Part 2. Сатирикон, "Смешные деньги", 12 марта
Так что «Деньги» вчера буквально взорвались, выстрелили - возник какой-то единый порыв, связавший сцену и зал. Зал же буквально стонал и ревел, дружненько взрывался то хохотом, то аплодисментами, то затихал в напряженном молчании - не та ли самая «вольтова дуга», о которой как-то говорил КАР?
Я не могла ни на секунду отвести глаза от действия, то подпрыгивала, то сползала с кресла, задыхаясь от хохота. В конце уже невозможно было смеяться, приходилось стонать и всхлипывать - потому что ну невозможно же!.. А в голове стучал молоточек: ой, какой же обалденный спектакль, ой, как же жгут-то, ой, как же повезло!
И еще одна мысль присутствовала где-то на заднем плане, ненавязчивая, но постоянная - словно тикает невидимый таймер, отмеряя жизнь этого спектакля - быть может, и не гениального, но смешного, легкого, светлого, очень нужного. А жизнь его, как ни горько об этом говорить, на исходе. Еще два раза. Всего два. А потом - никогда.
Физически чувствовалось, как действие переваливает за половину и мчится к финалу, как спектакль кончается - быстро, слишком быстро!
Милого и очень смешного Виктора в исполнении Макса мы уже больше не увидим. Не увидим, вероятно, и Граню-Джейн - такую обаятельную, роскошную «девушку с характером». А там и все остальные станут только воспоминанием…
Как в другом спектакле... Никогда - как это громко. И как это глупо вместе с тем.
***
Засим хотела откланяться, но поняла, что стенания хоть и имеют место быть, но все-таки главное - что это счастье у нас есть, что нам его досталось.
Так что закончу другой цитатой. Даже двумя.
А могло и не быть.
Твою мать!
Я не могла ни на секунду отвести глаза от действия, то подпрыгивала, то сползала с кресла, задыхаясь от хохота. В конце уже невозможно было смеяться, приходилось стонать и всхлипывать - потому что ну невозможно же!.. А в голове стучал молоточек: ой, какой же обалденный спектакль, ой, как же жгут-то, ой, как же повезло!
И еще одна мысль присутствовала где-то на заднем плане, ненавязчивая, но постоянная - словно тикает невидимый таймер, отмеряя жизнь этого спектакля - быть может, и не гениального, но смешного, легкого, светлого, очень нужного. А жизнь его, как ни горько об этом говорить, на исходе. Еще два раза. Всего два. А потом - никогда.
Физически чувствовалось, как действие переваливает за половину и мчится к финалу, как спектакль кончается - быстро, слишком быстро!
Милого и очень смешного Виктора в исполнении Макса мы уже больше не увидим. Не увидим, вероятно, и Граню-Джейн - такую обаятельную, роскошную «девушку с характером». А там и все остальные станут только воспоминанием…
Как в другом спектакле... Никогда - как это громко. И как это глупо вместе с тем.
***
Засим хотела откланяться, но поняла, что стенания хоть и имеют место быть, но все-таки главное - что это счастье у нас есть, что нам его досталось.
Так что закончу другой цитатой. Даже двумя.
А могло и не быть.
Твою мать!