Теремог - 2: выпуск # 4 (начало)

[anubis_amenti]

Ужасная история
с началом, серединой и счастливым концом.
О страшных тяготах и невзгодах
невыносимо трудной
жизни теремковцев
Массаракша.
Людям с тонкой душевной организацией
читать непременно!!!

ТеремоГ -
астральная проекция Массаракша. Курирует, спонсирует, а так же освещает всевозможные события лично Владыка Подземного царства Анубис!
Попасть в анналы ТеремГа почитает за честь каждый теремковец (см."теремковцы")

Теремковцы -
астральные проекции обитателей Массаракша, спроецированные в параллельный Литературный Мир (он же Креатосфера), и принявшие в нём свой истинный облик. Населяющие Креатосферу теремковцы не всегда копируют поведение своих реальных двойников (см. применение Сковородки), зачастую проявляя зачатки собственной воли и стремления к творчеству, что даёт учёным почву для размышлений о существовании Субкреатосферы, населённой креативно-литературными порождениями и астральными проекциями теремковцев, являющихся, в свою очередь креативно-литературными порождениями и астральными проекциями обитателей Массаракша... Обычно именно на этом моменте размышлений учёные впадают в ступор, а затем - в каталепсию, вызванную попыткой определить, а не являются ли сами учёные креативно-литературными порождениями и астральными проекциями самих себя, спроецированными из т.н. "Реального (Не-Виртуального) Мира". Поэтому загадка существования Теремковцев так и остаётся неразгаданной, что не мешает ощущать во всей полноте спектра эффект их креативного присутствия!

Словарь неологизмов обитателей сообщества «Массаракш»



ТеремоГ - 2: Князья и Яйца

или

Маленькая Западня для Большого Аффтара

Все смешные шутки украдены автором у различных хороших сатириков.
Все несмешные шутки украдены автором у различных плохих сатириков.

1.

- Кто на свете… всех милее… - на мотив «Утро красит…» мурлыкала себе под нос Медуница, расчесываясь перед сияющей рыжей медью Сковородой (СКВ-3873, последняя модель). - Стены наши… Те-еремка… - утро подсматривало в распахнутое окно. Часы на стене показывали шесть.
Наспех наведя красоту (как раз часам к восьми), Медуница аккуратно повесила Сковороду на Специальный Крючок, взяла тяжелую Хроноколотушку, и удостоверившись, что сейчас ровно восемь…

2.

Субботнее утро не задалось. Для начала полудюжина яиц прямо в скорлупе шваркнулась с Небес в сковороду чуть не из-под потолка Погребального Храма, и, естественно, расквасилась в лепешку (видно, блюдущий шаббат Вседержитель перепоручил доставку Дара какому-нибудь неопытному Зеброидному Ангелу). Мало того, что Бенедиктинец предпочитал «глазунью» «болтунье», так ведь пришлось еще и скорлупу выковыривать!
Поставив сковороду на огонь, брат встал за конторку и почесал гусиным пером маковку. Сияющая сусальной лысиной маковка прибалдела, но муза не приходила. Ни одна из этих крылатых зараз не издавала над ухом нудящее «ззззззззз!!», сопутствующее вдохновению.
«Понеже» - написал Бенедиктинец, надеясь, что если написать первое слово, то второе как-нибудь выскочит за ним само, по инерции - а там и вся фраза вылезет…
- Понеже… - пробормотал Бенедиктинец, глядя в потолок… Нет. Не лезло! Это была уже вторая незадача за утро.
- Ой! - вскрикнул Бенедиктинец, почуяв горелое - это была третья незадача…
«Небеса оставили меня!» - думал голодный Бенедиктинец, карабкаясь по лесенке из своего погреба. «Мало того, что проигнорировали мою просьбу чередовать яичницу со стейком из семги, так теперь вообще не поймешь - не то Дар Божий, не то просто какой-то хулиган сверху яйцами бросается!»
Скрипнув перекошенной дверью, он выбрался наружу и получил солнечного зайца в глаз.
- Тьфу на тебя! - сплюнул Бенедиктинец на выковырнутого зайца, и плюхнулся на завалинку. - А вообще, зря я это… как это? ропщу. Да. Плохому Бенедиктинцу завсегда яйца мешают… Тут с другой стороны мыслить надо! А что у нас с другой стороны?..
БАММ!!. - разнеслось медное по окрестностям Теремка.
- Точно! - поднял палец монах. - СКО-ВО-РО-ДА!

