Тыква
- Тыква! Тыква!! - орали мальчишки со всех сторон, а девочки смеялись, а трое парней еще бежали за ним и поддавали ему пинков. Толстяк Джимми, обладатель огромной головы и мясистого желто-красного лица (что и вправду делало его похожим на тыкву) несся через школьный двор: еще двадцать метров позора, а там он свернет в кусты, на крутую тропинку, ведущую в овраг, и от него отстанут! И тут он увидел Джинни - она стояла у распахнутых ворот школьной ограды и смотрела на него. И она все видела! И Джимми споткнулся, и растянулся в пыли, и ссадил себе коленку, а весь двор грохнул дружным хохотом - но это все бы ничего! И даже что Джинни смотрела - ведь все были на одного… Но Джимми сделал то, чего нельзя было делать ни в коем случае: он заревел. Он лежал и ревел, и ревел, а потом поднялся, размазывая по лицу слезы и грязь, и побрел домой. Остаток дня прошел в таком тошном и стыдном тумане, что Джимми совершенно не помнил, чем он занимался до вечера. Перед сном он корчил сам себе рожи в зеркале, и сам эти рожи ненавидел, и шепотом, чтобы не услышала мама, кричал своему краснорожему отражению:
- Тыква! Тыква!! Толстая, желтая, уродливая тыква!!
А ночью, когда он, успев еще разок поплакать в подушку, наконец заснул, ему приснился Тыква.
Непонятно, приснился ему Тыква как ночное напоминание о случившемся унижении, или потому, что впереди был День Всех Святых, и все вокруг втихаря уже мастерили Тыквенных Страшил, но именно такой Тыквенный Страшила ему и привиделся. Джимми ничего не запомнил из того сна, но наутро он был твердо убежден в двух вещах: ему обязательно надо сделать своего Тыквенного Страшилу; а звать этого Страшилу будут просто - Тыква! Может быть, во сне он примирился с тем, что этот овощ волею судьбы стал для Джимми чем-то вроде тотема, и теперь хотел этот тотем овеществить; или напротив, Тыкву следовало соорудить лишь для того, чтобы тут же с превеликим наслаждением разрушить как символ своего ненавистного уродства - ведь бить зеркало Джимми опасался… Как бы то ни было, но утром, задействовав все свое актерское мастерство, Джимми убедил маму, что ему нездоровится, и та разрешила сегодня в школу не ходить. В результате весь день с утра и до позднего вечера Джимми смог посвятить созданию Тыквы.
Натаскав у соседей палок и добыв в гараже старого тряпья, Джимми довольно быстро соорудил тощее туловище с растопыренными в стороны хваткими руками в старых маминых перчатках, и остался доволен: красные перчатки были маме до локтя, и длинные кровавые руки Тыквы вызывали опасливое уважение. Но главной частью, конечно же, была тыквенная голова! И (благо, подходящая тыква была запасена заранее) плотно пообедав, Джимми принялся за работу.
Заканчивал он уже в сумерках, низко склоняясь к тыкве, чтобы лучше видеть. Но зато когда Джимми вставил внутрь пустой тыквенной башки электрический фонарь (темно-красная тряпочная перепонка и зеркало, отбрасывающее свет фонаря на тряпку, были смонтированы в голове часом раньше), перевел дух, а потом включил фонарь - сам творец отшатнулся от своего создания! Глаза Тыквы хитро и зло щурились и пылали мрачным багровым огнем, треугольный провал носа, чем-то напоминающий кабаний пятак, навевал жуть, а зловещая ухмылка получилась настолько достоверной, что Джимми ни за что не рискнул бы сунуть палец меж рядами треугольных тыквенных зубов - хотя сам сегодня весь день кромсал эту тыкву ножом. В общем, Тыква получился как настоящий!
Битый час Джимми бродил вокруг собранного и установленного во дворе Тыквы, наслаждаясь своим творением и что-то невнятно бормоча. А потом вдруг взял нож и, заранее сморщившись, чиркнул себя по пальцу - капелькой крови Джимми смазал темечко тыквенной головы и, пошептав что-то Тыкве в несуществующее ухо, отправился спать.
