Америка в поисках врага-3
21июля 2001 года. США. Вашингтон.
"Я убежден, что в моих поездках прослеживается определенная метода!".
Дж. Буш (младший)
Подполковник Чарльз Нибелл поставил машину на обычное место, посреди пустынной автостоянки, не доехав футов пятнадцать до тени, отбрасываемой мрачным зданием Пентагона. Новенький бежевый БМВ затих так, как умолкает компрессор холодильника, или засыпают очень счастливые люди. Автостоянка с редкими, бликующими островками автомобилей тянулась от реки на север. Одинокие унылые клены не оживляли пейзаж. Ту же картину повторяла река - в лагуне Потомака было пустынно, а редкие фигурки маленьких корабликов выглядели каждый - как одинокий письменный прибор на зеркальной поверхности стола. Вода была неподвижной в лучах солнца, всходившего над прижавшими уши, зданиями Вашингтона.
Пентагон подслеповато смотрел на мир ровными рядами одинаковых окон от угла до угла. Строго говоря, Пентагон не был мрачным и величественным, а просто вызывающе безвкусным. Но вид громадного здания рождал даже в таком, привыкшем к нему, человеке, как подполковник Нибелл чувство возвышенного уныния и мрачной готовности к чему-то неизбежному.
Любимое занятие американцев - обрабатывать поступающую информацию. И нигде не придаются этому занятию так самозабвенно как в NORAD (Объединенное командование ПВО Североамериканского континента), тем более, что информации туда поступает много. Но иногда информация не поддается интерпретации! Тогда начинают ворочаться мудреные детали сложного, но идеально отлаженного механизма и задействуются все большие и большие мощности по добыче дополнительной информации, запускаются вспомогательные механизмы, и поток информации возрастает в несколько раз, до тех пор, пока количество не переходит в качество. Тогда полнота картины переходит в ясность и все возвращается на круги своя.
До сей поры, подобный экстенсивный метод, давал положительный результат. Однако в этот раз, похоже, произошел сбой. Картинка не складывалась. В черной папке подполковника Нибелла были восемь фотографий со спутника серии "Кей-хоул", которые представляли собой детали головоломки, не желавшей складываться.
Черня папка лежала в сейфе, а сейф находился в кабинете подполковника Нибелла в Пентагоне, но, шагая через автостоянку, он словно ощущал ее в руках, как будет тогда, когда он пойдет докладывать через сорок пять минут. И самым неприятным было то, что докладывать было решительно не о чем! Он мог бы объяснить председателю комитета начальников штабов то, что не поддающееся объяснению действительно не поддается объяснению. И убедить бригадного генерала в том, что тому следует заняться этим "незначительным" казусом, подключить к делу резервные механизмы добычи информации, в результате чего вверенный ему - Чарльзу Нибеллу аналитический отдел сделает ситуацию доступной пониманию.
Подполковник Нибелл возглавлял аналитическую группу, которая официально занималась планированием для комитета начальников штабов, а фактически, по меткому выражению капитана Энди Уорингтона: "Занималась отчаянными поисками врага". Кое в чем и в основном Энди был безусловно прав. С тех пор как Советы приказали долго жить, а остатки "империи зла" конвульсивно дергались в агонии как куски разрубленного спрута... В агонии, в которой только глупец мог бы заподозрить жизнь... С тех пор как Россию стало можно публично пинать, как банановую республику, военная машина США стремительно провернулась вхолостую, утратив твердую почву под колесами. Военные почувствовали себя неуютно. Рычаг утратил точку опоры. Комитет начальников штабов ощутил себя в положении человека размахивающего дубиной, посреди площади, заполненной людьми, спешащими по своим делам.
Армия, создаваемая для сдерживания (устрашения), засевшего за железным занавесом, вооруженного до зубов, страшного медведя, оказалась на положении едва ли не оккупанта-нахлебника в собственной стране. И все сложнее было убедить эту страну, что армия по-прежнему защищает ее, сдерживает агрессора и отстаивает жизненные интересы нации! И если врага в реальности не существовало, то его следовало срочно найти, или изобрести, хотя бы в лице инопланетян! А пока... Пока, все военные от генералов, до рядовых все более чувствуют на себе мимолетные (пока мимолетные!) недоуменные взгляды налогоплательщиков!
