Конкурсный текст: Чужие сны
(Продолжение. Начало здесь)
Автор: liza_bam
Автовокзал (тоже построенный на вырост - здоровенный бетонный амбар с ослепительной неоновой вывеской) был всего в десятке кварталов от дома. Джеф любил ходить пешком, как-никак, бывший городской житель. Он брел по темным улицам, блестящим от недавнего дождя. В голове у него было совершенно пусто, как после спортзала. На вокзале тоже, считай, никого не было, только случайные бомжи спали, накрывшись с головой, спрятавшись за колоннами, да студенты с рюкзачками сидели, развалившись в креслах. Уши у студентов были заткнуты наушниками, глаза прикрыты - то ли тоже спят, то ли музыку слушают, но в любом случае - не здесь.
Джеф сел в кресло и закрыл глаза.
Он проснулся от легкой суеты и света. Автобусная остановка больше не пустовала, за недолгое время, что Джеф спал, успело прийти аж три автобуса. И теперь студенты деловито собирались, торопились, помогали друг другу с рюкзаками, смеялись....
Из последнего в ряду автобуса вышел человек с большой сумкой. Джеф собирался пойти ему навстречу, и почувствовал, что его не держат ноги. Человек, впрочем, подошел сам, протянул руку.
- Джеф Астон, - сказал он без улыбки.
- Джеф Алкист, - сказал Джеф и усилием воли все-таки поднялся с кресла.
Они действительно были очень похожи. Одинаковый рост, одинаковый вес, одна и та же англосаксонская бледноватая внешность. Двойник носил трехдневную бородку, Джеф брился гладко. У Джефа были очки, у двойника - нет. Джеф носил довольно длинные волосы, двойник стригся аккуратно и очень коротко...
- Он пойдет назад через двадцать минут, - сказал Астон.
И подмигнул.
- Ты же не предполагаешь, - начал Джеф.
- Божеупаси! - сказал двойник, - не знаешь, где тут у вас можно перекусить?
Джеф привел Астона в единственное открытое кафе, сделал заказ. Посидел минут пять, молча. Когда двойник отлучился в уборную, Джеф встал из-за стола, подсунул под тарелку десятку и вышел вон. Он бежал всю дорогу до вокзала и все-таки успел. Сел на продавленное сиденье, почувствовал как грейхаунд качнулся под ним, словно медлительный, вонючий бензиновый верблюд - и моментально заснул.
Во сне его верблюд, покачиваясь, шел через пустыню, и в этой пустыне не было абсолютно ничего, только серый песок под ногами и серое небо. Даже горизонта не было, вдали песок просто светлел и потихоньку переходил в небо. Это странным образом успокаивало.
Потом верблюд внезапно запнулся обо что-то и резко встал, как вкопанный. Джеф открыл глаза, кругом люди недовольно ворчали, просыпаясь, хрипло спрашивали друг у друга - что, мол, случилось, возились в креслах. Где-то впереди захныкал ребенок, потом еще один. Водитель вышел и довольно долго ковырялся, клацая чем-то железным в животе у грейхаунда и матерясь. Запахло паленой пластмассой, что-то очень громко щелкнуло.
Пассажиры потихоньку повставали с мест и один за другим вышли на дорогу - ноги размять, покурить и поругаться с водителем - мол, чё не едем-то?
Джеф тоже вышел. Все вокруг было залито тусклым светом луны - огромной и совершенно круглой, как круг недозрелого сыра. На одной стороне дороги, слева от него, была совершенно бесконечная равнина, плоская как стол. Зато справа - Джеф пригляделся и присвистнул.
Вдоль дороги, насколько хватало глаз, тянулась высоченная горная стена. Изрезанные эрозией скалы подымались острыми зубьями на несколько сотен метров - и наверху внезапно превращались в такую же плоскую землю, как внизу, только гораздо выше. Словно кто-то разломил эту равнину, как ломоть хлеба, а потом соединил половинки, но неаккуратно.
-Скверные земли, - к Джефу подошел поболтать его собрат по несчастью - тощий неухоженный дядька в поношенном свитере. Дядька вытащил пачку сигарет, затянулся и, удовлетворенно крякнув, повторил, - скверные земли.
- Такие плохие? - вежливо удивился Джеф, - отчего же?
- Не, они ничего, просто так называются, - пояснил курильщик, - а вообще тут хорошо. Места много...
Джеф промямлил что-то неубедительное, и курильщик, видимо, разочаровавшись в нем, как в достойном собеседнике, отошел в сторонку.
Скверные земли, - подумал Джеф. Совсем скверные. Что ж это я тут делаю, интересно? И почему мы никуда не едем? Он вытащил телефон, посмотреть, который час, и обнаружил, что связи нет.
Водитель тем временем с грохотом захлопнул капот и принялся что-то объяснять пассажирам. Джеф подошел поближе.
