Лизкино чудо
Близился к концу последний день 1983-го года. Лизка бежала по темнеющей предновогодней улице и ловила языком снежинки. Через несколько часов наступит полночь, пора чудес. Девочка была уверена, что отпущенное ей в этот Новый год чудо уже свершилось: ведь она мчалась в универмаг за термометром! Теперь и Лиза, как другие ребята в ее классе, сможет вести дневник температур по природоведению. Она давно просила у мамы термометр, и сегодня мама вдруг дала ей денег.
Лиза забежала в магазин и стала лавировать в радостно-возбужденной толчее покупателей. Пробралась к прилавку и гордо положила на блюдечко три рубля. Продавщица, подала ей завернутый в бумагу термометр и сдачу.
Лизка прижала покупку к груди и стала проталкиваться к выходу. Но в последний момент, словно притянутая магнитом, свернула в отдел новогодних игрушек, который весь переливался огнями и сиял разноцветным стеклом. В отделе была давка, то и дело слышалось «выкинули товар!». Лизу заинтересовало, что же там такое выкинули, она протиснулась вперед и… замерла. Таких игрушек она не видела никогда. Только теперь, глядя на витрину, Лиза уразумела, что значит «выкинуть товар». Невозможной красоты верхушки на елку лежали под стеклом. Они напоминали луковицы, разных размеров и цветов. И было ясно, что здесь им не место, здесь они безжалостно выкинуты, и надо непременно их купить. Лизка понимала, что не уйдет отсюда без верхушки. И было неважно, что елки у них дома нет. Лизке теперь эта елка и не нужна была. Пусть вообще ничего не будет у Лизки. Но пусть только будет у нее вот эта верхушка-луковица самого синего цвета на свете. Цвета самого глубоко моря и самого высокого неба, где выведенные тонкой серебряной вязью искрились звезды.
Стоило это чудо дорого - 90 копеек. Сердце у Лизки сжалось: 93 копейки лежали у нее в кармане, а в ушах звенел строгий мамин голос: «Чтоб сдачу всю до копейки принесла, слышишь?!». Лиза и не думала ослушаться, пока не увидела верхушку. Эта игрушка понравится маме. Мама в последнее время была или грустной или злой, она или плакала или кричала. А если купить такую красотищу, то, глядя на нее, мама перестанет грустить и будет радоваться так же, как радуется сейчас Лизка. И все у них будет хорошо.
Лиза выловила в кармане монетки и храбро протянула их улыбающейся продавщице-Снегурочке. «Эту», - выдохнула она, указав на самую большую. К верхушкам прилагались картонные коробочки. Но для Лизиной верхушки коробочки почему-то не нашлось. Снегурочка предложила обернуть игрушку бумагой. Но Лизке казалось, что если скрыть ее пронзительное сияние, то вместе с ним померкнет и свет на всей земле. Лиза отказалась, сунула термометр поглубже в карман и бережно взяла в ладони хрупкую стеклянную синь. Завороженная своей драгоценностью, она двинулась к выходу. Ее толкали, пихали со всех сторон, разворачивали от выхода снова вглубь магазина. И Лизка не сопротивлялась. Расслабленная от какого-то неведомого ей доселе умиротворения, она доверчиво отдалась толпе.
Но вот и выход. Осталось преодолеть маленький темный тамбур, где людской двусторонний поток был особенно плотным. Лизка, подхваченная с обеих сторон, плыла к выходу, в темном проеме которого виднелось студеное звездное небо. Дохнуло морозной свежестью. Лизка встрепенулась. Ей уже не терпелось поскорей оказаться на улице и посмотреть, как засияет ее сокровище под лунным светом. Лизка рванулась вперед, и тут женщина, которая шла рядом, поскользнулась и резко схватила ее за руку. «Хоспади, чуть все ноги не переломала!», - громко охнула женщина. Она грузно оперлась о девочку, оттолкнулась от нее, как утка от берега, и влилась в общий поток. А Лизка осталась стоять, как вкопанная. Игрушки в руках не было. Она испуганно глянула под ноги и задохнулась от разом нахлынувших слез. Там на грязном полу, в снежном месиве лежали синие осколки. Лизка стояла, не шевелясь. Ее больно толкнули раз, другой. Кто-то рявкнул над головой: «Чего раскорячилась на дороге! Мешаешь людям!». Она удивилась. Это не могли говорить к ней. Сейчас Лиза отчетливо ощущала: ни на чьей дороге она не стоит. Она лежит на холодном кафельном полу разбитая, раздавленная на мелкие кусочки и мешать никому не может. И десятки, сотни, тысячи бесчувственных ног все давят и давят ее, навсегда распыляя в мировом пространстве само воспоминание о ней.