Нибелл взбежал по широким ступеням со стороны набережной и потянул на себя тяжелую высокую деревянную дверь. Вот и эти двери были частью имиджа Пентагона... Их одно время хотели было поменять на современные - стеклянные, с фотоэлементами, как в Ленгли, например, но так и не сменили. Такой же частью имиджа были и вздымающиеся из под земли бронеплиты, при въезде на территорию, которые пару раз, чудесным образом, срабатывали при визитах в Пентагон зарубежных официальных лиц. Часовой (дежурных тоже хотели заменить электронными турникетами, но...) за столом принял у него протянутый пропуск, деловито произнес время прихода, которое совсем еще на памяти подполковника записывалось в журнале и заверялось подписью пришедшего. Теперь все учитывали компьютеры.
Да, компьютеры теперь занимались всем, но способные разобраться с пропускной системой, телекамерами, многослойной системой охраны Пентагона, они не смогли разобраться с восемью фотографиями отображающими неизвестно что.
И Энди Уорингтон - этот дотошный аналитик, который собственно и откопал эти снимки, тоже не мог ничего с ними поделать, хотя и предпринял весьма серьезные шаги, даже превышение полномочий...
- Над бескрайними просторами России, - резюмировал свои аналитические потуги Энди, - парит не только двуглавый орел, а с некоторых пор и еще нечто совершенно удивительное.
- И что там у русских может летать? - почти отмахнулся Нибелл, склонный тогда еще считать данные спутника артефактом.
Энди посмотрел своими честными, водянисто-голубыми глазами Джека-потрошителя прямо в глаза своего шефа. Энди был вопиюще неприятен, так же как вопиюще талантлив, но самым неприятным был взгляд избалованного юного гения - стеклянные его глаза ничего не выражали, что в сочетании с вечно насмешливым выражением лица вызывало у Нибелла жгучее желание свернуть ему шею. Энди всех без исключения, в том числе и своего начальника считал идиотами и делал все для того, чтобы все знали об этом.
- Подводные лодки, - ответил Энди.
- Что?! - переспросил Нибелл, начиная чувствовать себя идиотом.
- Подводные лодки, - убирая насмешливое выражение с лица подтвердил Энди, - я так считаю... потому... из за того... Главным образом из-за того, что, во-первых: странные множащиеся и соединяющиеся, исчезающие и появляющиеся объекты ведут себя не как НЛО, в обычном смысле этого понятия, а все же, скорее, как самолет... Самолеты? А во-вторых: от этих русских можно ждать чего угодно. Страна, которая в двадцатые годы строила летающую подводную лодку, в 21-м веке, кризис - не кризис, способна, черт еще знает что выдать. И только одно меня еще смущает... Чем они их заправляют? Ведь нефть и газ они продают до последней капли.
Подполковник еще пытался понять, попался ли он на очередную выходку Энди, или на этот раз ему так считать не стоит, но уже понял, что ему придется найти ответ на простой вопрос: "Что увидел спутник?" И он уже знал, что ответ этот ему не понравится.
- Что мы имеем, если серьезно, - продолжил Энди, - Спутник серии "Кей-хоул" несколько раз фиксирует странное явление, которое не поддается интерпретации. Грубо это можно было бы описать как старт ракеты с невидимого движущегося пускового устройства, разделение ракеты на несколько автономных целей, слияние разделившихся частей, что совсем уж ни в какие ворота не лезет, и исчезновение неопознанного объекта бесследно. Это заставляет насторожиться. Мы ничего не знаем о том, что бы русские делали такого, что могло бы так себя вести. Будь я агентом Малдером, я бы предположил, что они используют технологию пришельцев. Но я не ищу зеленых человечков у себя под кроватью и вам, шеф, не советую.
- Если это новая ракета, или самолет, - сказал Нибелл, которому не понравился мрачный энтузиазм Энди, - то скоро русские отдадут ее Казахстану, за аренду космодрома, а казахи перевяжут эту ракету, или этот самолет красивой ленточкой и понесут продавать, как они поступают с похвальной регулярностью. В результате мы знаем все о новинке русских, а русские ничего не заработают даже на торговле этим изделием, потому что его продает Казахстан по демпинговой цене.