3.

Набив шишку о притолоку и своротив дверной косяк лежащей на плече секирой, Один аккуратно вытер сапоги о половичок с надписью «Один! Вытирай сапоги!!!» и шагнул к столу. За ним в дверь юркнула Йетя.
- Ооо! А вот и Один пожаловал! - обрадовался сидящий за роскошным двухтумбным полированным «бюрократом» Пупс, и по-цыгански повел плечами, заставив ордена, медали и прочие знаки отличия зазвенеть на провисшем под их тяжестью кителе Великого Кормчего.
- И Йетя! - добавила Йетя.
Напротив Пупса сидел невеликого роста и щуплого телосложения субъект в расшитом золотыми галунами голубом кафтане и с интересом разглядывал вошедших.
- Вот, Ваша Светлость! - кивнул на Одина Пупс. - Он и будет вашим проводником!
- Здга…стуй-те, Отин!.. - старательно выговорил щеголеватый субъект.
- А также Йетя! - добавила Йетя.
- Как диля? - продолжил гость. - Как текстУшки? Хогошёё?..
- Почему вы спрашиваете? - подозрительно нахмурился Один.
- Я ошень лублу текстУшки, и всегда спгашиваю - как!
- Это новый сообщник нашего сообщества, - представил гостя Пупс, - князь Ахах Никчомид.
- Из греков, надо полагать… - пробормотал Один.
- Я, я! - подтвердил князь. - Я ис ггекофф - ф фагяки!
- Интересно, - ревниво пробормотал Один, - а в князи вы откуда?
- Я ис рота Никчомитоф! Фсе у нас пыли Никчтомитами: отец - Никчтомит, и тет - Никчомит… мне так maman гофогила, - доверительно закончил князь, тряся Одину руку.
- Один! - сказал Пупс.
- …а также Йетя! - вставила Йетя.
- Один, я прошу тебя устроить нашему новому собрату небольшую экскурсию по Теремку! Пусть освоится - что, как… Ступайте прямо сейчас!
- Ладно, - пожал плечом Один. - Идемте, вашсветлсть… - и Один с князем (Один своротил секирой второй косяк) вышли.
- Пупс!! - подпрыгнула Йетя. - А как же я?! Меня ты не просишь устроить нашему новому собрату небольшую экскурсию по Теремку?!
- Йетя! - Пупс оторвался от Досье Очередного Претендента. - Давай так - поймай сама нового собрата, и измы… кхм… устраивай ему экскурсии сколько влезет! кхм… В него. кхм… Их. Да.

4.

