Старик, девочка, рыба и рыцарь
Лиззи мчалась по ночным крышам.
Она ловко перескакивала с крыши на трубу, с карниза на лестницу - и никогда не падала. Да и зачем бы ей падать? Только над спящим городом, под серебряной Луной, она рассыпала вокруг смех от встречного ветра и ощущала себя - живой.
В эту ночь Лиззи стала чуть-чуть умнее. Ее осенила догадка: Луна - это всего лишь отсвет на небе от котла, где варится волшебное зелье! И когда Луна на ущербе - значит, кто-то накрыл котел крышкой и оставил щелку, чтобы варево не залило очаг.
Впервые подумав эту мысль, Лиззи в восторге запрыгала на одной ножке вокруг печной трубы. А потом ей пришла в голову великолепная идея - найти дом, где варится зелье, заглянуть в трубу и устроить на Луне театр теней! Лиззи умела показывать пальцами собаку, лебедя, рыбу и рыцаря. Ах, как будет замечательно!
Оседлав недовольный воющий ветер, Лиззи побежала на поиски. Прыгая от одной трубы до другой, она заглядывала внутрь, с огорчением видела внизу темноту, и летела дальше.
Где-то на северо-востоке она чуть не столкнулась со Временем, но даже не заметила его и потому ничуть не испугалась. А Время, проводив девочку долгим взглядом, испустило сокрушенный вздох и махнуло рукой - разве поспеешь за неугомонницей? «У нее словно пара крыльев за спиной - а у меня что? И кости старые, и суставы болят… завтра дождь ливанет», - подумало Время и медленно побрело прочь - собирать секунды.
На Южной окраине Лиззи улыбнулась удача. Как следует разогнавшись, девочка перелетела на одинокую двускатную крышу стоявшего на отшибе дома, уцепилась за небрежно уложенную черепицу и вскарабкалась к круглой, выложенной красным кирпичом высокой трубе. Встала на цыпочки, посмотрела внутрь…
…И увидела, как внизу булькает жидкость, над которой струится серебристый полупрозрачный туман. Золотистые искры вылетали из жидкости и тут же гасли, соприкоснувшись с воздухом. Сквозь горький смрад дыма из трубы пробивался тонкий запах: корицы, мяты, кофе и немного горькой полыни. Запах волшебства…
Лиззи долго стояла, как зачарованная, и наблюдала колдовское буйство. С сожалением отступив, она взглянула вверх, на Луну, провела рукой над трубой - и Луна мигнула тенью. Увлекшись, девочка изобразила собаку, рыбу и рыцаря, а лебедя не смогла - для этого нужны две ладони, а левой рукой она держалась за трубу. С сомнением посмотрев на свои босые ступни, она попробовала подержаться ногой за кирпичи, но потом Лиззи забыла про театр - ей пришла в голову идея получше.
На краю крыши располагались длинные глиняные кадушки, в которых росли цветы. Соскользнув к рассаде, Лиззи сорвала тюльпан, поднялась к трубе и бросила в нее цветок.
Луна тут же тревожно покраснела. Девочка озорно рассмеялась и загорелась желанием накидать в котел еще цветов - анютиных глазок, настурций, фиалок - в какой цвет тогда раскрасится Луна? Но тут из трубы донесся старушечий вопль:
- Чертово отродье! Клянусь собственной могилой, я разобью все твои горшки - прямо сейчас! Только полюбуйся - тюльпан упал! Как прикажешь его оттуда доставать, усатая твоя морда?
Разъяренный голос сменило тонкое мяуканье. Лиззи не разобрала ответа, да она и не умела понимать по-кошачьи. Но в любом случае, оставаться на крыше не стоило - и, с трудом допрыгнув до пожарной лестницы соседнего дома, Лиззи умчалась со всех ног прочь, в спасительную темноту.