- Но перед этим, - напомнил Энди, - обычно, мы знаем что именно делают русские и находим того, кто скажет нам как они это делают. Мы готовы к тому, что происходит. Сейчас мы даже не знаем, что русские делают хоть что-то подобное. Мы не готовы.
Энди сделал любимую драматическую паузу и ткнул пальцем в распечатки на столе.
- Я не знаю что это такое! - сказал он. - И мне это не нравится!
Таким образом подполковник Нибелл был поставлен перед непростой дилеммой: доложить о том, чему у него нет объяснения и пустить волну, которая может вернуться к нему в самом непредсказуемом виде, или продолжать сбор информации, наблюдать и накапливать данные, рискуя опоздать с докладом.
Когда-то вверенный ему отдел возглавлял генерал и отдел был чуть ли не втрое больше и значительней. Сейчас подполковник занимал полковничью должность и был близок либо к повышению, либо к тому, что его должность может стать майорской! В этой ситуации он нуждался в значительном достижении как никогда.
И он принял решение. Если русские действительно что-то затевают, то их нужно разоблачить и сделать это нужно эффектно, а если информация окажется артефактом, то козни русских нужно изобрести и разоблачить не менее эффектно. Если информация окажется пшиком, то она должна быть подана как тонкая и коварная компания русских по дезинформации Америки и всего свободного мира в ее лице, с целью... да хотя бы подрыва стабильности в международных отношениях с таким трудом достигнутой республиканской администрацией США.
"Служить в Вашингтоне и не быть политиком невозможно!" - сказал себе Чарльз Нибелл, шагая по коридору Пентагона.
Тут подполковник ошибался: он одновременно и льстил себе и слишком дурно о себе думал. Он не был политиком. Он был профессиональным военным, а это означает не только отличный послужной список, лояльность, приверженность армии всей душой и традиционную сочувственную неприязнь к штатским. К штатским, которые с одной стороны являются налогоплательщиками, а с другой ничего не понимают в армейских делах. Это означало еще и определенную наивность в делах политических.
"Долг. Честь. Родина" - Таков девиз Вест-Пойнта. Родина оказалась третьей по счету в списке лояльности военной элиты. Долг - на первом месте. Долг по отношению к чему? К офицерскому сословию, разумеется! Американские военные, а тем более выпускники Вест-Пойнта недолюбливают этих гражданских, а политиков презирают, так же сильно как и не понимают те институты, которые призваны защищать, после долга и чести, разумеется.
Подполковник морской пехоты США Чарльз Нибелл был настоящим воплощением живучести. Нибелл окончил училище в Аннаполисе. И до настоящего своего положения он проделал трудный но непрерывный путь, как езда на велосипеде - все время в гору и против ветра.
Привычно бросив рассеянный взгляд в разрубленный наискось светом и густой тенью внутренний дворик Пентагона, Нибелл прошел мимо черной двери с табличкой "Вход воспрещен", за которой скрывался криптографический отдел, направляясь к своему кабинету.
В криптографическом отделе заправляли в основном моряки. Сейчас из-за двери доносился приглушенный гул, напоминающий шум прибоя. Далекого прибоя... Вероятно, этот звук порождали валы зашифрованной информации накатывающиеся на эту черную дверь изнутри.
По дороге в кабинет, ему предстояло наведаться в центральный пункт управления Комитета Начальников Штабов. Эта огромная комната напоминала центр управления космическими полетами. Повсюду были экраны, компьютеры и, как дань традиции, тут и там были развешены старомодные карты, которые все еще в ходу и вероятно всегда будут в ходу... Ведь военная карта это совсем не то, что самый современный экран с самой совершенной интерактивной схемой. Карта соединяет все битвы и все победы всех времен.
Как это, должно быть греет души офицеров, несущих здесь круглосуточное дежурство, обслуживая высшее командование вооруженных сил страны! Хотя, думают ли они об этом?
Линии связи соединяли пункт управления более чем с сотней основных командных пунктов, включая, включая командование стратегической авиации близ Омахи, Объединенное командование ПВО Североамериканского континента в Колорадо-Спрингс и штаб вооруженных сил НАТО...