Фрррр!!. - мимо Ахаха и Одина, вышедших на резное крылечко Смотрилища, пронеслось облако пыли. Вверху облака угадывался шутовской колпак и позвякивали бубенчики. Внизу ничего не угадывалось.
- Оо! - сказал князь. - ФормулЯ один?
- Не ОдИн, а Один! - поправил Один. - Что такое «формулЯ» я не знаю, но это никакая не «формулЯ», это Шут на своей черепахе едет…
Не успело облако улечься, как показался шлемоблещущий Бред Питт, который несся вдогонку за черепахой, придерживая на боку короткий меч.
- Оо! - снова сказал князь. - Holliwood?
Один поморщился:
- Вашсветлсть! Должен вам заметить, что, очевидно, качество преподавания хороших манер особам голубой крови сильно упало с моих времен! Я-то, конечно, привычный, но впоследствии, в присутствии наших дам, попрошу вас воздержаться от крепких выражений! Это всего лишь Ахиллес!
- Оо! - был неоригинален князь. - Он ест догнат че-ре-паху?!
- Именно! - сверкнул глазами Один. - Я поставил на этого парня, и он все время сокращает отрыв!
- Mon cher, - князь с превосходством улыбнулся. - Я финуштен фас окОрчит!
Один смерил невысокого князя презрительным взглядом:
- Хотел бы я посмотреть, как это вам удастся меня окОрчить… пожалуй, раньше я вас… окорчу…
- Ахиллес никокта не доконяйт черепах!
- Почему это?! - возмутился было Один, но тут раздался дробный топот множества каблучков, и из-за угла вынеслось стадо… кхм… вынеслась стайка легконогих гетер.
(Увы, легконогие гетеры наделали столько шуму, что автору не удалось расслышать объяснения князя, почему Ахиллес никогда не догонит черепаху).
- А это ест кто?! - удивился князь гетерам.
- Хехе! А это поклонницы!.. Кстати, ну а поклонницы?! - упрямился Один, хотя видно было, что князь его убедил.
- …А поклоннитсы никокта не токонят Ахиллеса…
- Почему?!
- Если п у поклонниц пыли настолько тлинные ноки, штоп токнать самоко Прета Питта, им не пришлос пи са ним пегат! - и князь торжествующе задрал нос, а Один, попросив его обождать, спешно вернулся в Смотрилище, чтоб поменять ставки.

5.

Когда опечаленная Йетя вышла из Смотрилища, князь и Один оживленно обсуждали что-то, указывая на клубы пыли на дороге, пуча глаза и размахивая руками. «Даже не заметили меня!» - думала Йетя, печально бредя прочь. «Ах, если б и мне заполучить себе такого ма-аленького, славненького Аффтара! Уж я бы его не заставила любоваться на пыльный тракт!..»
Так! - Йетя решительно тряхнула головой. Раз Аффтара ей не дают, она сама его поймает! Только вот точного представления о том, как следует ловить Аффтаров, Йетя не имела. «Может, сначала поймать какого-нибудь Издателя, и повыспросить у него хорошенько, как поймать стоящего, хорошо упитанного Аффтара! Но ведь как поймать Издателя, я тоже не знаю, да и к тому - говорят, Издатели теперь на Аффтаров не охотятся, а совсем наоборот!..» - Йетя снова погрустнела.
- Йетя! … … мать! - навстречу в шортах и с полотенцем через плечо шел Ромул. - Отчего, … … , грусть-тоска?!
- Ах, Ромул! - сказала Йетя. - Видишь ли, я хочу завести себе маленького… (Ромул вздрогнул) …маленького Аффтара, но не знаю, как его поймать!
- Ну! - облегченно рассмеялся Ромул. - Поймать Аффтара - раз плюнуть! Роешь Очень Глубокую Яму, а потом Аффтар пойдет гулять и упадет в эту яму и…
- Правда? - обрадовалась Йетя. - А почему?
- Что - почему?
- Почему он туда упадет?
Ромул нервно сморгнул, а потом ответил, что, наверное, Аффтар будет гулять, глядя на небо в поисках Гениального Сюжета, вот он и не заметит Очень Глубокой Ямы, пока не полетит в нее, а тогда ведь будет уже поздно.
Йетя сказала, что это, конечно, очень хорошая Западня-для-Аффтара, но что, если Аффтар к тому времени уже придумает Гениальный Сюжет?
Ромул почесал затылок и сказал, что вообще-то последний Аффтар, кому это удавалось, перекинулся башкою в лебеду еще лет сто назад. Но впрочем, если Йете повезет именно на такого Аффтара, то тогда он, наверное, будет смотреть в небо, подсчитывая Огромные Гонорары, которые выплатят ему Издатели, вот он и не заметит Очень Глубокой Ямы, пока не полетит в нее!.. А ведь тогда будет уже поздно.
Йетя сказала, что теперь все ясно, и, по ее мнению, это очень-очень Хитрая Западня.
Ромул был весьма польщен, услышав это, и почувствовал, что Аффтар уже все равно что пойман.
- Но, - сказал он, - осталось обдумать только одно, а именно: где надо выкопать Очень Глубокую Яму?
Йетя сказала, что лучше всего выкопать яму перед самым носом Аффтара, как раз перед тем, как он в нее упадет!
- Но ведь он тогда увидит, как ты будешь ее копать, - сказал Ромул.
- Не увидит! Ведь он будет смотреть в небо!
- А вдруг он случайно посмотрит вниз? - сказал Ромул. - Тогда он может обо всем догадаться… Да, - грустно добавил он, - это не так просто, как я думал. Наверное, поэтому стоящие Аффтары так редко попадаются…
- Наверное, поэтому, - согласилась Йетя.
- Ну, предположим, - сказал Ромул, - ты бы хотела поймать меня. Как бы ты за это взялась?
- Ну, - сказала Йетя, - я бы вот как сделала: я бы сделала западню, и я бы поставила туда приманку - литровую кружку темного пива. Ты бы его учуял и полез бы за ним, и…
- Да, я бы полез за ним туда, - взволнованно сказал Ромул, - только очень осторожно, чтобы не ушибиться, и я бы взял эту кружку с пивом, и сперва я бы только слизнул пену с ее краев, а там отошел бы в сторонку и подумал о ней немножко, а потом я бы вернулся и сделал большой-пребольшой глоток, а потом…
В общем, план последующих действий Йетя для себя уяснила.

