Кацман
Он считал себя пушистой личностью. Единственной, неповторимой. Да что там - непревзойденной.
К такому выводу трехлетний некастрированный Кацман пришел не сразу.
Вначале он комплексовал, да. Для поднятия самооценки Кацман изучал кошачьи галереи в интернете. Он ревниво всматривался в породистые морды своих сородичей, но ни одна из них не стоила и половины вибриса Кацмана.
Подвальных котов пушистый красавчик даже не брал в расчет. Куда там, этим блохастым шкурам с тусклыми полосками до его, воистину королевского, рыженького меха с лисьим отливом.
Когда самооценка Кацмана стала длиннее его хвоста, кот изодрал в клочья «Трех товарищей» Ремарка. Ему не понравилось, что Роберт говорил «дружище» какой-то чахоточной немочке, в то время, как на свете живет, дышит, мяукает и хыркает божественный Кацман!
Плачевная участь настигла и рассказ Маркеса.
- Забрать! Забрать (хозяйке Хильде, правда, слышалось: «Мяууу! Мяууу!») Нобелевскую премию! Почему у любовников пароль «Глаза голубой собаки», а не «Оранжевые глаза с коричневыми крапинками кота Кацмана из Берлина»? Забрать! Мяууу!
Терпение Хильды дало трещину. Девушка закрыла рыжего кота в чулане, где обычно хранятся детские вещи.
Кацман, включив ночное зрение, сразу же заприметил в углу каморки пыльное зеркало. Он ловко стряхнул пыль лапками и уставился на свое отражение.
- Удивительно, что я хожу по земле, а не порхаю по воздуху, - проворковал Кацман. - К тому же…
И тут кошачьи фантазии прервал недовольный голос:
- Эй, пушистый придурок, нечего мне тут морды корчить!
Недовольный голос принадлежал зеркалу.
- Морды?! - вздыбыл шерсть Кацман. - Да такую морду, как у меня, не сыщешь во всем Берлине!
- Твоя рыжая морда, или хвост лошади-качалки, старый чайник или резиновая грелка - мне все равно, что отражать, а голова сегодня просто раскалывается. Наверное, ночью будет дождь. Так что, кот, сиди тихо и не мешай мне спать, - ответило Кацману зеркало.
- Да ты. Ты, ты! Глупая стекляшка! - зарычал Кацман, а потом со всей своей трехлетней дури прыгнул на зеркало.
Зеркало, конечно, потеряло равновесие, упало и разбилось. Кацман, чьи звериные инстинкты притупились сливками и белым куриным мясом, не успел отпрыгнуть. Бедняжке отлетевшим осколком отрубило кусочек хвоста.
Куцый Кац. Такое позорное прозвище дал коту Ганс, бойфренд Хильды.
Кацман, как и подобает коту, делал вид, что не понимает, о чем говорит парень. Зверь зевал, сворачивая розовый язычок в трубочку, а сам при этом думал:
- Нужно сегодня сделать свои кошачьи дела в гансовы кеды с красными шнурками…
Если бы у этой истории был такой конец, вы бы сказали: автор - кровожадный собачник, презирающий котов. Это не так. Поэтому вернемся к тому моменту, когда зеркало проворчало:
- Так что, кот, сиди тихо и не мешай мне спать.
- Зеркало-дурелкало, зырило и прозырило, - прошипел Кацман сквозь зубки.
Через несколько минут противный кот принялся чесать ухо, постукивая лапой о пол.
- Ах ты, пушистый гаденыш! - проснулось зеркало. - Раз ты не можешь угомониться, я расскажу тебе о твоем будущем. Ведь я - зеркало, а зеркала умеют Видеть. Так вот, выдерни-тебе-с корнем-хвост, скоро твоя жизнь перестанет быть сладенькой и мягонькой.
- Ха! - это был единственный контраргумент Кацмана.
«Ха» оказалось немецкой овчаркой, которую Ганс принес в дом на День Святого Валентина. Пес Маркус нашел Кацмана премиленьким звериком. Ему хотелось тискать рыжую лапушку сутками напролет. Кацман был категорически против.
- Стоооой, рыжая плюша! - кричал Маркус, когда Кацман улепетывал в чулан по лестнице.
Каждый раз, оказываясь в собачьих зубах, Кацман прощался со своей сливочно-куриной жизнью. Ему казалось: еще чуть-чуть, Маркус от переизбытка нежных чувств, сожмет челюсть и ему, коту из Берлина, наступит конец.
И тогда Кацман искренне жалел, что родился на свет красивым. Ведь красивым, также как и уродливым, живется намного сложнее, чем среднестатистическим гражданам.
