Ведьма Вера
У Веры тонкая талия, высокая грудь и большие зеленые глаза, в которых без следа утонуло немало мужчин. Впрочем, нет, один след все-таки остался. Звать его - Максимка, сейчас он сидит напротив Веры, такой же зеленоглазый, как мама, и за обе щеки уплетает Агушу. Вот доест, и она отведет его в детский сад, а сама пойдет на работу.
Добытчица в семье она одна, впрочем, и растратчица главная - тоже. На сына уходит немного. Садик - тысяча рублей в месяц, питание частью удается добыть в молочной кухне, а одежду и редкие игрушки Максимке покупает Верина мама, Софья Алексеевна. Иногда она приносит явно ношенные вещи, и тогда Вера строго хмурит брови. Софья Алексеевна сразу пугается и начинает путанно объяснять, что ярлыки срезала, а вещи постирала «потому что шьют-то сейчас все в Китае, и не пойми кто, а там у них болезни страшные. А что выглядит потерто, так ведь знаешь, Верочка, какая нынче мода? Одни джинсы эти ваши чего стоят! Дыра на дыре, да еще и краской специально измазаны!»
Вера еще раз хмурится, а потом кивает и одежду берет. Приличия соблюдены, объяснения получены, Максимка все равно через пару месяцев из обновок вырастет, а пока пусть в этих походит.
Зато к своему гардеробу Вера относится тщательно. Вещи у нее строгие, с виду скромные, но дорогие. Пусть их немного, но все - высший класс. Или сшитые в приличном месте, или купленные в бутиках с большой скидкой в распродажу. И не потому, что Вера особая модница. Просто она должна быть в форме и хорошо выглядеть на тот случай, если… Впрочем, об этом лучше потом.
К тому же, туда, где Вера частенько проводит вечера, кое-как одетой не придешь. Нет, ну пустить-то пустят, не первый год все-таки, но кости за спиной перемоют так, что не дай бог!
Дело в том, что Вера - ведьма. Три раза в неделю она ходит в клуб на частной квартире, где общается с такими же, как она, колдуньями и гадалками. Слушает про чужое мастерство, многозначительно намекает на своих оккультных партнеров, сочувственно кивает, когда подружки жалуются на дурных и взбалмошных клиенток. Вере и самой давно пора заняться практикой, но, во-первых, не в однокомнатной же квартире в Ясенево принимать людей? Чтобы открыть кабинет, нужно снять офис в приличном районе, обставить его, дать рекламу, а это все - деньги. А во-вторых, тратить себя на привороты с заговорами, ублажая капризных перезрелых дамочек, Вере нельзя. Магическая энергия нужна ей для другого дела, для того же самого, ради которого она так следит за собой и выкраивает копейку на стильные вещи. Каждой ведьме отпущена своя мера колдовства. И когда она иссякнет - добавки не жди.
Вера это хорошо знает. Она, как-никак, потомственная ведьма, ремесло ей перешло от прабабки. К той со всей округи свозили безнадежных больных. Боялись, конечно, но везли, все лучше, чем в район - помирать! И жила старушка хоть и одиноко, но, по деревенским меркам, безбедно. А когда кончилась сила - все, как отрезало, люди перестали заглядывать, так что даже в какой день прабабка померла - и то неизвестно. Родственники приехали навестить, открыли дверь (она никогда не запиралась - дураков нет, к ведьме в дом соваться) и, не заходя в хату, по одному запаху, что из сеней шел, вызвали милицию. А на следующий день после похорон хата полыхнула. Кто подпалил, так и не дознались. Не иначе, как водится, жгли круговой порукой, всей деревней. Видать, пожелало общество, чтоб и следа от ведьминого гнезда не оставалось.
Прабабку городская с рождения Вера живьем видела только раз, в далеком детстве, когда мама привезла ее показать деревенской родственнице. Низенькая, сгорбленная старушка, чуть выше восьмилетней Веры, с морщинистым, как сушеная груша из компота, лицом, на котором двумя злобными изумрудами сверкали маленькие глазки, подошла к оторопевшей девочке вплотную, мазнула ей пальцем по переносице и тоненько захихикала, будто гиена из мультика.
Потом вдруг резко перестала смеяться и совсем другим голосом, низким и хриплым, словно за нее в комнате говорил кто-то другой, сказала, как отрезала:
- Моя порода. Как я, будешь. Поняла, аль нет?
Вера тогда не поняла, но на всякий случай кивнула, чтобы не раздражать страшноватую бабушку. А вскоре забыла о ней. Но не навсегда, а до поры.
Странно, но смерть прабабки почти совпала с моментом ухода Максимкиного отца. Вера тогда сильно переживала, мало спала, а когда умудрялась задремать, ей мерещилась всякая бессмысленная и жуткая ерунда. Тогда и привиделось прабабкино: «как я, будешь!»
Вера расценила этот сон, как приказ, как передачу знамени, и знамя это приняла. Так с тех пор и живет, растит Максимку, коротает вечера с оккультными подругами и сама колдует помаленьку.