6.

Медуница очень спешила - в этот день ей предстояло перерезать (нет-нет - вовсе не «большую часть населения Теремка», как мог бы подумать читатель!) Алую Ленточку и открыть Галерею Творений Молодых Аффтаров.
- Пупс! - ворвалась она в Смотрилище. Пупс вздрогнул, и звякнул висящими на нем знаками отличия и лежащими перед ним знаками стоимости.
- Ох, Медуница… - отведя глаза, Пупс обшлагом неслышно ссыпал монеты (!! сами думайте, как это у него получилось) в ящик стола. - Я как раз медитировал, и ты меня несколько напугала…
- Пупс! Мне сейчас Алую Ленточку перерезать, а я Маникюрные Ножницы забыла! Нет ли у тебя чего подходящего?
- Нну… - Пупс снова отвел глаза - на этот раз в другую сторону. - Маникюр я отродясь не делал - я и бреюсь-то топором… Разве что вот, - и он достал из широких штанин обсидиановый нож.
- Ух ты! - восхитилась Медуница. - А обычно его для чего используют?
- Ннуу-у… - на этот раз Пупс чуть не вывихнул глазные яблоки, пряча взгляд. - Так… Молодых… того… Посвящение, так сказать…
- Отлично!! - возликовала Медуница. - Посвящение молодых! То что нужно! - и схватив нож умчалась.

7.