А как же мама? Эта мысль вернула Лизку из мирового пространства в темный тамбур магазина. Неужели она не сможет порадовать маму? И та снова будет ходить по комнате, обхватив руками голову. И Лизке снова будет страшно от того, что мама почему-то смотрит в пустую стену и кричит этой стене, что у них нет денег даже на хлеб. Лизка молча, как коршун бросилась под равнодушные ноги. Широко разевая рот в немых рыданиях, пуская слюни на пальто, она стала быстро сгребать к себе снег с осколками. Кто-то наступил ей на руку и испуганно шарахнулся в сторону. Лизу стали молча обходить. А она все сгребала и сгребала грязный снег.
И вдруг чьи-то сильные руки схватили ее за цигейковый воротник пальто и поставили на ноги. «Ты чего это тут?.. Ты… плачешь что ли? Вот те на! У всех Новый год, а у нее слезы!» - веселым мужским голосом говорило стоявшее перед Лизкой коричневое пальто с золотой пряжкой на поясе. Девочка не отвечала. Она не понимала, чего от нее хотят, ей было плохо, ей хотелось умереть. «Так что у тебя случилось?», - снова спросило пальто. «Ни… ничего», - выдавила Лиза. А потом из нее разом хлынуло все ее горе: «Игрууушка разбииилась!!!» Пальто без лишних слов снова схватило ее за воротник и потащило внутрь магазина, к отделу елочных игрушек. «Что у тебя разбилось?» - спросило оно. Лизка шмыгнула носом и показала. Эта верхушка была меньше прежней, но того же изумительного цвета. И для нее нашлась коробочка. «Держи. Не плачь. Все у тебя будет хорошо», - ласково сказало коричневое пальто, протягивая Лизе коробку с игрушкой. Девочка недоверчиво взяла ее, постояла и, не оглядываясь, быстро пошла к выходу.
……………………….
Давно это было. Сейчас елочные игрушки куда затейливей прежних. И они щедро украшают елку в шумном, веселом доме Лизы. Но это режущее глаз великолепие всегда венчает старая верхушка-луковица. Та самая, из детства. Ее синь потускнела от времени, серебряные звезды осыпались. И все равно она самая любимая. Лиза смотрит на поблекшее стекло, и с грустной улыбкой вспоминает коричневое пальто и золотую пряжку на поясе. Лиза думает, почему же она не посмотрела в лицо тому человеку, не увидела, не запомнила его глаз, его улыбки. Сейчас она понимает, что в тот далекий Новый год не термометр, не елочная игрушка, а этот вот человек стал ее настоящим чудом.
С днем рожденья, милый Массаракш!!!!
Лиза забежала в магазин и стала лавировать в радостно-возбужденной толчее покупателей. Пробралась к прилавку и гордо положила на блюдечко три рубля. Продавщица, подала ей завернутый в бумагу термометр и сдачу.
Лизка прижала покупку к груди и стала проталкиваться к выходу. Но в последний момент, словно притянутая магнитом, свернула в отдел новогодних игрушек, который весь переливался огнями и сиял разноцветным стеклом. В отделе была давка, то и дело слышалось «выкинули товар!». Лизу заинтересовало, что же там такое выкинули, она протиснулась вперед и… замерла. Таких игрушек она не видела никогда. Только теперь, глядя на витрину, Лиза уразумела, что значит «выкинуть товар». Невозможной красоты верхушки на елку лежали под стеклом. Они напоминали луковицы, разных размеров и цветов. И было ясно, что здесь им не место, здесь они безжалостно выкинуты, и надо непременно их купить. Лизка понимала, что не уйдет отсюда без верхушки. И было неважно, что елки у них дома нет. Лизке теперь эта елка и не нужна была. Пусть вообще ничего не будет у Лизки. Но пусть только будет у нее вот эта верхушка-луковица самого синего цвета на свете. Цвета самого глубоко моря и самого высокого неба, где выведенные тонкой серебряной вязью искрились звезды.
Стоило это чудо дорого - 90 копеек. Сердце у Лизки сжалось: 93 копейки лежали у нее в кармане, а в ушах звенел строгий мамин голос: «Чтоб сдачу всю до копейки принесла, слышишь?!». Лиза и не думала ослушаться, пока не увидела верхушку. Эта игрушка понравится маме. Мама в последнее время была или грустной или злой, она или плакала или кричала. А если купить такую красотищу, то, глядя на нее, мама перестанет грустить и будет радоваться так же, как радуется сейчас Лизка. И все у них будет хорошо.
