Правда о Кащее и Рябе
Было всё не так на самом деле:
В том яичке, что пригрела Ряба,
Маленький Кащей сидел в постели
И иглою ржавой стенку шкрябал.
Было душно. Он хотел напиться
И расправить челюсти и члены.
Злобно думал: «Дайте мне родиться -
Я Кащей Бессмертный и Нетленный!
После родов тут же в ночь лихую,
На заморском острове безлунном,
Зайца уткой я нафарширую
И туда яйцо с иглой засуну.
Ни один людишко посторонний
Тайну моей жизни не откроет,
И сундук, где всё лежит, не тронет,
А иначе - нет ему покоя!
Отдохнувши с утренней зарёю
Я к царю ближайшему помчуся,
Тихо двери в спаленку открою,
В спаленку, где спит царевна Дуся.
Украду её и уничтожу фото,
Там где Дуся в Каннах с Чудой-Юдой.
Если помешать посмеет кто-то,
Я, наверно, убивать и грабить буду.
Чтоб с дробями мне не просчитаться,
Царство разделю наполовину.
Большую себе - чего стесняться.
Ну и меньшую, чтоб не ломать картину.»
Но судьба нашла себе забаву:
В дверь вошёл куриный хахаль Рябый.
Он был груб и лёгок на расправу.
И от страха у несчастной бабы,
То-есть курицы, невзгода приключилось:
Выкидыш и обморок, и слёзы
Из печальных глаз на землю лились,
На яйцо разбитое и розы,
Что для рифмы на столе лежали.
Так Кащей Бессмертный не родился.
Ну и славно. Не было печали.
А конец иголки обломился.