Бенедиктинец (с умело закинутой за спину гитарой) крался сквозь заросли ромашек под окно Медуницы. «Аки тать в нощи…» - горько подумал он. «До чего докатился! Хитю Сковородку (СКВ-3873, последняя модель)! Хищу…» Гитара требовалась на предмет обеспечения алиби: если его кто вдруг тут, под Медуницыным окном, застукает, он притворится Очередным Поклонником, распевающем серенады: монаху лучше прослыть блудодеем, чем татем - посмеются и забудут. В том, что Медуницы дома нет, Бенедиктинец был уверен - столько дел, столько дел по Теремку! - Медуница никогда не сидит дома. Ну а уж на крайний случай - накормит пирогами и отпустит с миром: сердце Медуницы давно оккупировано таким неисчислимым количеством бравых кавалеров, что очередь на вселение растянулась на годы - Бенедектинец надеялся, что ему повезет не дожить.
Обозрев окрестности, монах полез уже было в окно, как из-за поворота в шортах и с полотенцем через плечо вышел Ромул. Бенедиктинец спрыгнул обратно в клумбу, перехватил гитару и заорал:
- Дорогая Медуница!
Я сейчас к тебе приду!
Будем вместе мы молиться!
Ты отдашь… кхм! …мне всю еду!!
«Тьфу ты! - подумал монах. - Чуть не проговорился! Совсем врать не умею…»
Ромул вытаращил глаза, но тут же деликатно отвернулся и быстро-быстро пошел по своим делам.
Бенедиктинец сел в клумбу и перевел дух. Когда дух перевелся из пяток на своеобычное место, монах полез в окно вторично. Однако, поскольку героям саг, легенд и проч. положено преодолевать препятствия лишь с третьего раза, эта попытка также закончилась неудачей - на улице показалась Йетя.
- Дорогая Медуница! - заорал Бенедиктинец, спрыгнув в многострадальную клумбу:
- Я пришел к тебе лечиться!
Исцели мою беду,
И отдай… кхм! …честь смолодУ!!. - тут монах густо покраснел.
На его счастье Йетя покраснела еще гуще, круто развернулась на каблучках и, изо всех сил изображая спиной, что она ничего не видела, улепетнула откуда пришла.
«Не будем поддаваться отчаянию!» - поддавшись отчаянию, сказал сам себе Бенедиктинец: «Еще не вечер!» - и ужаснулся мысли, что при такой неожиданной интенсивности движения под окнами Медуницы именно до вечера ему серенады петь и придется - и тогда до чего он допоется неизвестно…

8.

- А это наша Одиночная Кунсткамера! - Один гордо обвел рукой новенький терем, над входом в который двое рабочих приколачивали аляповатую вывеску «Хроники «Массаракша».
Один и Ахах Никчомид поднялись на крыльцо и пошли анфиладой пустых залов.
- Не кусто у фас тут… - пробормотал Ахах.
- Нда… - смешался Один. - Видите ли, князь, Хроников в Теремке и вправду не много - обычно Медуница сразу благословляет их Сковородой, после чего у них тут же отпадает… кхм… Все отпадает. Впрочем - вот! Полюбуйтесь!
Посредине очередного зала стояла стеклянная Пробирища со спиртом, а в Пробирище в позе зародыша (или вареной креветки) плавало Нечто. Нечто было облачено лишь в сексуальные розовые плавочки с лозунгом «Йа креведкО!» Рядом с Пробирищей стояла грозная табличка: «Он не любил сказки!»
- Ооо! - выдохнул князь. - Хомункулюс?
- Это Ромул, - пояснил Один. - Подрабатывает в свободное время. Бросьте бедолаге огурчик!
Никчомид вытянул из стоявшего рядом бочонка малосольный огурец и опасливо спустил его в Пробирищу - огурец медленно тонул…
- Ах! - вскрикнул Ахах - стоило огурцу поравняться со ртом хомункулюса, как тот молниеносно цопнул огурец лапкой и моментально схрумал.
- А то! - гордо сказал Один. - Ему огурец в рот не клади! Только в бочку клади, а в рот - ни-ни! Откусит вместе с помидорами!
Полюбовавшись еще немного на Ромула, Один и князь направились к выходу. Потому и не увидели, как спирт в Пробирище забулькал, пошел пузырями, а затем на край сосуда с трудом выбралась полненькая нездорового сизого цвета муза:
- Ик!!. - сказала муза. - Вот …! В таком состоянии и в голову никому не придешь! Не то что… - тут муза потеряла равновесие и шлепнулась на пол. Отлепив прозрачные крылышки от паркета, она помахала ими, высушивая, и полетела вслед за посетителями. Те шли неторопливо, но поскольку муза не всегда угадывала, какой из трех видимых ею дверных проемов настоящий, догнать их сумела лишь на улице.
«Пожалуй… ик!!. приду одному из тех троих, что повыше…» - решила она, но не рассчитала скорости и шмякнулась Одину в затылок.

9.

