Конкурсный текст: Македонский
Автор: cordova
- Ты на Клэптона пойдешь? - спросил Толян вместо тоста.
- Не знаю пока. А что? - Валик откупорил очередную бутылку пива.
- Меня на хвост возьми. Не попасть мне в «Штайн» самому.
- А я чем от тебя отличаюсь? У меня тоже бабла полный эбсент.
- Ну, ты ж с Македонским пойдешь… - протянул Толик.
- Аааа… - Валик намек понял.
Клэптона вживую послушать конечно же хотелось, и в «Штайне» потусоваться - тоже, и Ленку взять с собой было бы вообще замечательно. Но билеты в самый пафосный клуб города Валик не тянул даже гипотетически. Толян прав: Македонский - единственный шанс. И в теории, на правах лучшего друга, Валик мог подкинуть идею, чтобы… Он потянулся за пивом, чтобы не дать себе возможности додумать эту мысль.
По иронии судьбы Македонского звали Александр. Но по той же иронии той же судьбы его настоящая фамилия была Иванов. Этот невообразимый диссонанс друзья и сокурсники попросту игнорировали. А вот преподаватели мучились целый год. Но и они сдались, развив особый способ прочтения отдельно взятой фамилии. В общем, глядя на буквы «И-в-а-н-о-в», профессора и доценты без малейших угрызений совести произносили «Македонский».
История жизни его великого тезки описана в хрониках и подробностях. Но никто точно не знает, когда Саша Иванов стал Македонским. Просто однажды стало очевидным, что он обладает даром побеждать. Легко и непринужденно. Стоило ему проявить интерес к школьному спектаклю, постановка гремела на весь город. Если он приходил на вполне обычную вечеринку - она становилась событием. Македонский не раз говорил, как было бы здорово, если они с Валиком вместе будут учиться в универе. Сам он легко прошел по баллам, а Валику невероятным образом повезло - кто-то отказался от заслуженного места. И так - на каждом шагу. Если немного рассеянный и слегка наивный взгляд Македонского останавливался на каком-то событии или начинал блуждать в мечтах - мероприятие было просто обречено на успех.
Валик терзался целых две пары. Искушение победило, и он, как бы между делом, спросил у сидящего рядом Македонского:
- На Клэптона не хочешь сползать? Акустический концерт в «Штайне».
- А надо? - Македонский не проявил явного интереса.
- ХЗ! Ленка говорила, что хочет. Вот я и подумал…
- Аааа…
Что подразумевалось под этим «Ааа…» Валик уточнять не стал. За этот короткий разговор он и без того израсходовал слишком много сил. За долгие годы он научился мастерски манипулировать интересами Македонского, подкидывая другу то одну идею, то другое увлечение. Но сейчас ему было невообразимо стыдно. Еще и недели не прошло, как он поклялся жить своим умом. И вот сейчас опять пытается въехать в рай на чужом горбу - то бишь на Македонском.
В «Штайн» они, конечно же, попали. Уже на следующий день Македонскому «совершено случайно» принесли три флаера с местами за столиком. И не смотря на потрясающий концерт, Валик был до крайности зол. Повод сидел рядом и лучился от счастья - Ленка. Она решила, что это все Македонский, что это он ее позвал. А раз позвал, и раз именно ее, то значит… Что именно «значит» Валик даже думать не хотел, но когда Македонский взял ее за руку и повел танцевать, Валик едва не задохнулся от ярости. Нет, не видать ему Ленки как своих ушей…
А через месяц Македонского выперли из универа. И дар волшебный ему не помог, и зачетка красивая оказалась бессильна. Подделка документов - нешуточное обвинение. Валик горевал вместе с другом и рвал на себе волосы:
- Вот сука! Сама же в зачетку автомат поставила, а сейчас пургу гонит! Надо было мне в ведомость глянуть.
- Забей! Ты ни в чем не виноват. Я сам лох печальный.
Македонский, как мог, утешил друга и пропал. Валик несколько раз заходил к его родителям, но те лишь разводили руками. А потом для него настали черные дни. Как он сам не вылетел к чертям собачьим - одному богу известно! Оказалось, что без Македонского и его шальной удачи сам Валик и шагу ступить не может. Куда ни ткнись - преграда, за что не возьмись - облом. Днем - учеба для посещаемости, вечером - работа для денег, ночью - снова учеба, но уже для того, чтобы на утро не чувствовать себя полным ничтожеством на фоне куда более сообразительных сокурсников. До выпуска он кое-как дотянул, а вот более-менее близким другом так и не обзавелся.
Но через пару лет все наладилось. Немного помучив, жизнь смилостивилась над Валиком. Оценки в дипломе хоть и были скромными, но специальность давали. Да и сам он решил, что будет и дальше пахать, как лошадь. Грянул автомобильный бум, и скромная менеджерская должность как-то вдруг выросла, раздулась до руководителя целого автоцентра. Валик, конечно, звезд с небес не хватал, но начальник из него получился хороший. Ценил он усердие, поощрял - и морально, и деньгами. Продажи росли, бонусы шелестели, нарисовалась хорошая квартира, машина - естественно. Только вот счастья почему-то все не было. Удовлетворение - да, случалось, а вот счастья - нет!
- Ты на Клэптона пойдешь, - спросил Сашка, заглянув в кабинет.
- Не знаю пока. А что? - Валик оторвал взгляд от квартального отчета.
- Ну, если что - свистни! Я поздно спохватился, билетов уже нет.