Тыква простоял во дворе лишь до следующей ночи - его заприметили школьные мальчишки и, выждав темноты, зверски разрушили Страшилу: выйдя утром во двор, Джимми обнаружил, что Тыквино тряпье еще сильнее разодрано, палки-кости переломаны, перчатки-руки разрезаны, а голова растоптана всмятку. Странно, но Джимми, увидев растерзанного Тыкву, остался спокоен - он молча сходил за лопатой и закопал останки Тыквы на заднем дворе у забора.
В школе его опять дразнили и отвешивали пинки, но Джимми не бежал от мальчишек, и не ревел, а безучастно брел через школьный двор, уставившись в землю впереди себя, и от него довольно быстро отстали - это было неинтересно. В тот день Джимми не лег вечером спать, а дождался полуночи и вышел в длинный темный коридор, что шел через весь второй этаж. Джимми медленно шел вперед по коридору, ведя рукой по стене, а потом… потом увидел, что Тыква идет ему навстречу.
- Здравствуй, Тыква, - прошептал Джимми, и остановился. Тыква тоже застыл на месте.
Они некоторое время молча стояли друг напротив друга, но потом синхронно кивнули тыквенными головами, словно о чем-то договорились - и разошлись каждый в свою сторону.
А через день весь город потрясло известие о смерти одного из школьников: мальчик был зверски зарезан - убийца нанес больше двадцати ударов тяжелым ножом, ни один из которых не был смертелен сам по себе. Мальчик скончался от потери крови. И как оказалось, это было только начало - спустя два дня точно так же был убит еще один школьник. По вечерам родители перестали выпускать детей на улицу. На вопросы о поимке маньяка шеф полиции отвечал что-то невразумительное. В городе назревала паника. И тут случилось еще одно убийство - обнаглевший маньяк подстерег девочку утром, когда та шла в школу.
…Джимми опаздывал на занятия, и шел как мог быстро, когда увидел впереди толпу людей. На миг у него отчего-то перехватило дыхание, а потом Джимми сбросил рюкзак и понесся к этой толпе. Ввинтившись между взрослыми, он мигом протиснулся вперед - на обочине широкой песчаной дорожки, ведущей к школьным воротам, лежала Джинни, и все платьице ее было испятнано кровью.
- Мальчик!! - крепко взял Джимми за руку кто-то из спохватившихся взрослых. - Не смотри! Пойдем отсюда!
- Ннеет!! - взвизгнул Джимми. - Это Тыква!! Это Тыква!! Я не велел!!
- Тихо-тихо!- взрослый мужчина с трудом удерживал маленького Джимми, извивающегося всем телом. - Да помогите же!! - тут Джимми схватили еще двое. - У ребенка истерика! Уведите его срочно отсюда!
- Ннеет!! Тыква!! Тыква!! Я не велел!! Не велел!!
Трое взрослых скрутили его, подхватили подмышки и за ноги и потащили к школе.
- Тыква!! - визжал Джимми.
- Быстрее! Наверное, надо ему вколоть чего-нибудь! Бегите вперед, предупредите врача и психолога!!
- Куда тащить?!
- Где у них тут врач?!
- Я знаю, где директор!
Когда Джимми внесли в кабинет директора, мальчик уже перестал вырываться, обмяк в руках взрослых и только временами вздрагивал всем телом.
- Ваш ученик? Вызывайте врача!
- Да, да! - вскочил из-за стола директор. - Ранен?!
- Нет - нервный срыв…
- Джим! - мальчика поставили на ноги, директор слегка встряхнул его за плечи. - Все хорошо, успокойся! Ты можешь говорить?
Джимми слабо кивнул. Истерика, похоже, кончилась, хотя мальчик по-прежнему был бледен, как полотно.