Рыба подплыла к телескопу и заглянула в окуляр, благочестиво сложив плавники. Этот нехитрый ритуал она проделывала каждый раз, когда хотела отправиться в путь - перед тем, как выплыть, обязательно следовало помолиться. И тогда благосклонное Божье Око без лишних слов даровало рыбе защиту от щук, сетей, сильных течений и чужих рыболовных крючков.
Око привычно надвинулось… но рыба с испуганным бульканьем отпрянула от телескопа. Что случилось с Оком? Осторожно приникнув к окуляру, рыба с тревогой следила, как по Оку пробегают быстрые тени - будто оно отражало все, что видело перед собой в такой опасной близости. Рыба со страхом увидела, как прошествовал рыцарь с огромным мечом - и исчез.
Долгое время Око оставалось спокойным - казалось, все опасности позади. Вздохнув, рыба вновь сложила плавники, собираясь помолиться и за счастливое избавление Ока от невзгод… но в этот момент ей стиснуло жабры - она увидела, как Божье Око заливает мертвенно-кровавый свет. «Неужели его убили?» - с ужасом подумала рыба и перекувыркнулась назад.
Сделав несколько суматошных кругов по обсерватории, рыба решительно выплыла и направилась к Старому Мосту. Она знала только одного человека, которому под силу спасти Око.
Кроме него, рыба вообще не водила знакомства с людьми… но об этом она старалась не думать.
Стемнело. Манфред зажег желтый фонарь, вышел из лачуги и подвесил его на специально установленный столбик. Пройдя три ступеньки вниз, к реке, он сел так, чтобы волны шуршали у самых подошв - как он любил. Потом Манфред расчехлил верную удочку и забросил в воду крючок с наживленным сухариком.
Громада каменного моста над головой, желтый круг света от фонаря, спокойное течение реки… Манфред безмятежно сидел на лестнице, пока неторопливые мысли текли по привычному руслу. Страсти, обуревавшие его в молодости - куда они ушли? Он не жалел о них - как и о самой молодости. Сейчас его заботило только одно - речная мелочь на ужин… вот и все. Ну еще помечтать разве что…
«А может быть, сегодня я поймаю рыбу, кто знает?.. ту самую. Хитрую рыбу, что живет в старом затопленном городе. Съем ее, узнаю, как туда попасть, и что за сокровища скрыты под водой… вытащу их на поверхность, отвезу в королевский дворец…»
Старик не осмеливался загадывать, что будет потом. Его последняя в жизни мечта обрывалась на видении дворца и Манфреда в тронном зале - с тележкой, доверху наполненной древними, пахнущими тиной богатствами.
От мечтаний Манфред привычно перешел к загадкам настоящего. «Почему этот смех мне так знаком? - думал он, ощущая, как при мысли о таинственном ночном госте забилось сердце. - Будто когда-то я его слышал… Он был мне приятен. Без сомнений, что-то связано с ним в моем прошлом. Показался бы на глаза… а то вечно - придет, стащит рыбку со сковороды, рассмеется - и все, поминай как звали… Мне же не жалко, я и на его долю ловлю, но как-то невежливо получается…»
Поплавок дернулся - резко, с силой, неведомой обычным речным рыбам. «Щука, что ли?» - встревожился Манфред, поднимая удилище. Добыча выскочила из воды и повисла на лесе, отчаянно трепыхаясь в желтом свете.
Манфред с испугом уставился на нее. Рыба яростно промычала что-то невнятное.
- Да-да, прости, пожалуйста, - спохватился старик. Придвинул ведерко с водой, аккуратно отцепил рыбу от крючка и бросил в воду. Рыба поерзала, устраиваясь в ведре, и высунула голову.
- Что случилось? - обеспокоенно спросил Манфред. - Ты не заметила крючка? Извини, пожалуйста, наверное, фонарь потускнел, я его обязательно почищу завтра… Ведь это нечестно с моей стороны - воспользоваться твоей невнимательностью, - поспешно добавил он, боясь, что рыба передумает.
- Нет! - выпалила рыба. - Мне нужно с тобой посоветоваться.
- Ах, так это совсем другое дело! - с облегчением воскликнул старик. - Конечно, советуйся! А потом поплывешь по своим делам, правда?
