Конкурсный текст №13

[rualev]

Обречённый на осень - icori

И Раз, И два,
Пришла Весна!
Три, четыре, пять,
Лето здесь опять.
Шесть, семь, восемь,
Вот уж наша Осень.
Девять, десять, ...
ЛОЖИСЬ!
(Детская игра в Двенадцатки)

Редчайшая болезнь. Странный генетический сбой проявился в самом расцвете жизни, и навсегда привязал меня к цикличному миру. Полностью материальному миру, который человечество переросло настолько давно, что об этом уже с трудом находят упоминания.
Я лежал на кровати и смотрел в потолок. Сквозь потолок, сквозь этажи надо мной, сквозь бесконечный город, я увидел небо. Больше, чернее, необъятнее, чем в любых симуляциях. Оттуда падали прозрачные капли, пронизывая мебель, и улетали куда-то вниз. Это было грандиозно и великолепно. Так я в первый раз увидел то, что когда-то называли дождем.
Страх пришел потом. Вместе с больничным ожиданием, вздохами докторов и инвалидной карточкой, с которой меня выписали.
Страх пришел, когда я осознал, что еще связано с этой болезнью. Физические приступы, боли. Но самое ужасное - то воздействие, которое болезнь оказывала на сознание. Ну, хорошо, сдвинутое восприятие, нервозность, непредсказуемость... Но потерять возможность ментально передвигаться по Пересылке? Не уметь нормально изъясняться? Не быть в состоянии хотя бы передать чистый телепатический образ? Мне давали от силы пару месяцев здравого смысла. Но ведь это индивидуально? Ведь я - не такой. Ведь я... останусь?

* * *
- Я строитель, пятый разряд, - сказал я, показывая администратору свой проф-код. - Система не реагирует на мой код доступа.
Администратор посмотрел на проф-код, откинулся на спинку стула, и на мгновение его глаза затуманились - он что-то проверял. Потом он моргнул, и грустно посмотрел на меня.
- Мои соболезнования, - заметил он.
- Скажите лучше, что с моим кодом! - Мне эти соболезнования успели сильно надоесть.
- Но вам же больше не надо работать, - дружелюбная улыбка была неумело натянута на скорбную гримасу. - Вы ведь уже получили карточку обслуживания? Все личные услуги в вашем распоряжении бесплатно, а ваши рабочие обязанности прекращены.
- К черту инвалидку! Я хочу работать.
- Простите...
- Я просто пытаюсь сохранить рассудок! На меня льется вода сверху, я вижу свет при выключенной лампе и слышу чириканье! - По недоумевающему взгляду я понял, что увлекся: эти образы были собеседнику непостижимы. Я стал внимательнее следить за своим телепатическим насыщением речи. - У меня разваливается мир, никто не в состоянии понять десятой части того, что я регулярно вижу. Оставьте мне хотя бы работу!
Администратор опустил глаза.
- Простите... Но это не только для вашего блага. Вы строитель, вы должно быть помните Семьдесят Первый Сектор Кабба?
Воспоминания заставили меня сморщиться.
- Да... Я помогал его разбирать. Его снести-то было сложно! Там все было так коряво сделано, даже структуру не соблюдали....
Он посмотрел мне в глаза, и я все понял без слов. Верить не хотелось.
- Но я не такой!.. Я еще не сумасшедший! Я могу отличить проделки Циклички. Она еще не так сильно изменила меня.
- Попробуйте в Песочнице, - посоветовал Администратор. - Вы увидите.
- А если я все-таки...
- Если вы без изъянов сделаете кубостенок, - он сделал небольшую паузу, - обещаю, что по вашему делу соберу досрочное собрание.
Уходил я от него в смешанных чувствах. Он был настолько уверен в своей правоте, что обещал собрание администраторов! Но я же - все равно я? Разбуди меня посреди ночи, я все равно смогу выдать три кубостенка в час! Что же со мной могли сделать какие-то вода и небо?

