Нашествие
Николай Иваныч вернулся из города утром, чернее тучи, и, не заходя домой, сразу завернул на площадь к сельсовету. Там как раз толпилось, почитай, всё село - ждали разнарядки на работу. И вестей ждали, чего греха таить. Тревожились.
- Хреново дело, народ, - с ходу рубанул Николай Иваныч. - Близко они уже. Дня через два, много - три, здесь будут.
В наступившей тишине ахнула какая-то баба, а потом потихоньку заворчали и мужики.
- Может, пронесет? - почти жалобно спросила бабушка Ненила.
- Может, и пронесет, - кряхтя, поднялся со скамейки председатель Панкрат, - да только никого допрежь не проносило. Село большое, видное, в кустах не спрячешь. Пристань, опять же. Непременно нагрянут. Готовиться надо, раз такое дело.
- Да как готовиться-то? - нервно спросили из толпы. - Разве ж от них отобьешься? У них - сила…
- Вот мы и подумаем, как. - ответил Панкрат. - Давайте-ка, мужики, соберемся, перетрем это дело. Ты, Николай Иваныч, поподробнее нам расскажешь - сколько их, при какой амуниции. А бабы расходитесь, какая уж нынче работа…
- Да что ж бабы, не люди, что ли, - запричитала какая-то тетка из недавно приехавших. - Тут жизнь решается, а вы без нас.
- И то, - подержала ее другая. - Может, уж смириться? Выйдем, поклонимся хлебом-солью, глядишь, и не станут лютовать-то.
- Как же, не станут, - мрачно ответил Николай Иваныч. - Вон об прошлом годе михайловские так вышли, поклонились, ага. Так эта сволота три дня там куражилась. Проезжал я надысь через Михайловку - ходят все по улицам чисто зомби какие. Глаза пустые, слюни по подбородку, и хихикают бесперечь.
- Ох, лихо мне, лихо…- заголосили женские голоса в дальних рядах, набирая обороты.
- Цыц! - прикрикнул Панкрат. - Чем выть попусту, детей собирайте. Как оно там ни сложится, а детей уводить подальше надо. Негоже им такое видеть и слышать, негоже чистые души поганить.
Следующие два дня прошли в деловитой суете. План обороны продумали скоро, собрали и перечли весь огнестрел и боеприпасы, оборудовали ячейки и гнезда, а участковый, махнув рукой на все, выдал из сейфа отобранные у заезжих браконьеров тротиловые шашки. Их и заложили под причальные сваи, соорудив из веревки дистанционную систему подрыва. Жалко было пристань до слез, совсем недавно отстроили всем миром - но тут уж дело такое, русское. Не впервой.
Много было возни со старым обездвиженным автобусом, но механик Васька вспомнил про старую полуторку, застрявшую в ближнем болотце на века. Она, почитай, с Хрущева как на месте на том стояла и стоять будет, пока не сгниет - а вот поди ж ты, приспособил Васька с нее какие-то железяки, и автобус ожил. Смертная нужда, она заставит. Погрузили на него детей вместе с учителкой Марьей Ивановной и фельдшерицей, и отправили в райцентр, вроде как на экскурсию. Старались не плакать, хоть и с трудом давалось - но как-то обошлось.
С отъездом детишек на село опустилась тишина. Не галдели птицы, не шумел скот, и собаки не брехали - будто тоже чувствовали и готовились. И ввечеру по всему селу, не сговариваясь, задымили баньки - готовился народ встретить страшный час в чистом, по обычаю старинному.
И так же, не сговариваясь, поутру собрались почти все в крохотной сельской церквушке - вместились как-то. И дядя Панкрат пришел, стоял со свечкой и даже крестился неумело и неловко.
- Что ж вы, Панкрат Сергеич, - спросил его после службы отец Порфирий, разворачивая невесть откуда добытый камуфляжный плащ, - вроде как партийному невместно. Не ожидал - но рад. Сердечно рад.
- Ничо, - усмехнулся Панкрат. - Партвзыскание теперь уж не наложат - некому, да и не успеют, поди. А хочется, чтоб не только рубаха чистая была, но и душа. Вам же, батюшка, тоже оружие не к лицу вроде?
- Бог, я чай, простит, - откликнулся отец Порфирий, в миру старший сержант Валентин. - А афганский опыт грех не использовать…
И на этих словах задрожал в утреннем воздухе хриплый корабельный гудок. Видно, спешили вороги. Обнявшись наскоро с женами, разошлись по местам мужики - и смотрели, как из-за плеса вроде бы медленно выползает низко сидящий корабль, разукрашенный с вызывающей яркостью и безвскусием . - Ишь, не маскируются даже, суки,- сплюнул кто-то из парней.
Полз корабль, гремя на всю реку лязгающей музыкой с нерусскими словами, и была, была надежда, что проплывет мимо в поисках другой добычи, побогаче - но нет. Забурлил за кормой реверсный ход, и серый борт аккуратно приткнулся к пристани. Десантная группа, не скрываясь, высыпала на палубу в полном составе.
- Здравствуйте, дорогие наши друзья, - разнесся над водой издевательски-веселый голос, искаженный мегафоном, но все равно узнаваемый скрипучей своей противностью. - Компания «Аншлаг» и я, Регина Дубовицкая, приветствуем вас с борта нашего теплохода!
С грохотом обрушился на деревянный настил пристани широкий трап. Надеяться больше было не на что. - Ну, мужики, с богом! - крикнул хриплым шепотом Панкрат и изо всех сил дернул шнур.