Висячие сады СемиРамиды
(Про археологическое)
Однажды обезьяна мыла раму. Она была хозяйственной обезьяной, поэтому тут нет ничего удивительного. А еще обезьяна была юной и весьма привлекательной особой. Другие обезьяны поглядели на то, как здорово обезьяна моет раму, и прозвали ее Рамой.
В ту пору за обезьяной ухлестывал один кабан. Обезьяне это нравилось, хотя она не собиралась отвечать ему взаимностью. Женская натура все время толкала обезьяну на разные заигрывания. С кабаном было необычайно удобно заигрывать. Он был низкого роста, по деревьям не лазил, и что обезьяна ни вытворяла, она была в безопасности.
Частенько обезьяна переходила всякие приличия прямо-таки вброд и показывала кабану свои женские юные прелести. Как того разбирало! С диким визгом он принимался кружить под деревом, на котором во фривольной позе сидела обезьяна. И всем, кто это мог видеть, казалось, что кабан вот-вот взорвется от переполнения чувствами.
Но тут обезьяна прекращала эти невинные безобразия и снова принималась за хозяйство.
- Рама, - кричали ей окрестные хозяйки, - Твоя рама опять вымыта лучше всех! - А Рама только грустно улыбалась им в ответ, ведь хозяйство совершенно не занимало ее ум, честь и совесть. Ее сердечко тосковало по любви. И она даже знала, кого полюбит. Он был леопардом, ходил в изысканной пятнистой шкуре и по всем статьям был очарователен.
Как-то раз обезьяна особенно здорово вымыла раму и сидела подле нее, грудью опершись на подоконник. Она мечтательно глядела вдаль. Вдруг под деревом послышался какой-то шорох. Обезьяна осторожно поглядела вниз и увидела охотящегося на кабана леопарда. Тот как раз изготовился к прыжку, и все его тело играло чудной прорисовкой великолепных мускулов. Сердечко Рамы замерло - она влюбилась! Из груди обезьяны раздался чудесный по красоте и тону стон. Леопард прыгнул, но испуганный стоном Рамы кабан так высоко подскочил на месте, что нападавший промахнулся.
В тоске и обиде за впустую организованную охоту, горестно думая о своей, подпорченной теперь, репутации, леопард стал валяться под деревом Рамы. Он выл, бил роскошным толстым хвостом о землю и всячески выказывал свое большое неудовольствие.
В иное время обезьяна не знала бы, что делать. Но теперь уж она любила! Все сейчас она была готова сделать для любви, поселившейся в ее пылком сердечке. Со страстью принялась она успокаивать леопарда. Кричала ему сверху анекдоты и последние новости, делала смешные рожи и даже вымазала разной краской только что отскобленную до блеска раму. Но все это не помогало - леопард не унимался. Тогда Рама, хотя отношения с любимым уж никак не предполагали этого, принялась паясничать, развязничать и, наконец, докатилась до откровенного кокетства. Она дошла до крайности - показала леопарду свои женские прелести и изрядно смутилась при этом. Потом обезьяна похватала во все лапы и даже в зубы по горшку с цветами и повисла вниз головой в такой откровенной позе, что всякие представления о приличиях навеки умерли в окрестном лесу.
Напротив обезьяны жил бедный художник абстракционист из птиц. Он видел все это и с самого начала проникся рождающейся на его глазах любовной историей. С лихорадочностью и талантом бессребреника он в мгновение ока запечатлел обезьяну, висящую перед носом леопарда на хвосте с цветочными горшками в лапах и зубах.
Леопард, обнаружив, что обезьяна висит перед самым его носом в самой откровенной позе, махнул лапой, сбил красотку с ветки и съел ее.
Художник абстракционист настолько поразился драматическим финалом рождавшейся на его глазах любовной истории, что невольно испытал бурный оргазм. Капли его семени легли на картину, и название ей уж не могло быть иным, как Семя Рамиды. Ведь полное имя от Рама будет Рамида. И логическое противоречие, заключенное в таком названии, никак не обеспокоило деятеля культуры, потому что он был абстракционистом.
Довольный леопард пошел домой отдыхать, а картина после смерти художника (но жил он еще долго и умер своей смертью!) попала в главный лесной музей, потом стала головокружительно быстро набирать рейтинг и ценность, и, в конце концов, перешла на хранение в самый главный лесной музей, где хранилась долго и счастливо.