* * *
Звонок. Я лежал ничком среди обломков и не двигался. Наверное, доставка новой Песочницы. Мега-Песочницы! Уже не маленькое студенческое пособие, как моя старая. С тремя тысячами гептакилометров пространства в этой можно было строить дворцы и города!.. Но они никогда не перельются в материализатор. Никто никогда по ним не пройдет. Никто никогда их не увидит.
Пусть уйдут. Песочницу я, может быть, заберу сам. Когда-нибудь. Я никого не хочу видеть.
Звонили долго и настырно. Я упрямо молчал.
Кто-то из друзей? Пришел очиститься путем благотворительного общения? Делать вид, что ему это не в тягость? Пусть уходит. Я никого не хочу видеть.
- Мистер Иссет? - позвал приглушенный дверью незнакомый мужской голос. Я молчал. - Коберт, мне необходимо с Вами поговорить...
Этого голоса я раньше никогда не слышал, хотя в образах, которые ему сопутствовали, было что-то полузнакомое. Но у меня тогда не было любопытства. Я молчал. Кто бы это ни был, зачем бы ни пришел, пусть уходит. Я никого...
- ... О Зиме.
Я перевернулся на спину. Это страшное слово, которое казалось таким смешным, когда в детстве играли в Двенадцать. "Зима" наступала на одиннадцать, и означала, что надо упасть вниз и застыть до счета "два". Я тогда не думал о том, что это символизировало, и, конечно, знать не знал, что игра выросла из старинной болезни.
Я сел, мысленно нащупал защелку и открыл ее.
- Войдите.
Он вошел. Незнакомец был немного старше меня, но выглядел намного солиднее. Окладистая золотистая борода делала его похожим на Богатыря-Витязя.
Он не спросил, почему по всей комнате разбросаны обломки Песочницы, или почему мои костяшки сбиты в кровь.
- Здравствуйте, - сказал он, аккуратно перешагивая через обломки и в то же время как будто не замечая их. - Как Вы себя чувствуете?
Я покачал головой.
- Простите, я не представился. Я Мирвин Тель. - Витязь глянул на меня с заговорщическим блеском в глазах. - Я прожил уже три Цикла.
- Цикла, - повторил я, вглядываясь в его лицо, будто пытаясь найти там следы невидимой болезни.
- Цикличка, - без надобности подтвердил он и ухмыльнулся. - Все не так плохо, как тебе, наверное, сейчас кажется. Привыкнешь. У тебя она проявилась совсем недавно?
- Тридцать дней.
- Может, ты еще успел застать приступы. Вероятнее всего, ночью. Спазмы, дрожь, уменьшение чувствительности в пальцах?
- Ты мне хотел что-то рассказать, или в доктора играть пришел?
Он кинул образ, и улыбнулся, увидев в моих глазах понимание.
- То, что ты мог успеть застать - это лишь слабые отголоски зимнего. Зимой от этого погибают.
"Ложись", говорилось в Двенадцатках. "Ложись". Замереть. Умереть.
- Полагаю, ты пришел предложить волшебный способ лечения?
- Нет. Рассказать то, что мы успели понять.
- И что ты за это хочешь?
- Только взаимопомощь. Зиму практически невозможно пережить порознь.
- Допустим.
- Для начала, надо уметь контролировать смещения.
Больше непонятных образов, неизведанных значений. Чем глубже я в это влезу, тем сильнее изменюсь. Тем труднее меня будет понимать другим.
Сомнения длились не больше секунды.
- А что такое смещения? Я еще не сталкивался с этим понятием.
- Сталкивался. Просто пока что ты смещаешься случайно, по воле Циклички. Но ничего. У тебя еще целое Лето научиться этот процесс направлять.