- Прекрати балаболить. Ты смотрел сегодня вверх?
Старик с сомнением задрал голову, но не увидел ничего, кроме огромных замшелых камней.
- Да не здесь! Выйди из-под моста и подними голову.
Манфред с кряхтением встал, вышел на набережную и обратил глаза горе.
«Боже мой, это же звезды! - трепетно подумал он. - Я уже и забыл, как они выглядят! А это что? Неужели Луна?»
- Я видел звезды и Луну, - отчитался он, вернувшись.
- Луна? Вы его так называете? Красивое название, я, пожалуй, буду им пользоваться… Впрочем, это неважно. Ничего странного не заметил?
Старик покачал головой.
- Кажется, все в порядке…
Рыба в сердцах стукнула хвостом в стенку ведра.
- Тьфу на тебя! Луна! Луна красная, верно? Вспомни, какого она цвета обычно!
Старик напряг память, но увы - он слишком давно не смотрел на небо.
- Белый? - рискнул он.
- Серебряный! В общем, так. Нужно вернуть ей правильный цвет. Она умрет без нашей помощи!
- Но что мы можем сделать?.. Она на небе, а мы здесь, на земле… и в воде, - поспешно поправился Манфред.
- Я уже все решила. Сначала нужно точно выяснить, что же с ней случилось. Я проведу тебя в старый город. Там есть полузатопленная обсерватория с телескопом. Ты посмотришь в телескоп и поймешь, как можно вылечить Луну. Ты разбираешься в этом лучше меня - я все-таки водяной житель, а ты - воздушный. А потом мы вместе ее вылечим!
«Я узнаю проход в затопленный город! - разволновался Манфред. - И увижу сокровища!» Но потом он с печалью понял, что тогда придется расстаться со своей мечтой… а обзавестись другой он вряд ли успеет.
- Но… ведь это будет нечестно? - неуверенно сказал он. - Я имею в виду, чтобы попасть в старый город, я должен съесть тебя и узнать, где проход…
- У нас нет времени на эти глупости! - отрезала рыба. - Можешь считать, что ты поймал меня и съел… я тебе поддалась, так уж и быть. А взамен я прошу только одно - сплавай в обсерваторию и взгляни на Луну.
- Нечестно!.. - прошептал старик, горестно покачав головой. Потом вспомнил еще об одном. - Но как же я доплыву туда? Я не умею плавать, а лодки у меня нет!
Изо рта рыбы чуть не вырвался пузырь со словом «Растяпа!», но она сдержалась и задумалась, шевеля хвостом. Из памяти выплыли события давно минувших дней…
Пираты осадили город. Они очутились в отчаянном положении - с моря их теснила королевская эскадра, и теперь им оставался единственный путь к спасению - захватить город и выдвинуть свои условия.
Но город не желал сдаваться. Побережье ощетинилось укреплениями, катапульты зарядили горшками с греческим огнем, отборные рыцари королевской гвардии выстроились на песке, чтобы защищать город до последней капли крови.
Бриг с черным флагом развернулся к берегу боком и окутался пороховым дымом - пираты дали первый пушечный залп. Часть ядер упала в море, часть - угодила в защитников.
Рыбу, тогда еще молодую, выплеснуло на берег. Она тяжело упала на песок у ног худого усатого рыцаря, с трудом разевая рот. Глаза ее застил ужас - рыба поняла, что сейчас умрет.
Меркнущим сознанием она увидела, что рыцарь согнулся, прижимая руки к сердцу, сложился пополам и, чуть не раздавив ее, медленно осел на быстро краснеющий песок. Из последних сил рыба конвульсивно взбрыкнула плавниками… и благодаря счастливой случайности перепрыгнула на латы рыцаря - прямо против сердца.
Кровь, вытекавшая из раны, омыла ей губы. Взгляд рыбы прояснился. «Он все равно уже мертв», - со стыдом подумала она, жадно впитывая живительную соленость. Напившись, рыба почувствовала прилив сил, заизвивалась всем телом и понемногу, пядь за пядью, двинулась в сторону моря.
