Конкурсный текст: Однажды он вернётся
Автор: Nino56
Головоломка не складывалась.
Силантьев Денис ещё несколько раз покрутил стороны кубика и в раздражении швырнул его в дальний угол комнаты. Перекрутившись несколько раз в воздухе, кубик шлёпнулся на пол, и оттуда послышался странный звук, похожий на приглушённый вскрик.
- А осторожнее нельзя? - слабый голосок прозвучал в ушах Силантьева громовым раскатом.
Силясь избавиться от наваждения, Денис несколько раз покрутил головой и потёр уши руками. Тиканье ходиков на стене и шум городской улицы за открытым окном вывели его из оцепенения.
- Доигрался, - мрачно сказал он сам себе и пошёл на кухню готовить ужин.
Силантьев Денис Алексеевич очень любил «игры разума» - так изящно называл он своё неуёмное увлечение кроссвордами, шарадами, пасьянсами и головоломками разных видов. Да и что ещё надо было стойкому холостяку! К своим тридцати годам Денис твёрдо уверовал, что семейная жизнь убивает интеллект, притупляет эмоции и засасывает в тину обыденности. Друзей, рано заведших семью, искренне жалел, хотя и не отказывался от приглашений на семейные праздники, где милостиво разрешал сердобольным хозяйкам потчевать себя разными вкусностями. А ещё он доброжелательно относился к их порой неуклюжим попыткам познакомить себя, такого красавца и симпатягу, с девушками и дамами, мечтающими свить уютное семейное гнёздышко. В этом Денис видел ещё один способ убедиться в правильности избранного пути и заодно проверить своё обаяние. Молодой человек нравился женщинам, но знакомство никогда не перерастало в прочные отношения. Дамы каким-то седьмым чувством угадывали своё несоответствие притязаниям избранника и незаметно испарялись для поиска более понятного и доступного героя.
Поначалу такой финал больно ударял по самолюбию Дениса, но позже он нарастил броню показного равнодушия. Развлекушки давали выход накопившимся эмоциям. Азартные игры его не прельщали, Денис обожал лишь то, что тормошило мозг. И когда ему подарили кубик Рубика, почти недоступную в то время игрушку, он был счастлив, как ребёнок.
Собрать кубик? Да легко! Но, к своему удивлению, сложить его так и не смог. Правда, впереди было два дня выходных, и Денис надеялся к понедельнику показать сослуживцам своё виртуозное мастерство. Но вот субботний день близился к концу, а кубик Рубика злорадно сиял перемешанными квадратиками граней. И этот голос…
Неудачливый собиратель решил прогуляться: вдруг свежая идея озарит затуманенный мозг. Но воздух городских улиц придавал идеям несколько специфический запах, поэтому Денис сел в трамвай, идущий к парку.
Вечер потихоньку надвигался на суматошный город. Вагон трамвая уныло дребезжал и покачивался на поворотах, мягко убаюкивая - молодой человек чуть не прозевал свою остановку.
Старинный парк раскинулся на берегу небольшой реки, пересекавшей его на две половины. Одну часть благоустроили, другую оставили без изменений. В заброшенной части парка у Дениса имелся свой укромный уголок: скамейка, спрятавшаяся под сенью вековой липы. Туда редко заглядывали отдыхающие, разве что влюблённая парочка забредёт, прячась от любопытных глаз. Тогда наш холостяк осторожно удалялся, стараясь не спугнуть влюблённых, порой испытывая к заблудшим душам некое подобие жалости вперемешку с завистью.
Страстное желание увидеть свою скамейку пустующей не сбылось: ещё издали Денис заметил сгорбленную фигуру в старомодной шляпе и плаще серого цвета. Старик уткнулся носом в газету, хотя вряд ли что мог видеть в таком полумраке.
Вздохнув, парень хотел было отправиться восвояси, но вдруг его с какой-то непреодолимой силой потянуло к незнакомцу. Захотелось выговориться, поделиться безотчётным страхом, ибо понятный и незыблемый мир дал трещину. Голос, от которого Денис отмахнулся дома, как от назойливой мухи, зазвучал здесь новыми въедливыми интонациями. А пожилой человек, облюбовавший его скамейку, идеально подходил на роль слушателя: люди в таком возрасте очень ценят живое общение.
- Добрый вечер! Можно присесть?
Старик оторвался от газеты и посмотрел на него каким-то диким сумасшедшим взглядом.
- Начните сборку с синего кубика! - произнёс незнакомец, оглядываясь по сторонам и пряча газету в карман плаща. - Запомните: с синего!
Молодой человек не успел опомниться, как старик, стремительно поднявшись, быстро зашагал по тропинке вглубь парка.
- С синего, только с синего, - бормотал странный человек, размахивая руками, пока не исчез из вида, слившись с силуэтами сгорбленных деревьев.
«Сначала Голос, потом сумасшедший старик, неужели у меня крышу сносит?» - в хаотичных и бессвязных размышлениях Денис провёл около часа. Светлым идеям не суждено было пробиться сквозь плотную паутину сомнений и предположений. Загоревшиеся фонари насмешливо мигнули неоновыми глазами: « Пора домой! Голос ждёт!»
Домашняя тишина порадовала и немного успокоила. Отдохнув, сунулся в угол в поисках кубика. Кубика нигде не было. Был отодвинут диван, вытряхнут половик, просмотрены книги на полке. Бесцельно заглянув на кухню, ещё раз потыкавшись по углам, Денис остолбенел от тоненького голоса, раздавшегося совсем рядом.
- Не это ищете? - кубик, возникший в воздухе, сделал плавный поворот, а потом с глухим стуком упал на пол.
- Всё, с меня хватит, спать, спать, спать!
Ещё раз взглянул на игрушку, и, словно боясь, что она вновь поднимется в воздух, осторожно поднял её с пола и положил на журнальный столик.
Понедельник впервые стал таким желанным и ожидаемым. Денис Силантьев спешил в своё конструкторское бюро с надеждой, что сумеет забыть о своих злоключениях. Незаконченный проект стал той спасительной соломинкой, за которую он ухватился, чтобы отвлечься от навязчивых мыслей и отвадить желающих поинтересоваться успехами в сборке кубика. Погрузившись в работу, Денис на время потерял чувство реальности и очнулся от лёгкого похлопывания по плечу. Мишка Потапов, друг ещё со школьной скамьи, с удивлением смотрел на него.
- Что с тобой? Я тебя уже десять минут жду в столовой.
Взглянув на разложенные бумаги, сочувственно произнёс:
-Что, Главный торопит? Всё же пообедать надо.
- Да, да, иду! - Денис с каким-то сожалением посмотрел на незаконченную работу и вышел из кабинета.
Обед проходил в молчании. Потапов старался не произносить лишних фраз, полагая, что друг углублён в свой проект, Денис, между тем, вспоминал прошедшее воскресенье.
Он проснулся тогда от кошмара. Старик в сером плаще, зловеще сверкая глазами, швырял кубик Рубика. Кубик ударялся об землю, вскрикивал тоненьким голоском «Осторожнее!», улетал ввысь и падал на Дениса огромной синей гранью, заслоняя солнце.
Выходной был безнадёжно испорчен. Слоняясь по квартире, Денис косился на кубик, по-прежнему лежащий на журнальном столике. Протянул к нему руку и отдёрнул: почудилось, что кубик плавно поднимается вверх…
Окончательно добил его идеальный порядок на письменном столе. Силантьев готов был поклясться, что вчера вечером здесь были огромные бумажные завалы, а сейчас стопка чистых бумаг справа, стопка исписанных - слева, журналы сложены по номерам, газеты аккуратно свёрнуты. В испуге открыв дверцу шкафа, облегчённо вздохнул, глядя на привычный беспорядок, но тот же тоненький голосок снова поверг его в шок: « Извини, не успел!»
