Медичи: Два Фердинандо, один Козимо, одна Мария и один Галилей - 2
К моей радости, я получила разрешение от прекрасного автора kurufin_the_crafty, обитающего здесь: https://kurufin-castle.diary.ru/member/?1272735, на перепост цикла её рассказов о клане Медичи. Информация, на мой взгляд, уникальна тем, что даёт, помимо прочего, представление не только о фигурантах, но и о мире вокруг них. В общем, сама я эту серию рассказов очень люблю, и надеюсь, что её так же полюбят многие. Эта заставка будет повторяться в начале каждого текста о Медичи, потому что для меня важно, чтобы авторство текстов было обозначено.
Автор рекомендует по теме две удачные книги: "Крестные отцы Ренессанса" Пола Стратерна и "Family portrait: The Medici of Florence" Эммы Микелетти.
_______________
Фердинандо I помер в 1609 году, когда его наследнику Козимо II, слава богу, исполнилось уже девятнадцать лет. Если Мария получила просто хорошее образование, то у ее кузена Козимо оно было просто блестящим - в частности, математику и то, что мы бы сейчас назвали естественными науками, ему преподавал никто иной, как сам Галилео Галилей.
Для Галилея, к тому времени уже изрядно помыкавшегося по североитальянским университетам (как правило, с нищенским профессорским окладом), приглашение к тосканскому двору стало своего рода спасением. Старый герцог Фердинандо не был жлобом и за трехмесячный курс наук, прочитанный его старшенькому, заплатил Галилею вполне приличные деньги, позволившие тому погасить ипотеку хоть немного рассчитаться с долгами (на тот момент у Галилея висели на шее две сестры, за которыми нужно было дать приданое, плюс гражданская жена - венецианка Марина Гамба, плюс трое детей, рожденных от этой самой Марины).
К сожалению, как уже было сказано, контракт на обучение герцогского отпрыска был заключен всего на три месяца. Но за это время учитель и его ученик успели здорово подружиться: Козимо был подросток умненький и любознательный, так что процесс обучения оказался в радость обоим.
Через четыре года старый Фердинандо сильно заболел, и герцогское семейство снова обратилось к Галилею. На этот раз, правда, по совершенно идиотской причине: герцогине Кристине, жене болящего, почему-то втемяшилось, что Галилей - не только знаменитый астроном, но и знаменитый астролог, так что она возжелала заказать ему гороскоп своего супруга, чтобы узнать, выживет ли Фердинандо или нет. Впрочем, простим искренне переживавшую за любимого мужа тетку - ее ошибка была не так уж велика, учитывая, что Галилей, подобно большинству его коллег, регулярно подрабатывал гороскопами (ну а что делать, если жалование профессора астрономии, как уже говорилось, не сильно отличалось от нуля!).
Галилей охотно откликнулся на приглашение подзаработать и от щедрой души накатал гороскоп, согласно которому Фердинандо, аки вдова Грицацуева, должен был дожить чуть ли не до Страшного суда. Но через несколько дней пациент помер, доказав тем самым полную лженаучность астрологии (ну и невезучесть Галилея тоже).
На этом астрологическая карьера великого ученого при тосканском дворе закончилась раз и навсегда. Но зато через несколько лет повзрослевший Козимо пригласил его к себе уже, так сказать, по прямой специализации - на должность «придворного математика и философа». По факту обязанности Галилея при дворе его бывшего ученика сводились к тому, чтобы заниматься своими личными исследованиями, время от времени болтая с Козимо о всяких научных разностях, и все это - за «тысячу скудо в год флорентийской монетой» (по свидетельству первого секретаря Козимо Белизарио Винта; невероятно огромные деньги, между прочим).
Козимо II, друг Галилея и вообще очень приличный человек (работа Кристофано Аллори):
Для пущего престижу Козимо назначил своего учителя еще и профессором Пизанского университета, одновременно освободив его от скучной обязанности читать там лекции - нечего, мол, тупым студиозусам отнимать зазря время у его милости придворного математика. В благодарность Галилей нарек недавно открытые им спутники Юпитера Medicea Sidera - «планеты Медичи» (спутников очень удачно оказалось четыре - как раз по числу братьев Медичи: Козимо, Франческо, Карло и Лоренцо).
