Дети Ричарда III - Ричард Иствеллский-1
Слухи о том, что у Ричарда III был внебрачный ребенок по имени Ричард из Иствелла, базируются на одной-единственной записи в приходской книге Иствелла, небольшого поселка в трех милях от Эшфорда в Кенте: «Rychard Plantagenet was buryed the xxij daye of Desember, Anno ut supra». Запись датируется 1550-м годом. Впрочем, первоначальная приходская книга не сохранилась, сохранилась её копия, сделанная в 1598 году ректором церкви, Джошуа Николлсоном, согласно выпущенному в том году указу скопировать все существующие приходские записи в единую книгу. Более того, существует ещё одна копия, епископская, которая делалась с 1562 по 1598 гг и полность соответствует копии Джошуа Николлсона за этот период, то есть можно с основательной степенью уверенности заявить, что и более ранние записи были скопированы столь же аккуратно.
Eastwell Manor Spa Hotel near Ashford
Вторым сомнением может быть: а существовал ли вообще умерший в Иствелле Ричард Плантагенет, или очень серьезные пуритане Ричард Стайлс и Джошуа Николлсон вдруг решили «создать» в записях фиктивное захоронение. Но нет, даже если отмахнуться от утверждения, что пуритане тех времен отличались почти болезненной честностью, то останется ещё факт, что ни в 1550, ни в 1598 годах, отмеченных серьезной политической нестабильностью, никто рискнул бы упомянуть всуе имя Плантагенетов.
Высказывалось даже мнение, что имя «Ричард Плантагенет» было просто педантичным переводом с латыни более обыденного имени «Ричард Брум», но суть-то в том, что и запись, и копия (и епископский экземплир это подтверждает) были сделаны на английском, а не на латыни. На самом деле, мы не можем даже знать, считал ли Ричард Иствеллский сам себя Плантагенетом, или так считал тогдашний владелец Иствелла, сэр Томас Мойл, или они оба так считали. Но сэр Томас точно знал, что в 1550-м году обитатель Иствелла был захоронен под этим именем.
А вот разговоры о том, что в церковно-приходской книге напротив записи о захоронении Ричарда Плантагенета имеется какой-то специальный знак, которым отмечали захоронения аристократов, датируются уже 1767 годом, когда ректором Иствеллской церкви был Филипп Парсонс, который написал в «Gentleman’s Magazine” (vol 37, 1767): «It is also remarkable that in the same register [as the death notice] whenever any of noble family was buried, this √ mark is prefixed to the name; and the same mark is put to that of Richard Plantagenet». Действительно, отметка есть. Как есть и другие отметки напротив других имен, не всегда имеющих что-то общее с именами аристократии. Хэммонд предполагает, что эти отметки были сделаны кем-то из потомков сэра Томаса Мойла, кем-то из Финчей (дочь сэра Томаса вышла за Финча), и просто представляют собой пометки записей, интересных этому Финчу, которые он для себя скопировал. Эту догадку высказал в 1884 году Джордж Гвинн, который был ректором Иствеллской церкви в те годы.
В 1735 году, Фрэнсис Пек, антиквар и священник, выпустил свой двухтомник «Desiderata Curiosa», в которой содержится следующая история Ричарда Плантагенета. Эта история написана в виде письма президенту Тринити Холла Уильяму Варрену, датированного сентябрем 1733 года, и содержащего беседу между д-ром Томасом Бреттом и 5-м графом Винчилси, Хенейджем Финчем, который рассказал Бретту одну семейную историю. История описывает, что когда сэр Уолтер Мойл строил Иствелл Плейс, он заметил, что его главный каменщик всегда в свободную минутку уединяется в какое-нибудь тихое место с книгой, явно не желая, чтобы его за чтением видели. Однажды, любопытный сэр Уолтер подкараулил момент, когда каменщик заснул, и подкрался подсмотреть, что за книгу тот читает. Книга оказалась на латыни, что удивило сэра Уолтера даже сильнее чем факт, что на него работает каменщик-книголюб. Естественно, сэр Уолтер устроил каменщику целый экзамен по поводу знания латыни, и был вынужден признать, что тот владеет языком в совершенстве.