На отдельном столике, словно на постаменте стояли два старомодных телефонных аппарата - позолоченный и красный - для немедленной передачи боевых приказов в случае возникновения войны. Да, в армии говорят так: "возникновения войны". Словно она может завестись от сырости или от старости, как плесень или ревматизм. Хотя, как иначе? Войны всегда возникают вдруг! Тут ничего не поделаешь.
Нибелл перемолвился парой слов с похожим на Хемпфри Богарта в "Мальтийском соколе" дежурным офицером. Судя по картам нигде никаких учений не проводилось, за исключением одного из районов на севере Тихого океана, где авианосец "Рональд Рейган" с группой кораблей сопровождения совершал поход.
Нибелл пробыл на центральном командном пять минут и пошел дальше.
Проходя следующий отрезок пути по главному коридору Пентагона Нибелл вновь посмотрел во внутренний дворик, производивший странное впечатление. Аллейки, скамейки, беседка увитая какими-то растениями и высокие бетонные стены. Некоторые офицеры считали, что это нечто среднее между сельским парком и прогулочным двором в тюрьме. Но Чарльз Нибелл видел в этом философский смысл: уютный уголок американской земли был обнят могучими стенами Пентагона. Вот только сформулировать этот патетический образ подполковник не пытался. Не то чтобы Нибелл страдал косноязычием, или что-то в этом роде. Просто не имел обыкновения вербально формулировать ощущения. Он так чувствовал и этого ему было довольно. А вслух сказать постеснялся бы.
Вот президент США не стеснялся выражать свои мысли вслух сколь расплывчаты они бы не были. Недавно он сказал: "Природный газ - полусферический. Мне нравится называть его полусферическим, потому что это продукт, который мы можем найти по соседству". Какой-то бойкий лейтенант из криптографического отдела съязвил по этому поводу, что мистер президент видимо спутал природный газ с газами при метеоризме, которые тоже в известном смысле можно назвать природными. Но причем здесь полусфера? Радиус распространения запаха?
Над президентом часто шутили. Он радовал своих избирателей глубокими замечаниями по самым разным вопросам. О России он сказал: "Когда я рос, это был опасный мир, и вы знали определенно, кто они. Мы были против них, и было ясно, кем они были. Сегодня мы не уверены кто они, но мы знаем, что они здесь". Это было неясно, но так близко к истине!
Президент о себе: "Я читал - я понимаю реальность. Если вы спрашиваете меня, как президента, могу ли я понять реальность - я могу". И еще о себе: "Я думаю, что всякий, кто думает, что я недостаточно умен для работы, - недооценивает".
И все же нынешний президент был самым любимым президентом американского народа! По крайней мере на этот момент. В каждой команде НХЛ есть игроки, чье амплуа называется "крутой парень ". Их задача не вникать в хитросплетения игры, а целеустремленно блюсти интересы команды на площадке и сметать всякого, кто встретится на пути - бить, крушить и давить каждого, кто на эти интересы покусится. А для чего еще нужен стране президент? И нынешний - идеально вписывался в это амплуа.
Супруга Чарльза Нибелла как-то заметила, что он похож на президента, только помоложе. Чем? Она не нашлась с ответом. Но глядя в зеркало подполковник и сам видел известное сходство: постоянно поджатые губы, взгляд немного исподлобья, несколько суровых морщин начерченных на лбу и необъяснимая способность располагать к себе. Нибелл так же неохотно шел на компромисс, но этим сходство и заканчивалось. Подполковник не был крутым парнем, хотя внешне этого и не выражал.
Первое на что он обратил внимание, взглянув на экран компьютера в своем кабинете, было изменение в распорядке дня. Председатель комитета начальников штабов - непосредственный начальник Нибелла - находился в Белом доме и, соответственно, доклад переносился на вторую половину дня.
Это немного выбило подполковника из колеи. Он рассчитывал "отстреляться" с неприятным докладом побыстрее. Сбросить камень с души. Как говорится: "пять минут позора и пусть решает начальство". Нибелл умел принимать самостоятельные решения, но органически не терпел невнятных ситуаций. Нужно было склонить генерала к выгодному для него - Нибелла - решению. Генерал должен был приказать ему раскрутить историю с непонятными летающими штучками русских. А уж он-то сумеет раскрутить ее так, как нужно.
Нибелл вдавил ладони в стол и шевельнул скальпом, что случалось с ним в моменты величайшего напряжения душевных сил и принялся за рутинную работу.