«И где ж это мне выкопать Очень Хитрую Западню? - размышляла Йетя. - Хорошо бы у моря - Аффтары, наверное, любят прогуливаться у моря в поисках Гениального Сюжета! Но поэты любят прогуливаться у моря еще больше - значит, я могу наловить целую кучу поэтов, а когда в Западню наконец попадет Аффтар, там места уже и не хватит!»
«Можно выкопать Западню в лесу - там так приятно шумит листва, и Аффтар наверняка заглянет за Гениальным Сюжетом в лес! Но в лесу корни, и потому копать очень трудно…»
«А выкопаю-ка я Западню в поле! …И вправду, почему бы одному благородному Аффтару вдруг не поискать Гениального Сюжета в поле, как раз там, где благородная Йетя выкопала для него Западню?! Тем более, что в Западне его будет ждать Огромная Кружка Пива! И копать там легко…»
- Ну вот! - удовлетворенно сказала Йетя отряхивая ладошки и подмигнув Огромной Кружке Пива, что уже томилась на дне Очень Хитрой Западни в ожидании своего аффтара. - «У всех нолито», как говорит Пупс… Осталось только ждать! Пойду отнесу лопату, пообедаю, а потом вернусь проверю - может, кто-нибудь уже и поймается!

10.

Биг-Мак деликатно подхватил Медуницу под локоток и проводил на новое, пахнущее золотистой стружкой высокое резное крыльцо Галереи Молодых Талантищ.
- Дорогие теремковцы! - начала Медуница - теремковцы, во множестве собравшиеся у подножия крыльца, приветственно загалдели. - Сегодня мы открываем Галерею Молодых Талантищ! Несомненно, эта Галерея содержит множество Настоящих Шедевров, которые доставят всем нам Истинное Удовольствие! - теремковцы зааплодировали, Медуница одолженным у Пупса обсидиановым ножом перерезала Алую Ленточку, и толпа повалила наслаждаться.
Светлые просторные залы были набиты шедеврами битком: шедевры были развешаны по стенам, потолкам, разложены на полу и подвешены в воздухе. Сопровождаемая Биг Маком и толпой молодых аффтаров Медуница, сияя улыбкой, шествовала анфиладой залов, благосклонно разглядывая результаты аффтарского творчества - но с каждым шагом благосклонность ее таяла, а улыбка напротив, замерзала: Настоящие Шедевры являли миру не хорошеньких Золушек и страшненьких Драконов, а разноцветные кляксы, мотки колючей проволоки, осколки керамики или просто объедки. Инсталляция «Мир» и вовсе представляла собою перемещенный в центр зала фрагмент помойки. Наконец Медуница не выдержала, и остановившись перед очередным Настоящим Шедевром, заявила:
- Не желаю сказать ничего дурного, но скажу! Это похоже на содержимое детских пеленок! (воцарилась тишина, а потом в толпе аффтаров кто-то тоненько заплакал шестимесячным голоском). А это! - повернулась Медуница к другому Настоящему Шедевру. - Это было написано обезьяньим хвостом!!.
- Кхм… не совсем хвостом… - возразил молодой шимпанзе и почему-то покраснел.
- Х!.. х… халтурная работа!! - выговорила, наконец, разволновавшаяся Медуница. - Отрубите ему туловище!!
- Сударыня, - Биг Мак взял Медуницу под руку, - не будем устраивать эль-скандаль при посторонних… Пройдемте на воздух!
- Это возмутительно! - шипела Медуница, шариком воды катясь по раскаленной сковороде паркета. - Пренебречь! втоптать в грязь идеалы! Вы видели, дорогой мой, как они изобразили Золушку, этот сакральный фетиш всех синих… кхм… достойных уважения дам?! На Тверской, в этой б… бл… бледной мини-юбке и с ножкой, приноравливающейся под любую хрустальную емкость!!. А Белоснежка?! Точнее, гномы?!!
- Мнэ-э… - замешкался Биг Мак. - В этом случае трудно сказать, кто из них ценнее для смысла композиции - скорее, они составляют неразрывное групповое… мнэ-э… единство… кхм… мда…
- Групповое?!. - возмущенно дробила Медуница каблучками драгоценный паркет. - В нашем Теремке?!.
- Мнэ-э… Но групповое, мнэ-э… тэкскэзэть, творчество… в последнее время действительно получило достаточно широкое распространение в Теремке…
- Групповое творчество в Теремке возможно только со мной! - твердо сказала Медуница.
- Тут, Ваша Непреклонность, был случай группового… мнэ-э… не то чтобы творчества… но даже, мнэ-э… группового, тэкскэзэть, мнэ-э… греха!..
- Не творчества? Так и шут бы с ними!
- Мнэ-э… в том-то и дело, что и Шут был с ними…
- Что-о?!.