Наскоро одевшись, выбежал на площадку, хлопнул дверью. Ключи сиротливо остались лежать в ящике стола.
Бесцельное шатание по городу не успокоило. Денис тщетно пытался найти причину происходящего. Да, устал, да, излишне эмоционален и самонадеян, да выбит из состояния душевного равновесия… Но было ещё что-то, неуловимо ускользавшее от него, напрочь разрушавшее покой. Маленький червячок тревоги шевелился в душе, подтачивая жизненные устои…
Денис вдруг подумал, как давно он не занимался грубым физическим трудом. Тем трудом, от которого гудят руки, ломит спину, а солёный пот заливает глаза. Тем трудом, после которого проваливаешься в сон, как в чёрную дыру, и никаких тебе голосов и сомнений. Такое он испытал лишь однажды: когда в студенческие годы рискнул пойти со старшекурсниками в сплав по горным рекам Алтая. Выбрали его тогда за хорошие показатели по физкультуре…
Денис и сейчас был крепким малым. Пусть в тренажёрный зал заглядывал редко, однако не отяжелел, не обрюзг, выглядел стройным и подтянутым, и этим выгодно отличался от своих расплывшихся семейных коллег. Только то чувство восторга, которое Денис раньше испытывал в студенческих походах, больше не появлялось. Игровые эмоции совсем другого рода. Пожалуй, стоит попытаться вспомнить «чувства тела»…
В приподнятом настроении вбежал на свой третий этаж, пошарил в карманах, но ключей не было, а дверь оказалась захлопнутой. «Вот идиот, я же оставил их в ящике стола», - Денис несколько раз дёрнул за ручку, а потом в сердцах толкнул дверь ногой. Дверь медленно отворилась, и тот же голос назидательно произнёс:
- Не мешало бы перед выходом посидеть на дорожку и вспомнить, всё ли с собой взял…
-Деня, ну что с тобой такое,- голос Потапова прорвался, будто с другой планеты. - У тебя проблемы?
- Да, Мишка, проблемы и очень серьёзные. Ты присядь, время ещё есть, выслушай, а потом решишь, смеяться мне или плакать. Я слышу голос…
- Голос? Надеюсь, не женский?
Да нет, тоненький такой, вроде как стариковский, - растерянно промолвил Денис, пропустив мимо ушей колкость Потапова.
-А зря. Женись, и будешь слышать всегда только один голос, в горе и в радости…
Увидев, как перекосилось лицо друга, Михаил примирительно сказал:
- Ладно, прости, глупость сморозил. Слушаю тебя.
По ходу рассказа Потапов всё больше мрачнел, а потом задумчиво сказал:
- Денис, не обижайся, но тебе нужно обратиться к психиатру.
- Я и сам об этом думаю, но хотелось бы попасть к хорошему специалисту.
Потапов вдруг хлопнул себя по лбу.
- Слушай, подруга моей Ленки недавно залечивала любовные раны у одного частного знатока человеческих душ. Я разузнаю всё, и потом решим, что делать.
Силантьев замялся.
- Как бы это… без огласки…
-Не бойся, Ленке скажу, что начальнику отдела реабилитация требуется после развода. Эту нашумевшую историю все знают, скажу, что он лично меня попросил…Прикажу не распространяться, она поймёт.
- Спасибо, Миша. Уже домой боюсь заходить…
- Всё будет хорошо. Отдохнуть тебе надо и играми этими поменьше увлекаться.
Да, наверное, - Силантьев пожал другу руку, и они поспешили на рабочие места.
Потапов очень быстро сумел договориться о приёме, и в среду после работы Силантьев вошёл в вестибюль бывшего рабочего общежития, которое сдали в аренду разным фирмочкам и частникам. Кабинет психиатра находился в самом конце полутёмного коридора. Гордая вывеска «Психоаналитик» тускло отсвечивала золотыми буквами.
Денис вдруг заробел, почувствовал себя маленьким и беззащитным. Захотелось сорваться с места и бежать без оглядки, лишь бы подальше от этой коричневой двери с модной надписью. Но вспомнив ироничное похмыкивание Голоса, которое он услышал сегодня, когда прятал в карман листок с координатами доктора, отчаянно постучал.
- Войдите!
Денис нырнул в полумрак комнаты, как в ледяную прорубь.
Психиатр, он же психоаналитик, что-то записывал себе в блокнот. Указав на стул, продолжал строчить, исподтишка наблюдая за пациентом. Денис тем временем изучал обстановку комнаты. Письменный стол, кушетка, несколько стульев в ряд у стены, простенький шкаф с книгами и журналами, плотные шторы на окне - ничего особенного. Надпись на бэйджике «Профессор Горчилин П. С.» вызвала улыбку: толстый, лысенький человечек совсем не вписывался в представление Дениса о людях в такой должности.
-Не соответствую? - ироничная интонация довольно приятного голоса психиатра вогнала Дениса в краску. Проницательный взгляд скользнул по пациенту, профессор отложил в сторону блокнот и, улыбаясь, протянул Денису руку.
- Павел Степанович. Не конфузьтесь, молодой человек, как Вас по батюшке?
- Денис. Денис Алексеевич.
- Итак, Денис Алексеевич, я Вас внимательно слушаю. Не гарантирую, что с ходу могу решить Вашу проблему, но постараюсь помочь, если будете рассказывать всё без утайки, как на исповеди, кстати, Вы верите в Бога?
Денис пожал плечами.
- Я как-то не думал об этом, профессор…
- Вы кто по профессии?
-Работаю в конструкторском бюро.
- Ну, хорошо, так же Вас беспокоит?
- Голос. Я слышу голос.
Лицо профессора осталось непроницаемым. Он бесстрастно продолжил:
- Голос чей?
Да стариковский вроде…
- Голос один и тот же?
- Да.
А теперь всё в подробностях. Когда услышали, при каких обстоятельствах, Ваши действия при этом…
Денис собрался с духом и выложил всё.
- Скажите, Вас это сильно беспокоит? Вы считаете, что сходите с ума?
- Ну, - замялся Денис, - мелькают такие мысли…
- У каких-нибудь родственников были психические отклонения?
- Нет.
- Травмы головы?
-Нет.
Профессор помолчал, а потом произнёс:
- Я дам Вам один совет, только Вы обещайте, что будете ему следовать. Попробуйте установить с Голосом контакт. Поговорите с ним. Ведь, как я понял, Вы считаете это слуховой галлюцинацией…
-А что же это ещё?
-Возможно. Но у меня мало информации именно о Вашем внутреннем Я. Дайте ему проявиться в разговоре. Отвечайте на вопросы Голоса сразу, не задумываясь, спонтанно. Сбросьте со счетов Ваш жизненный опыт. Ничего нет, только Вы и Голос. Фиксируйте в памяти ответы. Мне важно это знать. А, чтобы исключить органические поражения мозга, Вам придётся пройти магнитно-резонансную терапию, снять энцефалограмму. Вот направление…
Провожая Дениса до дверей, профессор похлопал Дениса по плечу и с видом заговорщика шепнул:
- Прорвёмся!
Дома Денис долго размышлял о том, почему он должен разговаривать сам с собой. Ведь таинственный Голос - это порождение его мозга, это иллюзия, это не барабашка, не Домовой…
- Именно так, молодой человек, позвольте представиться: Домовой - дух Вашего дома, вернее квартиры.
Денис машинально ответил:
- Очень приятно.
«Боже, что я говорю, бред какой-то», - но следуя наставлениям доктора, продолжил:
- Послушайте, но современные жилища как-то мало приспособлены для жизни Домовых. Мне бабушка говорила, что они под печью живут…
- Что поделаешь, мир меняется, нам тоже надо меняться… Кстати, именно бабушка меня попросила о тебе позаботиться: ждала, что внучок семьёй обзаведётся, не дождалась. Я ведь её Домовик.
