным то ли самозванцам то ли нет, Эдварду VI и Ричарду IV, и о том, как их появление на политическом горизонте задело именно Элизабет. И на этом историю самой последней королевы Средневековья можно будет считать законченной.