Пародия № 7. Мышкины врата
Подбежав к воротам, мышь задумалась. Ворот не было. Вместо них стояла стена.
- И зачем она здесь, - испуганно пискнула мышь и поскреблась в стену. Стена излучала опасность. Не сказать, чтобы мышь была не готова к опасности: она недавно столкнулась со многим.
Позавчера, прометавшись с полдня и с трудом протиснувшись в щелку, мышь только было возликовала - а зря.
Ее чуть не ослепил свет фар. Мышь вынесло на большую дорогу. Мимо нее промчалось роскошное «шевроле» (неужто такие бывает? - успела удивиться мышь), а за ним, размахивая полосатым флажком, гналась девушка. Было понятно, что еще чуть-чуть - и тренированные ноги неутомимой болельщицы нагонят вожделенное авто. Не успела мышь отскочить в сторону от колес ретромобиля, как на нее чуть не наступила резвая бегунья. Мышь возмущенно пискнула вслед:
- С такой скоростью тебя бы в школу для одаренных, - но легконогая блондинка скрылась за поворотом, и вся гневная тирада злосчастной мышки пропала впустую.
А третьего дня мышь было ткнулась в любовно кем-то прогрызенный ход в стене.
- Тьфу ты, фреска, прости Господи, - сплюнула мышка и потерла ушибленный кончик носа, - поразвелось тут мастаков, только и знают, как приличные стены пачкать.
Дырка выглядела такой натуральной, что мышь чуть не заплакала. Рядом с дырой раскинулось эпическое полотно: там простирался девственный лес, по которому бродили какие-то не поймешь кто.
- То ли люди-журавли, то ли и вовсе диплодоки, - ткнула хвостом несведущая в биологии мышь в нереальную картину, - а может, и вовсе чудище какое. Эвон его как золотым посохом-то тягают.
Фантазия у художника работала вовсю.
- Ближе надо быть к народу и реалистичней, - независимо сощурилась мышь, - Нет чтоб сыр там намалевать или сосиску, поди ж ты - игуанодон, - и почти отвернулась, как вдруг с неба на нее спикировал какой-то ящер.
- Понарисовали тут, - юркнула в сторону от таких страстей грызунья. Нет, это определенно не та картина, куда хочется вбежать небольшому зверьку.
- А вчера, - тут мышь горестно сморгнула, - вчера-то...
Вчера уставшая от исследований стены мышь решила остаться дома.
- Да я ж крошек хотела, хлеба трошечку пожалели. И не трогала я его вовсе, так, хвостиком махнула...
Мышь действительно махнула хвостиком, рассчитывая достать золотое яичко красивой обтекаемой формы. Могла бы сразу понять, что не бывает яиц с единственной кнопкой. Один взмах, и с верхней полки спикировал тяжеленный предмет. Такое яйцо не то что не разобьешь, таким и тебя пришибет.
- То ли хрень, то ли хрон, - догадалась умная мышь. В чем разница, она не знала, а на себе исследовать эту самую разницу не хотелось. Прибор меж тем окрасился в призывные желтые тона.
- Не заманишь, - метнулась мышь от кнопки в сторону и ткулась теплым боком в старинный колоколец, украшенный темными иероглифами. Язык колокольчика дернулся и со всех щелей поперли пауки. Пауков было много, от громадных до самых масеньких, величиной с блоху, которую мышь давеча выкушала с хвоста, и вся вместе эта тысяченогая армада двинулась на злосчастную нарушительницу тишины.
- Ишь, хозяева, - отчаянно пискнула мышь, не выдержав взглядов многоглазой армии и юркнула в первую попавшуюся дверь.
Вслед ей летели осколки зеркала, и голос звал не то Еву, не то Кристину, а то и вовсе Юлю.
- Опять Янек буянит, - вскинулась мышь, - хорошо, что он не может видеть этих пауков.
К Янеку мышь относилась положительно: он никогда не обращал на нее внимание и никогда не убирал со стола хлебные крошки. Не то что Саймон, которого привела было в дом Юля: тот, зоркий, как старый пират, чуть было не поставил мышеловку около норки. Только жалостливая Юля уберегла мышь. Вскликнув:
- Бедненькая, несчастненькая, давай я тебя спасу, - в мгновение ока превратившись в разъяренную тигрицу, янекова сестрица бросилась на Саймона. В пылу страстей мышке удалось улизнуть, но с норкой пришлось проститься. Мышь попробовала было угнездиться в шкафу, но тот выплюнул ее, как обычно выплевывал вешалки и тряпки. Похоже, шкаф принимал в себя только маленьких мальчиков.
