(no subject)
Тогда я любила тебя за то, что тебя родила,
За то что была ты мала бесконечно, и все же жила,
Но вот тебе два - и ты так бесподобна, и я - твоя мать,
И как повезло мне, что ты согласилась со мною играть.
Могла ведь, нечаянно встретив, найти меня славной,
Но увы очевидною слишком для дружбы равной.
Для высокой любви уязвимой меня чрезмерно,
Для свободы твоей слишком душною счесть, наверно.
Или может, пока я всю жизнь о тебе бы мечтала,
У какой-нибудь женщины ты бы давно подрастала,
И в том случае даже, если б друг друга случайно нашли,
Пробежала бы мимо за нею хвостом с криком: «Мама пошли!»
я не знаю, какую ты формулу за основу взяла,
Ум отца ль в степень сердца матери ты возвела,
Или матери ум охладила до блеска помножив на сердце отца -
Ты сама вряд ли помнишь расчеты свои до конца,
Только то, что смешала в азарте сомнительные реагенты -
Внутренности диссидента и декадентки,
Смелый купаж, этих двух растворив допьяна,
Добилась вина и самим же споила до дна.
Что было потом, был провал и вот ты появилась,
Ничего во вселенной не сбилось. Но все изменилось,
Чем-то ты расцветила ее, изнутри подсветила,
И она на ходу, вся мигая огнями, тебя подхватила:
Колесо обозренья, фортуны, сансары ускорилось - бинго!
Ты моя, ты попала в меня, ты в мою кабинку! -
И круг третий уже, чтобы ты не боялась покрепче прижму,
Не сумев твой язык одолеть, научу своему,
И пока, марсианка, на звезды уставясь, поёшь о мирах мне иных,
На душе твоей белой - смотри - появляются родинки чувств земных.
За то что была ты мала бесконечно, и все же жила,
Но вот тебе два - и ты так бесподобна, и я - твоя мать,
И как повезло мне, что ты согласилась со мною играть.
Могла ведь, нечаянно встретив, найти меня славной,
Но увы очевидною слишком для дружбы равной.
Для высокой любви уязвимой меня чрезмерно,
Для свободы твоей слишком душною счесть, наверно.
Или может, пока я всю жизнь о тебе бы мечтала,
У какой-нибудь женщины ты бы давно подрастала,
И в том случае даже, если б друг друга случайно нашли,
Пробежала бы мимо за нею хвостом с криком: «Мама пошли!»
я не знаю, какую ты формулу за основу взяла,
Ум отца ль в степень сердца матери ты возвела,
Или матери ум охладила до блеска помножив на сердце отца -
Ты сама вряд ли помнишь расчеты свои до конца,
Только то, что смешала в азарте сомнительные реагенты -
Внутренности диссидента и декадентки,
Смелый купаж, этих двух растворив допьяна,
Добилась вина и самим же споила до дна.
Что было потом, был провал и вот ты появилась,
Ничего во вселенной не сбилось. Но все изменилось,
Чем-то ты расцветила ее, изнутри подсветила,
И она на ходу, вся мигая огнями, тебя подхватила:
Колесо обозренья, фортуны, сансары ускорилось - бинго!
Ты моя, ты попала в меня, ты в мою кабинку! -
И круг третий уже, чтобы ты не боялась покрепче прижму,
Не сумев твой язык одолеть, научу своему,
И пока, марсианка, на звезды уставясь, поёшь о мирах мне иных,
На душе твоей белой - смотри - появляются родинки чувств земных.