К такому выводу трехлетний некастрированный Кацман пришел не сразу.
Вначале он комплексовал, да. Для поднятия самооценки Кацман изучал кошачьи галереи в интернете. Он ревниво всматривался в породистые морды своих сородичей, но ни одна из них не стоила и половины вибриса Кацмана.
Подвальных котов пушистый красавчик даже не брал в расчет. Куда там, этим блохастым шкурам с тусклыми полосками до его, воистину королевского, рыженького меха с лисьим отливом.
Когда самооценка Кацмана стала длиннее его хвоста, кот изодрал в клочья «Трех товарищей» Ремарка. Ему не понравилось, что Роберт говорил «дружище» какой-то чахоточной немочке, в то время, как на свете живет, дышит, мяукает и хыркает божественный Кацман!
Плачевная участь настигла и рассказ Маркеса.
- Забрать! Забрать (хозяйке Хильде, правда, слышалось: «Мяууу! Мяууу!») Нобелевскую премию! Почему у любовников пароль «Глаза голубой собаки», а не «Оранжевые глаза с коричневыми крапинками кота Кацмана из Берлина»? Забрать! Мяууу!
Терпение Хильды дало трещину. Девушка закрыла рыжего кота в чулане, где обычно хранятся детские вещи.
Кацман, включив ночное зрение, сразу же заприметил в углу каморки пыльное зеркало. Он ловко стряхнул пыль лапками и уставился на свое отражение.
- Удивительно, что я хожу по земле, а не порхаю по воздуху, - проворковал Кацман. - К тому же…
И тут кошачьи фантазии прервал недовольный голос:
- Эй, пушистый придурок, нечего мне тут морды корчить!
Недовольный голос принадлежал зеркалу.
- Морды?! - вздыбыл шерсть Кацман. - Да такую морду, как у меня, не сыщешь во всем Берлине!
- Твоя рыжая морда, или хвост лошади-качалки, старый чайник или резиновая грелка - мне все равно, что отражать, а голова сегодня просто раскалывается. Наверное, ночью будет дождь. Так что, кот, сиди тихо и не мешай мне спать, - ответило Кацману зеркало.
- Да ты. Ты, ты! Глупая стекляшка! - зарычал Кацман, а потом со всей своей трехлетней дури прыгнул на зеркало.
Зеркало, конечно, потеряло равновесие, упало и разбилось. Кацман, чьи звериные инстинкты притупились сливками и белым куриным мясом, не успел отпрыгнуть. Бедняжке отлетевшим осколком отрубило кусочек хвоста.
Куцый Кац. Такое позорное прозвище дал коту Ганс, бойфренд Хильды.
Кацман, как и подобает коту, делал вид, что не понимает, о чем говорит парень. Зверь зевал, сворачивая розовый язычок в трубочку, а сам при этом думал:
- Нужно сегодня сделать свои кошачьи дела в гансовы кеды с красными шнурками…
Если бы у этой истории был такой конец, вы бы сказали: автор - кровожадный собачник, презирающий котов. Это не так. Поэтому вернемся к тому моменту, когда зеркало проворчало:
- Так что, кот, сиди тихо и не мешай мне спать.
- Зеркало-дурелкало, зырило и прозырило, - прошипел Кацман сквозь зубки.
Через несколько минут противный кот принялся чесать ухо, постукивая лапой о пол.
- Ах ты, пушистый гаденыш! - проснулось зеркало. - Раз ты не можешь угомониться, я расскажу тебе о твоем будущем. Ведь я - зеркало, а зеркала умеют Видеть. Так вот, выдерни-тебе-с корнем-хвост, скоро твоя жизнь перестанет быть сладенькой и мягонькой.
- Ха! - это был единственный контраргумент Кацмана.
«Ха» оказалось немецкой овчаркой, которую Ганс принес в дом на День Святого Валентина. Пес Маркус нашел Кацмана премиленьким звериком. Ему хотелось тискать рыжую лапушку сутками напролет. Кацман был категорически против.
- Стоооой, рыжая плюша! - кричал Маркус, когда Кацман улепетывал в чулан по лестнице.
Каждый раз, оказываясь в собачьих зубах, Кацман прощался со своей сливочно-куриной жизнью. Ему казалось: еще чуть-чуть, Маркус от переизбытка нежных чувств, сожмет челюсть и ему, коту из Берлина, наступит конец.
И тогда Кацман искренне жалел, что родился на свет красивым. Ведь красивым, также как и уродливым, живется намного сложнее, чем среднестатистическим гражданам.