Денис взглянул на фото на стене: три года, как не стало его любимой бабушки, не захотела к нему переехать, хотя звал к себе, ушла тихо и незаметно. Долго он не мог решиться продать старый деревенский дом, в котором прошло его детство - родители рано умерли, а бабушка воспротивилась решению благополучной родни сдать его в детдом и забрала к себе. Она знала много народных сказок и преданий, а вот почти всё забыл, и о Домовом вспомнил только то, что любят живое тепло…
- Но бабушка …
- В том мире, куда она ушла, живут вечно…
«Нет, это невозможно, что я делаю, несу полную ересь, сам спрашиваю, сам отвечаю!»
- Послушайте, мне как Вас называть?
- Будем на ты, а имя дай сам.
« Всё, пора прекращать этот балаган, иначе точно рехнусь», - но тут же продолжил:
- Доминик тебя устроит?
-Хм, ну что же, домовик Доминик, неплохо, но длинно. Пусть будет Домник.
Денис замолчал, нить разговора ускользала. Двойственность восприятия мешала продолжить беседу.
- Послушай, Домник, почему я тебя слышу, а не вижу?
-Ты сможешь меня увидеть, если в меня поверишь. Я ощущаю твои сомнения…
Детские воспоминания вдруг нахлынули лавиной. Вот он с бабушкой собирает чернику, но больше кладёт её в рот, чем в своё маленькое лукошко: губы иссиня-чёрные, ягоды с кислинкой кажутся самыми сладкими на свете. Вот бабушка перебирает в сундуке клубки ниток, а он стоит рядом на маленькой лавочке и приподнимается на цыпочках, чтобы заглянуть внутрь. О, этот расписной сундук с коваными уголками! В нём спрятаны тайны мира, но сундук всегда закрывался его на замок… Вот маленький Дениска отдёргивает шторку, чтобы заглянуть в тёмный подпечек, а бабушка, застав его за этим занятием, грозит пальцем и говорит, что нельзя злить Домовика…
Пожалуй, именно с того момента пристрастился Денис к рассказам о Домовых, Леших, Кикиморах, Русалках. Любимая бабуля умела рассказывать так убедительно, что долгое время, вплоть до школьной поры, Дениска искренне верил в их существование. В школьные годы вера потихоньку сошла на нет. Первое время мальчик с недоумением допытывался, почему учительница называет все бабушкины рассказы мифами. Таинственно улыбнувшись и пригладив его непокорные вихры, она произносила непонятные слова: « Каждый верит в то, во что хочет верить». Мальчик не допускал мысли, что самый близкий человек его обманывает, но и не верить учительнице он не мог: ведь та так много знает! С годами школьный мир затягивал всё глубже, и сомнения уходили куда-то вглубь, освобождая место новым впечатлениям. Взросление отгородило его стеной от детских верований, не мешая всё больше любить свою стареющую бабушку со всеми её сказочными представлениями о мире и большим сердцем, где нашлось место для его сиротства.
Денису стало больно и невыносимо стыдно. В последний год он так и не смог навестить могилу бабушки, находя себе фальшивые оправдания, да и при её жизни не был в родном доме частым гостем. Когда она отказалась переехать к нему в город, он попросил соседку тётю Нюшу присмотреть за старушкой. Тёте Нюше он постоянно высылал деньги, потратить их на неё - бабушка категорически отказывалась от помощи - и тогда угрызения совести уже не так терзали сердце. Денис знал, что бабушка ни в чём не упрекает его: у внука в городе очень важная и ответственная работа, некогда часто приезжать, а если она к нему переедет, то будет только мешать: ему семью заводить надо…
- Ладно, Домник, у меня завтра тяжёлый день, мне надо отдохнуть, я надеюсь, ты не будешь меня ночью тревожить?
- Отдыхай спокойно. К сожалению, помочь тебе с проектом я не смогу.
Оглушённый нахлынувшими воспоминаниями, Денис уже ничему удивлялся. Во сне он видел бабушку и маленького человечка с ярко-рыжей шевелюрой. Он приветливо махал ему рукой и улыбался.
Денис уклонился от расспросов Мишки Потапова о визите, сказав, что так нужно для лечения. Пройдя обследование, принёс лист с результатами МТР и энцефалограммы Горчилину. Профессор некоторое время изучал их, помечая что-то у себя в блокноте и произнося вполголоса «Так-так», а сам пациент выглядел на удивление спокойным и даже безучастным. Закончив изучение, профессор улыбнулся и сказал, что органических и сосудистых поражений не обнаружено, потому искать голос следует только в подсознании и попросил рассказать, как прошёл диалог.
Ответ пациента несколько обескуражил профессора:
- Пока я не могу дать Вам полный ответ. Мне нужно время…
- Время -деньги…Понимаете, Денис Алексеевич, нельзя слишком углубляться в процесс. Это может быть опасно…
Денис достал из бумажника несколько купюр и протянул психоаналитику. Тот засуетился, отвёл взгляд, но деньги взял.
- Поймите меня правильно, я хочу помочь. Даю Вам не больше недели, дальше может произойти, как бы это понятнее Вам сказать, погружение, и вынырнуть будет очень тяжело…Я просил Вас поговорить с голосом не потому, что считаю, что кто-то извне его произносит. Мне важна Ваша реакция при диалоге - критичность осознания услышанного. Голос говорил - Вы не отвечали, значит, критичность очень высока. Возник диалог - критичность осознания снижается. Наступит момент, когда Вы поверите, а это уже душевное расстройство…. И очень Вас прошу, постарайтесь во время диалога абстрагироваться, как бы смотреть на себя со стороны. Можете описать свои эмоции в письменной форме. Это поможет нам пройти психотерапию…
На мгновение в глазах доктора промелькнула тревога, но он быстро отвёл взгляд в сторону.
«Похоже, док сам не рад, что предложил новомодный способ, - подумал Денис. - Но коготок увяз, всей птичке пропасть. Я должен увидеть Домника…»
И потекли дни, суматошные на работе, и какие-то умиротворённые дома. Проект стал успешно продвигаться, Мишка не тревожил расспросами и предупредил коллег, чтобы не спрашивали про кубик, видите у человека запарка!
Приходя домой, Денис всё больше говорил с Домником о бабушке. Стали вспоминаться мельчайшие подробности детской жизни, о которых, казалось, навсегда забыл. Домник внимательно слушал, поддакивал, подсказывал. Денис уже не говорил себе: « Боже, что же я творю!», а воспринимал диалоги спокойно, не пытаясь «абстрагироваться», по терминологии профессора. Он уже не боялся глубоко погрузиться, не боялся не вынырнуть, наоборот, воспоминания о прошлом показались спасательным кругом, за который он судорожно вцепился, чтобы, наконец, приплыть к берегу из волн житейского моря…
- Слушай, Домник, помнишь, как впервые меня бабушка отшлёпала? Я побежал с ребятами купаться, а её не предупредил. Она полдеревни обегала, меня разыскивая, а вечером полотенцем отстегала…
-А надо бы хворостинкой! - ворчливо отвечал Домник. - Она тогда полдня проплакала.
- Надо бы! - соглашался Денис. - А помнишь, как Саньку-верзилу напугали? Он малышей обижал, ребята заманили его ко мне домой, а я простыню разрисовал, да из подпечка как вылезу со словами: « Не обижай ребятишек, а то будешь иметь дело со мной! Странно, тогда бабушка меня за испорченную простыню не ругала…
- Я тебе тогда помог! - оживлялся Домник.- Голосок у тебя тоненький, а я вместе с тобой произнёс грубо. И бабушке шепнул, чтобы тебя не наказывала, мол, за правое дело ребята стояли…
- Ой ли! - иронизировал Денис. - Мама Саньки, тётка Матрёна, после приходила к бабушке, говорила, что мол, твой оголец так напугал Саньку, что тот заикаться стал. Бабушка позвала меня, а я испугался и убежал.