К несчастью, учеными штудиями Галилея (не спутниками - спутники в идеологическом плане были совершенно безобидны) вскоре заинтересовалась мать наша святая католическая церковь. Как известно, Галилей был сторонником учения Коперника - о чем, не стесняясь, и вещал на всех углах. Однако коперниковская идея о том, что Земля вращается вокруг Солнца, на то время была не то чтобы прямо еретической, но - скажем так - довольно подозрительной. Ибо сказано в Книге Иисуса Навина: «Остановилось солнце, и луна стояла» (чтобы сынам Израилевым хватило времени вырезать языческие войска) - а вовсе не «Остановилось вращение Земли, и все мироздание полетело к чертовой матери». Если Солнце может останавливаться - значит, оно движется, и движется, разумеется, вокруг Земли, а как же иначе.
(Как вы уже догадались, концепцию о том, что библейские метафоры надо понимать именно как метафоры, на то время Ватикану еще не завезли).
В общем, не буду вдаваться в подробное изложение этой истории - она и без меня изложена в каждом первом научпопе. Скажу только, что в 1616 году папа Павел V внес работы Коперника в «Индекс запрещенных книг» (через семьдесят с гаком лет после их издания - очень оперативно, да). А Галилею в том же году римская инквизиция вынесла так называемое «увещевание» - последнее китайское официальное предупреждение, дабы он отнюдь не смел впредь публично рассуждать на тему этих коперниковых глупостей, а уж тем паче - их защищать. Впрочем, одновременно та же инквизиция намекнула, что если Галилею так уж надо - то пусть использует систему Коперника на здоровье, но только для математических вычислений (математика святую католическую церковь не волновала от слова «совсем»). Однако прилюдно озвучивать сей неудобный факт ему, опять же, строжайше воспрещается.
На этом оставим пока Галилея и вернемся к его ученику. Козимо II, подобно его родителю, Фердинандо I, был довольно толковым администратором - не такого уровня, как папенька, конечно, но весьма неплохим. Единственную серьезную ошибку он совершил, закрыв банк Медичи. На закрытии настояла молодая жена Козимо - Мария Магдалена Австрийская. Магдалене, с ее габсбургским происхождением, банк мужа казался несусветным зашкваром: мало того, что она снизошла выйти замуж за потомка «купчишек», так этот потомок еще и до сих пор занимается (страшно сказать!) банковскими операциями, стыд-то какой!!!
В конце концов, измученный семейными скандалами Козимо согласился, что великому герцогу быть банкиром совсем не комильфо, и закрыл банк, зарезав тем самым курицу, несшую роду Медичи золотые яйца в течение четырех столетий.
Мария Магдалена Австрийская - женщина, угробившая великий банк Медичи (Франс Пурбус-младший):
Далее, однако, дела у семейной пары пошли еще хуже. Со здоровьем у Козимо было совсем плохо: в придачу к фирменной наследственной подагре, он страдал язвой желудка и еще целым букетом сопутствующих болячек ЖКТ. А потом к этому букету прибавился туберкулез, и всем стало окончательно ясно, что его герцогская светлость на этом свете не жилец.
Так оно и получилось. В 1621 году Козимо II скончался, едва дотянув до тридцатилетнего возраста. Тем не менее за свою недолгую жизнь он успел наплодить от Магдалены целых восемь детей: Марию Кристину, Фердинандо, Джан Карло, Маргериту, Маттиаса, Франческо, Анну и Леопольдо.
На момент смерти Козимо его старшенькому, Фердинандо II, было всего одиннадцать лет. Поэтому за него начали править мама и бабушка - престарелая, но все еще очень бодрая Кристина Лотарингская.
Бабушка Кристина:
Кристина, как уже упоминалось, была тетка неплохая, но государственный деятель из нее был, мягко говоря, не фонтан. Ее невестка Магдалена тоже была далеко не мать отечества: главной своей задачей она считала политическое сближение со своими австрийскими и испанскими родичами (читай, снова превращение Тосканы в габсбургскую полуколонию) и укрепление духовных скреп. И то, и другое ей вполне удалось: влияние герцогства на международной арене упало практически до нуля, но зато количество монахов и священников на душу населения в Тоскане теперь просто зашкаливало. Покойный Козимо I, прадедушка малолетнего Фердинандо, надо понимать, вертелся в гробу как вентилятор: он-то в свое время специальным указом запретил духовенству занимать государственные должности (справедливо полагая, что нечего этим святым людям путать божий дар с яичницей) - а Магдалена, напротив, начала назначать их туда пачками!
В общем, по всему было видать, что когда малолетний герцог подрастет, наследство ему достанется не из легких. Так оно, в принципе и вышло.
