Пародия №10. Глазами моря
Автор mirkina
Знаете, я просто люблю своего мужа. Все, что я делаю - я делаю ради его спокойствия.
Мы познакомились, потому что оба страстно увлекались дайвингом. Каждое погружение в подводный мир нас сближало, не только потому, что нам обоим нравились одни и те же рифы, но и потому, что в маске сильно не поговоришь, так что мы приучились понимать друг друга без слов, с полувзгляда, с полужеста.
Еще до того, как мы поженились, я обнаружила, что его тяготят обязанности принца. Разумеется, я взвесила свои возможности и ответственность, но мне было в радость исполнить свой гражданский долг, поэтому я с легким сердцем помогла мужу больше времени заниматься его любимым делом. В этом секрет нашего семейного счастья: когда он возвращается вечером с моря, я откладываю все государственные заботы, чтобы послушать его восторженные рассказы о новых видах медуз или о затонувшем галеоне.
Когда у нас появилась эта девочка, мне, конечно, пришлось уплотнить свой рабочий график. Но такова уж роль госсекретаря: вопросы безопасности государства касаются меня напрямую, а девочку привел к нам офицер программы по защите свидетелей. Мы и прежде выдавали особо ценных свидетелей за родственников Его Высочества, благо у нас полно дальних родственников, известных только по именам из генеалогической летописи. А главное - охрана во дворце надежная. И на входе, и на выходе.
Она казалась сущим ребенком тогда. Мягкие белокурые локоны. Вздернутый носик - не вздорный, а так... игривый, я бы сказала. И синие глаза, в которых плещутся робость и море.
И ноги. Конечно, ноги. С них все и началось. Точнее, по ногам сразу становилось понятно (мужской половине дворца так уж точно), что эта девочка - уже не ребенок. Давно не ребенок. Тем более она носила такие мини-юбки, от которых придворный портной плакал и молил об эвтаназии.
Нет, поймите меня правильно: мы прогрессивное княжество, мы поощряем тренды и бренды, мы следим за тем, чтобы дворцовая мода была ближе к народу. Но когда она проходила по Залу Аудиенций, легкой, танцующей походкой, цокая каблучками, мужчины - от камердинеров до гвардейских полковников - сворачивали шеи, глядя вслед ЭТИМ ногам. О чувствах их супруг я не говорю, но мне на стол регулярно ложились доклады о непредвиденных расходах в связи с разбившейся мебелью либо на услуги медиков.
Мне пришлось взять девочку под свою опеку. Во-первых, из-за важности для судебного процесса: она еще должна была дать свидетельские показания. Во-вторых, она почти не говорила и чувствовала себя безумно одиноко. Какое‐то время ее даже считали немой, но я быстро поняла, что она просто стесняется своего акцента. Акцент у нее и впрямь был странный, то ли просторечный, то ли клингонский - она умудрялась раскатисто произносить шипящие согласные.
Когда она перестала так много думать о своем акценте, можно сказать, что мы подружились. Гуляя с ней по саду или по берегу моря, я отдыхала от напряженной суеты будней, её бездумная болтовня была полна фантазий, сплетен и восторженных междометий. Иногда проскакивало и рациональное слово, в отдельных случаях даже два, но в основном, я использовала её монологи как "белый шум", чтобы отвлечься от окружающей обстановки и сосредоточиться на обдумывании какой‐нибудь государственной проблемы.
Вот и сейчас - она щебечет, восхищаясь морскими просторами, а я раздумываю над ситуацией, просчитываю варианты и последствия, с учетом возможных затрат и общественного мнения.
А все потому, что мой нежный супруг, рассказывая вчера вечером об очередном погружении, закончил необычно:
- А при выходе из воды я увидел фантастическую красоту! Я сразу подумал "Интересно, а какого же размера ласты носят эти прекрасные ноги?"
ЭТИ ноги. Я продолжала ласково улыбаться, дворцовая выучка и не к такому приучит. Но вот то, что мой нежный рассеянный супруг, месяцами не замечавший её в собственном дворце, вдруг споткнулся об эти ноги, разложенные прямо на берегу...
-… спросил, что она здесь делает, и она ответила, что мечтает научиться дайвингу, ей так нравится море, и я сразу подумал "Мне всегда нравились парные погружения". Ты помнишь, дорогая, как мы погружались до нашей свадьбы?
- Да, милый, конечно, я помню, - ласково ответила я.
Что ж, ноги как ноги, ласты по размеру подберем. Впрочем, о чем она щебечет?
-… классно, а если бы ты смогла меня чуток подучить, ну ты ж понимаешь, такой классный чувак, мне тоже хочется классно в воду плюхаться, чтобы, типа, соответствовать, ты же мне поможешь, правда?
- Вообще, - медленно говорю я, - я уже давно не погружалась и, вероятно, утратила былую сноровку. Я не говорю "нет", но… Я могу показать на мелководье, но если ты ни в коем случае не должна заплывать глубоко, я не возьму на себя никакой ответственности.
- У-и-иии! - верещит она и восторженно прыгает вокруг меня. - Согласна, согласна, согласна!
Я ласково улыбаюсь. Почему‐то щиплет в глазах. Должно быть, от яркого солнца.