- Но ведь потом не наказала, верно?
- Верно…
Такие диалоги могли продолжаться часами. Вечер наполнялся особым смыслом, воспоминания детства мягко ласкали растревоженную душу, наполняли удивительным покоем и защищённостью как тогда, когда он прибегал с какими-то своими детскими обидами к бабушке. А она утирала ему слёзы, прижимала к себе и долго выговаривала певучие слова, значение которых он мало понимал, но от них было так хорошо… Ушли, растворились вдали её заговоры-шепты, её особые слова-обереги…
Денис вдруг остро почувствовал, как мало он сделал для самого близкого человека при жизни, и теперь судорожно старался хотя бы что-то сделать для её памяти. Он стал записывать внезапно всплывавшие поговорки, присказки, предания, сказки. В этом было то абстрагирование, о котором говорил профессор, в этом был тот спасительный глоток воздуха после выныривания из глубины подсознания. Иногда он находил на столе новую легенду, которую он точно не записывал.
«Домник! - улыбался Денис.- Спасибо тебе!»
Однажды, наткнувшись глазами на кубик Рубика, Денис спросил:
- Слушай, а кубик можешь сложить?
- Складывать кубик надо с синей грани,- рассудительно произнёс Домник, - тебе же об этом уже говорили…
- Но ведь тот старик был сумасшедшим!
- А что такое сумасшествие, по-твоему? Это грань, приоткрывающая дверцу в другой мир, о котором в реальной жизни предпочитают не говорить. Вот ты тоже пытаешься открыть эту дверцу…
«А ведь он прав, тысячу раз прав! Все гениальные учёные, писатели, композиторы балансировали на этой грани. Шаг вправо, шаг влево - и мы наслаждаемся их великими открытиями и произведениями. Наслаждаемся здесь и сейчас, не задумываясь, откуда они черпали своё вдохновение…»
Денис взял кубик Рубика и начал его крутить. Он не испытывал прежнего ожесточения и желания сделать это во что бы то ни стало. Куда-то исчез лихорадочный азарт. Пальцы действовали почти автоматически, и буквально за несколько минут кубик был сложен. Денис спокойно положил его на место и занялся подготовкой к завтрашней сдаче проекта.
Защита проекта прошла очень успешно. Дениса заранее поздравляли с новой должностью, но он отмахивался и говорил, что говорить об этом рано, и под предлогом очень неотложного дела постарался улизнуть с работы, чтобы избавиться от назойливого внимания коллег.
Выйдя на улицу, Денис по-другому взглянул на окружающий мир. Раньше ему казалось, что он находится в центре мира, теперь мир находился в нём. И от этого стало невыразимо приятно: мир внутри переливался радужными красками и звучал удивительными мелодиями. Этим миром хотелось поделиться со всеми: со стайкой ребятишек, спешащих в школу, с пожилой парой, шедшей ему навстречу и бережно поддерживающей друг друга, с девушкой, ожидающей трамвая на остановке…
« Хочу в парк, хочу на свою скамейку…» - желание возникло ниоткуда, словно кто-то шепнул ему: « Торопись! Не упусти свой шанс!»
Парк встретил его запахом прелых листьев и приближающейся весны. Гуляющих в это время было немного, и Денис сполна смог насладиться этой звенящей тишиной. Он шёл медленно, стараясь не спугнуть предчувствие какого-то огромного счастья, которое ждёт впереди. Только бы не разминуться с ним, только бы узнать, не спугнуть…
Скамейка была занята. Молодая девушка читала книгу. Заслышав шаги, она оторвалась от чтения и полоснула Дениса небесно-синим взглядом. Молодой человек куда-то поплыл под биение разбуженного сердца. С высоты небес нежно зазвучали торжественные трубные звуки. В такт этим трубам трепетала его душа …
Поздно вечером войдя в квартиру, усталый, но счастливый, Денис увидел маленького огненно-рыжего человечка с густой шевелюрой, точь в точь такого, какого он видел во сне.
- Домник?
- Он самый. Я же говорил, что меня можно увидеть, если поверишь. Ты поверил…
- Ты не представляешь, как я несказанно рад! Мне так много тебе надо рассказать, - и Денис схватил в объятия маленького человека, но вместо него обнял пустоту.
- Ты забываешь, что я всего лишь бестелесный дух…
- Но как же так? Ведь ты же помогал наводить мне порядок, записывал легенды…
- Ну, для этого не обязательно обладать физической силой. Денис! Мне очень жаль, но нам надо расстаться. Я выполнил свою миссию и должен уйти.
-Нет, нет, нет, - запротестовал Денис, - ты же домашний дух, как же мы без тебя?
- Мы? Я не ослышался?- улыбнулся Домник. - Как обрадуется твоя бабушка, когда я ей это расскажу! Наконец, её душа успокоится.
Денис покраснел.
-Да, сегодня я встретил самую лучшую девушку на свете!
- У вас всё будет хорошо, это я, домашний дух, тебе говорю. А я должен вернуться. К сожалению, домашние духи не могут менять хозяев.
- Я, прежде всего, твой друг, а не хозяин, запомни это, Домник!
- Да, я это знаю. У тебя может появиться твой Домовик, если поверишь.
- А ты чей? Ты Дух моего Рода, и другие мне не нужны.
- А ведь и правда! Тогда есть надежда… - Домник не договорил и неожиданно произнёс: - Слушай, подари мне твой кубик! Занятная игрушка. Я тут баловался, когда тебя не было.
- С удовольствием! Но как же ты его…ах, я глупый! - Денис засмеялся, вспомнив своё потрясение при виде кубика, плывущего в воздухе.
- Да, именно так! - кубик поднялся в воздух и совершил мягкую посадку в карман Домника.
- Будем прощаться… - голос Домового предательски дрогнул. - Зови, если нужна будет помощь.
- Буду звать. Звать до тех пор, пока не вернёшься…
- Не могу обещать то, чего не знаю, - маленький рыжий человечек словно растворился в воздухе…
- Домник! - позвал Денис. - Ты ещё здесь?
Тишина была ему ответом.
Ровно в назначенный срок Денис появился в кабинете профессора Горчилина.
- Вы молодец! Я уже начал волноваться. Я Вас внимательно слушаю.
Вместо рассказа Денис достал из внутреннего кармана пиджака красивую авторучку и записную книжку в роскошной обложке.
- Уважаемый Павел Степанович! Я так рад, что Вы встретились на моём пути, что посоветовали свой метод, я изменился, стал счастливым, у меня всё в порядке. - Денис аккуратно положил подарок на стол и быстро вышел из кабинета.
- А как же… - растерянно произнёс психоаналитик, но дверь захлопнулась. Он повертел в руках ручку, открыл записную книжку, и оттуда выпали несколько купюр, при виде которых его брови удивлённо поползли вверх.
- Однако…- только и сказал профессор, спрятав деньги в карман.
Месяц спустя на скамейке в потаённой части городского парка сидела молодая пара. Она о чём-то неумолчно щебетала, а он молча слушал, порой поправляя её светлые пряди волос, выбивающиеся из-под пушистой шапочки.
- Однажды он вернётся…- задумчиво сказал молодой человек.
- Денис, ты о чём? Кто вернётся?
- Ничего, Алёнушка, это я так, мысли вслух…
Он крепко прижал её к себе, словно боялся, что она растает в воздухе, как когда-то растаял добрый домашний дух Домник…
Головоломка не складывалась.