Мужчины в Вериной жизни тоже случаются. С этим у нее никаких проблем. Высокий рост, точеные черты, завидная фигура и редкого цвета глаза могут заставить рискнуть трепетного ботаника и подманить сильного брутального самца. Так что знакомятся с ней регулярно, в метро, на работе, в магазине, просто на улице.
Вот только на добычу Вера не очень похожа, как, впрочем, и на мамочку для небритых младенцев. Она взяла себе за правило, глядя заговорившему с ней мужчине прямо в глаза, отвечать:
- Очень приятно. А я ведьма.
И при этом на лице ее не мелькнет ни малейшей улыбки, а только легкое сочувствие незадачливому кавалеру.
Продолжать после этого разговор со странной девушкой не у многих хватает духу. Даже горячие и темпераментные гости с юга сдают назад, что-то бормоча и сплевывая под ноги. Так что мужским обществом Вера не перегружена. Она получает его ровно столько, сколько ей надо. Но даже те мужчины, кто остается с ней после предупреждения, задерживаются ненадолго. Уж больно высокую планку задал в свое время Максимкин отец. Поэтому Вера с Максимкой живут пока одни. В общем-то, это даже хорошо и правильно. Вы представляете себе семейную ведьму? Какой яркой и короткой будет жизнь ее отважного мужа!
И каждый вечер, когда Вера возвращается домой после свидания со своими колдовскими подружками или с очередным претендентом на ее тело, она идет на кухню, закрывает за собой занавешенную дверь в коридор и отпирает двустворчатый настенный шкафчик, даже приближаться к которому Максимке строго-настрого запрещено, не то, что касаться.
В шкафчике устроен маленький алтарь, цветы, пузырек с чем-то черным и цветной портрет мужчины, удивительно похожего на Максимку, только не с зелеными глазами, а с серыми, холодными. Вера зажигает специальные свечи и начинает творить приворот на возвращение, а мужчина смотрит на нее, и в глазах его будто мелькают ироничные искорки.
Иногда Вера спрашивает себя, а у кого еще из ее магических подруг припрятаны такие алтари? У молодых, изможденных, с глазами, в которых будто кто-то плещется, и, не дай бог, всплывет белым пятном на свет божий? Или у тех, кто постарше, прожженных, с монументальными прическами и гроздями перстней на «сосисочных» пальцах?
Наверное, у тех, и у других…
Когда-нибудь Вере надоест его усмешка, и она произнесет совсем другие заклинания. Посмотрим, как он тогда попляшет!
………………………………………………………...
Конечно, не каждая несчастная женщина становится ведьмой. Но вот довольных жизнью туда точно не берут*
*По данным Святой Инквизиции, ни одна из участвовавших в опросе ведьм не смогла назвать себя полностью счастливой.
Добытчица в семье она одна, впрочем, и растратчица главная - тоже. На сына уходит немного. Садик - тысяча рублей в месяц, питание частью удается добыть в молочной кухне, а одежду и редкие игрушки Максимке покупает Верина мама, Софья Алексеевна. Иногда она приносит явно ношенные вещи, и тогда Вера строго хмурит брови. Софья Алексеевна сразу пугается и начинает путанно объяснять, что ярлыки срезала, а вещи постирала «потому что шьют-то сейчас все в Китае, и не пойми кто, а там у них болезни страшные. А что выглядит потерто, так ведь знаешь, Верочка, какая нынче мода? Одни джинсы эти ваши чего стоят! Дыра на дыре, да еще и краской специально измазаны!»
Вера еще раз хмурится, а потом кивает и одежду берет. Приличия соблюдены, объяснения получены, Максимка все равно через пару месяцев из обновок вырастет, а пока пусть в этих походит.
Зато к своему гардеробу Вера относится тщательно. Вещи у нее строгие, с виду скромные, но дорогие. Пусть их немного, но все - высший класс. Или сшитые в приличном месте, или купленные в бутиках с большой скидкой в распродажу. И не потому, что Вера особая модница. Просто она должна быть в форме и хорошо выглядеть на тот случай, если… Впрочем, об этом лучше потом.
К тому же, туда, где Вера частенько проводит вечера, кое-как одетой не придешь. Нет, ну пустить-то пустят, не первый год все-таки, но кости за спиной перемоют так, что не дай бог!
Дело в том, что Вера - ведьма. Три раза в неделю она ходит в клуб на частной квартире, где общается с такими же, как она, колдуньями и гадалками. Слушает про чужое мастерство, многозначительно намекает на своих оккультных партнеров, сочувственно кивает, когда подружки жалуются на дурных и взбалмошных клиенток. Вере и самой давно пора заняться практикой, но, во-первых, не в однокомнатной же квартире в Ясенево принимать людей? Чтобы открыть кабинет, нужно снять офис в приличном районе, обставить его, дать рекламу, а это все - деньги. А во-вторых, тратить себя на привороты с заговорами, ублажая капризных перезрелых дамочек, Вере нельзя. Магическая энергия нужна ей для другого дела, для того же самого, ради которого она так следит за собой и выкраивает копейку на стильные вещи. Каждой ведьме отпущена своя мера колдовства. И когда она иссякнет - добавки не жди.