Набежавшая волна лизнула рыбу в лоб. Рыба чуть не заплакала от облегчения… но сказала себе: «Не расслабляйся!», крепко сжала пасть и двинулась дальше. Еще немного… еще… последний рывок…
Трепыхнувшись всем телом, рыба скользнула в прохладную глубину моря и яростно заработала хвостом и плавниками, спасая собственную чешую.
- …Потом я узнала, что при защите города погибло тридцать шесть обычных солдат и один рыцарь - это и был сэр Дуэйн. На Ратушной площади изваяли скульптурную группу из лучников и артиллеристов, а в центре ее водрузили латы сэра Дуэйна, пробитые на груди осколком - чтобы никогда не забывать о сражении.
- Печальная история, - сказал внимательно слушавший Манфред. - Но я не пойму, к чему ты клонишь?
- Искупавшись в его крови, я и сама отчасти стала рыцарем, - приосанившись, заявила рыба. - И я знаю, что рыцарские латы полностью герметичны. Если бы враги вознамерились утопить воина в полном доспехе, он замкнул бы забрало, не позволяющее просочиться внутрь ни одной капле воды. Поэтому я предлагаю взять латы из памятника…
- …Украсть? - с неподдельным беспокойством перебил рыбу Манфред.
- Позаимствовать. В них ты с легкостью доплывешь до старого города. К тому же некоторые проходы затоплены полностью, на обычной лодке там и не проберешься.
- Но ты сказала, что латы должны быть полностью герметичны. А как же дырка на груди?
- Так это и к лучшему! Сквозь нее ты сможешь дышать. А когда придется полностью уйти под воду - заткнешь ее пальцем.
Скрепя сердце Манфред согласился. Затея ему не нравилась, был в ней душок бесчестья - все равно, что по-шулерски выиграть полкоролевства… но алая Луна взывала о помощи.
Серебряная, конечно серебряная, теперь-то он и сам вспомнил ее исконный цвет.
Манфред напрасно беспокоился - он так и не узнал пути в затопленный город. Скорчившись в три погибели в латах, он ничего не видел, и только отталкивался мечом, зажатым в руках рыцаря, от дна и стен, повинуясь указаниям рыбы. По той же причине он не видел ни одного сокровища… сердце его успокоилось. Как все закончится, он снова вернется к прежней жизни - будет ловить рыбу, дабы отведать ее знаний и попасть в затопленный город с широко раскрытыми глазами.
- Приплыли, - сказала рыба. - Мы в обсерватории.
Откинув нагрудную пластину, старик сел и огляделся. Под обширным куполом сохранился воздушный колпак… Манфред поневоле задумался - сколько лет этому воздуху? Никак не меньше трехсот, решил он, и сердце забилось от волнения. Им дышали древние звездочеты, рыцари, короли… принцессы.
В центре обсерватории громоздился телескоп. Его окуляр находился вровень с поверхностью воды. Оттолкнувшись мечом, Манфред направил к нему латы.
- Аккуратнее! - взвизгнула рыба. - Не повреди его!
Манфред лихо затормозил, уперевшись в стойку своим правилом… но дряхлые суставы с трудом удержали меч в горизонтальном положении - полоска стали соскользнула и чуть клюнула воду. Латы легко стукнулись о телескоп лицом сэра Дуэйна, вычеканенным на шлеме после смерти рыцаря.
Кровавая Луна прянула в бронзовые глаза, высекая из них быстрые искры тревоги. «Знамение! Война! Враги! Принцесса в опасности! На защиту!»
С диким ревом рыцарь восстал из воды, размахнулся и ударил в свод обсерватории мечом. Посыпались известка и камни. Рыцарь ударил еще и еще, и тогда купол обрушился, взбаламутив вековое спокойствие. Рыча в боевой ярости, сэр Дуэйн выбрался наружу, на твердую поверхность и зашагал по направлению к городу - там, он чувствовал, и находилась сейчас принцесса. От тяжелой поступи сотрясалась земля, и где-то внизу, среди подземных вод, с каждым его шагом разбивались древние, бесценные сокровища.