- Во-от, садись на стул… - сказал директор, и отошел к шкафу за нашатырем. Джимми поднял голову и увидел - директор больше не загораживал противоположную стену:
- Ты-ыква-ааа!!! - мгновенно метнувшись между оторопевшими взрослыми, Джимми схватил со стола чугунное пресс-папье и с неожиданной силой метнул в зеркало, висевшее на стене - с грохотом стекло осыпалось вниз, и тут же рухнул и сам Джимми, а на щеку директора брызнуло горячим.
- Джим! - взрослые кинулись к мальчику. - Господибоже!!.
Верхней части головы у Джимми не было - она словно бы лопнула, как перезревший плод, оставив лишь острые осколки окровавленных костей - а под этими ошметками уцелевшие челюсти скалились в зловещей нечеловеческой ухмылке.
08,10,07
- Тыква! Тыква!! Толстая, желтая, уродливая тыква!!
А ночью, когда он, успев еще разок поплакать в подушку, наконец заснул, ему приснился Тыква.
Непонятно, приснился ему Тыква как ночное напоминание о случившемся унижении, или потому, что впереди был День Всех Святых, и все вокруг втихаря уже мастерили Тыквенных Страшил, но именно такой Тыквенный Страшила ему и привиделся. Джимми ничего не запомнил из того сна, но наутро он был твердо убежден в двух вещах: ему обязательно надо сделать своего Тыквенного Страшилу; а звать этого Страшилу будут просто - Тыква! Может быть, во сне он примирился с тем, что этот овощ волею судьбы стал для Джимми чем-то вроде тотема, и теперь хотел этот тотем овеществить; или напротив, Тыкву следовало соорудить лишь для того, чтобы тут же с превеликим наслаждением разрушить как символ своего ненавистного уродства - ведь бить зеркало Джимми опасался… Как бы то ни было, но утром, задействовав все свое актерское мастерство, Джимми убедил маму, что ему нездоровится, и та разрешила сегодня в школу не ходить. В результате весь день с утра и до позднего вечера Джимми смог посвятить созданию Тыквы.
Натаскав у соседей палок и добыв в гараже старого тряпья, Джимми довольно быстро соорудил тощее туловище с растопыренными в стороны хваткими руками в старых маминых перчатках, и остался доволен: красные перчатки были маме до локтя, и длинные кровавые руки Тыквы вызывали опасливое уважение. Но главной частью, конечно же, была тыквенная голова! И (благо, подходящая тыква была запасена заранее) плотно пообедав, Джимми принялся за работу.
Заканчивал он уже в сумерках, низко склоняясь к тыкве, чтобы лучше видеть. Но зато когда Джимми вставил внутрь пустой тыквенной башки электрический фонарь (темно-красная тряпочная перепонка и зеркало, отбрасывающее свет фонаря на тряпку, были смонтированы в голове часом раньше), перевел дух, а потом включил фонарь - сам творец отшатнулся от своего создания! Глаза Тыквы хитро и зло щурились и пылали мрачным багровым огнем, треугольный провал носа, чем-то напоминающий кабаний пятак, навевал жуть, а зловещая ухмылка получилась настолько достоверной, что Джимми ни за что не рискнул бы сунуть палец меж рядами треугольных тыквенных зубов - хотя сам сегодня весь день кромсал эту тыкву ножом. В общем, Тыква получился как настоящий!
Битый час Джимми бродил вокруг собранного и установленного во дворе Тыквы, наслаждаясь своим творением и что-то невнятно бормоча. А потом вдруг взял нож и, заранее сморщившись, чиркнул себя по пальцу - капелькой крови Джимми смазал темечко тыквенной головы и, пошептав что-то Тыкве в несуществующее ухо, отправился спать.
Тыква простоял во дворе лишь до следующей ночи - его заприметили школьные мальчишки и, выждав темноты, зверски разрушили Страшилу: выйдя утром во двор, Джимми обнаружил, что Тыквино тряпье еще сильнее разодрано, палки-кости переломаны, перчатки-руки разрезаны, а голова растоптана всмятку. Странно, но Джимми, увидев растерзанного Тыкву, остался спокоен - он молча сходил за лопатой и закопал останки Тыквы на заднем дворе у забора.