Силантьев Денис ещё несколько раз покрутил стороны кубика и в раздражении швырнул его в дальний угол комнаты. Перекрутившись несколько раз в воздухе, кубик шлёпнулся на пол, и оттуда послышался странный звук, похожий на приглушённый вскрик.
- А осторожнее нельзя? - слабый голосок прозвучал в ушах Силантьева громовым раскатом.
Силясь избавиться от наваждения, Денис несколько раз покрутил головой и потёр уши руками. Тиканье ходиков на стене и шум городской улицы за открытым окном вывели его из оцепенения.
- Доигрался, - мрачно сказал он сам себе и пошёл на кухню готовить ужин.
Силантьев Денис Алексеевич очень любил «игры разума» - так изящно называл он своё неуёмное увлечение кроссвордами, шарадами, пасьянсами и головоломками разных видов. Да и что ещё надо было стойкому холостяку! К своим тридцати годам Денис твёрдо уверовал, что семейная жизнь убивает интеллект, притупляет эмоции и засасывает в тину обыденности. Друзей, рано заведших семью, искренне жалел, хотя и не отказывался от приглашений на семейные праздники, где милостиво разрешал сердобольным хозяйкам потчевать себя разными вкусностями. А ещё он доброжелательно относился к их порой неуклюжим попыткам познакомить себя, такого красавца и симпатягу, с девушками и дамами, мечтающими свить уютное семейное гнёздышко. В этом Денис видел ещё один способ убедиться в правильности избранного пути и заодно проверить своё обаяние. Молодой человек нравился женщинам, но знакомство никогда не перерастало в прочные отношения. Дамы каким-то седьмым чувством угадывали своё несоответствие притязаниям избранника и незаметно испарялись для поиска более понятного и доступного героя.
Поначалу такой финал больно ударял по самолюбию Дениса, но позже он нарастил броню показного равнодушия. Развлекушки давали выход накопившимся эмоциям. Азартные игры его не прельщали, Денис обожал лишь то, что тормошило мозг. И когда ему подарили кубик Рубика, почти недоступную в то время игрушку, он был счастлив, как ребёнок.
Собрать кубик? Да легко! Но, к своему удивлению, сложить его так и не смог. Правда, впереди было два дня выходных, и Денис надеялся к понедельнику показать сослуживцам своё виртуозное мастерство. Но вот субботний день близился к концу, а кубик Рубика злорадно сиял перемешанными квадратиками граней. И этот голос…
Неудачливый собиратель решил прогуляться: вдруг свежая идея озарит затуманенный мозг. Но воздух городских улиц придавал идеям несколько специфический запах, поэтому Денис сел в трамвай, идущий к парку.
Вечер потихоньку надвигался на суматошный город. Вагон трамвая уныло дребезжал и покачивался на поворотах, мягко убаюкивая - молодой человек чуть не прозевал свою остановку.
Старинный парк раскинулся на берегу небольшой реки, пересекавшей его на две половины. Одну часть благоустроили, другую оставили без изменений. В заброшенной части парка у Дениса имелся свой укромный уголок: скамейка, спрятавшаяся под сенью вековой липы. Туда редко заглядывали отдыхающие, разве что влюблённая парочка забредёт, прячась от любопытных глаз. Тогда наш холостяк осторожно удалялся, стараясь не спугнуть влюблённых, порой испытывая к заблудшим душам некое подобие жалости вперемешку с завистью.
Страстное желание увидеть свою скамейку пустующей не сбылось: ещё издали Денис заметил сгорбленную фигуру в старомодной шляпе и плаще серого цвета. Старик уткнулся носом в газету, хотя вряд ли что мог видеть в таком полумраке.
Вздохнув, парень хотел было отправиться восвояси, но вдруг его с какой-то непреодолимой силой потянуло к незнакомцу. Захотелось выговориться, поделиться безотчётным страхом, ибо понятный и незыблемый мир дал трещину. Голос, от которого Денис отмахнулся дома, как от назойливой мухи, зазвучал здесь новыми въедливыми интонациями. А пожилой человек, облюбовавший его скамейку, идеально подходил на роль слушателя: люди в таком возрасте очень ценят живое общение.
- Добрый вечер! Можно присесть?
Старик оторвался от газеты и посмотрел на него каким-то диким сумасшедшим взглядом.
- Начните сборку с синего кубика! - произнёс незнакомец, оглядываясь по сторонам и пряча газету в карман плаща. - Запомните: с синего!
Молодой человек не успел опомниться, как старик, стремительно поднявшись, быстро зашагал по тропинке вглубь парка.
- С синего, только с синего, - бормотал странный человек, размахивая руками, пока не исчез из вида, слившись с силуэтами сгорбленных деревьев.
«Сначала Голос, потом сумасшедший старик, неужели у меня крышу сносит?» - в хаотичных и бессвязных размышлениях Денис провёл около часа. Светлым идеям не суждено было пробиться сквозь плотную паутину сомнений и предположений. Загоревшиеся фонари насмешливо мигнули неоновыми глазами: « Пора домой! Голос ждёт!»
Домашняя тишина порадовала и немного успокоила. Отдохнув, сунулся в угол в поисках кубика. Кубика нигде не было. Был отодвинут диван, вытряхнут половик, просмотрены книги на полке. Бесцельно заглянув на кухню, ещё раз потыкавшись по углам, Денис остолбенел от тоненького голоса, раздавшегося совсем рядом.
- Не это ищете? - кубик, возникший в воздухе, сделал плавный поворот, а потом с глухим стуком упал на пол.
- Всё, с меня хватит, спать, спать, спать!
Ещё раз взглянул на игрушку, и, словно боясь, что она вновь поднимется в воздух, осторожно поднял её с пола и положил на журнальный столик.
Понедельник впервые стал таким желанным и ожидаемым. Денис Силантьев спешил в своё конструкторское бюро с надеждой, что сумеет забыть о своих злоключениях. Незаконченный проект стал той спасительной соломинкой, за которую он ухватился, чтобы отвлечься от навязчивых мыслей и отвадить желающих поинтересоваться успехами в сборке кубика. Погрузившись в работу, Денис на время потерял чувство реальности и очнулся от лёгкого похлопывания по плечу. Мишка Потапов, друг ещё со школьной скамьи, с удивлением смотрел на него.
- Что с тобой? Я тебя уже десять минут жду в столовой.
Взглянув на разложенные бумаги, сочувственно произнёс:
-Что, Главный торопит? Всё же пообедать надо.
- Да, да, иду! - Денис с каким-то сожалением посмотрел на незаконченную работу и вышел из кабинета.
Обед проходил в молчании. Потапов старался не произносить лишних фраз, полагая, что друг углублён в свой проект, Денис, между тем, вспоминал прошедшее воскресенье.
Он проснулся тогда от кошмара. Старик в сером плаще, зловеще сверкая глазами, швырял кубик Рубика. Кубик ударялся об землю, вскрикивал тоненьким голоском «Осторожнее!», улетал ввысь и падал на Дениса огромной синей гранью, заслоняя солнце.
Выходной был безнадёжно испорчен. Слоняясь по квартире, Денис косился на кубик, по-прежнему лежащий на журнальном столике. Протянул к нему руку и отдёрнул: почудилось, что кубик плавно поднимается вверх…
Окончательно добил его идеальный порядок на письменном столе. Силантьев готов был поклясться, что вчера вечером здесь были огромные бумажные завалы, а сейчас стопка чистых бумаг справа, стопка исписанных - слева, журналы сложены по номерам, газеты аккуратно свёрнуты. В испуге открыв дверцу шкафа, облегчённо вздохнул, глядя на привычный беспорядок, но тот же тоненький голосок снова поверг его в шок: « Извини, не успел!»