Когда Фердинандо наконец-то стукнуло восемнадцать, страна, конечно, еще не дошла до ручки, но, в принципе, была уже где-то недалеко от этого. Деньги из казны улетали с космической скоростью: расплодившееся духовенство очень хорошо кушало, да и к тому же Кристина с Магдаленой усердно тратились на роскошные придворные празднества, дабы двор их покойного мужа/свекра в смысле аристократического блеска ничем не отличался от дворов их благородных родичей.
При этом подрастающих юных Медичи мама с бабушкой держали в строгости: шаг влево, шаг вправо, прыжок на месте - попытка к бегству. В качестве развлечения молодому поколению предлагалось упражняться в придворном этикете (уж в чем-чем, а в этом мама Магдалена знала толк), ну и еще участвовать в пышных официальных приемах и еще более пышных религиозных церемониях. К счастью, Магдалена с Кристиной решили не отступать от семейных медицейских традиций и дали Фердинандо и его сиблингам превосходное образование - например, математику юным герцогским высочествам преподавал все тот же Галилей. Так что, несмотря на религиозное ханжество, царившее при дворе, эти высочества умудрились вырасти весьма вменяемыми и умными людьми.
Правда, Магдалену это не то чтобы радовало. Особенно ее огорчал старшенький, Фердинандо - который оказался весьма крепким орешком. С виду это был флегматичный, послушный паренек, из которого, казалось бы, веревки можно было вить. В 1627 году он покорно съездил в так называемый образовательный тур по Европе, навестив всех маминых родственников и оббив лоб о паперти всех церквей, внесенных Магдаленой в его турмаршрут. Но потом Фердинандо вернулся, уселся на свой великогерцогский престол уже как совершеннолетний и начал потихоньку показывать зубы.
Уразумев, что ее государственные решения тихо саботируются, а выполняются только (какая наглость!) решения, вынесенные самим Фердинандо, Магдалена закатила истерику. Не помогло: Фердинандо спокойно, но упорно продолжал гнуть свою линию. В довершение всего он окончательно разбил маменькино набожное сердце, совершив каминг-аут: в один прекрасный день Магдалена с ужасом обнаружила, что ее дражайший первенец - убежденный бисексуал и вовсе не собирается это скрывать.
Магдалена, Козимо II и их бисексуальный отпрыск Фердинандо (школа Юстуса Сустерманна; портрет написан через двадцать лет после смерти Козимо II, поэтому папа и сын тут выглядят едва ли не ровесниками):
С трудом оправившись от такого удара, Магдалена решила сделать хорошую мину при плохой игре и женить своего блудного сына. В жены ему она выбрала Витторию делла Ровере, дочку покойного урбинского герцога Федерико Убальдо и тетки Фердинандо - Клаудии Медичи. Виттория, даром что приходилась кровной родственницей Фердинандо, а не Магдалене, в морально-духовном смысле оказалась точной копией своей будущей свекрови (собственно, ничего удивительного: при дворе этой самой свекрови она все детство и воспитывалась).
Фердинандо, понятное дело, отнюдь не горел желанием вступать в брак со скучной благочестивой кузиной. Однако деваться было некуда: надо же, в конце концов, на ком-то жениться! Посему молодые обвенчались и стали жить-поживать да добра наживать. Из добра, правда, они нажили только троих сыновей, двое из которых умерли во младенчестве, а потом Виттория, как Штирлиц в анекдоте, наконец-то обнаружила, что ее супруг - а-а-а, спасите-помогите!!! - мужеложец, и прервала с ним супружеские отношения на целых двадцать лет. (Впоследствии они, правда, помирились и родили еще одного сына, но об этом - уже в следующей главе).
Кстати, о Фердинандо и его ориентации ходил следующий анекдот (даю в пересказе Стратерна):
«Вскоре после рождения внука, названного при крещении Козимо, вдовствующая великая герцогиня Магдалена предстала перед сыном с длинным списком гомосексуалистов, занимающих высшие административные посты в великом герцогстве, и призвала его к ответу: какие меры собираетесь предпринять, ваше высочество? Фердинандо II взял список, молча прочитал его и добавил в него свое имя. Магдалену это не смутило, она заметила лишь, что герцог сделал это, чтобы спасти грешников от заслуженного наказания. А что это за наказание, поинтересовался Фердинандо II. Костер, ответила мать. Тогда Фердинандо II смял лист бумаги, швырнул его в огонь и сказал: «Ну вот, ваше повеление уже выполнено».