***
Пришли иные времена. Жизнь совсем переменилась. Животные забыли, кем они были когда-то. Над ними восторжествовал человек.
И однажды в археологической экспедиции в соленой степи Приамазонья люди царя Навохудонесессера долго рылись в пыли на месте бывших обезьяньих лесов. И они нашли окаменелую ту самую абстрактную картину, на которой была изображена обезьяна Рама. Люди пришли в дикий восторг, Навохудонесессер - тоже, потому что картина была вся проникнута необычайной природной силой, в которую со временем обратился талант художника из птиц.
Царь приказал призвать к себе всех ученых с их синхростробоскопами и поручил им разобраться и выяснить, что означает фреска.
Призванные научные деятели хотя и пришли примерно в такой же восторг от чудесной окаменелости, как Н и его люди, но задним умом помнили о требованиях начальства. Ведь этот ум тоже был у них прекрасно развит - работали они по большей части задницами.
В полном экстазе приступили ученые к решению задачи. И по этой причине придумать ничего не могли - только балдели от картины еще более. И лишь один из них, голову носивший задом наперед, не видел картины и потому предложил единственно верное решение.
Тут же позвали Н, и при его людях почтенная комиссия огласила вердикт.
- Это план, дорогой наш царь. План строительства великолепных висячих садов. Погляди, как все мило, чудесно и соразмерно! - Сказали все как один улыбающиеся ученые мужи. Царь Н тут же вскричал:
- Эврика!
Наконец-то он нашел то, что искал - прекрасный подарок для своей любимой наложницы! Он построит офигенный дворец с этими висячими садами, и там, среди цветов и дерев, в потайных городских садиках и двориках что ни день будет вкушать какую-нибудь девицу на глазах у своей любимой наложницы.
Н был чуточку извращенцем, но мы должны простить ему это, ведь его извращение явилось простым следствием занимаемой должности. К тому же сама история простила его, ибо он выполнил задуманное, построил дворец с висячими садами. И этот огромный райский уголок для романтических увеселений последовательного царя влип во всемирную историю как одно из чудес Света - Висячие сады СемиРамиды.
Однажды обезьяна мыла раму. Она была хозяйственной обезьяной, поэтому тут нет ничего удивительного. А еще обезьяна была юной и весьма привлекательной особой. Другие обезьяны поглядели на то, как здорово обезьяна моет раму, и прозвали ее Рамой.
В ту пору за обезьяной ухлестывал один кабан. Обезьяне это нравилось, хотя она не собиралась отвечать ему взаимностью. Женская натура все время толкала обезьяну на разные заигрывания. С кабаном было необычайно удобно заигрывать. Он был низкого роста, по деревьям не лазил, и что обезьяна ни вытворяла, она была в безопасности.
Частенько обезьяна переходила всякие приличия прямо-таки вброд и показывала кабану свои женские юные прелести. Как того разбирало! С диким визгом он принимался кружить под деревом, на котором во фривольной позе сидела обезьяна. И всем, кто это мог видеть, казалось, что кабан вот-вот взорвется от переполнения чувствами.
Но тут обезьяна прекращала эти невинные безобразия и снова принималась за хозяйство.
- Рама, - кричали ей окрестные хозяйки, - Твоя рама опять вымыта лучше всех! - А Рама только грустно улыбалась им в ответ, ведь хозяйство совершенно не занимало ее ум, честь и совесть. Ее сердечко тосковало по любви. И она даже знала, кого полюбит. Он был леопардом, ходил в изысканной пятнистой шкуре и по всем статьям был очарователен.
Как-то раз обезьяна особенно здорово вымыла раму и сидела подле нее, грудью опершись на подоконник. Она мечтательно глядела вдаль. Вдруг под деревом послышался какой-то шорох. Обезьяна осторожно поглядела вниз и увидела охотящегося на кабана леопарда. Тот как раз изготовился к прыжку, и все его тело играло чудной прорисовкой великолепных мускулов. Сердечко Рамы замерло - она влюбилась! Из груди обезьяны раздался чудесный по красоте и тону стон. Леопард прыгнул, но испуганный стоном Рамы кабан так высоко подскочил на месте, что нападавший промахнулся.