Наскоро одевшись, выбежал на площадку, хлопнул дверью. Ключи сиротливо остались лежать в ящике стола.
Бесцельное шатание по городу не успокоило. Денис тщетно пытался найти причину происходящего. Да, устал, да, излишне эмоционален и самонадеян, да выбит из состояния душевного равновесия… Но было ещё что-то, неуловимо ускользавшее от него, напрочь разрушавшее покой. Маленький червячок тревоги шевелился в душе, подтачивая жизненные устои…
Денис вдруг подумал, как давно он не занимался грубым физическим трудом. Тем трудом, от которого гудят руки, ломит спину, а солёный пот заливает глаза. Тем трудом, после которого проваливаешься в сон, как в чёрную дыру, и никаких тебе голосов и сомнений. Такое он испытал лишь однажды: когда в студенческие годы рискнул пойти со старшекурсниками в сплав по горным рекам Алтая. Выбрали его тогда за хорошие показатели по физкультуре…
Денис и сейчас был крепким малым. Пусть в тренажёрный зал заглядывал редко, однако не отяжелел, не обрюзг, выглядел стройным и подтянутым, и этим выгодно отличался от своих расплывшихся семейных коллег. Только то чувство восторга, которое Денис раньше испытывал в студенческих походах, больше не появлялось. Игровые эмоции совсем другого рода. Пожалуй, стоит попытаться вспомнить «чувства тела»…
В приподнятом настроении вбежал на свой третий этаж, пошарил в карманах, но ключей не было, а дверь оказалась захлопнутой. «Вот идиот, я же оставил их в ящике стола», - Денис несколько раз дёрнул за ручку, а потом в сердцах толкнул дверь ногой. Дверь медленно отворилась, и тот же голос назидательно произнёс:
- Не мешало бы перед выходом посидеть на дорожку и вспомнить, всё ли с собой взял…
-Деня, ну что с тобой такое,- голос Потапова прорвался, будто с другой планеты. - У тебя проблемы?
- Да, Мишка, проблемы и очень серьёзные. Ты присядь, время ещё есть, выслушай, а потом решишь, смеяться мне или плакать. Я слышу голос…
- Голос? Надеюсь, не женский?
Да нет, тоненький такой, вроде как стариковский, - растерянно промолвил Денис, пропустив мимо ушей колкость Потапова.
-А зря. Женись, и будешь слышать всегда только один голос, в горе и в радости…
Увидев, как перекосилось лицо друга, Михаил примирительно сказал:
- Ладно, прости, глупость сморозил. Слушаю тебя.
По ходу рассказа Потапов всё больше мрачнел, а потом задумчиво сказал:
- Денис, не обижайся, но тебе нужно обратиться к психиатру.
- Я и сам об этом думаю, но хотелось бы попасть к хорошему специалисту.
Потапов вдруг хлопнул себя по лбу.
- Слушай, подруга моей Ленки недавно залечивала любовные раны у одного частного знатока человеческих душ. Я разузнаю всё, и потом решим, что делать.
Силантьев замялся.
- Как бы это… без огласки…
-Не бойся, Ленке скажу, что начальнику отдела реабилитация требуется после развода. Эту нашумевшую историю все знают, скажу, что он лично меня попросил…Прикажу не распространяться, она поймёт.
- Спасибо, Миша. Уже домой боюсь заходить…
- Всё будет хорошо. Отдохнуть тебе надо и играми этими поменьше увлекаться.
Да, наверное, - Силантьев пожал другу руку, и они поспешили на рабочие места.
Потапов очень быстро сумел договориться о приёме, и в среду после работы Силантьев вошёл в вестибюль бывшего рабочего общежития, которое сдали в аренду разным фирмочкам и частникам. Кабинет психиатра находился в самом конце полутёмного коридора. Гордая вывеска «Психоаналитик» тускло отсвечивала золотыми буквами.
Денис вдруг заробел, почувствовал себя маленьким и беззащитным. Захотелось сорваться с места и бежать без оглядки, лишь бы подальше от этой коричневой двери с модной надписью. Но вспомнив ироничное похмыкивание Голоса, которое он услышал сегодня, когда прятал в карман листок с координатами доктора, отчаянно постучал.
- Войдите!
Денис нырнул в полумрак комнаты, как в ледяную прорубь.
Психиатр, он же психоаналитик, что-то записывал себе в блокнот. Указав на стул, продолжал строчить, исподтишка наблюдая за пациентом. Денис тем временем изучал обстановку комнаты. Письменный стол, кушетка, несколько стульев в ряд у стены, простенький шкаф с книгами и журналами, плотные шторы на окне - ничего особенного. Надпись на бэйджике «Профессор Горчилин П. С.» вызвала улыбку: толстый, лысенький человечек совсем не вписывался в представление Дениса о людях в такой должности.
-Не соответствую? - ироничная интонация довольно приятного голоса психиатра вогнала Дениса в краску. Проницательный взгляд скользнул по пациенту, профессор отложил в сторону блокнот и, улыбаясь, протянул Денису руку.
- Павел Степанович. Не конфузьтесь, молодой человек, как Вас по батюшке?
- Денис. Денис Алексеевич.
- Итак, Денис Алексеевич, я Вас внимательно слушаю. Не гарантирую, что с ходу могу решить Вашу проблему, но постараюсь помочь, если будете рассказывать всё без утайки, как на исповеди, кстати, Вы верите в Бога?
Денис пожал плечами.
- Я как-то не думал об этом, профессор…
- Вы кто по профессии?
-Работаю в конструкторском бюро.
- Ну, хорошо, так же Вас беспокоит?
- Голос. Я слышу голос.
Лицо профессора осталось непроницаемым. Он бесстрастно продолжил:
- Голос чей?
Да стариковский вроде…
- Голос один и тот же?
- Да.
А теперь всё в подробностях. Когда услышали, при каких обстоятельствах, Ваши действия при этом…
Денис собрался с духом и выложил всё.
- Скажите, Вас это сильно беспокоит? Вы считаете, что сходите с ума?
- Ну, - замялся Денис, - мелькают такие мысли…
- У каких-нибудь родственников были психические отклонения?
- Нет.
- Травмы головы?
-Нет.
Профессор помолчал, а потом произнёс:
- Я дам Вам один совет, только Вы обещайте, что будете ему следовать. Попробуйте установить с Голосом контакт. Поговорите с ним. Ведь, как я понял, Вы считаете это слуховой галлюцинацией…
-А что же это ещё?
-Возможно. Но у меня мало информации именно о Вашем внутреннем Я. Дайте ему проявиться в разговоре. Отвечайте на вопросы Голоса сразу, не задумываясь, спонтанно. Сбросьте со счетов Ваш жизненный опыт. Ничего нет, только Вы и Голос. Фиксируйте в памяти ответы. Мне важно это знать. А, чтобы исключить органические поражения мозга, Вам придётся пройти магнитно-резонансную терапию, снять энцефалограмму. Вот направление…
Провожая Дениса до дверей, профессор похлопал Дениса по плечу и с видом заговорщика шепнул:
- Прорвёмся!
Дома Денис долго размышлял о том, почему он должен разговаривать сам с собой. Ведь таинственный Голос - это порождение его мозга, это иллюзия, это не барабашка, не Домовой…
- Именно так, молодой человек, позвольте представиться: Домовой - дух Вашего дома, вернее квартиры.
Денис машинально ответил:
- Очень приятно.
«Боже, что я говорю, бред какой-то», - но следуя наставлениям доктора, продолжил:
- Послушайте, но современные жилища как-то мало приспособлены для жизни Домовых. Мне бабушка говорила, что они под печью живут…
- Что поделаешь, мир меняется, нам тоже надо меняться… Кстати, именно бабушка меня попросила о тебе позаботиться: ждала, что внучок семьёй обзаведётся, не дождалась. Я ведь её Домовик.