* * *

Я смотрел восход. Из моей квартиры это выглядело очень красиво - иллюзорный розовый свет где-то далеко-далеко за стеной. Мне казалось, что я начинаю понимать, что такое вечность. Из-за бесконечно-далеких неровностей ландшафта вставало Светило. Блики, облака, дымка - я еще ни разу не видел два одинаковых восхода. Где-то внизу мягко шелестели деревья. Щебетало все вокруг - уже не так сильно, как весной, но все равно впечатляюще. А еще - я чувствовал движение воздуха. Он освежающе терся о мое лицо, пробуждая тайный восторг.
Звонок. Я предполагал, кто это может быть. Попробовал поднять защелку, но она не поддалась. Я стал смещаться обратно в комнату. Волшебные краски, звуки и ощущения поблекли и вскоре пропали совсем. Я опять подергал защелку. Она не двинулась, поэтому я встал и открыл ее руками.
- Я же просил: никогда не экспериментируй со смещением в одиночку, - сказал Мирвин.
- Я не смещался дальше, чем могу уверено это сделать.
- Да ну. - Витязь покачал головой. - Я тебя сквозь дверь различить мог! Притом, что я сам почти не смещен.
- Ладно, ладно. Буду осторожнее. Ты по делу, или как?
Витязь взбодрился.
- Помнишь, твоя идея насчет геометрического соответствия между нашим миром и цикличным?
- Бесполезно. Я перепробовал все, что только можно.
- Попробуй опять, но с расчетом, что там три измерения.
- Три мало. Мы же об этом говорили. У них же повсюду фигурируют квадраты.
- Ага! - сказал он торжествующе. - А Дана нашла Тессеракт!
- Чего?
- Четырехмерный куб назывался тессерактом. Для Древних - довольно редкий термин, и чисто теоретическое построение.
- А что же тогда квадрат?
- Двухмерен.
- Черт!
Мирвин стоял и смотрел, как я бросился к столу и в радостном бешенстве перезадавал параметры подсчетам. Он терпеливо смотрел, наблюдая, почти две минуты.
- Ааа, Мирвин? Мне нужно будет как минимум несколько часов, - сознался я, когда первые несоответствия немного остудили внезапный пыл.
Я рьяно работал над моделью остаток лета, но и полтора месяца спустя она еще не была готова. С моделью же было связано мое единственное сожаление насчет того, что я утратил возможность передвижения по Пересылке. Теперь данные, которые я впредь смогу собрать для модели, будут очень локальны. Зато я все лето жадно впитывал новообретенный мир, который был таким разным даже с одного и того же места.

* * *
Изменения, которые Мирвин предсказывал этому месту, не укладывались у меня в голове. Хотя признаки уже начинали появляться. Дана находила древние сочинения, связанные с Циклом, и я их прочитал довольно много. Мне даже что-то удалось понять, а еще что-то смог пояснить Мирвин. Теперь я везде искал знаки появления осени, и местами стал их находить.
- Поэтому Цикличка - не болезнь, - вещал Витязь. По его собственному признанию, сухая уже-почти-осенняя погода вызывала у него желание пофилософствовать. - Циклы - это просто способ осмыслить время. Каждый Цикл - это маленькая жизнь. Каждый сезон - это маленькая жизнь! Вот кончается лето - кончается очередная жизнь. Скоро все будет по-другому. И мы тоже будем немного другие.
- Ммм-хм, - поддакивал я рассеянно. Вот так вот просто уйти, унося с собой только маленькую сумку с вычислениями, с тем, чтобы вернуться не раньше, чем через полгода... Если верить Мирвину, у нас было еще около двух месяцев до того, как станет по-настоящему опасно.
- Главная ошибка - утверждать, что Цикл проходит вне тебя, и пытаться отгородиться. У нас это в генах - наша психика сама откликается на события Цикла. И это правильно.
Мы шли туда, где, по словам Мирвина, все полтора десятка людей, на сегодняшний день вовлеченных в Цикл, собирались готовиться к Зиме. Привыкнув к Пересылке, я не представлял, насколько на самом деле огромен этот мир. Например, путешествие, которое займет три дня, казалось мне немыслимо долгим. Коридорами, проходными, скоростными лифтами - и везде одинаковая серость, и все комнаты похожи одна на другую. За три дня так действительно можно было бы свихнуться. К счастью, у нас над головой было небо, а далеко внизу - лес.
Я настолько переключил внимание на природу, что очень не сразу заметил вооруженных людей, преградивших нам дорогу. В тот день Мирвина арестовали.
Я себя в первый раз по-настоящему почувствовал глухонемым. Когда меня расспрашивали, из меня лился поток образов, который явно пугал собеседников. Краски, запахи, звуки... Я и не представлял, насколько прочно они укрепились в моем сознании.
Я тщательно старался казаться как можно менее помешенным. Заставлял себя не смещаться, не отвлекаться на начинающий желтеть лес. Концентрироваться на том, что говорю, и не пропускать в поток слишком много диких образов. Я не очень справлялся. Мне было трудно даже понять, какие образы казались бы собеседникам дикими.
Вечером я вернулся домой.