Вцепившись в загривок, Манфред сидел на шее рыцаря и трясся от ужаса. Ох, не зря ему не нравилась вся эта затея!
Что же до рыбы - то она сплыла сразу, как сэр Дуэйн пробудился, и теперь неслась, не разбирая дороги - прочь, прочь, прочь отсюда. Нельзя сказать, что она поступила неразумно… в конце концов, даже если рыцарь и не вспомнит про украденную рыбой кровь - лучше убраться с дороги того, кто разрушает свод обсерватории всего тремя ударами.
Устав от беготни, Лиззи проголодалась. «Пора подкрепиться», - решила она и помчалась к Старому мосту.
Аккуратно спустившись к лачуге своего кормильца, Лиззи в замешательстве остановилась. Горел желтый фонарь - но из лачужки не тянуло привычным запахом жареной рыбы, не шкворчало масло на сковороде, да и сам жилец куда-то пропал! Неуверенно хихикнув, девочка спустилась к самой реке. На ступеньке лежала удочка, рядом стояло ведро с водой - и все. Рыбак как сквозь землю провалился. Или ушел под воду. Или растворился в воздухе?
Есть хотелось все сильнее, крошечный желудок заходился в панике. «Попробую-ка сама что-то поймать», - решила Лиззи, схватила удочку и, не мешкая ни секунды, забросила леску в воду.
Поелозив на ступеньке, Лиззи заскучала. «Нельзя же сидеть просто так!» - возмутилась она… но тут удочка дернулась, чуть не сбросив девочку в воду. Покрепче уперевшись в каменные ступеньки, она с трудом вытащила крупную рыбу, сняла ее с крючка и бросила в ведро.
- Ха! Новичкам везет! - Лиззи рассмеялась. - Не так ли, уважаемый нежданчик?
- Теперь это чистая случайность! - воскликнула рыба с горечью. - Летела во весь опор, под плавники не смотрела - и вот закономерный результат!
- Какая разница? - беспечно откликнулась Лиззи. - Думаешь, если ты говорящая, я тебя не съем?
- Что значит «съем»? - заволновалась рыба. - Как ты вообще смог очутиться здесь так быстро? Я же видела собственными глазами, как… Подожди. Ты не Манфред?! - с безграничным изумлением выговорила рыба, таращась на девочку.
- Значит, его так зовут? Запомню. Нет, я не Манфред. Я Лиззи. Пошли-ка в дом, на сковородочку…
- Послушай, - в отчаянии взмолилась рыба. - Мне нельзя на сковородку! Не говоря уж о том, что мне около сотни лет и моя плоть чрезвычайно жестка и неприятна на вкус, я - очень ценная рыба. Я знаю, как попасть в старый затопленный город - собственно, я там и живу. А еще - ты добрая девочка, я же вижу, и если тебе не жалко меня - пожалей моих деточек… Кровиночки мои, икриночки… - рыба обреченно врала, чувствуя, что ей никак не разжалобить девочку.
Не слушая рыбу, Лиззи развела огонь, приготовила сковородку и полила ее маслом. Потом присела возле ведерка и с сожалением сказала:
- Понимаешь, я бы с удовольствием не стала тебя есть, но звезды сложились так, что я очень, очень голодна… Раз уж тебе сто лет - ты мудрая, должна понимать.
Девочка хихикнула, будто вспомнив что-то.
- Между прочим, на твоем месте я бы не хвасталась возрастом. Я гораздо старше, чем выгляжу.
Рыба испуганно забилась в ведре, расплескивая воду по соломе, выстилавшей хибарку… и в этот момент, будто вторя ей, за стенами раздался громкий всплеск - в воду упало что-то тяжелое. Тут же по мосту прогрохотали быстрые тяжелые шаги. Бам! Бам!