На вопросы работодателя, где каменщик так изучил латынь, тот рассказал, что он жил у учителя латыни, не зная, кто его родители, до 16 или 17 лет. К ним иногда приходил какой-то джентльмен (не родственник), который оплачивал мастеру проживание мальчика и заботился, чтобы тот ни в чем не знал нужды. Однажды джентльмен отвез мальчика в роскошный дом, где было много красивых комнат, и оставил его в одной из них, велев ждать. Потом туда пришел раскошно одетый мужчина «со звездой и подвязкой», и стал дружелюбно расспрашивать мальчика о его жизни, и дал ему денег. После этого, знакомый ему джентльмен отвез мальчика обратно туда, где тот жил. Так он появлялся ещу несколько раз, а потом привел лошадь с необходимым снаряжением, и сказал, что они должны отправиться в путешествие по стране. Они отправились в Лестершир, и там - на Босуорт Филд, где мальчика привели в шатер Ричарда III. Король обнял его, и сказал, что он - его отец. «Но, дитя, - сказал он, - завтра я должен сражаться за свою корону. И будь уверен, что я потеряю её только потеряв жизнь, но я надеюсь сохранить и то, и то. Стой здесь (и указал ему определенное место), откуда ты в безопасности будешь видеть сражение. Если я одержу победу, подойди ко мне, и я объявлю тебя своим сыном и позабочусь о тебе. Если же я буду так несчастлив, что проиграю, спрячься и позаботься о том, чтобы никто и никогда не узнал, что я - твой отец, потому что не будет милости никому, кто в родстве со мной». После этого король дал ему кошель с золотом, и отпустил.
Увидев, что король битву проиграл, парень отправился в Лондон, где продал лошадь, красивую одежду, и принял обличие каменщика, в котором и пребывал всю жизнь. Сэр Уолтер заметил каменщику, что тот уже практически в возрасте, когда ему нужно отдохнуть, и предложил перейти к нему на должность управляющего кухней. Каменщик возразил, что он привык жить уединенно и в тиши, а потому, если сэр Уолтер разрешит ему построить на своей земле дом, где он сможет жить до конца своих дней, выполняя для сэра Уолтера любую посильную работу, он будет вполне счастлив. Так они и порешили. Бретт предполагает (хотя об этом разговор не заходил), что принц-каменщик питался с семьей сэра Уолтера, а потом уединялся в своем коттедже. Тогда вокруг Иствелл Плейс не было парка, но когда его разбили, то коттедж был на его территории, пока, во времена деда 5-го графа, домик не снесли.
Отстроенный в наше время Коттедж Ричарда Плантагенета
Письмо Бретта содержит дополнения «из других источников» (не указано, из каких, но написано, что не из таких верных как предыдущия история). В частности, уточняется количество денег, данных мальчику джентльменом «со звездой и подвязкой» - десять золотых крон, каждая из которых стоила 10 шиллингов. И что парнишку не отводили к королю, а некто отвел его в сторонку и расспрашивал, что он знает о текущей ситуации. Мальчик ответил, что в школе они слышали, что высадился граф Ричмонд, и что у них с королем Ричардом будет сражение. Потом расспрашивающий сказал, что он - друг короля Ричарда, что если король победит, парень должен явиться ко двору, где о нем позаботятся. А если будет король будет побежден, то пусть парень позаботится о себе сам. И дал 12 сотен золотых крон. Малый увидел, как король был убит, и как его тело привезли в Лестер.
По мнению Хэммонда, эти добавки так сильно отдают восемнадцатым веком, что портят всю историю. Во-первых, указанная сумма денег была равна годовому доходу богатого аристократа, и никто не шлялся по периметру поля будущей битвы с такими деньжищами, имеющими, к тому же, приличный вес. Не говоря о том, что собрать такую сумму золотом в принципе было бы равносильно чуду. Люди, которые писали эту историю, явно имели очень приблизительное представление о реалиях жизни в пятнадцатом столетии. А вот относильно истории д-ра Бретта Хэммонд имеет мнение, что она действительно содержит историю, которую рассказывали в семье Мойлов-Финчей. Тем не менее, он находит странным, что с 1550 до 1733 года о Ричарде Плантагенете нет ни одного письменного источника. Хотя д-р Сэмюэль Пегг в 1767 году писал, что эта история Ричарда Плантагенета была хорошо известна по всей области вокруг Иствелла, потому что он её услышал в Годмершеме, где был викарием. Впрочем, это говорит просто о том, что в том регионе были знакомы с книгой г-на Пека, и ни о чем более.