Денис взглянул на фото на стене: три года, как не стало его любимой бабушки, не захотела к нему переехать, хотя звал к себе, ушла тихо и незаметно. Долго он не мог решиться продать старый деревенский дом, в котором прошло его детство - родители рано умерли, а бабушка воспротивилась решению благополучной родни сдать его в детдом и забрала к себе. Она знала много народных сказок и преданий, а вот почти всё забыл, и о Домовом вспомнил только то, что любят живое тепло…
- Но бабушка …
- В том мире, куда она ушла, живут вечно…
«Нет, это невозможно, что я делаю, несу полную ересь, сам спрашиваю, сам отвечаю!»
- Послушайте, мне как Вас называть?
- Будем на ты, а имя дай сам.
« Всё, пора прекращать этот балаган, иначе точно рехнусь», - но тут же продолжил:
- Доминик тебя устроит?
-Хм, ну что же, домовик Доминик, неплохо, но длинно. Пусть будет Домник.
Денис замолчал, нить разговора ускользала. Двойственность восприятия мешала продолжить беседу.
- Послушай, Домник, почему я тебя слышу, а не вижу?
-Ты сможешь меня увидеть, если в меня поверишь. Я ощущаю твои сомнения…
Детские воспоминания вдруг нахлынули лавиной. Вот он с бабушкой собирает чернику, но больше кладёт её в рот, чем в своё маленькое лукошко: губы иссиня-чёрные, ягоды с кислинкой кажутся самыми сладкими на свете. Вот бабушка перебирает в сундуке клубки ниток, а он стоит рядом на маленькой лавочке и приподнимается на цыпочках, чтобы заглянуть внутрь. О, этот расписной сундук с коваными уголками! В нём спрятаны тайны мира, но сундук всегда закрывался его на замок… Вот маленький Дениска отдёргивает шторку, чтобы заглянуть в тёмный подпечек, а бабушка, застав его за этим занятием, грозит пальцем и говорит, что нельзя злить Домовика…
Пожалуй, именно с того момента пристрастился Денис к рассказам о Домовых, Леших, Кикиморах, Русалках. Любимая бабуля умела рассказывать так убедительно, что долгое время, вплоть до школьной поры, Дениска искренне верил в их существование. В школьные годы вера потихоньку сошла на нет. Первое время мальчик с недоумением допытывался, почему учительница называет все бабушкины рассказы мифами. Таинственно улыбнувшись и пригладив его непокорные вихры, она произносила непонятные слова: « Каждый верит в то, во что хочет верить». Мальчик не допускал мысли, что самый близкий человек его обманывает, но и не верить учительнице он не мог: ведь та так много знает! С годами школьный мир затягивал всё глубже, и сомнения уходили куда-то вглубь, освобождая место новым впечатлениям. Взросление отгородило его стеной от детских верований, не мешая всё больше любить свою стареющую бабушку со всеми её сказочными представлениями о мире и большим сердцем, где нашлось место для его сиротства.
Денису стало больно и невыносимо стыдно. В последний год он так и не смог навестить могилу бабушки, находя себе фальшивые оправдания, да и при её жизни не был в родном доме частым гостем. Когда она отказалась переехать к нему в город, он попросил соседку тётю Нюшу присмотреть за старушкой. Тёте Нюше он постоянно высылал деньги, потратить их на неё - бабушка категорически отказывалась от помощи - и тогда угрызения совести уже не так терзали сердце. Денис знал, что бабушка ни в чём не упрекает его: у внука в городе очень важная и ответственная работа, некогда часто приезжать, а если она к нему переедет, то будет только мешать: ему семью заводить надо…
- Ладно, Домник, у меня завтра тяжёлый день, мне надо отдохнуть, я надеюсь, ты не будешь меня ночью тревожить?
- Отдыхай спокойно. К сожалению, помочь тебе с проектом я не смогу.
Оглушённый нахлынувшими воспоминаниями, Денис уже ничему удивлялся. Во сне он видел бабушку и маленького человечка с ярко-рыжей шевелюрой. Он приветливо махал ему рукой и улыбался.
Денис уклонился от расспросов Мишки Потапова о визите, сказав, что так нужно для лечения. Пройдя обследование, принёс лист с результатами МТР и энцефалограммы Горчилину. Профессор некоторое время изучал их, помечая что-то у себя в блокноте и произнося вполголоса «Так-так», а сам пациент выглядел на удивление спокойным и даже безучастным. Закончив изучение, профессор улыбнулся и сказал, что органических и сосудистых поражений не обнаружено, потому искать голос следует только в подсознании и попросил рассказать, как прошёл диалог.
Ответ пациента несколько обескуражил профессора:
- Пока я не могу дать Вам полный ответ. Мне нужно время…
- Время -деньги…Понимаете, Денис Алексеевич, нельзя слишком углубляться в процесс. Это может быть опасно…
Денис достал из бумажника несколько купюр и протянул психоаналитику. Тот засуетился, отвёл взгляд, но деньги взял.
- Поймите меня правильно, я хочу помочь. Даю Вам не больше недели, дальше может произойти, как бы это понятнее Вам сказать, погружение, и вынырнуть будет очень тяжело…Я просил Вас поговорить с голосом не потому, что считаю, что кто-то извне его произносит. Мне важна Ваша реакция при диалоге - критичность осознания услышанного. Голос говорил - Вы не отвечали, значит, критичность очень высока. Возник диалог - критичность осознания снижается. Наступит момент, когда Вы поверите, а это уже душевное расстройство…. И очень Вас прошу, постарайтесь во время диалога абстрагироваться, как бы смотреть на себя со стороны. Можете описать свои эмоции в письменной форме. Это поможет нам пройти психотерапию…
На мгновение в глазах доктора промелькнула тревога, но он быстро отвёл взгляд в сторону.
«Похоже, док сам не рад, что предложил новомодный способ, - подумал Денис. - Но коготок увяз, всей птичке пропасть. Я должен увидеть Домника…»
И потекли дни, суматошные на работе, и какие-то умиротворённые дома. Проект стал успешно продвигаться, Мишка не тревожил расспросами и предупредил коллег, чтобы не спрашивали про кубик, видите у человека запарка!
Приходя домой, Денис всё больше говорил с Домником о бабушке. Стали вспоминаться мельчайшие подробности детской жизни, о которых, казалось, навсегда забыл. Домник внимательно слушал, поддакивал, подсказывал. Денис уже не говорил себе: « Боже, что же я творю!», а воспринимал диалоги спокойно, не пытаясь «абстрагироваться», по терминологии профессора. Он уже не боялся глубоко погрузиться, не боялся не вынырнуть, наоборот, воспоминания о прошлом показались спасательным кругом, за который он судорожно вцепился, чтобы, наконец, приплыть к берегу из волн житейского моря…
- Слушай, Домник, помнишь, как впервые меня бабушка отшлёпала? Я побежал с ребятами купаться, а её не предупредил. Она полдеревни обегала, меня разыскивая, а вечером полотенцем отстегала…
-А надо бы хворостинкой! - ворчливо отвечал Домник. - Она тогда полдня проплакала.
- Надо бы! - соглашался Денис. - А помнишь, как Саньку-верзилу напугали? Он малышей обижал, ребята заманили его ко мне домой, а я простыню разрисовал, да из подпечка как вылезу со словами: « Не обижай ребятишек, а то будешь иметь дело со мной! Странно, тогда бабушка меня за испорченную простыню не ругала…
- Я тебе тогда помог! - оживлялся Домник.- Голосок у тебя тоненький, а я вместе с тобой произнёс грубо. И бабушке шепнул, чтобы тебя не наказывала, мол, за правое дело ребята стояли…
- Ой ли! - иронизировал Денис. - Мама Саньки, тётка Матрёна, после приходила к бабушке, говорила, что мол, твой оголец так напугал Саньку, что тот заикаться стал. Бабушка позвала меня, а я испугался и убежал.