* * *

Погода действительно быстро менялась. Следующие два дня были беспросветно темными. Дождь был невероятно сильным. Что-то оторванное от земли носилось по черному небу. Часто били молнии.
Звонок. Непонятное дежавю, что-то резкое, пробившееся через темноту дня. Я нехотя поднялся и подошел к двери. К тому моменту, когда я открыл, звонили уже трижды.
- Коберт. - Длинноволосая рыжая женщина полуутвердительно назвала мое имя. - Я Дана. Я уже второй день не могу связаться с Мирвином. Я переслалась как только смогла. Вы, вроде бы, собирались отправиться к убежищу?
По Пересылке? И, что-то было странное в ее говоре, в образах, которые она кидала.
- Как тебе этот дождь? - Спросил я, как бы небрежно нащупывая ручку двери.
- Я не вижу дождя. Но вы не ответили... - Я резко захлопнул дверь и запер все замки. Судорожно соображал, как при необходимости вызвать помощь, если приборы больше не распознают мои мысленные команды.
- Коберт, что случилось? - послышался приглушенный голос.
- Ты не Дана.
- Это с какой стати?
- Дана - Циклик. Ты - нет.
- Да что ж ты такой недоверчивый, чудачина? А кто тебе Тессаракты да Персефон выискивал?
Я промолчал.
- Если ты что-то знаешь о Мирвине, пожалуйста, скажи. Это все, что мне надо.

Мирвин в восхищении называл Дану Волшебницей. До встречи я думал, что это из-за того, что она талантливый историк. Я знал, что они довольно близки с Мирвином, и что она помогла ему выжить в его первую Зиму. Что она оказывает огромную помощь в попытках понять природу. Я не знал, что она все это делает несмотря на то, что сама не в состоянии увидеть проявления Цикла. И является единственным человеком, который может нормально общаться с Цикликами, но все равно иметь доступ к Пересылке.

Пока я рассказывал, Дана сидела напротив. Взволновано-сосредоточенная, она почти не двигалась, но ее пронзительные глаза будто бы торопились выхватить у меня изо рта каждое новое слово.
- Они сказали, что он хотел меня увести подальше от центра и убить, - резюмировал я. - Я, конечно, в это не верю, но... Они сказали, что он причастен к исчезновениям четырех людей... Это правда?
- Правда, - тихо сказала Дана. Еле заметная вертикальная морщинка появилась у нее между бровей.- Но Мирвин никогда никого не убивал. Мы не знали, в чем опасность.
- Что случилось? - спросил я.
- Когда Мирвин тебя учил смещаться, он говорил о правилах безопасности? А о том, как эти правила создавались, он говорил?