В школе его опять дразнили и отвешивали пинки, но Джимми не бежал от мальчишек, и не ревел, а безучастно брел через школьный двор, уставившись в землю впереди себя, и от него довольно быстро отстали - это было неинтересно. В тот день Джимми не лег вечером спать, а дождался полуночи и вышел в длинный темный коридор, что шел через весь второй этаж. Джимми медленно шел вперед по коридору, ведя рукой по стене, а потом… потом увидел, что Тыква идет ему навстречу.
- Здравствуй, Тыква, - прошептал Джимми, и остановился. Тыква тоже застыл на месте.
Они некоторое время молча стояли друг напротив друга, но потом синхронно кивнули тыквенными головами, словно о чем-то договорились - и разошлись каждый в свою сторону.
А через день весь город потрясло известие о смерти одного из школьников: мальчик был зверски зарезан - убийца нанес больше двадцати ударов тяжелым ножом, ни один из которых не был смертелен сам по себе. Мальчик скончался от потери крови. И как оказалось, это было только начало - спустя два дня точно так же был убит еще один школьник. По вечерам родители перестали выпускать детей на улицу. На вопросы о поимке маньяка шеф полиции отвечал что-то невразумительное. В городе назревала паника. И тут случилось еще одно убийство - обнаглевший маньяк подстерег девочку утром, когда та шла в школу.
…Джимми опаздывал на занятия, и шел как мог быстро, когда увидел впереди толпу людей. На миг у него отчего-то перехватило дыхание, а потом Джимми сбросил рюкзак и понесся к этой толпе. Ввинтившись между взрослыми, он мигом протиснулся вперед - на обочине широкой песчаной дорожки, ведущей к школьным воротам, лежала Джинни, и все платьице ее было испятнано кровью.
- Мальчик!! - крепко взял Джимми за руку кто-то из спохватившихся взрослых. - Не смотри! Пойдем отсюда!
- Ннеет!! - взвизгнул Джимми. - Это Тыква!! Это Тыква!! Я не велел!!
- Тихо-тихо!- взрослый мужчина с трудом удерживал маленького Джимми, извивающегося всем телом. - Да помогите же!! - тут Джимми схватили еще двое. - У ребенка истерика! Уведите его срочно отсюда!
- Ннеет!! Тыква!! Тыква!! Я не велел!! Не велел!!
Трое взрослых скрутили его, подхватили подмышки и за ноги и потащили к школе.
- Тыква!! - визжал Джимми.
- Быстрее! Наверное, надо ему вколоть чего-нибудь! Бегите вперед, предупредите врача и психолога!!
- Куда тащить?!
- Где у них тут врач?!
- Я знаю, где директор!
Когда Джимми внесли в кабинет директора, мальчик уже перестал вырываться, обмяк в руках взрослых и только временами вздрагивал всем телом.
- Ваш ученик? Вызывайте врача!
- Да, да! - вскочил из-за стола директор. - Ранен?!
- Нет - нервный срыв…
- Джим! - мальчика поставили на ноги, директор слегка встряхнул его за плечи. - Все хорошо, успокойся! Ты можешь говорить?
Джимми слабо кивнул. Истерика, похоже, кончилась, хотя мальчик по-прежнему был бледен, как полотно.
- Во-от, садись на стул… - сказал директор, и отошел к шкафу за нашатырем. Джимми поднял голову и увидел - директор больше не загораживал противоположную стену:
- Ты-ыква-ааа!!! - мгновенно метнувшись между оторопевшими взрослыми, Джимми схватил со стола чугунное пресс-папье и с неожиданной силой метнул в зеркало, висевшее на стене - с грохотом стекло осыпалось вниз, и тут же рухнул и сам Джимми, а на щеку директора брызнуло горячим.
- Джим! - взрослые кинулись к мальчику. - Господибоже!!.
Верхней части головы у Джимми не было - она словно бы лопнула, как перезревший плод, оставив лишь острые осколки окровавленных костей - а под этими ошметками уцелевшие челюсти скалились в зловещей нечеловеческой ухмылке.
08,10,07