- Но ведь потом не наказала, верно?
- Верно…
Такие диалоги могли продолжаться часами. Вечер наполнялся особым смыслом, воспоминания детства мягко ласкали растревоженную душу, наполняли удивительным покоем и защищённостью как тогда, когда он прибегал с какими-то своими детскими обидами к бабушке. А она утирала ему слёзы, прижимала к себе и долго выговаривала певучие слова, значение которых он мало понимал, но от них было так хорошо… Ушли, растворились вдали её заговоры-шепты, её особые слова-обереги…
Денис вдруг остро почувствовал, как мало он сделал для самого близкого человека при жизни, и теперь судорожно старался хотя бы что-то сделать для её памяти. Он стал записывать внезапно всплывавшие поговорки, присказки, предания, сказки. В этом было то абстрагирование, о котором говорил профессор, в этом был тот спасительный глоток воздуха после выныривания из глубины подсознания. Иногда он находил на столе новую легенду, которую он точно не записывал.
«Домник! - улыбался Денис.- Спасибо тебе!»
Однажды, наткнувшись глазами на кубик Рубика, Денис спросил:
- Слушай, а кубик можешь сложить?
- Складывать кубик надо с синей грани,- рассудительно произнёс Домник, - тебе же об этом уже говорили…
- Но ведь тот старик был сумасшедшим!
- А что такое сумасшествие, по-твоему? Это грань, приоткрывающая дверцу в другой мир, о котором в реальной жизни предпочитают не говорить. Вот ты тоже пытаешься открыть эту дверцу…
«А ведь он прав, тысячу раз прав! Все гениальные учёные, писатели, композиторы балансировали на этой грани. Шаг вправо, шаг влево - и мы наслаждаемся их великими открытиями и произведениями. Наслаждаемся здесь и сейчас, не задумываясь, откуда они черпали своё вдохновение…»
Денис взял кубик Рубика и начал его крутить. Он не испытывал прежнего ожесточения и желания сделать это во что бы то ни стало. Куда-то исчез лихорадочный азарт. Пальцы действовали почти автоматически, и буквально за несколько минут кубик был сложен. Денис спокойно положил его на место и занялся подготовкой к завтрашней сдаче проекта.
Защита проекта прошла очень успешно. Дениса заранее поздравляли с новой должностью, но он отмахивался и говорил, что говорить об этом рано, и под предлогом очень неотложного дела постарался улизнуть с работы, чтобы избавиться от назойливого внимания коллег.
Выйдя на улицу, Денис по-другому взглянул на окружающий мир. Раньше ему казалось, что он находится в центре мира, теперь мир находился в нём. И от этого стало невыразимо приятно: мир внутри переливался радужными красками и звучал удивительными мелодиями. Этим миром хотелось поделиться со всеми: со стайкой ребятишек, спешащих в школу, с пожилой парой, шедшей ему навстречу и бережно поддерживающей друг друга, с девушкой, ожидающей трамвая на остановке…
« Хочу в парк, хочу на свою скамейку…» - желание возникло ниоткуда, словно кто-то шепнул ему: « Торопись! Не упусти свой шанс!»
Парк встретил его запахом прелых листьев и приближающейся весны. Гуляющих в это время было немного, и Денис сполна смог насладиться этой звенящей тишиной. Он шёл медленно, стараясь не спугнуть предчувствие какого-то огромного счастья, которое ждёт впереди. Только бы не разминуться с ним, только бы узнать, не спугнуть…
Скамейка была занята. Молодая девушка читала книгу. Заслышав шаги, она оторвалась от чтения и полоснула Дениса небесно-синим взглядом. Молодой человек куда-то поплыл под биение разбуженного сердца. С высоты небес нежно зазвучали торжественные трубные звуки. В такт этим трубам трепетала его душа …
Поздно вечером войдя в квартиру, усталый, но счастливый, Денис увидел маленького огненно-рыжего человечка с густой шевелюрой, точь в точь такого, какого он видел во сне.
- Домник?
- Он самый. Я же говорил, что меня можно увидеть, если поверишь. Ты поверил…
- Ты не представляешь, как я несказанно рад! Мне так много тебе надо рассказать, - и Денис схватил в объятия маленького человека, но вместо него обнял пустоту.
- Ты забываешь, что я всего лишь бестелесный дух…
- Но как же так? Ведь ты же помогал наводить мне порядок, записывал легенды…
- Ну, для этого не обязательно обладать физической силой. Денис! Мне очень жаль, но нам надо расстаться. Я выполнил свою миссию и должен уйти.
-Нет, нет, нет, - запротестовал Денис, - ты же домашний дух, как же мы без тебя?
- Мы? Я не ослышался?- улыбнулся Домник. - Как обрадуется твоя бабушка, когда я ей это расскажу! Наконец, её душа успокоится.
Денис покраснел.
-Да, сегодня я встретил самую лучшую девушку на свете!
- У вас всё будет хорошо, это я, домашний дух, тебе говорю. А я должен вернуться. К сожалению, домашние духи не могут менять хозяев.
- Я, прежде всего, твой друг, а не хозяин, запомни это, Домник!
- Да, я это знаю. У тебя может появиться твой Домовик, если поверишь.
- А ты чей? Ты Дух моего Рода, и другие мне не нужны.
- А ведь и правда! Тогда есть надежда… - Домник не договорил и неожиданно произнёс: - Слушай, подари мне твой кубик! Занятная игрушка. Я тут баловался, когда тебя не было.
- С удовольствием! Но как же ты его…ах, я глупый! - Денис засмеялся, вспомнив своё потрясение при виде кубика, плывущего в воздухе.
- Да, именно так! - кубик поднялся в воздух и совершил мягкую посадку в карман Домника.
- Будем прощаться… - голос Домового предательски дрогнул. - Зови, если нужна будет помощь.
- Буду звать. Звать до тех пор, пока не вернёшься…
- Не могу обещать то, чего не знаю, - маленький рыжий человечек словно растворился в воздухе…
- Домник! - позвал Денис. - Ты ещё здесь?
Тишина была ему ответом.
Ровно в назначенный срок Денис появился в кабинете профессора Горчилина.
- Вы молодец! Я уже начал волноваться. Я Вас внимательно слушаю.
Вместо рассказа Денис достал из внутреннего кармана пиджака красивую авторучку и записную книжку в роскошной обложке.
- Уважаемый Павел Степанович! Я так рад, что Вы встретились на моём пути, что посоветовали свой метод, я изменился, стал счастливым, у меня всё в порядке. - Денис аккуратно положил подарок на стол и быстро вышел из кабинета.
- А как же… - растерянно произнёс психоаналитик, но дверь захлопнулась. Он повертел в руках ручку, открыл записную книжку, и оттуда выпали несколько купюр, при виде которых его брови удивлённо поползли вверх.
- Однако…- только и сказал профессор, спрятав деньги в карман.
Месяц спустя на скамейке в потаённой части городского парка сидела молодая пара. Она о чём-то неумолчно щебетала, а он молча слушал, порой поправляя её светлые пряди волос, выбивающиеся из-под пушистой шапочки.
- Однажды он вернётся…- задумчиво сказал молодой человек.
- Денис, ты о чём? Кто вернётся?
- Ничего, Алёнушка, это я так, мысли вслух…
Он крепко прижал её к себе, словно боялся, что она растает в воздухе, как когда-то растаял добрый домашний дух Домник…