- Я останусь здесь, - объяснял водитель, - до гостиницы меньше мили. За счет компании, разумеется. К полудню приедут ремонтники. Сейчас я сделать ничего не смогу, - и он развел руками, демонстрируя, как именно он не может ничего сделать.
Пассажиры, ворча и охая, полезли в салон за сумками.
- Прямо по дороге, - махнул рукой водитель, - мотель “Мариенбург”.
Джеф вздрогнул от неожиданности и окончательно проснулся. Потом подхватил чью-то сумку - в автобусе были почти сплошь старики, подростки и мамашки с пищащими младенцами. Отмахнувшись от благодарных причитаний хозяйки и успокоив ее - мол, никуда он с ее шмотьем не денется, просто пойдет чуть быстрее - двинулся по пустому шоссе.
В гостиницу он пришел первым. За стойкой горела настольная лампа, под лампой в кресле сидела старуха с распущенными седыми волосами и вязала носок. На скрипнувшую дверь она не обратила никакого внимания.
- Доброй ночи, -сказал Джеф очень мягко, чтобы случайно не напугать бабушку.
- Доброй, - кивнула бабушка, ничуть не удивившись, - как вы рано! Погодка-то какова?! На Стену приехали смотреть? Или в пещеры? Я Джина, кстати.
- У нас автобус застрял, - пояснил Джеф.
- Ой, как обидно! - сказала бабушка сочувственно. - Так вы один, что ли, в автобусе ехали?
- Остальные еще не дошли, - Джеф махнул рукой в сторону дороги, - они медленно идут. Там дети всякие…
- Ну ничего, - старуха неожиданно легко поднялась с кресла, вышла из-за стойки и оказалась сухой, легкой и совершенно прямой, словно балерина на пенсии. - Ничего, мы сейчас вам все приготовим, выспитесь… Сейчас, я разбужу Эмму и сразу вернусь! - и шустро взбежала по лестнице на второй этаж. Свесившись с верхней площадки, она добавила зачем-то, очень гордо: Эмма-это моя подруга! - и убежала в глубь отеля.
Джеф остался один в офисе. Очень хотелось спать. Попутчики его еще не пришли, и чтобы не уснуть, он принялся изучать фотографии на стенках. Множество снимков Стены, освещенной закатным солнцем. Впечатляющее зрелище. Снимки каких-то пещер, видимо, местная достопримечательность. Фотографии радостных туристов на фоне Стены. Фотографии туристов на лошадях. Просто лошадей. Коров. Бизонов. Койотов (издалека). Сусликов (вблизи). Какие-то пальмы - видимо снимки из путешествий. И множество фотографий пары пожилых дам - давешней хозяйки и второй, полной, высокогрудой, бывшей красотки. Видимо, Эммы, решил Джеф. Старые женщины на снимках производили впечатление счастливой семейной пары, никак не просто подружек.
- Мы с Эммой, - пояснила невесть откуда взявшаяся у него за спиной Джина, - убежали из дому, знаете? Ей тогда было пятьдесят четыре, а мне сорок шесть. Мы решили что это самый подходящий возраст чтобы начать новую жизнь! Но наши бы нас не поняли, конечно… вот и пришлось… Мы, вообще-то, с Аляски, - добавила она некстати.
- Почему подходящий? - вежливо спросил Джеф.
- Вместе - сто, - улыбнулась Джина. - Сто лет - это вполне достаточно для одной жизни, вы не находите? О, ну вот, Эмма, познакомься, это…
- Джеф, - сказал Джеф. Он собирался сказать еще что-нибудь, поумнее, но тут как раз начали собираться остальные пассажиры автобуса. Офис наполнился шумом, гамом, ворчанием и хныканьем младенцев. Джина и Эмма суетились, распределяли ключи, записывали, ошибались, и Джеф решил им немножко помочь, он все ж ведущий менеджер! Нешто он двадцать человек по комнатам не сможет распихать? Втроем они довольно споро управились, и через полчаса в офисе стало опять очень тихо. Джина вытащила из холодильника две увесистых пачки плюшек, разложила на подносе.
- На завтрак, - пояснила она.
Они выпили по стакану кофе все с теми же плюшками, старушки сердечно благодарили Джефа за помощь, он кивал, уже совершенно засыпая, потом наконец Эмма строго сказала:
- Дорогая, ты мертвого заговоришь! Не видишь, мальчик спать хочет! - И не слушая неискренних уверений в том что он еще вполне бодр, отправила Джефа в номер.
Остаток ночи на постель его неслышно опускался невесомый черный снег, а проснулся он от запаха гари и криков.
Джеф вскочил и выбежал из номера. По коридору метались люди, какие-то тетки с одних футболках с голыми ногами, кто-то истерически орал - воду, воду несите! Эмма, растрепанная, в ночной сорочке, наскочила на него, как фурия, крича что-то непонятное, захлебываясь от страха. Джеф обеими руками встряхнул ее за плечи.
- Спокойно, - сказал он как можно убедительнее, - спокойно. Что случилось?