11.

- Ой! - схватился за затылок Один. - Что это?! А ну пошла! - испуганно отмахнулся Один от странного пухленького сине-черного насекомого. - Вот тебе! - Один подхватил обломок кирпича и швырнул в захмелевшую музу - кирпич миновал цель и исчез за высоким забором, но воздушный поток от пролетевшего рядом оружия древних скандинавских богов вовлек несчастную в губительный штопор, и муза, тоненько завыв «миии-ииии-ыыы!!.» и выпустив шлейф черного винного пара, рухнула в лопухи.
- Отин! - удивился князь. - Сачем фи китать камен в чей-то окорот?
- А! - легкомысленно отмахнулся Один. - Это Окорот… тьфу ты! - это Огород Камней нашего местного самурая - думаю, лишним кирпичом его не испортишь! Огород, а не самурая. Кстати! - обрадовался Один. - А зайдемте-ка к нему в гости?! Он тоже своего рода наша достопримечательность. Вот старик обрадуется!
Пройдя под изогнутой крышей имеющихся в заборе ворот без створок, товарищи увидели нечто вроде частично прибранной строительной площадки: мелкий мусор неизвестные строители старательно вымели, крупные же каменюки, слегка облагороженные проложенными между ними песочными тропинками, по прежнему захламляли территорию. Посреди этого памятника молдаванской лени возвышалась изрядная куча навоза. Перед кучей в позе лотоса сидел замотанный в шелк человек с веткой сакуры на коленях. Один глаз человека неотрывно следил за вползающей на кучу виноградной улиткой, другой уставился на гостей. Перед самураем лежал обломок кирпича. Вокруг головы воина летали несколько колибри и с десяток звездочек, а на маковке медленно вспухала сверхновая шишки.
- Упс… - сказал Один, но отступать было поздно.
- Здравствуйте, благородный Комуто! - коротко поклонился Один, а князь, стоя на одной ноге, сделал всем остальным имеющимся в наличии (включая шляпу с пером) сложное движение, от которого у Одина немедленно закружилась голова.
Благородный воин Комуто Хировато видимым усилием воли перевел второй глаз на гостей и важно кивнул:
- Я медитирую. Внезапно настигшее меня озарение подсказало, что сейчас тому самое время. И знаете, молодые люди, страшные тайны открываются мне… - Комуто закатил глаза куда-то к затылку.
- Какие же, позвольте узнать?
Глаза Комуто медленно вернулись на место:
- Мир изменился, - трагически произнес он.
- Э-э… Комуто, - обеспокоенно спросил Один, - а давно ли настигло вас… кхм… озарение?
Глаза Комуто разбежались в стороны, а потом встретились у переносицы:
- Недавно, - ответил он. - Оно настигло меня внезапно, как… как прилетевший из-за забора кирпич (Один покраснел). Буквально за миг до вашего прихода.
- Ясно, - шепнул Один князю. - Мир завсегда меняется, когда кирпичом прилетит.
- Плакоротный Комуто, - вступил в разговор князь. - Мошем ли ми уснат, што фи уфитеть?
Комуто вернул взор в успокаивающую темноту собственного черепа и глухо ответил:
- Я вижу… Яйца встретятся со Сковородкой… и тогда наступит Конец Света!
- Какой болезненный конец, - пробормотал Один, непроизвольно прикрыв руками беспричинное место. - Я и не предполагал, что в Рагнарек будут использовать запрещенные приемы…

окончание