В тоске и обиде за впустую организованную охоту, горестно думая о своей, подпорченной теперь, репутации, леопард стал валяться под деревом Рамы. Он выл, бил роскошным толстым хвостом о землю и всячески выказывал свое большое неудовольствие.
В иное время обезьяна не знала бы, что делать. Но теперь уж она любила! Все сейчас она была готова сделать для любви, поселившейся в ее пылком сердечке. Со страстью принялась она успокаивать леопарда. Кричала ему сверху анекдоты и последние новости, делала смешные рожи и даже вымазала разной краской только что отскобленную до блеска раму. Но все это не помогало - леопард не унимался. Тогда Рама, хотя отношения с любимым уж никак не предполагали этого, принялась паясничать, развязничать и, наконец, докатилась до откровенного кокетства. Она дошла до крайности - показала леопарду свои женские прелести и изрядно смутилась при этом. Потом обезьяна похватала во все лапы и даже в зубы по горшку с цветами и повисла вниз головой в такой откровенной позе, что всякие представления о приличиях навеки умерли в окрестном лесу.
Напротив обезьяны жил бедный художник абстракционист из птиц. Он видел все это и с самого начала проникся рождающейся на его глазах любовной историей. С лихорадочностью и талантом бессребреника он в мгновение ока запечатлел обезьяну, висящую перед носом леопарда на хвосте с цветочными горшками в лапах и зубах.
Леопард, обнаружив, что обезьяна висит перед самым его носом в самой откровенной позе, махнул лапой, сбил красотку с ветки и съел ее.
Художник абстракционист настолько поразился драматическим финалом рождавшейся на его глазах любовной истории, что невольно испытал бурный оргазм. Капли его семени легли на картину, и название ей уж не могло быть иным, как Семя Рамиды. Ведь полное имя от Рама будет Рамида. И логическое противоречие, заключенное в таком названии, никак не обеспокоило деятеля культуры, потому что он был абстракционистом.
Довольный леопард пошел домой отдыхать, а картина после смерти художника (но жил он еще долго и умер своей смертью!) попала в главный лесной музей, потом стала головокружительно быстро набирать рейтинг и ценность, и, в конце концов, перешла на хранение в самый главный лесной музей, где хранилась долго и счастливо.
***
Пришли иные времена. Жизнь совсем переменилась. Животные забыли, кем они были когда-то. Над ними восторжествовал человек.
И однажды в археологической экспедиции в соленой степи Приамазонья люди царя Навохудонесессера долго рылись в пыли на месте бывших обезьяньих лесов. И они нашли окаменелую ту самую абстрактную картину, на которой была изображена обезьяна Рама. Люди пришли в дикий восторг, Навохудонесессер - тоже, потому что картина была вся проникнута необычайной природной силой, в которую со временем обратился талант художника из птиц.
Царь приказал призвать к себе всех ученых с их синхростробоскопами и поручил им разобраться и выяснить, что означает фреска.
Призванные научные деятели хотя и пришли примерно в такой же восторг от чудесной окаменелости, как Н и его люди, но задним умом помнили о требованиях начальства. Ведь этот ум тоже был у них прекрасно развит - работали они по большей части задницами.
В полном экстазе приступили ученые к решению задачи. И по этой причине придумать ничего не могли - только балдели от картины еще более. И лишь один из них, голову носивший задом наперед, не видел картины и потому предложил единственно верное решение.
Тут же позвали Н, и при его людях почтенная комиссия огласила вердикт.
- Это план, дорогой наш царь. План строительства великолепных висячих садов. Погляди, как все мило, чудесно и соразмерно! - Сказали все как один улыбающиеся ученые мужи. Царь Н тут же вскричал:
- Эврика!
Наконец-то он нашел то, что искал - прекрасный подарок для своей любимой наложницы! Он построит офигенный дворец с этими висячими садами, и там, среди цветов и дерев, в потайных городских садиках и двориках что ни день будет вкушать какую-нибудь девицу на глазах у своей любимой наложницы.
Н был чуточку извращенцем, но мы должны простить ему это, ведь его извращение явилось простым следствием занимаемой должности. К тому же сама история простила его, ибо он выполнил задуманное, построил дворец с висячими садами. И этот огромный райский уголок для романтических увеселений последовательного царя влип во всемирную историю как одно из чудес Света - Висячие сады СемиРамиды.