1+1=1
Мужчина сидел, развалившись в кресле, сидел посреди пустоты, окружённый облаком горделивой ненависти.
Женщина лежала в коконе из фантазий и снов, мечтая расправить прозрачные крылья. Чтобы летать от цветка к цветку, вбирая в себя сладость лета, его ароматы, соблазны.
Мужчина курил. Он некрасив и немолод. Он чувствовал в стареющем теле болезни, предчувствовал осень. Мужчина был один - потому что не существовало во вселенной других разумных существ. А неразумных он истребил, прихлопнул мухобойкой своей горделивой ненависти.
Женщина лежала на тахте, тоже одна, подогнув под себя ноги и положив ладошку под щёку. Она походила на стрекозу не больше, чем мешок картошки напоминает изящный фиолетовый цветок, какими придворные дамы украшали бальные платья.
Женщина спала - и не спала, она была как личинка. А мужчина был словно яйцо.
Мёртвая личинка, сон неродившейся стрекозы. И яйцо без наседки, из которого не вылупится уже ничего, кроме дурно пахнущей жижи.
А вокруг этих двоих - целый мир с мирриадами спящих, мёртвых или не рождавшихся вовсе, смердящих тупостью и бьющих оскомину простотой, которая во сто крат хуже воровства. Легион вопиющих о своей обыденности и обычных в своём ничтожестве.
Эти два камешка ничем не отличались
от тысяч других посреди каменистой пустыни, именуемой белый свет.
Ничем - до тех пор пока
предзакатный луч не подарит их своим прощальным подарком.
Так вспыхнет на солнце нестерпимо ярко алмаз, заключённый
в серую кожу породы.
Всего лишь на миг,
на долю секунды, пока усталое солнце
не рухнет за грань небосвода
и тьма беспросветной серости
не растворит в себе
всё и вся.
Найти этот тоненький луч,
увидеть сияние другого,
поймать, отразить в своих гранях,
сплести два небесных потока в один -
бриллиантовый и могучий, спасительный свет маяка.
Женщина лежала в коконе из фантазий и снов, мечтая расправить прозрачные крылья. Чтобы летать от цветка к цветку, вбирая в себя сладость лета, его ароматы, соблазны.
Мужчина курил. Он некрасив и немолод. Он чувствовал в стареющем теле болезни, предчувствовал осень. Мужчина был один - потому что не существовало во вселенной других разумных существ. А неразумных он истребил, прихлопнул мухобойкой своей горделивой ненависти.
Женщина лежала на тахте, тоже одна, подогнув под себя ноги и положив ладошку под щёку. Она походила на стрекозу не больше, чем мешок картошки напоминает изящный фиолетовый цветок, какими придворные дамы украшали бальные платья.
Женщина спала - и не спала, она была как личинка. А мужчина был словно яйцо.
Мёртвая личинка, сон неродившейся стрекозы. И яйцо без наседки, из которого не вылупится уже ничего, кроме дурно пахнущей жижи.
А вокруг этих двоих - целый мир с мирриадами спящих, мёртвых или не рождавшихся вовсе, смердящих тупостью и бьющих оскомину простотой, которая во сто крат хуже воровства. Легион вопиющих о своей обыденности и обычных в своём ничтожестве.
Эти два камешка ничем не отличались
от тысяч других посреди каменистой пустыни, именуемой белый свет.
Ничем - до тех пор пока
предзакатный луч не подарит их своим прощальным подарком.
Так вспыхнет на солнце нестерпимо ярко алмаз, заключённый
в серую кожу породы.
Всего лишь на миг,
на долю секунды, пока усталое солнце
не рухнет за грань небосвода
и тьма беспросветной серости
не растворит в себе
всё и вся.
Найти этот тоненький луч,
увидеть сияние другого,
поймать, отразить в своих гранях,
сплести два небесных потока в один -
бриллиантовый и могучий, спасительный свет маяка.