Godmershem Hall
Eastwell Manor Spa Hotel near Ashford
Вторым сомнением может быть: а существовал ли вообще умерший в Иствелле Ричард Плантагенет, или очень серьезные пуритане Ричард Стайлс и Джошуа Николлсон вдруг решили «создать» в записях фиктивное захоронение. Но нет, даже если отмахнуться от утверждения, что пуритане тех времен отличались почти болезненной честностью, то останется ещё факт, что ни в 1550, ни в 1598 годах, отмеченных серьезной политической нестабильностью, никто рискнул бы упомянуть всуе имя Плантагенетов.
Высказывалось даже мнение, что имя «Ричард Плантагенет» было просто педантичным переводом с латыни более обыденного имени «Ричард Брум», но суть-то в том, что и запись, и копия (и епископский экземплир это подтверждает) были сделаны на английском, а не на латыни. На самом деле, мы не можем даже знать, считал ли Ричард Иствеллский сам себя Плантагенетом, или так считал тогдашний владелец Иствелла, сэр Томас Мойл, или они оба так считали. Но сэр Томас точно знал, что в 1550-м году обитатель Иствелла был захоронен под этим именем.
А вот разговоры о том, что в церковно-приходской книге напротив записи о захоронении Ричарда Плантагенета имеется какой-то специальный знак, которым отмечали захоронения аристократов, датируются уже 1767 годом, когда ректором Иствеллской церкви был Филипп Парсонс, который написал в «Gentleman’s Magazine” (vol 37, 1767): «It is also remarkable that in the same register [as the death notice] whenever any of noble family was buried, this √ mark is prefixed to the name; and the same mark is put to that of Richard Plantagenet». Действительно, отметка есть. Как есть и другие отметки напротив других имен, не всегда имеющих что-то общее с именами аристократии. Хэммонд предполагает, что эти отметки были сделаны кем-то из потомков сэра Томаса Мойла, кем-то из Финчей (дочь сэра Томаса вышла за Финча), и просто представляют собой пометки записей, интересных этому Финчу, которые он для себя скопировал. Эту догадку высказал в 1884 году Джордж Гвинн, который был ректором Иствеллской церкви в те годы.
В 1735 году, Фрэнсис Пек, антиквар и священник, выпустил свой двухтомник «Desiderata Curiosa», в которой содержится следующая история Ричарда Плантагенета. Эта история написана в виде письма президенту Тринити Холла Уильяму Варрену, датированного сентябрем 1733 года, и содержащего беседу между д-ром Томасом Бреттом и 5-м графом Винчилси, Хенейджем Финчем, который рассказал Бретту одну семейную историю. История описывает, что когда сэр Уолтер Мойл строил Иствелл Плейс, он заметил, что его главный каменщик всегда в свободную минутку уединяется в какое-нибудь тихое место с книгой, явно не желая, чтобы его за чтением видели. Однажды, любопытный сэр Уолтер подкараулил момент, когда каменщик заснул, и подкрался подсмотреть, что за книгу тот читает. Книга оказалась на латыни, что удивило сэра Уолтера даже сильнее чем факт, что на него работает каменщик-книголюб. Естественно, сэр Уолтер устроил каменщику целый экзамен по поводу знания латыни, и был вынужден признать, что тот владеет языком в совершенстве.