Я сидел на полу и опирался щекой об стену. Я от всего устал. Мне не хотелось ни на что тратить усилия, поэтому я в бездействии смотрел на то, как из огромных черных туч льет дождь. В этом занятии было что-то завораживающее.
Дана сложила листок и повернулась ко мне.
- Я здесь написала адрес и имена тех, кто собирается в убежище. Я останусь улаживать ситуацию с Мирвином - но, думаю, у тебя не возникнет трудностей с тем, чтоб найти дорогу.
Я покачал головой.
- У меня еще есть время. Я пока останусь.
- И что собираешься делать?
- Подожду. - Я пожал плечами.
- У тебя просто осенняя апатия. Мирвин иногда тоже впадает в такое состояние из-за погоды. Не позволяй ей себя выключить.
- Мирвин говорил, что от погоды не заслониться. Что это часть нас.
- А еще он говорил, что главная ошибка - думать, что в ней ничего нельзя поменять.
Она бросила образ - немного несоответствующий, немного корявый, но довольно яркий и понятный. С какой силой падает этот дождь! Как стремительно вода мчится на землю! Как яростно разрывают небо молнии!
Я помотал головой и сместился полностью в комнату.
- И все-таки я пока останусь.
- Тебе лучше успеть пока еще достаточно тепло.
- Если что, я доберусь. Любых опасностей погоды можно избежать, если получится не смещаться. Три дня без сна я вытерплю... Дана, я хочу хоть как-то помочь Мирвину.
Она смерила меня взглядом.
- Попробуй.

* * *
Минули две недели почти постоянного ненастья. В переговорах мне пришлось полностью положиться на магию Волшебницы, а сам я почти не выходил из дома. От безделья и переживаний я спасался тем, что возился со своей моделью. Былого энтузиазма не было, и на успех я как-то не рассчитывал. Но бесконечный поток расчетов давал что-то, чем можно забить голову.
К моменту, когда Дане удалось устроить встречу, дожди отплакали, и уже несколько дней яркое солнце освещало разноцветный мир. Предсказания Мирвина сбывались, и деревья внизу стали пестрыми и праздничными.
- Ты полностью уверен, что это никто не видел?..
- К сожалению, так, - сказал Мирвин. В ограничительном кольце он стал блеклым, а речь, потеряв телепатическую наполняющую, казалась плоской и безжизненной. Дана продолжила:
- Терик и Кирра приехали несколько дней назад. Их выслушали, но, похоже, это ни на что не влияет. Их объяснений почти не понимают, и экспертом, похоже, никого с Цикличкой не сочтут. Читать лекции бесполезно - здесь поверят только тому, что могут отследить.
Мирвин кивнул.
- Что еще хуже - они постановили, что из-за твоего диагноза мотив преступлений безразличен.
- Чего и следовало ожидать, - сказал Мирвин. Воспринимать ограниченную речь было трудно, а без окраса и эмоций было трудно догадаться, что именно он вложил в эту фразу.
- Они считают, что им неумело лжет горстка полусумасшедших. Похоже, остается только один выход: наглядно показать им как от такого можно погибнуть. - Волшебница была бледной, но говорила ровно и спокойно. - Полное смещение. Чтобы установить это как медицинский факт и симптом болезни.
- Ясно, - кивнул Мирвин. - Но все равно стоит попробовать подстраховку. Чем черт не шутит?
- Конечно. Я уже поговорила с Териком и Кобертом. Они готовы помочь.
- Я рад, - произнес плоский голос.
Последовала секунда тишины.
- Волченька, сколько тебя кормили? - Спросила Дана немного резко. Она хорошо держала себя в руках, но между бровями проступила еле заметная морщинка: Дана волновалась.
Прошла секунда, а потом Мирвин покачал головой.
- Все хорошо, родная. Я сыт, и хочу уладить это дело так или иначе. От этого всем будет лучше.
Морщинка усилилась. Дана молча смотрела ему в глаза. У них было свое общение, без слов или телепатии, такое же непонятное мне, как общение Цикликов всему остальному миру. Прошло несколько секунд тишины.
- Хорошо, - сказала она наконец.