Лиза выловила в кармане монетки и храбро протянула их улыбающейся продавщице-Снегурочке. «Эту», - выдохнула она, указав на самую большую. К верхушкам прилагались картонные коробочки. Но для Лизиной верхушки коробочки почему-то не нашлось. Снегурочка предложила обернуть игрушку бумагой. Но Лизке казалось, что если скрыть ее пронзительное сияние, то вместе с ним померкнет и свет на всей земле. Лиза отказалась, сунула термометр поглубже в карман и бережно взяла в ладони хрупкую стеклянную синь. Завороженная своей драгоценностью, она двинулась к выходу. Ее толкали, пихали со всех сторон, разворачивали от выхода снова вглубь магазина. И Лизка не сопротивлялась. Расслабленная от какого-то неведомого ей доселе умиротворения, она доверчиво отдалась толпе.
Но вот и выход. Осталось преодолеть маленький темный тамбур, где людской двусторонний поток был особенно плотным. Лизка, подхваченная с обеих сторон, плыла к выходу, в темном проеме которого виднелось студеное звездное небо. Дохнуло морозной свежестью. Лизка встрепенулась. Ей уже не терпелось поскорей оказаться на улице и посмотреть, как засияет ее сокровище под лунным светом. Лизка рванулась вперед, и тут женщина, которая шла рядом, поскользнулась и резко схватила ее за руку. «Хоспади, чуть все ноги не переломала!», - громко охнула женщина. Она грузно оперлась о девочку, оттолкнулась от нее, как утка от берега, и влилась в общий поток. А Лизка осталась стоять, как вкопанная. Игрушки в руках не было. Она испуганно глянула под ноги и задохнулась от разом нахлынувших слез. Там на грязном полу, в снежном месиве лежали синие осколки. Лизка стояла, не шевелясь. Ее больно толкнули раз, другой. Кто-то рявкнул над головой: «Чего раскорячилась на дороге! Мешаешь людям!». Она удивилась. Это не могли говорить к ней. Сейчас Лиза отчетливо ощущала: ни на чьей дороге она не стоит. Она лежит на холодном кафельном полу разбитая, раздавленная на мелкие кусочки и мешать никому не может. И десятки, сотни, тысячи бесчувственных ног все давят и давят ее, навсегда распыляя в мировом пространстве само воспоминание о ней.
А как же мама? Эта мысль вернула Лизку из мирового пространства в темный тамбур магазина. Неужели она не сможет порадовать маму? И та снова будет ходить по комнате, обхватив руками голову. И Лизке снова будет страшно от того, что мама почему-то смотрит в пустую стену и кричит этой стене, что у них нет денег даже на хлеб. Лизка молча, как коршун бросилась под равнодушные ноги. Широко разевая рот в немых рыданиях, пуская слюни на пальто, она стала быстро сгребать к себе снег с осколками. Кто-то наступил ей на руку и испуганно шарахнулся в сторону. Лизу стали молча обходить. А она все сгребала и сгребала грязный снег.
И вдруг чьи-то сильные руки схватили ее за цигейковый воротник пальто и поставили на ноги. «Ты чего это тут?.. Ты… плачешь что ли? Вот те на! У всех Новый год, а у нее слезы!» - веселым мужским голосом говорило стоявшее перед Лизкой коричневое пальто с золотой пряжкой на поясе. Девочка не отвечала. Она не понимала, чего от нее хотят, ей было плохо, ей хотелось умереть. «Так что у тебя случилось?», - снова спросило пальто. «Ни… ничего», - выдавила Лиза. А потом из нее разом хлынуло все ее горе: «Игрууушка разбииилась!!!» Пальто без лишних слов снова схватило ее за воротник и потащило внутрь магазина, к отделу елочных игрушек. «Что у тебя разбилось?» - спросило оно. Лизка шмыгнула носом и показала. Эта верхушка была меньше прежней, но того же изумительного цвета. И для нее нашлась коробочка. «Держи. Не плачь. Все у тебя будет хорошо», - ласково сказало коричневое пальто, протягивая Лизе коробку с игрушкой. Девочка недоверчиво взяла ее, постояла и, не оглядываясь, быстро пошла к выходу.
……………………….
Давно это было. Сейчас елочные игрушки куда затейливей прежних. И они щедро украшают елку в шумном, веселом доме Лизы. Но это режущее глаз великолепие всегда венчает старая верхушка-луковица. Та самая, из детства. Ее синь потускнела от времени, серебряные звезды осыпались. И все равно она самая любимая. Лиза смотрит на поблекшее стекло, и с грустной улыбкой вспоминает коричневое пальто и золотую пряжку на поясе. Лиза думает, почему же она не посмотрела в лицо тому человеку, не увидела, не запомнила его глаз, его улыбки. Сейчас она понимает, что в тот далекий Новый год не термометр, не елочная игрушка, а этот вот человек стал ее настоящим чудом.
С днем рожденья, милый Массаракш!!!!