На вопросы работодателя, где каменщик так изучил латынь, тот рассказал, что он жил у учителя латыни, не зная, кто его родители, до 16 или 17 лет. К ним иногда приходил какой-то джентльмен (не родственник), который оплачивал мастеру проживание мальчика и заботился, чтобы тот ни в чем не знал нужды. Однажды джентльмен отвез мальчика в роскошный дом, где было много красивых комнат, и оставил его в одной из них, велев ждать. Потом туда пришел раскошно одетый мужчина «со звездой и подвязкой», и стал дружелюбно расспрашивать мальчика о его жизни, и дал ему денег. После этого, знакомый ему джентльмен отвез мальчика обратно туда, где тот жил. Так он появлялся ещу несколько раз, а потом привел лошадь с необходимым снаряжением, и сказал, что они должны отправиться в путешествие по стране. Они отправились в Лестершир, и там - на Босуорт Филд, где мальчика привели в шатер Ричарда III. Король обнял его, и сказал, что он - его отец. «Но, дитя, - сказал он, - завтра я должен сражаться за свою корону. И будь уверен, что я потеряю её только потеряв жизнь, но я надеюсь сохранить и то, и то. Стой здесь (и указал ему определенное место), откуда ты в безопасности будешь видеть сражение. Если я одержу победу, подойди ко мне, и я объявлю тебя своим сыном и позабочусь о тебе. Если же я буду так несчастлив, что проиграю, спрячься и позаботься о том, чтобы никто и никогда не узнал, что я - твой отец, потому что не будет милости никому, кто в родстве со мной». После этого король дал ему кошель с золотом, и отпустил.
Увидев, что король битву проиграл, парень отправился в Лондон, где продал лошадь, красивую одежду, и принял обличие каменщика, в котором и пребывал всю жизнь. Сэр Уолтер заметил каменщику, что тот уже практически в возрасте, когда ему нужно отдохнуть, и предложил перейти к нему на должность управляющего кухней. Каменщик возразил, что он привык жить уединенно и в тиши, а потому, если сэр Уолтер разрешит ему построить на своей земле дом, где он сможет жить до конца своих дней, выполняя для сэра Уолтера любую посильную работу, он будет вполне счастлив. Так они и порешили. Бретт предполагает (хотя об этом разговор не заходил), что принц-каменщик питался с семьей сэра Уолтера, а потом уединялся в своем коттедже. Тогда вокруг Иствелл Плейс не было парка, но когда его разбили, то коттедж был на его территории, пока, во времена деда 5-го графа, домик не снесли.
Отстроенный в наше время Коттедж Ричарда Плантагенета
Письмо Бретта содержит дополнения «из других источников» (не указано, из каких, но написано, что не из таких верных как предыдущия история). В частности, уточняется количество денег, данных мальчику джентльменом «со звездой и подвязкой» - десять золотых крон, каждая из которых стоила 10 шиллингов. И что парнишку не отводили к королю, а некто отвел его в сторонку и расспрашивал, что он знает о текущей ситуации. Мальчик ответил, что в школе они слышали, что высадился граф Ричмонд, и что у них с королем Ричардом будет сражение. Потом расспрашивающий сказал, что он - друг короля Ричарда, что если король победит, парень должен явиться ко двору, где о нем позаботятся. А если будет король будет побежден, то пусть парень позаботится о себе сам. И дал 12 сотен золотых крон. Малый увидел, как король был убит, и как его тело привезли в Лестер.
По мнению Хэммонда, эти добавки так сильно отдают восемнадцатым веком, что портят всю историю. Во-первых, указанная сумма денег была равна годовому доходу богатого аристократа, и никто не шлялся по периметру поля будущей битвы с такими деньжищами, имеющими, к тому же, приличный вес. Не говоря о том, что собрать такую сумму золотом в принципе было бы равносильно чуду. Люди, которые писали эту историю, явно имели очень приблизительное представление о реалиях жизни в пятнадцатом столетии. А вот относильно истории д-ра Бретта Хэммонд имеет мнение, что она действительно содержит историю, которую рассказывали в семье Мойлов-Финчей. Тем не менее, он находит странным, что с 1550 до 1733 года о Ричарде Плантагенете нет ни одного письменного источника. Хотя д-р Сэмюэль Пегг в 1767 году писал, что эта история Ричарда Плантагенета была хорошо известна по всей области вокруг Иствелла, потому что он её услышал в Годмершеме, где был викарием. Впрочем, это говорит просто о том, что в том регионе были знакомы с книгой г-на Пека, и ни о чем более.
Godmershem Hall