Моя музыкальная история
Что такое музыка?
Мне всегда казалось, что это такое чудо.
Мне казалось, что люди, которые связаны с музыкой - необычные люди, люди из другого мира. Они могут что-то, чего не могу я.
Музыку я слушаю очень много и очень разную.
От классической музыки до восточной.
Моя музыкальная история началась давно, так давно, что я уже смутно помню первые уроки. С учительницей мне, к сожалению, не повезло.
Я хотела играть, я получала удовольствие не от достижений, а от процесса.
От первых мелодий, от квакающих звуков, от прикосновения моих пальцев к прохладным клавишам. Я не хотела бежать и спешить, я хотела медленно разбирать и чувствовать каждый шаг.
Сейчас, когда с тех пор прошло лет 10 или даже больше, внутри ничего не изменилось.
Я знаю, что не стану пианисткой известной на весь мир, но я к этому не стремилась.
Да и сколько людей, учащихся с 5-ти лет, достигают того уровня, о котором мечтали?
Их единицы.
Главное - это разобрать чего тебе хочется на самом деле.
Играть сейчас и здесь или мучиться во имя чего-то, чего может и не быть?
Тогда, в раннем детстве, музыку пришлось бросить.
Мне было очень жаль, и я, и мои родители, пытались тогда как-то договориться, что-то придумать. Но у учительницы был свой подход.
Несколько лет подряд я, вспоминая о музыке, о прохладных клавишах, о нотных страницах и скрипичном ключе, ругала себя, что тогда не выдержала, не выстояла, не смогла. А потом обвиняла во всём учительницу, которая пыталась задавить во мне всё моё желание играть и петь.
Два года назад, в Русской библиотеке, Клара Эльберт, директор библиотеки, познакомила меня с женщиной, которая преподавала игру на фортепиано.
К тому моменту я уже точно решила никогда не возвращаться к музыке.
Но когда она сказала мне: «А может быть всё-таки попробуешь?», я записала её номер телефона, и на этом мы попрощались.
Позвонить я решилась где-то через неделю.
А за эту неделю внутри меня шла борьба «да или нет?»
Но в какой-то момент я сказала себе: «ты так и будешь сидеть здесь и ругать себя и всех за то, что когда-то что-то не вышло?»
Я очень волновалась на первом уроке, но когда я уходила, я уже знала, что вернусь в эту квартиру и не один раз.
Первые несколько месяцев были похожи скорее на уроки прощения и работу над комплексами, обидами и травмами, но это не мешало мне, учиться играть и слушать.
За первый год было как минимум раз 5-6, когда я после тяжелого и длинного урока говорила себе, что больше никогда сюда не вернусь.
Потому что во мне говорили те детские травмы, и малейшее напряжение на уроке, когда что-то не получалось и приходилось повторять это по 10 раз, доводили меня почти до слёз. Но когда я возвращалась домой, рассказывала маме, что решила бросить, а потом ложилась в кровать и оставалась одна в тишине, я спрашивала себя: «Ты начала это, чтобы спустя несколько месяцев бросить, решив, что обиды сильнее твоего желания уметь разговаривать с музыкой и уметь её слышать? Ты позволишь той женщине из детства, которая повторяла «так надо!», задавить в той девочке силу и желание играть, которое живёт в ней до сих пор?»
Легче стало спустя год-полтора. Когда я стала постарше, когда научилась говорить, что это и то мне неприятно и я хочу так-то и так-то.
Но дело ещё не только в том, что я научилась это говорить, но и в том, что моя новая учительница умела меня услышать.
Мой первый концерт был в июне 2013 года.
Я волновалась, плакала перед концертом, потом после. Меня многие спрашивали: «зачем тебе это?», но тогда я ещё не знала ответа.
Соглашалась на концерт я сама, никакого давления ни со стороны родителей, ни со стороны учительницы не было.
На том первом концерте я сыграла три вещи без ошибок.
Под четвертую несколько детей должны были петь, и я сбилась.
Я закрыла лицо руками, потому что не могла смотреть в глаза тем людям, которые там, которые ждут. Но я услышала, как люди стали говорить, чтобы я попробовала второй раз. И тогда я убрала руки с лица, посмотрела на ноты, посмотрела на детей, которые все волновались за меня и себя, с которыми мы вместе готовились и сидели рядом перед выходом. Я положила руки на клавиши и забыла про всех вокруг.
Я разговаривала с музыкой. Мы были с ней одним целым, и в этом разговоре не было никого, только я и она. Когда я закончила, я оглянулась и тогда поняла, что не сделала ни одной ошибки…
Второй концерт был в конце лета.
Этот концерт был другим. К нему было больше времени подготовиться, он был в другом зале, там даже была небольшая сцена и красивое освещение.
Пришли почти все самые близкие и дорогие люди.
Я играла почти последней, а до этого почти всё время сидела в первом ряду со всеми детьми, которые должны были выступать.
Когда подошла моя очередь я как раз сидела в конце зала с гостями. Я встала и пошла по проходу. Я слышала только стук каблуков о плитки и моё тяжёлое дыхание. Я оглянулась и увидела много улыбок.
Я мысленно поблагодарила тех, кто поддерживал меня в день концерта.
Я помню, как один человек сказал мне: «Главное, это не то, как ты сыграешь, а то, что ты будешь играть! Хотя лично я знаю: ты сыграешь отлично!»
Я поднялась на сцену и села за фортепиано.
Моя учительница сидела справа от меня, и я почувствовала, что я не одна.
Я посмотрела на свои руки и с ужасом прошептала:
- Дрожат…
А она наклонилась ко мне и сказала что-то очень смешное, от чего я улыбнулась и немного успокоилась.
Я прикоснулась пальцами к клавишам и заиграла.
Я рисовала мысленно картину, рисовала свою жизнь, рисовала свои мысли, каждая следующая нотка была ступенькой к тому, о чём я мечтаю.
Я забыла, что где-то там сидят люди, забыла что как-то должна сыграть.
Я касалась дрожащими пальцами клавиш и на последних тактах «Брака по любви» Поля де Сеневиля я поняла, что это не просто разговор между мной и музыкой, как между чем-то отдельным, потому, что когда я играю что-то на фортепиано, музыка - она частичка меня, она внутри меня. А когда я её слушаю, я внутри неё, я её часть...
***
А недавно, Римма Юндельсон, моя учительница музыки, а также композитор, дирижёр и певица, рассказала мне про двух учеников, которые закончили 10 лет учебы у неё.
И тогда я спросила у неё, ищет ли она новых учеников.
Вот я и подумала, может быть кому-то так же хочется играть, так же хочется начать этот диалог и открыть в себе и в музыке так много нового?
Может быть кто-то ищет себе помощника в этом и, увидев этот рассказ, подумает: «А может сейчас самое время начать?»
Так вот, у Риммы пока есть два свободных места, много тепла, заботы, умения рассказать и научить, умения слушать, много знаний, талант, комната с фортепиано, кот Мишель и очень вкусный чай!
Кому интересно, могу дать её координаты.