- А я чем от тебя отличаюсь?
- Ну…, - протянул Сашка, - Мы же «Штайну» что-то продавали… А ты ж у нас директор.
- Аааа, - Валик понял намек.
Ощущение де-жа-вю не отпускало целый день. Валик не высовывался из кабинета, хотя сам не понимал, что же за принцип руководил его побуждениями. Он просто чувствовал, что надвигается нечто… И он одновременно боится и не хочет его пропустить.
- Валентин Борисович, к Вам курьерская доставка.
- Приглашайте.
Молча расписавшись, Валик получил в руки конверт без опознавательных знаков. Внутри, тоже без каких-либо объяснений, лежал пригласительный билет. Естественно - на Клэптона, конечно же - в «Штайне».
Его ждал столик на двоих, но второе место было свободно. Погасили свет в зале, раздались аплодисменты, но Валик не смотрел на сцену. Он ждал Македонского. А чьих еще рук делом мог явиться весь этот спектакль?! Но старый друг так и не появился. На последней песне на вакантный стул приземлилась раскрасневшаяся с мороза девушка. Она заказала Кампари и принялась беззастенчиво разглядывать Валика. Пару раз он отвел глаза, но потом набрался наглости и ответил таким же прямым взглядом, мол «чего изволите, любезная?».
- Обожаю Кампари с грейпфрутовым соком, - девушка тут же приняла подачу и выдвинула опустевший бокал.
Подав официанту знак «повторить два раза», Валик почувствовал себя хозяином положения.
- Откуда у вас этот билет? - спросил он напрямик.
Вместо ответа она представилась Ириной и завела непринужденную светскую беседу. Валик сделал еще одну попытку докопаться до истины, но девушка снова ее проигнорировала. «Ну и ладно! - решил Валик. - По крайней мере, получу удовольствие от вечера». Кампари полилось рекой, разговоры текли легко, перекатываясь с темы на тему. Очаровательная девушка рядом с Валиком задорно смеялась, грациозно танцевала и сладко целовалась. Но это уже под утро, когда они таки вышли из клуба, и Валик отправился ее провожать.
Добравшись до дома, ошалевший от счастья и алкоголя, Валик упал на диван, сжимая в руке полученную на прощание визитку. А наутро волновался как подросток, непослушной рукой набирая цифры телефонного номера. Долго шел гудок вызова, а потом на другом конце линии абонент сбросил вызов. Но Валик не успел расстроиться, потому что следом тут же свалилась смс-ка: «Утренний кофе в «Престо»? Через час?». Отправив «Ок», Валик полетел умываться.
В полупустом кафе Валик разу увидел Македонского. За пять лет тот почти не изменился - все такой же мечтательный взгляд и легкая полуулыбка на губах.
- Так и понял, что это твоих рук дело, - Валик сел напротив.
- Что именно?
- Билет на концерт, свидание вслепую… Такое ощущение, что ты решил переписать тот злополучный вечер заново. Вину замаливаешь?
- И да, и нет, - Македонский усмехнулся и Валик понял, что его друг сильно изменился. Уж слишком по-отечески мудрой была эта усмешка. - Ты мне все Ленку простить не можешь? А я вот тебе чрезвычайно благодарен, мы уже три года женаты, сын у нас.
- Поздравляю.
- Билет тебе действительно я отправил. Но это был просто подарок - ты же любишь Клэптона. И еще я решил сделать для тебя то, что ты всегда делал для меня. Можешь считать это «замаливанием грехов», если тебе так удобней.
- Не понял…
- Ты думаешь я не знал, что ты меня использовал?
Валик уставился в чашку с остывающим кофе. Воспоминания нахлынули и вновь заставили стыдиться.
- Но ты не понял главного! Без твоей помощи мой дар победителя был пустышкой.
- Это как? - Валик поднял глаза.
- Сам я не в состоянии ничего придумать, мне даже сейчас трудно долго на чем-то фокусироваться. «Синдром рассеянного внимания» эта зараза называется. И не стань я Македонским списали бы меня в интернат для умственно-отсталых.
- Но ты же нормальный! И учился ты лучше меня…
- Потому что рядом всегда был кто-то, кто мое внимание включал. А потом переключал, а затем снова переводил на что-то новое. Придурок! Это я тебя использовал. Ты был моим поводырем, моими глазами, моей волей, моим стимулом. Я цеплялся за тебя изо всех сил, а ты тащил и тащил.
С минуту Валик молчал, потрясенный словами Македонского, а потом выпалил свое признание:
- Это я постарался, чтобы тебя исключили. Украл твою курсовую и подделал ведомость. Об этом ты тоже знал?
- Знал, и мне было больно смотреть, как ты мучаешься. Но по итогу в Стэнфорде учиться было веселее. Так что сейчас я точно не обиде, - Македонский широко улыбнулся, - Знаешь, я чертовски рад тебя видеть!
Они посидели еще час, потом Македонский начал прощаться:
- В Англии живем, - объяснил он, - Прилетал родителей навестить.
Валик понимающе кивал и улыбался. Огромный булыжник, долгие годы лежавший на сердце, рассыпался в пыль.
- Ирина? - он поймал Македонского за рукав.
- Да, ее так зовут. Отличная девушка! Помогла устроить тебе сюрприз.
- Телефон-то ее дай?
Македонский лукаво улыбнулся:
- Неа! Я включил твое внимание, зажег интерес. Думаю, дальше ты и сам справишься.