- Мирвин, - окликнул я. Я простоял столбом весь разговор, и собеседники, кажется, только сейчас вспомнили о моем существовании. - Не обязательно, чтобы это был именно ты. Я всегда открыт новым ощущениям. И потом... У меня ведь никого не осталось.
- Я опытнее в смещениях. - сказал он. - Если уж у кого-то из нас есть шанс такое провернуть и выжить, так это у меня. А тебе... Не думай, тебе тоже придется не сладко.

* * *
Следующие три дня я мотался по окраинам с самодельным угломером, пытаясь собрать дополнительные данные для своей модели. Да и наблюдать за природой с разных точек было сейчас очень интересно, а выбирать ориентиры среди многоцветного покрова - куда легче.
Мысль о том, что хоть что-то можно сделать, немного приободрила. Или это был вкусный осенний воздух?
Все три вечера мы собирались у Даны в гостинице. Я наконец познакомился с Териком и Киррой.
Кирра заинтересовалась моей моделькой, а Терик давал мне инструктаж насчет грядущего смещения. Терик долго убеждался, что я могу смогу найти нужный уровень и его поддерживать. Понаблюдав за мной три вечера, он, похоже, удовлетворился моим умением. Я же, понаблюдав за ним, удовлетворился его дотошности.

- Системы-локаторы тоже не справляются с Цикликами: они его полгода искали, даже когда он и не прятался... - как-то вечером задумчиво сказала Дана. - Я спросила, не хочет ли он сбежать. Мы бы смогли. Мирвин отказался.

На четвертый день настал час икс.

* * *
Терик и я сели друг напротив друга и готовились выступать живым плотом. Поскольку, полностью сместившись, Мирвин лишался опоры, то этот мостик между мирами должен был переносить его вес на пол.
Окруженные приборами наблюдения, датчиками, и многочисленными зрителями, мы тем не менее были одни. В этот момент мы понимали друг друга без слов. Мирвин медленно и аккуратно встал на колени на наш мостик. Мы сцепили руки. Витязь кивнул. До нашего уровня мы смещались вместе.
Прямо в поток дождя. Утреннего солнышка как ни бывало. Небо опять было темным и неприятным. Я сузил веки от воды, и не отрываясь смотрел на Мирвина. Было невозможно понять, каким зрением я его вижу яснее - в этом мире, или в цикличном. О глубине его смещения я мог судить только по весу.
Ноги приняли дополнительную нагрузку, накинутую на них внезапным рывком. Похоже, Мирвин прошел тот порог, до которого умел смещаться плавно. Еще рывок. Никто не знал, насколько тяжелее он станет в полном смещении. Лишь бы выдержать!
Ноги онемели, стучали зубы. На холодном дожде глубокий уровень смещения совсем не казался привлекательным.
Что-то было не так! Мирвин терял равновесие. Он покачнулся... Ветер! Он уже был смещен намного дальше нас, и тем сильнее толкал его ветер. Я выгнулся в попытке удержать его за руку, и крикнул что-то невразумительное - но Терик и сам понял, в чем дело. Рывок. Нет, не сейчас! Вернись!
Рывок. Гораздо сильнее предыдущих, под ужасным углом - и рука Мирвина выскользнула из моих окоченевших ладоней. Догнало понимание - этот последний рывок случился, когда соскользнули руки Терика. В течении длиннейшего мгновения я смотрел как светлая фигура Витязя исчезает в пелене дождя.

* * *
Меня согрели. Мои ноги привели в чувство. Мне наказали пока не смещаться, потому, что пошел град. Мне сказали, что, мол, хорошо, что он не пошел раньше. Я в ответ только фыркнул.
Все это время во мне горел маленький фитилек надежды. Я достал свой угломер. Я утверждал, что он мне нужен. Прямо сейчас. Прямо здесь.
- Когда он падал, - убеждал я скорбную Дану, - Я не уверен, но мне показалось, что он не пропал из виду. Он исчез. Понимаешь? Сместился!
Аккуратные тщательные измерения чередовались с записанными в бешеном темпе показаниями угломера.
- Я не знаю, успел ли он вовремя... И у меня модель еще не полная... Но я постараюсь вычислить, куда он мог попасть... Если успел.