- А вот и Манфред! - радостно выкрикнула рыба. - Всей душой надеюсь, что это он…
Лиззи выскочила за дверь и застыла, вглядываясь в реку. По поверхности расходились волны, отражаясь от берегов, но где именно произошло падение - Лиззи не могла понять.
На ступеньку вылез мокрый человек. Лиззи отошла в сторону, чтобы ее тень не загораживала пришельца, а он поднял голову, щурясь от желтого света фонаря.
- Кто здесь? Помогите мне, пожалуйста…
Лиззи стояла неподвижно - она узнала старика. Если бы он хоть раз поднял голову к небу… но она, небожительница, всегда видела только его седой затылок. Воспоминания отяжелили и обездвижили ее тело. Она думала, что за столько лет все забыла, но оказалось - нет.
- Ну хорошо, - покладисто произнес Манфред, карабкаясь по ступенькам. - Не хотите - как хотите… воля ваша.
- Ты - Манфред? - спросила Лиззи. Ни следа серебристого смеха не осталось в ее голосе сейчас… только грузный скрип прожитых лет.
- Да… это я. Что вам нужно? - спросил старик, выпрямившись.
Лиззи повернула лицо, обратившись к свету фонаря. Манфред застыл, безотрывно глядя на нее.
- Элизабет, - наконец выговорил он.
- Лиззи, - поправила его девочка.
- Тогда и я - Манни, - грустно рассмеялся старик. - Ты же помнишь…
- Помню, - Лиззи осталась серьезной.
- А ты ничуть не изменилась… Я до сих пор помню твой смех. Я ведь никак не мог поверить, что это ты таскаешь у меня рыбу. Никто больше не умел так смеяться - только ты. Но я не смел верить. Она постарела, думал я, если не умерла… это кто-то другой.
- Понимаешь… время не может меня догнать, - Лиззи вдруг смутилась.
- Я помню, - усмехнулся Манфред грустно. - Тебя никто и никогда не мог догнать
- Но в тот раз тебе почти удалось!
- В тот раз я был мальчишкой… И не мог позволить, чтобы меня обогнала какая-то девчонка!
- Тебе почти удалось, - повторила девочка. - Когда мы бежали наперегонки, я в первый раз побоялась, что проиграю… - Лиззи наконец рассмеялась. - А я тогда собиралась прийти к тебе опять, честно! Но слуги заперли меня в замке, я не сумела выбраться. И когда все же сбежала - то скрылась в городе, на крышах. Здесь меня и искать не стали бы. А в твоей деревне… понимаешь… она же совсем рядом с замком… - Лиззи закручинилась.
- Я помню, - кивнул Манфред. - К нам и впрямь приходили, с собаками - пытались найти твой след. Тогда-то я и узнал, что ты принцесса…
- Прости меня, - прошептала Лиззи. - Что, ты все это время ждал меня?
Манфред улыбнулся.
- Эй, вы, - донесся из дома голос рыбы. - Вы закончили с трогательными воспоминаниями? Погасите уже плиту, а то я сейчас прямо в ведре сварюсь!
Лиззи согласилась утолить голод сухарями, которые очень кстати случились у Манфреда в сундуке. Выслушав историю рыбы и Манфреда о кроваво-алой Луне, девочка, потупившись, повинилась, что это ее рук дело.
- Что же, - рассудительно сказал Манфред. - Хорошо уже, что мы знаем причину бедствия. Теперь нужно поразмыслить, как все исправить…
- Рыба, - нежно сказала Лиззи. - А ведь у тебя серебряная чешуя…
- И что с того? - взвилась рыба. - А у тебя - серебряные волосы!
- Так ведь я не пролезу в дымоход…
Рыба возмущенно фыркнула и свернулась клубком, спрятав голову под хвост.
- Рыба, Лиззи права. Подумай - ведь Божье Око нуждается в тебе… оно столько раз помогало тебе, неужели сейчас ты откажешь ему? Ты же рыцарь, сама говорила - а что может быть почетнее, чем умереть за Бога и свою веру?