"Я убежден, что в моих поездках прослеживается определенная метода!".
Дж. Буш (младший)
Подполковник Чарльз Нибелл поставил машину на обычное место, посреди пустынной автостоянки, не доехав футов пятнадцать до тени, отбрасываемой мрачным зданием Пентагона. Новенький бежевый БМВ затих так, как умолкает компрессор холодильника, или засыпают очень счастливые люди. Автостоянка с редкими, бликующими островками автомобилей тянулась от реки на север. Одинокие унылые клены не оживляли пейзаж. Ту же картину повторяла река - в лагуне Потомака было пустынно, а редкие фигурки маленьких корабликов выглядели каждый - как одинокий письменный прибор на зеркальной поверхности стола. Вода была неподвижной в лучах солнца, всходившего над прижавшими уши, зданиями Вашингтона.
Пентагон подслеповато смотрел на мир ровными рядами одинаковых окон от угла до угла. Строго говоря, Пентагон не был мрачным и величественным, а просто вызывающе безвкусным. Но вид громадного здания рождал даже в таком, привыкшем к нему, человеке, как подполковник Нибелл чувство возвышенного уныния и мрачной готовности к чему-то неизбежному.
Любимое занятие американцев - обрабатывать поступающую информацию. И нигде не придаются этому занятию так самозабвенно как в NORAD (Объединенное командование ПВО Североамериканского континента), тем более, что информации туда поступает много. Но иногда информация не поддается интерпретации! Тогда начинают ворочаться мудреные детали сложного, но идеально отлаженного механизма и задействуются все большие и большие мощности по добыче дополнительной информации, запускаются вспомогательные механизмы, и поток информации возрастает в несколько раз, до тех пор, пока количество не переходит в качество. Тогда полнота картины переходит в ясность и все возвращается на круги своя.
До сей поры, подобный экстенсивный метод, давал положительный результат. Однако в этот раз, похоже, произошел сбой. Картинка не складывалась. В черной папке подполковника Нибелла были восемь фотографий со спутника серии "Кей-хоул", которые представляли собой детали головоломки, не желавшей складываться.
Черня папка лежала в сейфе, а сейф находился в кабинете подполковника Нибелла в Пентагоне, но, шагая через автостоянку, он словно ощущал ее в руках, как будет тогда, когда он пойдет докладывать через сорок пять минут. И самым неприятным было то, что докладывать было решительно не о чем! Он мог бы объяснить председателю комитета начальников штабов то, что не поддающееся объяснению действительно не поддается объяснению. И убедить бригадного генерала в том, что тому следует заняться этим "незначительным" казусом, подключить к делу резервные механизмы добычи информации, в результате чего вверенный ему - Чарльзу Нибеллу аналитический отдел сделает ситуацию доступной пониманию.
Подполковник Нибелл возглавлял аналитическую группу, которая официально занималась планированием для комитета начальников штабов, а фактически, по меткому выражению капитана Энди Уорингтона: "Занималась отчаянными поисками врага". Кое в чем и в основном Энди был безусловно прав. С тех пор как Советы приказали долго жить, а остатки "империи зла" конвульсивно дергались в агонии как куски разрубленного спрута... В агонии, в которой только глупец мог бы заподозрить жизнь... С тех пор как Россию стало можно публично пинать, как банановую республику, военная машина США стремительно провернулась вхолостую, утратив твердую почву под колесами. Военные почувствовали себя неуютно. Рычаг утратил точку опоры. Комитет начальников штабов ощутил себя в положении человека размахивающего дубиной, посреди площади, заполненной людьми, спешащими по своим делам.
Армия, создаваемая для сдерживания (устрашения), засевшего за железным занавесом, вооруженного до зубов, страшного медведя, оказалась на положении едва ли не оккупанта-нахлебника в собственной стране. И все сложнее было убедить эту страну, что армия по-прежнему защищает ее, сдерживает агрессора и отстаивает жизненные интересы нации! И если врага в реальности не существовало, то его следовало срочно найти, или изобрести, хотя бы в лице инопланетян! А пока... Пока, все военные от генералов, до рядовых все более чувствуют на себе мимолетные (пока мимолетные!) недоуменные взгляды налогоплательщиков!