- Симбионт-мизогин, - выругалась образованная мышь.
Но нового укрытия не было.
Из-под шкафа высунулась было любопытная пыльная тварь, и мышь тут же начала вылизываться. На всякий случай. Чтоб не спутали с грязью. Но тварюшка мышь не заметила и уползла в подшкафье. Мышке везло.
И тогда мышь решила переезжать. Пусть там дорога, по которой каждый март проносится ошалелое шевроле, пусть - но в доме оставаться больше нельзя.
- А хоть бы и придавит, - горестно вздохнула мышь, прощаясь с домом, - меня, может, этот... Марк - или Дэвид - спасет. Мышь точно не помнила, кто из братьев был кем, но знала одно: у них дар. Кажется, один был доктором, а второй - тут мышь невольно поежилась - неужто гробовщиком?
- Ведь даже гробовщики иногда делают что-то хорошее, - философски рассудила мышь, - время от времени и они же...
Что именно, мышь не додумала. Дорогу ей пересек неизвестно откуда взявшийся голубоглазый господин в плаще. В руках у него поблескивала бутыль.
- Коньяк, - уважительно принюхалась мышь, - или бренди. Экий у него пузырь. С таким пузырем не только Пита, с таким и Гарика купить можно.
Кто такой Гарик, мышь не знала, но имя звучало солидно. А незнакомец на самом деле царапнулся в Питову дверь.
- Выпьем, что ли, говорит, бренди, что ли, говорит, - на память процитировала любопытная мышь и сунулась в щелку. Меж тем незнакомец что-то втолковывал бедолаге Питу, а тот то краснел, то бледнел, то покрывался вовсе невообразимыми пятнами на грани выдоха и вдоха.
Поняв, что с такими темпами до закуски они дойдут нескоро, мышь продолжила путь.
- Ну и что, что стена, перебрался же через нее Андрей... или его звали Арсений, - подгоняла себя мышь, - А вот я найду себе врата, и пересеку большую дорогу, и буду долго-долго бежать лесами, болотами, свалками химических отходов в Техасе, и в конце концов выбегу к теплому мелководью, где плавают рыбы-солнца, а может, даже рыбы-луны, желтые и вкусные, как сыр. Там, там, далеко, где-то раскинулось высокое голубое небо. Там, мышь это знала точно, в мире царило лето.
- И зачем она здесь, - испуганно пискнула мышь и поскреблась в стену. Стена излучала опасность. Не сказать, чтобы мышь была не готова к опасности: она недавно столкнулась со многим.
Позавчера, прометавшись с полдня и с трудом протиснувшись в щелку, мышь только было возликовала - а зря.
Ее чуть не ослепил свет фар. Мышь вынесло на большую дорогу. Мимо нее промчалось роскошное «шевроле» (неужто такие бывает? - успела удивиться мышь), а за ним, размахивая полосатым флажком, гналась девушка. Было понятно, что еще чуть-чуть - и тренированные ноги неутомимой болельщицы нагонят вожделенное авто. Не успела мышь отскочить в сторону от колес ретромобиля, как на нее чуть не наступила резвая бегунья. Мышь возмущенно пискнула вслед:
- С такой скоростью тебя бы в школу для одаренных, - но легконогая блондинка скрылась за поворотом, и вся гневная тирада злосчастной мышки пропала впустую.
А третьего дня мышь было ткнулась в любовно кем-то прогрызенный ход в стене.
- Тьфу ты, фреска, прости Господи, - сплюнула мышка и потерла ушибленный кончик носа, - поразвелось тут мастаков, только и знают, как приличные стены пачкать.
Дырка выглядела такой натуральной, что мышь чуть не заплакала. Рядом с дырой раскинулось эпическое полотно: там простирался девственный лес, по которому бродили какие-то не поймешь кто.
- То ли люди-журавли, то ли и вовсе диплодоки, - ткнула хвостом несведущая в биологии мышь в нереальную картину, - а может, и вовсе чудище какое. Эвон его как золотым посохом-то тягают.
Фантазия у художника работала вовсю.
- Ближе надо быть к народу и реалистичней, - независимо сощурилась мышь, - Нет чтоб сыр там намалевать или сосиску, поди ж ты - игуанодон, - и почти отвернулась, как вдруг с неба на нее спикировал какой-то ящер.
- Понарисовали тут, - юркнула в сторону от таких страстей грызунья. Нет, это определенно не та картина, куда хочется вбежать небольшому зверьку.
- А вчера, - тут мышь горестно сморгнула, - вчера-то...