Рыба не отвечала, пребывая в тягостных раздумьях. Самопожертвование. Подвиг. Мученичество… Какие красивые слова - и как тяжек выбор!
Она понимала, что и выбора-то никакого нет. Если она откажется - Божье Око отречется от нее, и как ей тогда жить? Но и произнести «Я согласна» она не могла - немота напала на нее.
К счастью, Манфред все понял и, закрыв ведро крышкой, подхватил его, сделал знак Лиззи и вышел под озаренное кровавой немочью небо.
Осторожно, стараясь не попасться на глаза ни рыцарю, мерившему улицы города грохочущими шагами, ни Времени, чье присутствие ощущалось в напоенном влагой предрассветном воздухе, Лиззи и Манфред с ведром в руках шли на юг.
- Вот этот дом, кажется… - Лиззи неуверенно остановилась перед мрачным трехэтажным строением, будто вышедшим из страшной сказки. На булыжниках мостовой валялись глиняные черепки, почва и растоптанные цветы. - Точно, это он. Ведьма грозилась разбить горшки…
- Как же мы заберемся на крышу? - Манфред запрокинул голову и с сомнением посмотрел вверх.
- Я постараюсь раздобыть лестницу. Жди здесь, никуда не уходи.
Манфред кивнул и отступил в тень. Приоткрыв крышку ведра, он тихо сказал рыбе:
- Ты молодец, рыба.
Рыба молчала.
Откуда-то из тени возникла Лиззи со складной лестницей в руках.
- Стащила из сиротского приюта, - хмуро сказала она. - На мне уже столько грехов, что не страшно - все равно вовек не отмолюсь.
Забравшись на крышу первой, она помогла Манфреду добраться до трубы. Изнуренный за эту ночь Манфред старался не думать, что случится, если нога подвернется, пальцы сведет артритом или разыграется радикулит. «Столько приключений! Да у меня за всю жизнь столько не наберется!»
Он был счастлив.
- Вот, - деловито произнесла Лиззи, заглянув в дымоход. - Котел еще булькает…
- Ну что ж. Тогда начнем… Рыба! Рыбонька! - позвал Манфред, сняв крышку и бросив ее вниз, на мостовую - больше не понадобится.
- Чего? - сварливо отозвалась рыба. - Приехали, что ли?
- Да, - вздохнул старик. - Ты готова?
- Перед смертью не надышишься. Давай уже, запускай, что ли.
- Прощай, рыба. Мне будет тебя не хватать… я так и не сумел поймать тебя, - старик натужно рассмеялся, поднимая ведро.
- Теперь ты никогда не узнаешь, где проход, - съехидничала рыба и плеснула водой, готовясь к прыжку.
Манфред резко опустил ведро.
- Ты чего, старый? - возмутилась рыба. - Чего ты душу-то теперь мотаешь?
- Подожди, - Манфред сунул левую руку в воду. - Кусай меня!
- Зачем? - подозрительно спросила рыба.
- Кусай, тебе говорят! И пей кровь. Вспомни рыцаря! Может, сумеешь выбраться…
Руку Манфреда ожгло, и тут же холодное онемение поползло к локтю - рыба послушно выпила крови, придавшей ей силы. Она выпрыгнула из ведра, сумев перекувыркнуться в полете. Радостное возбуждение пронизывало ее.
- Хо-хо! Ну теперь-то посмотрим, кто кого!
- Подожди, - вмешалась Лиззи. - Я тоже. - С этим словами она решительно опустила в ведро правую руку.
Напившись, рыба высунулась из ведра, держась за край плавниками, посмотрела долгим взглядом на Манфреда и Лиззи, а потом, не говоря ни слова, прыгнула прямо в дымоход.
Манфред сбросил ведро вниз, вслед за крышкой, и задрал голову, наблюдая за Луной. Потом почувствовал, как Лиззи взяла его за прокушенную левую ладонь своей правой, переплетая пальцы, и тихо, надтреснуто засмеялся:
- Теперь мы кровные брат и сестра…
Лиззи кивнула, неотрывно глядя на небо.