* * *

Своего первого листопада я почти не заметил - слишком много было дел в городе.
Мы подняли на уши всех, кого только смогли. Дана отвоевала помощь спасателей и координировала поиски с яростной ретивостью боевого полководца.
Мы с Киррой просчитали несколько сотен возможных районов, и выстроили их по нашей уверенности в их вероятности. За четыре дня успели проверить из них половину.
На пятый день посторонних людей с ушей сняли, а заинтересованные лица следующие сутки провели в дороге. Когда приходилось идти пешком, остальные еле поспевали за светящейся Волшебницей: утром нам пришла весточка от Мирвина.

* * *
Мирвина нашли совсем без нашей помощи, а того района вообще не было в нашем списке. К счастью, место было достаточно плотно заселено, чтобы на бесчувственного человека просто наткнулись. Бедняга потом еще четыре дня провел без сознания.
Первый снег нас, похоже, подождал, и выпал уже только когда мы всей веселой компанией добрались до убежища.
Оказалось, что Зима - вовсе не обязательно время смерти. Это просто время держаться вместе, быть подготовленными и внимательными друг к другу.
Как-то вечером Дана меня просветила насчет считалочки: там имелась в виду спячка. А в случае людей, та счастливая сонливость, которая доступна только Зимой - когда общими усилиями среди холода и озноба наконец создают настоящее тепло.

* * *
- А на речке треснул лед! - Радостно возвестил детский голос, и наблюдение было тут же разнесено ребятней по соседним залам.
- Да ну? Ну-ка, осторожнее! Не смещайся так сильно!
- Я хочу посмотреть!
- Пусть папа подстрахует.
Мирвин с широкой улыбкой расположил дочку на коленях. Дана оперлась на его плечо и осторожно глянула на речку. Волшебница совершила еще одно чудо, и недавно научилась смещаться. Пока что еще очень слабо, и неуверенно, но все чаще и все с большим интересом.
- Можно послать сообщение перелетным друзьям, что пора возвращаться?
- Рано еще. Им, холодрыгам, тут еще не понравится.
Инвалидки отменили, когда случаи Циклички стали расти - за последний год аж до десяти процентов населения. Благодаря просветительским стараниям Мирвина и Даны, смертность, вызванная Цикличкой, упала почти до нуля, а наша колония уже стала небольшим городом.
Я копошился у модели, которую мы с Киррой все-таки достроили. Шар представлял собой поверхность цикличного мира, а ветвистые каракули, опоясывавшие его полукольцом над самой поверхностью, соответствовали устройству города. Не знаю, по какой причине получилась такая странная локальность, но нам от этого было только лучше - среди невостребованных участков застройки нам удалось отбить такой, который протягивался далеко на юг с одной стороны, а с другой должен достигать земли. Как первоочередную работу, на юг наш поселок уже отстроили, и теперь желающие или ослабленные могли проводить зиму в тепле. Здесь же велись самые интересные работы. По моим подсчетам, уже в течении месяца мы должны будем достигнуть места, где можно будет исследовать поверхность.
У нашего участка было еще одно отличное свойство - он был наш! И Ациклики со своими кубостенками тут правил не задавали.
Я в последний раз перепроверил координаты и габариты, перевел свое очередное творение в материализатор, и сместился подышать весенним воздухом.
Запах талого снега возбудил во мне что-то неистовое, и я вприпрыжку помчался вниз, в недостроенные еще коридоры, чтобы посмотреть на это великолепие поближе.
Я что-то кричал на ходу, и до места мы добрались уже веселой громкой толпой.
Это была моя седьмая весна - и я никогда не чувствовал ничего подобного. Как и в прошлый раз.
Цикл не цикличен. Ничего никогда не повторяется.
Каждый сезон - это новая жизнь.