Однако Фердинандо вступался не только за собратьев по крепкой мужской любви. Как раз к тому времени, когда он окончательно вышел из-под маменькиного влияния, у его старого учителя Галилея снова начались неприятности со святой католической церковью - и тут помощь бывшего ученика пригодилась старику как никогда.
Автор рекомендует по теме две удачные книги: "Крестные отцы Ренессанса" Пола Стратерна и "Family portrait: The Medici of Florence" Эммы Микелетти.
_______________
Фердинандо I помер в 1609 году, когда его наследнику Козимо II, слава богу, исполнилось уже девятнадцать лет. Если Мария получила просто хорошее образование, то у ее кузена Козимо оно было просто блестящим - в частности, математику и то, что мы бы сейчас назвали естественными науками, ему преподавал никто иной, как сам Галилео Галилей.
Для Галилея, к тому времени уже изрядно помыкавшегося по североитальянским университетам (как правило, с нищенским профессорским окладом), приглашение к тосканскому двору стало своего рода спасением. Старый герцог Фердинандо не был жлобом и за трехмесячный курс наук, прочитанный его старшенькому, заплатил Галилею вполне приличные деньги, позволившие тому погасить ипотеку хоть немного рассчитаться с долгами (на тот момент у Галилея висели на шее две сестры, за которыми нужно было дать приданое, плюс гражданская жена - венецианка Марина Гамба, плюс трое детей, рожденных от этой самой Марины).
К сожалению, как уже было сказано, контракт на обучение герцогского отпрыска был заключен всего на три месяца. Но за это время учитель и его ученик успели здорово подружиться: Козимо был подросток умненький и любознательный, так что процесс обучения оказался в радость обоим.
Через четыре года старый Фердинандо сильно заболел, и герцогское семейство снова обратилось к Галилею. На этот раз, правда, по совершенно идиотской причине: герцогине Кристине, жене болящего, почему-то втемяшилось, что Галилей - не только знаменитый астроном, но и знаменитый астролог, так что она возжелала заказать ему гороскоп своего супруга, чтобы узнать, выживет ли Фердинандо или нет. Впрочем, простим искренне переживавшую за любимого мужа тетку - ее ошибка была не так уж велика, учитывая, что Галилей, подобно большинству его коллег, регулярно подрабатывал гороскопами (ну а что делать, если жалование профессора астрономии, как уже говорилось, не сильно отличалось от нуля!).
Галилей охотно откликнулся на приглашение подзаработать и от щедрой души накатал гороскоп, согласно которому Фердинандо, аки вдова Грицацуева, должен был дожить чуть ли не до Страшного суда. Но через несколько дней пациент помер, доказав тем самым полную лженаучность астрологии (ну и невезучесть Галилея тоже).
На этом астрологическая карьера великого ученого при тосканском дворе закончилась раз и навсегда. Но зато через несколько лет повзрослевший Козимо пригласил его к себе уже, так сказать, по прямой специализации - на должность «придворного математика и философа». По факту обязанности Галилея при дворе его бывшего ученика сводились к тому, чтобы заниматься своими личными исследованиями, время от времени болтая с Козимо о всяких научных разностях, и все это - за «тысячу скудо в год флорентийской монетой» (по свидетельству первого секретаря Козимо Белизарио Винта; невероятно огромные деньги, между прочим).
Козимо II, друг Галилея и вообще очень приличный человек (работа Кристофано Аллори):
.jpg#/media/File:Cristofano_Allori_-_Cosimo_II_(1608-1618).jpg)
Для пущего престижу Козимо назначил своего учителя еще и профессором Пизанского университета, одновременно освободив его от скучной обязанности читать там лекции - нечего, мол, тупым студиозусам отнимать зазря время у его милости придворного математика. В благодарность Галилей нарек недавно открытые им спутники Юпитера Medicea Sidera - «планеты Медичи» (спутников очень удачно оказалось четыре - как раз по числу братьев Медичи: Козимо, Франческо, Карло и Лоренцо).
К несчастью, учеными штудиями Галилея (не спутниками - спутники в идеологическом плане были совершенно безобидны) вскоре заинтересовалась мать наша святая католическая церковь. Как известно, Галилей был сторонником учения Коперника - о чем, не стесняясь, и вещал на всех углах. Однако коперниковская идея о том, что Земля вращается вокруг Солнца, на то время была не то чтобы прямо еретической, но - скажем так - довольно подозрительной. Ибо сказано в Книге Иисуса Навина: «Остановилось солнце, и луна стояла» (чтобы сынам Израилевым хватило времени вырезать языческие войска) - а вовсе не «Остановилось вращение Земли, и все мироздание полетело к чертовой матери». Если Солнце может останавливаться - значит, оно движется, и движется, разумеется, вокруг Земли, а как же иначе.