Нибелл взбежал по широким ступеням со стороны набережной и потянул на себя тяжелую высокую деревянную дверь. Вот и эти двери были частью имиджа Пентагона... Их одно время хотели было поменять на современные - стеклянные, с фотоэлементами, как в Ленгли, например, но так и не сменили. Такой же частью имиджа были и вздымающиеся из под земли бронеплиты, при въезде на территорию, которые пару раз, чудесным образом, срабатывали при визитах в Пентагон зарубежных официальных лиц. Часовой (дежурных тоже хотели заменить электронными турникетами, но...) за столом принял у него протянутый пропуск, деловито произнес время прихода, которое совсем еще на памяти подполковника записывалось в журнале и заверялось подписью пришедшего. Теперь все учитывали компьютеры.
Да, компьютеры теперь занимались всем, но способные разобраться с пропускной системой, телекамерами, многослойной системой охраны Пентагона, они не смогли разобраться с восемью фотографиями отображающими неизвестно что.
И Энди Уорингтон - этот дотошный аналитик, который собственно и откопал эти снимки, тоже не мог ничего с ними поделать, хотя и предпринял весьма серьезные шаги, даже превышение полномочий...
- Над бескрайними просторами России, - резюмировал свои аналитические потуги Энди, - парит не только двуглавый орел, а с некоторых пор и еще нечто совершенно удивительное.
- И что там у русских может летать? - почти отмахнулся Нибелл, склонный тогда еще считать данные спутника артефактом.
Энди посмотрел своими честными, водянисто-голубыми глазами Джека-потрошителя прямо в глаза своего шефа. Энди был вопиюще неприятен, так же как вопиюще талантлив, но самым неприятным был взгляд избалованного юного гения - стеклянные его глаза ничего не выражали, что в сочетании с вечно насмешливым выражением лица вызывало у Нибелла жгучее желание свернуть ему шею. Энди всех без исключения, в том числе и своего начальника считал идиотами и делал все для того, чтобы все знали об этом.
- Подводные лодки, - ответил Энди.
- Что?! - переспросил Нибелл, начиная чувствовать себя идиотом.
- Подводные лодки, - убирая насмешливое выражение с лица подтвердил Энди, - я так считаю... потому... из за того... Главным образом из-за того, что, во-первых: странные множащиеся и соединяющиеся, исчезающие и появляющиеся объекты ведут себя не как НЛО, в обычном смысле этого понятия, а все же, скорее, как самолет... Самолеты? А во-вторых: от этих русских можно ждать чего угодно. Страна, которая в двадцатые годы строила летающую подводную лодку, в 21-м веке, кризис - не кризис, способна, черт еще знает что выдать. И только одно меня еще смущает... Чем они их заправляют? Ведь нефть и газ они продают до последней капли.
Подполковник еще пытался понять, попался ли он на очередную выходку Энди, или на этот раз ему так считать не стоит, но уже понял, что ему придется найти ответ на простой вопрос: "Что увидел спутник?" И он уже знал, что ответ этот ему не понравится.
- Что мы имеем, если серьезно, - продолжил Энди, - Спутник серии "Кей-хоул" несколько раз фиксирует странное явление, которое не поддается интерпретации. Грубо это можно было бы описать как старт ракеты с невидимого движущегося пускового устройства, разделение ракеты на несколько автономных целей, слияние разделившихся частей, что совсем уж ни в какие ворота не лезет, и исчезновение неопознанного объекта бесследно. Это заставляет насторожиться. Мы ничего не знаем о том, что бы русские делали такого, что могло бы так себя вести. Будь я агентом Малдером, я бы предположил, что они используют технологию пришельцев. Но я не ищу зеленых человечков у себя под кроватью и вам, шеф, не советую.
- Если это новая ракета, или самолет, - сказал Нибелл, которому не понравился мрачный энтузиазм Энди, - то скоро русские отдадут ее Казахстану, за аренду космодрома, а казахи перевяжут эту ракету, или этот самолет красивой ленточкой и понесут продавать, как они поступают с похвальной регулярностью. В результате мы знаем все о новинке русских, а русские ничего не заработают даже на торговле этим изделием, потому что его продает Казахстан по демпинговой цене.
