Вспоминая батюшку. Ч.12
"Комета". Представить себе отца Амвросия в одиночестве сложно. О нем постоянно шутили: архимандрит Амвросий-комета - где бы ни появился, за ним всегда "хвост" из нескольких человек. Этот "хвост" никогда его не раздражал, казалось, наоборот: ему комфортно быть с людьми и на людях. Последние годы батюшка нечасто обедал в общей сестринской трапезной - холодно, помещение плохо обогревается, но у себя за стол один не садился. "Батюшка, суп остывает".- "Подождем, может, кто придет". Или просто просит свою племянницу- келейницу: "Позови кого-нибудь". И мать Людмила обзванивает сестер. Хотя сестры и старались батюшку накормить вкусно и разнообразно, еду он любил простую - молочную кашу, картошку, квашеную капусту. И ещё постные блинчики, особенно, на березовом соке. Их всегда пекли монахини Корнилия и Емилия. Келия у духовника совмещает келию, приемную и трапезную. Посреди келии - обеденный стол, человек на 10-12 (при необходимости и на все 20), за который батюшка собирал на трапезу и беседу. Обычно, приглашал новеньких послушниц или тех, кто унывает - побеседовать в неформальной обстановке. В углу деревянная кровать - на ней мог ночевать кто-то из гостей - священников. Сам батюшка выбрал себе крытый балкончик-пенал, на который боком втиснули сложенный диван. Попасть на диван можно было только "нырнув"с торца. Батюшка "нырял" и там отдыхал. В холода на балкончик ставили обычный масляный обогреватель. К удобствам отец Амвросий был равнодушен с детства. В землянке - какой комфорт? Когда в Алейске многодетная семья Юрасовых вырыла себе землянку, к ним за куском хлеба обратились цыгане. После хлеба попросились переночевать да так и остались на зиму. В одной землянке: мама - Екатерина с семью детьми и семья цыган. Батюшка потом с удовольствием вспоминал: "Я с цыганами жил". С тех пор осталась привычка жить и спать в любых условиях, например, бросить что-нибудь на пол и лечь. Потому удивлялся, когда видел в монастырях большие келии на одного инока: "Здесь можно человек 10 разместить". Поначалу у нас в монастыре так и было: спали на полу на матрасах рядами - как морские котики на лежбище; потом построили келии с двухъярусными нарами - заселили по 5-6 человек. Последние годы, конечно, всё изменилось - большинство сестер живут по одной-две. Подарить что-то ценное лично батюшке было непросто - подаренное тут же оказывалось у другого. Помню, кто-то привез в подарок из-за границы дорогую кожаную куртку. "Всякое даяние благо",- поблагодарил батюшка и повесил куртку на вешалку. Заходит по делу послушник Вячеслав, куртка тут же переходит к нему. Многие, зная это, дарили то, что могло пригодиться любому, и радовались, когда видели, что подарок нашёл своего хозяина. Батюшка раздавал свои подрясники, обувь, а сам любил ходить босиком. А если и в обуви, то без носков (даже зимой). Сестры пытались "перевоспитывать" батюшку, да куда там! Такой же непритязательной была и родная сестра батюшки Варвара (в схиме Иустина). Для нее было обычным делом приютить на зиму большую семью цыган, подобрать на дороге больного или бездомного и привезти на санках в свой дом. Когда Варвара уже в преклонном возрасте пришла к нам в монастырь, привела с улицы в свою келию старушку- инвалида (как оказалось потом - монахиню в миру). "Жалко ее, она всю жизнь сирота, одинокая",- объясняла Варвара. Так они несколько лет вместе и прожили.