(Как вы уже догадались, концепцию о том, что библейские метафоры надо понимать именно как метафоры, на то время Ватикану еще не завезли).
В общем, не буду вдаваться в подробное изложение этой истории - она и без меня изложена в каждом первом научпопе. Скажу только, что в 1616 году папа Павел V внес работы Коперника в «Индекс запрещенных книг» (через семьдесят с гаком лет после их издания - очень оперативно, да). А Галилею в том же году римская инквизиция вынесла так называемое «увещевание» - последнее китайское официальное предупреждение, дабы он отнюдь не смел впредь публично рассуждать на тему этих коперниковых глупостей, а уж тем паче - их защищать. Впрочем, одновременно та же инквизиция намекнула, что если Галилею так уж надо - то пусть использует систему Коперника на здоровье, но только для математических вычислений (математика святую католическую церковь не волновала от слова «совсем»). Однако прилюдно озвучивать сей неудобный факт ему, опять же, строжайше воспрещается.
На этом оставим пока Галилея и вернемся к его ученику. Козимо II, подобно его родителю, Фердинандо I, был довольно толковым администратором - не такого уровня, как папенька, конечно, но весьма неплохим. Единственную серьезную ошибку он совершил, закрыв банк Медичи. На закрытии настояла молодая жена Козимо - Мария Магдалена Австрийская. Магдалене, с ее габсбургским происхождением, банк мужа казался несусветным зашкваром: мало того, что она снизошла выйти замуж за потомка «купчишек», так этот потомок еще и до сих пор занимается (страшно сказать!) банковскими операциями, стыд-то какой!!!
В конце концов, измученный семейными скандалами Козимо согласился, что великому герцогу быть банкиром совсем не комильфо, и закрыл банк, зарезав тем самым курицу, несшую роду Медичи золотые яйца в течение четырех столетий.
Мария Магдалена Австрийская - женщина, угробившая великий банк Медичи (Франс Пурбус-младший):
Далее, однако, дела у семейной пары пошли еще хуже. Со здоровьем у Козимо было совсем плохо: в придачу к фирменной наследственной подагре, он страдал язвой желудка и еще целым букетом сопутствующих болячек ЖКТ. А потом к этому букету прибавился туберкулез, и всем стало окончательно ясно, что его герцогская светлость на этом свете не жилец.
Так оно и получилось. В 1621 году Козимо II скончался, едва дотянув до тридцатилетнего возраста. Тем не менее за свою недолгую жизнь он успел наплодить от Магдалены целых восемь детей: Марию Кристину, Фердинандо, Джан Карло, Маргериту, Маттиаса, Франческо, Анну и Леопольдо.
На момент смерти Козимо его старшенькому, Фердинандо II, было всего одиннадцать лет. Поэтому за него начали править мама и бабушка - престарелая, но все еще очень бодрая Кристина Лотарингская.
Бабушка Кристина:
Кристина, как уже упоминалось, была тетка неплохая, но государственный деятель из нее был, мягко говоря, не фонтан. Ее невестка Магдалена тоже была далеко не мать отечества: главной своей задачей она считала политическое сближение со своими австрийскими и испанскими родичами (читай, снова превращение Тосканы в габсбургскую полуколонию) и укрепление духовных скреп. И то, и другое ей вполне удалось: влияние герцогства на международной арене упало практически до нуля, но зато количество монахов и священников на душу населения в Тоскане теперь просто зашкаливало. Покойный Козимо I, прадедушка малолетнего Фердинандо, надо понимать, вертелся в гробу как вентилятор: он-то в свое время специальным указом запретил духовенству занимать государственные должности (справедливо полагая, что нечего этим святым людям путать божий дар с яичницей) - а Магдалена, напротив, начала назначать их туда пачками!
В общем, по всему было видать, что когда малолетний герцог подрастет, наследство ему достанется не из легких. Так оно, в принципе и вышло.
Когда Фердинандо наконец-то стукнуло восемнадцать, страна, конечно, еще не дошла до ручки, но, в принципе, была уже где-то недалеко от этого. Деньги из казны улетали с космической скоростью: расплодившееся духовенство очень хорошо кушало, да и к тому же Кристина с Магдаленой усердно тратились на роскошные придворные празднества, дабы двор их покойного мужа/свекра в смысле аристократического блеска ничем не отличался от дворов их благородных родичей.