- Но перед этим, - напомнил Энди, - обычно, мы знаем что именно делают русские и находим того, кто скажет нам как они это делают. Мы готовы к тому, что происходит. Сейчас мы даже не знаем, что русские делают хоть что-то подобное. Мы не готовы.
Энди сделал любимую драматическую паузу и ткнул пальцем в распечатки на столе.
- Я не знаю что это такое! - сказал он. - И мне это не нравится!
Таким образом подполковник Нибелл был поставлен перед непростой дилеммой: доложить о том, чему у него нет объяснения и пустить волну, которая может вернуться к нему в самом непредсказуемом виде, или продолжать сбор информации, наблюдать и накапливать данные, рискуя опоздать с докладом.
Когда-то вверенный ему отдел возглавлял генерал и отдел был чуть ли не втрое больше и значительней. Сейчас подполковник занимал полковничью должность и был близок либо к повышению, либо к тому, что его должность может стать майорской! В этой ситуации он нуждался в значительном достижении как никогда.
И он принял решение. Если русские действительно что-то затевают, то их нужно разоблачить и сделать это нужно эффектно, а если информация окажется артефактом, то козни русских нужно изобрести и разоблачить не менее эффектно. Если информация окажется пшиком, то она должна быть подана как тонкая и коварная компания русских по дезинформации Америки и всего свободного мира в ее лице, с целью... да хотя бы подрыва стабильности в международных отношениях с таким трудом достигнутой республиканской администрацией США.
"Служить в Вашингтоне и не быть политиком невозможно!" - сказал себе Чарльз Нибелл, шагая по коридору Пентагона.
Тут подполковник ошибался: он одновременно и льстил себе и слишком дурно о себе думал. Он не был политиком. Он был профессиональным военным, а это означает не только отличный послужной список, лояльность, приверженность армии всей душой и традиционную сочувственную неприязнь к штатским. К штатским, которые с одной стороны являются налогоплательщиками, а с другой ничего не понимают в армейских делах. Это означало еще и определенную наивность в делах политических.
"Долг. Честь. Родина" - Таков девиз Вест-Пойнта. Родина оказалась третьей по счету в списке лояльности военной элиты. Долг - на первом месте. Долг по отношению к чему? К офицерскому сословию, разумеется! Американские военные, а тем более выпускники Вест-Пойнта недолюбливают этих гражданских, а политиков презирают, так же сильно как и не понимают те институты, которые призваны защищать, после долга и чести, разумеется.
Подполковник морской пехоты США Чарльз Нибелл был настоящим воплощением живучести. Нибелл окончил училище в Аннаполисе. И до настоящего своего положения он проделал трудный но непрерывный путь, как езда на велосипеде - все время в гору и против ветра.
Привычно бросив рассеянный взгляд в разрубленный наискось светом и густой тенью внутренний дворик Пентагона, Нибелл прошел мимо черной двери с табличкой "Вход воспрещен", за которой скрывался криптографический отдел, направляясь к своему кабинету.
В криптографическом отделе заправляли в основном моряки. Сейчас из-за двери доносился приглушенный гул, напоминающий шум прибоя. Далекого прибоя... Вероятно, этот звук порождали валы зашифрованной информации накатывающиеся на эту черную дверь изнутри.
По дороге в кабинет, ему предстояло наведаться в центральный пункт управления Комитета Начальников Штабов. Эта огромная комната напоминала центр управления космическими полетами. Повсюду были экраны, компьютеры и, как дань традиции, тут и там были развешены старомодные карты, которые все еще в ходу и вероятно всегда будут в ходу... Ведь военная карта это совсем не то, что самый современный экран с самой совершенной интерактивной схемой. Карта соединяет все битвы и все победы всех времен.
Как это, должно быть греет души офицеров, несущих здесь круглосуточное дежурство, обслуживая высшее командование вооруженных сил страны! Хотя, думают ли они об этом?
Линии связи соединяли пункт управления более чем с сотней основных командных пунктов, включая, включая командование стратегической авиации близ Омахи, Объединенное командование ПВО Североамериканского континента в Колорадо-Спрингс и штаб вооруженных сил НАТО...
На отдельном столике, словно на постаменте стояли два старомодных телефонных аппарата - позолоченный и красный - для немедленной передачи боевых приказов в случае возникновения войны. Да, в армии говорят так: "возникновения войны". Словно она может завестись от сырости или от старости, как плесень или ревматизм. Хотя, как иначе? Войны всегда возникают вдруг! Тут ничего не поделаешь.