Вчера уставшая от исследований стены мышь решила остаться дома.
- Да я ж крошек хотела, хлеба трошечку пожалели. И не трогала я его вовсе, так, хвостиком махнула...
Мышь действительно махнула хвостиком, рассчитывая достать золотое яичко красивой обтекаемой формы. Могла бы сразу понять, что не бывает яиц с единственной кнопкой. Один взмах, и с верхней полки спикировал тяжеленный предмет. Такое яйцо не то что не разобьешь, таким и тебя пришибет.
- То ли хрень, то ли хрон, - догадалась умная мышь. В чем разница, она не знала, а на себе исследовать эту самую разницу не хотелось. Прибор меж тем окрасился в призывные желтые тона.
- Не заманишь, - метнулась мышь от кнопки в сторону и ткулась теплым боком в старинный колоколец, украшенный темными иероглифами. Язык колокольчика дернулся и со всех щелей поперли пауки. Пауков было много, от громадных до самых масеньких, величиной с блоху, которую мышь давеча выкушала с хвоста, и вся вместе эта тысяченогая армада двинулась на злосчастную нарушительницу тишины.
- Ишь, хозяева, - отчаянно пискнула мышь, не выдержав взглядов многоглазой армии и юркнула в первую попавшуюся дверь.
Вслед ей летели осколки зеркала, и голос звал не то Еву, не то Кристину, а то и вовсе Юлю.
- Опять Янек буянит, - вскинулась мышь, - хорошо, что он не может видеть этих пауков.
К Янеку мышь относилась положительно: он никогда не обращал на нее внимание и никогда не убирал со стола хлебные крошки. Не то что Саймон, которого привела было в дом Юля: тот, зоркий, как старый пират, чуть было не поставил мышеловку около норки. Только жалостливая Юля уберегла мышь. Вскликнув:
- Бедненькая, несчастненькая, давай я тебя спасу, - в мгновение ока превратившись в разъяренную тигрицу, янекова сестрица бросилась на Саймона. В пылу страстей мышке удалось улизнуть, но с норкой пришлось проститься. Мышь попробовала было угнездиться в шкафу, но тот выплюнул ее, как обычно выплевывал вешалки и тряпки. Похоже, шкаф принимал в себя только маленьких мальчиков.
- Симбионт-мизогин, - выругалась образованная мышь.
Но нового укрытия не было.
Из-под шкафа высунулась было любопытная пыльная тварь, и мышь тут же начала вылизываться. На всякий случай. Чтоб не спутали с грязью. Но тварюшка мышь не заметила и уползла в подшкафье. Мышке везло.
И тогда мышь решила переезжать. Пусть там дорога, по которой каждый март проносится ошалелое шевроле, пусть - но в доме оставаться больше нельзя.
- А хоть бы и придавит, - горестно вздохнула мышь, прощаясь с домом, - меня, может, этот... Марк - или Дэвид - спасет. Мышь точно не помнила, кто из братьев был кем, но знала одно: у них дар. Кажется, один был доктором, а второй - тут мышь невольно поежилась - неужто гробовщиком?
- Ведь даже гробовщики иногда делают что-то хорошее, - философски рассудила мышь, - время от времени и они же...
Что именно, мышь не додумала. Дорогу ей пересек неизвестно откуда взявшийся голубоглазый господин в плаще. В руках у него поблескивала бутыль.
- Коньяк, - уважительно принюхалась мышь, - или бренди. Экий у него пузырь. С таким пузырем не только Пита, с таким и Гарика купить можно.
Кто такой Гарик, мышь не знала, но имя звучало солидно. А незнакомец на самом деле царапнулся в Питову дверь.
- Выпьем, что ли, говорит, бренди, что ли, говорит, - на память процитировала любопытная мышь и сунулась в щелку. Меж тем незнакомец что-то втолковывал бедолаге Питу, а тот то краснел, то бледнел, то покрывался вовсе невообразимыми пятнами на грани выдоха и вдоха.
Поняв, что с такими темпами до закуски они дойдут нескоро, мышь продолжила путь.
- Ну и что, что стена, перебрался же через нее Андрей... или его звали Арсений, - подгоняла себя мышь, - А вот я найду себе врата, и пересеку большую дорогу, и буду долго-долго бежать лесами, болотами, свалками химических отходов в Техасе, и в конце концов выбегу к теплому мелководью, где плавают рыбы-солнца, а может, даже рыбы-луны, желтые и вкусные, как сыр. Там, там, далеко, где-то раскинулось высокое голубое небо. Там, мышь это знала точно, в мире царило лето.