При этом подрастающих юных Медичи мама с бабушкой держали в строгости: шаг влево, шаг вправо, прыжок на месте - попытка к бегству. В качестве развлечения молодому поколению предлагалось упражняться в придворном этикете (уж в чем-чем, а в этом мама Магдалена знала толк), ну и еще участвовать в пышных официальных приемах и еще более пышных религиозных церемониях. К счастью, Магдалена с Кристиной решили не отступать от семейных медицейских традиций и дали Фердинандо и его сиблингам превосходное образование - например, математику юным герцогским высочествам преподавал все тот же Галилей. Так что, несмотря на религиозное ханжество, царившее при дворе, эти высочества умудрились вырасти весьма вменяемыми и умными людьми.
Правда, Магдалену это не то чтобы радовало. Особенно ее огорчал старшенький, Фердинандо - который оказался весьма крепким орешком. С виду это был флегматичный, послушный паренек, из которого, казалось бы, веревки можно было вить. В 1627 году он покорно съездил в так называемый образовательный тур по Европе, навестив всех маминых родственников и оббив лоб о паперти всех церквей, внесенных Магдаленой в его турмаршрут. Но потом Фердинандо вернулся, уселся на свой великогерцогский престол уже как совершеннолетний и начал потихоньку показывать зубы.
Уразумев, что ее государственные решения тихо саботируются, а выполняются только (какая наглость!) решения, вынесенные самим Фердинандо, Магдалена закатила истерику. Не помогло: Фердинандо спокойно, но упорно продолжал гнуть свою линию. В довершение всего он окончательно разбил маменькино набожное сердце, совершив каминг-аут: в один прекрасный день Магдалена с ужасом обнаружила, что ее дражайший первенец - убежденный бисексуал и вовсе не собирается это скрывать.
Магдалена, Козимо II и их бисексуальный отпрыск Фердинандо (школа Юстуса Сустерманна; портрет написан через двадцать лет после смерти Козимо II, поэтому папа и сын тут выглядят едва ли не ровесниками):
С трудом оправившись от такого удара, Магдалена решила сделать хорошую мину при плохой игре и женить своего блудного сына. В жены ему она выбрала Витторию делла Ровере, дочку покойного урбинского герцога Федерико Убальдо и тетки Фердинандо - Клаудии Медичи. Виттория, даром что приходилась кровной родственницей Фердинандо, а не Магдалене, в морально-духовном смысле оказалась точной копией своей будущей свекрови (собственно, ничего удивительного: при дворе этой самой свекрови она все детство и воспитывалась).
Фердинандо, понятное дело, отнюдь не горел желанием вступать в брак со скучной благочестивой кузиной. Однако деваться было некуда: надо же, в конце концов, на ком-то жениться! Посему молодые обвенчались и стали жить-поживать да добра наживать. Из добра, правда, они нажили только троих сыновей, двое из которых умерли во младенчестве, а потом Виттория, как Штирлиц в анекдоте, наконец-то обнаружила, что ее супруг - а-а-а, спасите-помогите!!! - мужеложец, и прервала с ним супружеские отношения на целых двадцать лет. (Впоследствии они, правда, помирились и родили еще одного сына, но об этом - уже в следующей главе).
Кстати, о Фердинандо и его ориентации ходил следующий анекдот (даю в пересказе Стратерна):
«Вскоре после рождения внука, названного при крещении Козимо, вдовствующая великая герцогиня Магдалена предстала перед сыном с длинным списком гомосексуалистов, занимающих высшие административные посты в великом герцогстве, и призвала его к ответу: какие меры собираетесь предпринять, ваше высочество? Фердинандо II взял список, молча прочитал его и добавил в него свое имя. Магдалену это не смутило, она заметила лишь, что герцог сделал это, чтобы спасти грешников от заслуженного наказания. А что это за наказание, поинтересовался Фердинандо II. Костер, ответила мать. Тогда Фердинандо II смял лист бумаги, швырнул его в огонь и сказал: «Ну вот, ваше повеление уже выполнено».
Однако Фердинандо вступался не только за собратьев по крепкой мужской любви. Как раз к тому времени, когда он окончательно вышел из-под маменькиного влияния, у его старого учителя Галилея снова начались неприятности со святой католической церковью - и тут помощь бывшего ученика пригодилась старику как никогда.