Нибелл перемолвился парой слов с похожим на Хемпфри Богарта в "Мальтийском соколе" дежурным офицером. Судя по картам нигде никаких учений не проводилось, за исключением одного из районов на севере Тихого океана, где авианосец "Рональд Рейган" с группой кораблей сопровождения совершал поход.
Нибелл пробыл на центральном командном пять минут и пошел дальше.
Проходя следующий отрезок пути по главному коридору Пентагона Нибелл вновь посмотрел во внутренний дворик, производивший странное впечатление. Аллейки, скамейки, беседка увитая какими-то растениями и высокие бетонные стены. Некоторые офицеры считали, что это нечто среднее между сельским парком и прогулочным двором в тюрьме. Но Чарльз Нибелл видел в этом философский смысл: уютный уголок американской земли был обнят могучими стенами Пентагона. Вот только сформулировать этот патетический образ подполковник не пытался. Не то чтобы Нибелл страдал косноязычием, или что-то в этом роде. Просто не имел обыкновения вербально формулировать ощущения. Он так чувствовал и этого ему было довольно. А вслух сказать постеснялся бы.
Вот президент США не стеснялся выражать свои мысли вслух сколь расплывчаты они бы не были. Недавно он сказал: "Природный газ - полусферический. Мне нравится называть его полусферическим, потому что это продукт, который мы можем найти по соседству". Какой-то бойкий лейтенант из криптографического отдела съязвил по этому поводу, что мистер президент видимо спутал природный газ с газами при метеоризме, которые тоже в известном смысле можно назвать природными. Но причем здесь полусфера? Радиус распространения запаха?
Над президентом часто шутили. Он радовал своих избирателей глубокими замечаниями по самым разным вопросам. О России он сказал: "Когда я рос, это был опасный мир, и вы знали определенно, кто они. Мы были против них, и было ясно, кем они были. Сегодня мы не уверены кто они, но мы знаем, что они здесь". Это было неясно, но так близко к истине!
Президент о себе: "Я читал - я понимаю реальность. Если вы спрашиваете меня, как президента, могу ли я понять реальность - я могу". И еще о себе: "Я думаю, что всякий, кто думает, что я недостаточно умен для работы, - недооценивает".
И все же нынешний президент был самым любимым президентом американского народа! По крайней мере на этот момент. В каждой команде НХЛ есть игроки, чье амплуа называется "крутой парень ". Их задача не вникать в хитросплетения игры, а целеустремленно блюсти интересы команды на площадке и сметать всякого, кто встретится на пути - бить, крушить и давить каждого, кто на эти интересы покусится. А для чего еще нужен стране президент? И нынешний - идеально вписывался в это амплуа.
Супруга Чарльза Нибелла как-то заметила, что он похож на президента, только помоложе. Чем? Она не нашлась с ответом. Но глядя в зеркало подполковник и сам видел известное сходство: постоянно поджатые губы, взгляд немного исподлобья, несколько суровых морщин начерченных на лбу и необъяснимая способность располагать к себе. Нибелл так же неохотно шел на компромисс, но этим сходство и заканчивалось. Подполковник не был крутым парнем, хотя внешне этого и не выражал.
Первое на что он обратил внимание, взглянув на экран компьютера в своем кабинете, было изменение в распорядке дня. Председатель комитета начальников штабов - непосредственный начальник Нибелла - находился в Белом доме и, соответственно, доклад переносился на вторую половину дня.
Это немного выбило подполковника из колеи. Он рассчитывал "отстреляться" с неприятным докладом побыстрее. Сбросить камень с души. Как говорится: "пять минут позора и пусть решает начальство". Нибелл умел принимать самостоятельные решения, но органически не терпел невнятных ситуаций. Нужно было склонить генерала к выгодному для него - Нибелла - решению. Генерал должен был приказать ему раскрутить историю с непонятными летающими штучками русских. А уж он-то сумеет раскрутить ее так, как нужно.
Нибелл вдавил ладони в стол и шевельнул скальпом, что случалось с ним в моменты величайшего напряжения душевных сил и принялся за рутинную работу.