«Враги повержены! Мы победили! Принцесса в безопасности!»
Глядя на посеребрившуюся Луну, сэр Дуэйн без сил опустился на брусчатку и опер голову на рукоять меча.
Он очень устал… но не струсил. Это самое главное.
- Что дальше? - спросил Манфред внизу, подобрав пустое ведро с крышкой.
- Во-первых, я отнесу лестницу в приют, а во-вторых, надо отыскать рыцаря. Кажется, я знаю, кто это.
Рыцарь обнаружился на Кузнечной улице. Даже странно, что он никого не разбудил - впрочем, кузнецы привычны к грохоту железа.
- Сэр Дуэйн, - тихо позвала Лиззи, опустившись на колени рядом с ним.
Рыцарь повернул к ней лицо - неподвижную бронзовую маску.
- Принцесса? Я защитил тебя, о прекрасная Элизабет…
- Я знаю, сэр Дуэйн.
- Принцесса… Я повинен пред тобою. Я избрал тебя дамой сердца, не испросив твоего соизволения… простишь ли ты мне столь дерзкий поступок?
- Я прощаю тебе, сэр Дуэйн. Скажу больше - мне безмерно льстит, что самый храбрый, самый достойный рыцарь королевства, защищающий его даже после смерти, избрал меня дамой своего сердца. Позволь подарить тебе прядь моих волос!
Сморщившись, Лиззи дернула посильнее за длинный серебряный локон и протянула его рыцарю. Тот осторожно взял подарок и поднес к губам.
- Благодарю тебя, о Элизабет… Мои скромные деяния не заслуживают такой роскошной награды, но я надеюсь, что мне еще представится шанс достойно расплатиться за нее.
Лиззи улыбнулась, с любовью глядя на рыцаря.
- Сэр Дуэйн? Совершишь ли ты для меня еще один поступок?
- Только попроси, о Элизабет!
- Иди к памятнику на площади и встань там, где ты стоял до сегодняшней ночи. Это твой почетный пост, ты же знаешь. Ты должен быть там.
Рыцарь тяжело поднялся, с лязгом поклонился Лиззи и побрел на Ратушную площадь.
С тех пор утекло немало воды.
Старик Манфред по-прежнему ловит столетнюю рыбу, ведающую тайный проход в древний затопленный город - хотя зачем ему сокровища теперь, он не знает. Иногда он мечтает о королевском дворце и тележке с античными реликвиями - но больше по привычке. Намного чаще ему грезятся крыши. И чтобы рядом сидела сестра. Они держались бы за руки и рассказывали друг другу всякие истории…
Конечно, он понимает, что грезы его несбыточны - Лиззи слишком опасно подолгу оставаться на одном месте. Но это ничуть не беспокоит Манфреда - в его возрасте слишком опасно обзаводиться исполнимыми мечтами.
Иногда Манфред видит, как в глубинах ночной реки проплывает золотистое облако, и в сырой воздух вплетается запах: корицы, мяты, кофе и немного горькой полыни. Тогда он торопливо приподнимает удочку, чтобы ненароком не поймать ночного пловца, и еле заметно улыбается.
А рыба, ничуть не обеспокоенная тем, что телескоп разбит, и молиться об удачном пути некому, спокойно плывет, куда хочется, потому что знает - отныне благословение Божьего Ока пребывает с ней вовеки. Оно видно невооруженным глазом - если, конечно, знать, какого цвета чешуя облекала рыбу раньше.
Латы рыцаря сэра Дуэйна, как и прежде, стоят в центре скульптурной композиции, посвященной павшим защитникам города, и никто не замечает, что в дыре на груди, точно напротив сердца, торчит что-то серебристое.
И только Лиззи по-прежнему носится по крышам, танцует в прохладном ночном воздухе и за час облетает все свои владения. Она ничуть не изменилась, и чему же тут удивляться? Ее не может догнать не только Время, но и перемены.
Нельзя сказать, что она сильно этим опечалена.