Вместо ответа она схватила его за руку и потащила куда-то по коридору. Становилось все жарче, дым выедал глаза, набивался в легкие, и везде вокруг летал пепел. Черный пепел, черный, как снег Мариенбурга.
- Она там, - всхлипнула Эмма и показала в глубину коридора, - она там… она полезла тушить, дура глупая… Кретинка, идиотка….
Делать было нечего. Джеф снял рубашку, намочил, обвязал себе нос и рот (в кино люди всегда так делали на пожаре, это он хорошо помнил) и двинулся по коридору.
Она нашел Джину лежащей на полу дальней комнаты в глубоком обмороке. Хорошо что она была такой легкой, со здоровенной Эммой Джеф просто бы не справился. Он сгреб невесомое тело в охапку и бегом побежал назад.
Эмма сразу успокоилась и зычным голосом принялась отдавать распоряжения. Раскрутили пожарный шланг, притащили ведра с песком, включили напор посильнее - и через какие-то полчаса пожар сошел на нет. Пострадал только боковой флигель, да и то несильно. Обшивка стен, конечно, сгорела, и трубы полопались, но балки остались целы, только чуть обуглились. Ерунда в общем. Но Джину нужно было отправлять в госпиталь - очень сильно обожжены ноги и, видимо, легкие.
- Я вызову вертолет из окружного госпиталя, - объясняла Эмма Джефу, - сотовой связи здесь нет, но есть рация, вот, - она указала на здоровенную железную коробку в углу. - Но мне нужно будет лететь с ней, такое дело… А в гостинице полно народу… Оставить мне ее не на кого…- Эмма вздохнула и посмотрела на Джефа выжидающе.
- Я могу посторожить, если надо, - покорно сказал Джеф.
- Только до завтрашнего вечера! - клятвенно заверила его Эмма, - только до вечера! Я сразу вернусь!
- Да, - уныло сказал Джеф. - Без проблем. До завтрашнего вечера.
Утром он заварил два больших кофейника с кофе. Попробовал подогреть плюшки, но в микроволновке они делались совсем гадкими, и Джеф передумал. Постояльцы потихоньку просыпались, спускались в офис, пили кофе, тихо переговаривались. Плюшек на всех не хватило, и Джеф, покопавшись в холодильнике, нашел еще один пакет. Правда ужасно холодные, но все же лучше, чем ничего.
Подъехал давешний автобус. Его бывшие попутчики повеселели, засуетились, побежали занимать места. Джеф сидел за стойкой и кивал каждому уходящему - мол, счастливо, хорошей дороги…
Он остался один.
Джеф посидел еще немного, потом повесил на дверь объявление “Скоро вернусь”, запер дверь гостиницы, вышел на шоссе. При свете дня пейзаж выглядел ничуть не веселее, чем ночью. Та же каменистая, поросшая короткой, еще не выгоревшей травкой равнина. Та же бесконечная стена, теперь уже по правую руку. Солнце припекало совсем по-летнему, но небо еще не вылиняло, было весенним, темно-голубым, чистым.
На его фоне четко выделялся дорожный знак. На знаке было написано - “Пещеры, 3,5 мили “. И стояла стрелка - в сторону Стены. Больше никаких достопримечательностей Джеф не нашел. Он вернулся в гостиницу, сел у открытого окна и стал ждать. Из окна был виден кусок Стены и ручей, даже почти что речка. В пойме речки трава была погуще, и даже росли какие-то ивы.
На закате Стена загорелась удивительным розовым светом, все ее складки и впадины вдруг словно осветились изнутри - из мрачной, нависающей громады она превратилась в светящийся занавес. Джеф смотрел, как завороженный. Потом схватил телефон, быстро сделал несколько кадров, Марте послать, она такое понимает, она обрадуется!
Связи нет, вот черт, вспомнил он расстроенно.
Потом солнце село, Стена погасла, а еще через некоторое время с востока небо стало багроветь, а потом вылезла огромная красная луна. Показалась сначала краешком, и, постепенно уменьшаясь и желтея, стала подниматься все выше. Из окна послышались какие-то странные звуки - то ли лай, то ли вой… Койоты, вспомнил Джеф. Так кричат койоты, луне радуются.
Джеф обошел гостиницу, проверил, закрыты ли окна - поднимался ветер. Прилег на диван, но уснуть оказалось совершенно невозможно - ветер усиливался, свистел в перекрытиях, гнал по равнине песок и легкие шары перекати-поля, толкал забытые постояльцами пластмассовые стулья на галерее второго этажа. Джеф лежал на диване и слушал ветер.
Потом усталость взяла свое, и он все-таки уснул. Засыпая, Джеф прикидывал, во что обойдется ремонт флигеля, получалась вполне подъемная цифра. А еще можно устроить центр для дельтапланеристов, - подумал он, уже совсем сквозь сон, - отбою не будет от туристов! А плюшки я сам буду печь.