Знаете, я просто люблю своего мужа. Все, что я делаю - я делаю ради его спокойствия.
Мы познакомились, потому что оба страстно увлекались дайвингом. Каждое погружение в подводный мир нас сближало, не только потому, что нам обоим нравились одни и те же рифы, но и потому, что в маске сильно не поговоришь, так что мы приучились понимать друг друга без слов, с полувзгляда, с полужеста.
Еще до того, как мы поженились, я обнаружила, что его тяготят обязанности принца. Разумеется, я взвесила свои возможности и ответственность, но мне было в радость исполнить свой гражданский долг, поэтому я с легким сердцем помогла мужу больше времени заниматься его любимым делом. В этом секрет нашего семейного счастья: когда он возвращается вечером с моря, я откладываю все государственные заботы, чтобы послушать его восторженные рассказы о новых видах медуз или о затонувшем галеоне.
Когда у нас появилась эта девочка, мне, конечно, пришлось уплотнить свой рабочий график. Но такова уж роль госсекретаря: вопросы безопасности государства касаются меня напрямую, а девочку привел к нам офицер программы по защите свидетелей. Мы и прежде выдавали особо ценных свидетелей за родственников Его Высочества, благо у нас полно дальних родственников, известных только по именам из генеалогической летописи. А главное - охрана во дворце надежная. И на входе, и на выходе.
Она казалась сущим ребенком тогда. Мягкие белокурые локоны. Вздернутый носик - не вздорный, а так... игривый, я бы сказала. И синие глаза, в которых плещутся робость и море.
И ноги. Конечно, ноги. С них все и началось. Точнее, по ногам сразу становилось понятно (мужской половине дворца так уж точно), что эта девочка - уже не ребенок. Давно не ребенок. Тем более она носила такие мини-юбки, от которых придворный портной плакал и молил об эвтаназии.
Нет, поймите меня правильно: мы прогрессивное княжество, мы поощряем тренды и бренды, мы следим за тем, чтобы дворцовая мода была ближе к народу. Но когда она проходила по Залу Аудиенций, легкой, танцующей походкой, цокая каблучками, мужчины - от камердинеров до гвардейских полковников - сворачивали шеи, глядя вслед ЭТИМ ногам. О чувствах их супруг я не говорю, но мне на стол регулярно ложились доклады о непредвиденных расходах в связи с разбившейся мебелью либо на услуги медиков.
Мне пришлось взять девочку под свою опеку. Во-первых, из-за важности для судебного процесса: она еще должна была дать свидетельские показания. Во-вторых, она почти не говорила и чувствовала себя безумно одиноко. Какое‐то время ее даже считали немой, но я быстро поняла, что она просто стесняется своего акцента. Акцент у нее и впрямь был странный, то ли просторечный, то ли клингонский - она умудрялась раскатисто произносить шипящие согласные.
Когда она перестала так много думать о своем акценте, можно сказать, что мы подружились. Гуляя с ней по саду или по берегу моря, я отдыхала от напряженной суеты будней, её бездумная болтовня была полна фантазий, сплетен и восторженных междометий. Иногда проскакивало и рациональное слово, в отдельных случаях даже два, но в основном, я использовала её монологи как "белый шум", чтобы отвлечься от окружающей обстановки и сосредоточиться на обдумывании какой‐нибудь государственной проблемы.
Вот и сейчас - она щебечет, восхищаясь морскими просторами, а я раздумываю над ситуацией, просчитываю варианты и последствия, с учетом возможных затрат и общественного мнения.
А все потому, что мой нежный супруг, рассказывая вчера вечером об очередном погружении, закончил необычно:
- А при выходе из воды я увидел фантастическую красоту! Я сразу подумал "Интересно, а какого же размера ласты носят эти прекрасные ноги?"
ЭТИ ноги. Я продолжала ласково улыбаться, дворцовая выучка и не к такому приучит. Но вот то, что мой нежный рассеянный супруг, месяцами не замечавший её в собственном дворце, вдруг споткнулся об эти ноги, разложенные прямо на берегу...
-… спросил, что она здесь делает, и она ответила, что мечтает научиться дайвингу, ей так нравится море, и я сразу подумал "Мне всегда нравились парные погружения". Ты помнишь, дорогая, как мы погружались до нашей свадьбы?
- Да, милый, конечно, я помню, - ласково ответила я.
Что ж, ноги как ноги, ласты по размеру подберем. Впрочем, о чем она щебечет?
-… классно, а если бы ты смогла меня чуток подучить, ну ты ж понимаешь, такой классный чувак, мне тоже хочется классно в воду плюхаться, чтобы, типа, соответствовать, ты же мне поможешь, правда?
- Вообще, - медленно говорю я, - я уже давно не погружалась и, вероятно, утратила былую сноровку. Я не говорю "нет", но… Я могу показать на мелководье, но если ты ни в коем случае не должна заплывать глубоко, я не возьму на себя никакой ответственности.
- У-и-иии! - верещит она и восторженно прыгает вокруг меня. - Согласна, согласна, согласна!
Я ласково улыбаюсь. Почему‐то щиплет в глазах. Должно быть, от яркого солнца.