Вера это хорошо знает. Она, как-никак, потомственная ведьма, ремесло ей перешло от прабабки. К той со всей округи свозили безнадежных больных. Боялись, конечно, но везли, все лучше, чем в район - помирать! И жила старушка хоть и одиноко, но, по деревенским меркам, безбедно. А когда кончилась сила - все, как отрезало, люди перестали заглядывать, так что даже в какой день прабабка померла - и то неизвестно. Родственники приехали навестить, открыли дверь (она никогда не запиралась - дураков нет, к ведьме в дом соваться) и, не заходя в хату, по одному запаху, что из сеней шел, вызвали милицию. А на следующий день после похорон хата полыхнула. Кто подпалил, так и не дознались. Не иначе, как водится, жгли круговой порукой, всей деревней. Видать, пожелало общество, чтоб и следа от ведьминого гнезда не оставалось.
Прабабку городская с рождения Вера живьем видела только раз, в далеком детстве, когда мама привезла ее показать деревенской родственнице. Низенькая, сгорбленная старушка, чуть выше восьмилетней Веры, с морщинистым, как сушеная груша из компота, лицом, на котором двумя злобными изумрудами сверкали маленькие глазки, подошла к оторопевшей девочке вплотную, мазнула ей пальцем по переносице и тоненько захихикала, будто гиена из мультика.
Потом вдруг резко перестала смеяться и совсем другим голосом, низким и хриплым, словно за нее в комнате говорил кто-то другой, сказала, как отрезала:
- Моя порода. Как я, будешь. Поняла, аль нет?
Вера тогда не поняла, но на всякий случай кивнула, чтобы не раздражать страшноватую бабушку. А вскоре забыла о ней. Но не навсегда, а до поры.
Странно, но смерть прабабки почти совпала с моментом ухода Максимкиного отца. Вера тогда сильно переживала, мало спала, а когда умудрялась задремать, ей мерещилась всякая бессмысленная и жуткая ерунда. Тогда и привиделось прабабкино: «как я, будешь!»
Вера расценила этот сон, как приказ, как передачу знамени, и знамя это приняла. Так с тех пор и живет, растит Максимку, коротает вечера с оккультными подругами и сама колдует помаленьку.
Мужчины в Вериной жизни тоже случаются. С этим у нее никаких проблем. Высокий рост, точеные черты, завидная фигура и редкого цвета глаза могут заставить рискнуть трепетного ботаника и подманить сильного брутального самца. Так что знакомятся с ней регулярно, в метро, на работе, в магазине, просто на улице.
Вот только на добычу Вера не очень похожа, как, впрочем, и на мамочку для небритых младенцев. Она взяла себе за правило, глядя заговорившему с ней мужчине прямо в глаза, отвечать:
- Очень приятно. А я ведьма.
И при этом на лице ее не мелькнет ни малейшей улыбки, а только легкое сочувствие незадачливому кавалеру.
Продолжать после этого разговор со странной девушкой не у многих хватает духу. Даже горячие и темпераментные гости с юга сдают назад, что-то бормоча и сплевывая под ноги. Так что мужским обществом Вера не перегружена. Она получает его ровно столько, сколько ей надо. Но даже те мужчины, кто остается с ней после предупреждения, задерживаются ненадолго. Уж больно высокую планку задал в свое время Максимкин отец. Поэтому Вера с Максимкой живут пока одни. В общем-то, это даже хорошо и правильно. Вы представляете себе семейную ведьму? Какой яркой и короткой будет жизнь ее отважного мужа!
И каждый вечер, когда Вера возвращается домой после свидания со своими колдовскими подружками или с очередным претендентом на ее тело, она идет на кухню, закрывает за собой занавешенную дверь в коридор и отпирает двустворчатый настенный шкафчик, даже приближаться к которому Максимке строго-настрого запрещено, не то, что касаться.
В шкафчике устроен маленький алтарь, цветы, пузырек с чем-то черным и цветной портрет мужчины, удивительно похожего на Максимку, только не с зелеными глазами, а с серыми, холодными. Вера зажигает специальные свечи и начинает творить приворот на возвращение, а мужчина смотрит на нее, и в глазах его будто мелькают ироничные искорки.
Иногда Вера спрашивает себя, а у кого еще из ее магических подруг припрятаны такие алтари? У молодых, изможденных, с глазами, в которых будто кто-то плещется, и, не дай бог, всплывет белым пятном на свет божий? Или у тех, кто постарше, прожженных, с монументальными прическами и гроздями перстней на «сосисочных» пальцах?
Наверное, у тех, и у других…
Когда-нибудь Вере надоест его усмешка, и она произнесет совсем другие заклинания. Посмотрим, как он тогда попляшет!
………………………………………………………...
Конечно, не каждая несчастная женщина становится ведьмой. Но вот довольных жизнью туда точно не берут*
*По данным Святой Инквизиции, ни одна из участвовавших в опросе ведьм не смогла назвать себя полностью счастливой.