Перья
Снупи Герардович тяжело шагал, засунув руки в карманы и наклонившись вперёд против сильного встречного ветра. Под ногами чавкала жирной глиной размокшая после дождя разбитая машинами колея. На лице Снупи Герардовича застыло выражение отчаянной обречённости. Такое выражение бывает у человека, который переставляет ноги автоматически, через силу и знает, что лучше не останавливаться.
Позади, едва не наступая другу на пятки, виновато плёлся Сергей Петрович. Когда Снупи Герардович внезапно остановился, Сергей Петрович чуть не налетел на него, покачнулся, нелепо взмахнул руками, но удержался на ногах. Снупи Герардович с трудом повернулся и произнёс сквозь зубы, выдыхая со свистом:
- Вот скажи мне, кой хрен ты распустил перья перед этим водилой?! Тут же на двадцать километров вокруг никого!
- Ну, я машину увидел и обрадовался. Думал, подвезёт нас… А он удрал…, - забормотал Сергей Петрович, потупившись, разглядывая свои ноги.
- Думал, думал… Павлин тоже думал! - передразнил Снупи Герардович, глядя на друга в упор.
- Так ведь красиво получилось, разве нет? - робко произнёс Сергей Петрович, поднимая взгляд.
- Красиво, - согласился Снупи Герардович, и его лицо смягчилось. - Ну, пошли что ли, - буркнул он, грузно развернулся и зашагал вперёд.
Сергей Петрович тяжело вздохнул и двинулся следом, с трудом выдирая ноги из чавкающей глины, постепенно подстраиваясь под ритм товарища.
Некоторое время шли молча. Потом Снупи Герардович начал говорить, не оборачиваясь, выталкивая из пересохшего горла слова, которые ветер сразу же уносил назад:
- Петрович! Когда придём… домой… отогреемся… после водки… и чаю… ты мне покажешь ещё раз… перья?
- Конечно! - сипло крикнул Сергей Петрович в тщетной попытке преодолеть ветер и улыбнулся сухими, потрескавшимися губами.