о форме и содержании
Новость, которую я собираюсь затронуть ниже, дорогие сообщники, не оставила равнодушным никого из тех, кто узнал про нее примерно две недели назад. (Вы скажете: «какая же это новость, если ей уже две недели?» и отчасти будете правы. Однако Иль_Гаттопардо не какой-нибудь простигосподи журналист - в его задачу входит не простое информирование о происшествии, но вдумчивый анализ проблемы, а для этого требуется определенное время).
Речь, конечно же, пойдет про сообщение о том, что в нашем любимом городе некоторые наряды милиции стали, в порядке эксперимента, нести службу в штатском . И, вроде, с определенным успехом: во всяком случае, им удалось арестовать несколько обывателей, распивавших пиво на скамеечках во дворах, и тому подобных злоумышленников. Интернет откликнулся на событие с жаром, достойным Александра Григорьевича на «Борисовдреве». (Я верю в лучшее в людях, и мне хочется думать, что все те, кто высказался против патрулирования в штатском, сделал это не потому, что и сами не прочь пораспивать у подъезда).
Вдумчивый исследователь вопроса о форме служащих органов охраны правопорядка не может не вспомнить о том, что, когда в далеком 1829 году сэр Роберт Пиль, британский министр внутренних дел, провел через Палату общин свой проект «Закона об улучшении Столичной полиции», положивший начало Скотленд Ярду и полицейским силам в том виде, в каком мы привыкли их видеть, вопрос обмундирования новоявленных служителей порядка занимал умы и вызывал споры. Английское общество панически боялось учреждения в стране системы тотального шпионажа, и, чтобы развеять эти опасения, форму новых полицейских постарались сделать отличной от принятых тогда военных мундиров. Их облачили в серые брюки, черные кожаные цилиндры и темно-синие гражданские фраки с высоким стоячим воротником, имевшим внутри кожаный каркас, предохраняющий шею констебля при попытке удушить его при помощи шнура или веревки. На воротнике значился личный номер констебля и буква дивизиона, на медных пуговицах была выбита надпись «Полиция» (Здесь и далее информация о мундирах приводится по статье Светозара Чернова «Полиция и детективы в Англии и Америке в викторианский период» - прим. Иль_Гаттопардо). В 1863 году цилиндр в Столичной полиции заменили на шлем, напоминавший каску римского легионера с гребнем, а в 1870 году, следуя возникшей после разгрома французской армии пруссаками общеевропейской моде на прусскую униформу, ввели новый шлем по образцу армейских касок «пикельхауб», но без пики, а с навершием в виде розочки (Именно в таком непременном шлеме мы и представляем теперь английского «бобби»). Весьма знаменательным, с точки зрения Иль_Гаттопардо, является тот факт, что хоть полицейская форма и не напоминала военную, полисменам предписывалось носить её даже дома , и, уж во всяком случае, когда они выходили из дому даже во внеслужебное время.
Что до заокеанских кузенов, то их отношение к форме для полицейских сперва было несколько отличным: если англичане полагали, что наличие формы у полицейских гарантирует гражданам отсутствие тотального полицейского шпионажа, то американцам это не казалось главным, они упорно противились ношению единой униформы, видя в этом проявление милитаризма и уподобление полицейских ливрейной прислуге. Однако скоро стало ясно, что одетые в форму полисмены более эффективно воздействуют на преступников самим фактом своего присутствия на улицах. К тому же сторонники униформы полагали, что штатская одежда попустительствует трусости , позволяя полицейскому в случае опасности уклониться от исполнения своих обязанностей. Первоначально американские полисмены ходили в штатском, и лишь восьмиконечная звезда на груди указывала на их принадлежность к органам правопорядка, но в 1853 (на восьмом году своего существования) нью-йоркская полиция обзавелась униформой - синяя куртка, синий жилет, синие брюки с белыми лампасами. Форма потом претерпевала изменения, но и поныне невозможно представить американского патрульного без синего мундира.
Для вдумчивого исследования истории отечественного милицейского мундира богатую пищу для размышлений могла бы дать его эволюция - от белых кителей сталинской эры через темно-синие мундиры эпохи застоя к современным защитным цветам. Однако подобное исследование выходит за рамки данного поста, тут мы лишь должны решить гамлетовской глубины вопрос: может ли патрульный милиционер патрулировать в штатском?
Выше упоминались три довода в пользу формы: a) патрульный в форме заметен, а значит, государству сложно с его помощью шпионить за гражданами, б) партульный в форме предостерегает потенциальных правонарушителей от нарушения закона; и в) патрульный в форме не может уклониться от исполнения своих обязанностей, притворившись гражданским - дескать, моя хата с краю, все люди братья, никого не трогаю, починяю примус.
Иными словами он а) сообщает о том, что он - представитель сил правопорядка обывателям, б) сообщает о том же (потенциальным) правонарушителям и в) напоминает об этом самому себе. Излишне говорить, что гражданское общество заинтересовано в исполнении всех трех этих функций.
Для того, чтобы понять, насколько важно (или неважно) наличие на минских милиционерах мундира, следует мысленно оный мундир с них снять. Сняли? И что же мы видим? Мы видим, что сферический в вакууме минский милиционер без мундира ничем не отличается от обычного каменногорского гопника : та же стрижка, тот же интеллект, та же мораль.
В данных условиях не только следует признать необходимым патрулирование в форме, но и вообще запретить милиционерам снимать форму где бы то ни было . Разумеется, обычный комплект милицейского обмундирования не способен покрыть все сферы жизни милиционера, поэтому следует разработать дополнительно
- милицейский мундир для пьянки с товарищами (немнущаяся хорошо отстирываемая ткань неброских цветов, с биркой с домашним адресом для доставки тела в случае необходимости),
- милицейский мундир для дискотеки/ночного клуба (со знаками отличия, светящимися в сторобоскопическом свете, с карманчиком для презервативов);
- милицейский мундир для охоты/рыбалки;
- милицейская шапка для посещения сауны (разных цветов для рядового, офицерского и старшего офицерского состава; на ней должны быть нашиты знаки различия - березовые листки вместо маленьких звездочек, дубовые - вместо больших). Высшие милицейские чины будут помимо шапки снабжаться махровой простыней с лампасами.
(Возможно, потребуются еще какие-то варианты мундира, но мне, по правде говоря, сложно представить обстоятельста, в которых они реально потребовались бы доблестным защитникам закона и порядка).
Небесполезным побочным эффектом от тотальной мундиризации будет половой аспект. Так, во времена своей юности, Иль_Гаттопардо знавал одну девушку, которая питала слабость к милиционерам. С другой стороны, многие минчанки вообще не воспринимают милиционеров в качестве половых партеров. Так разве не лучше было бы для всех заинтересованных лиц, если бы принадлежность мужчины к органам была видна девушке сразу же?
А вы что по этому поводу думаете, дорогие сообщники, форменные и бесформенные штатские и служивые?
Речь, конечно же, пойдет про сообщение о том, что в нашем любимом городе некоторые наряды милиции стали, в порядке эксперимента, нести службу в штатском . И, вроде, с определенным успехом: во всяком случае, им удалось арестовать несколько обывателей, распивавших пиво на скамеечках во дворах, и тому подобных злоумышленников. Интернет откликнулся на событие с жаром, достойным Александра Григорьевича на «Борисовдреве». (Я верю в лучшее в людях, и мне хочется думать, что все те, кто высказался против патрулирования в штатском, сделал это не потому, что и сами не прочь пораспивать у подъезда).
Вдумчивый исследователь вопроса о форме служащих органов охраны правопорядка не может не вспомнить о том, что, когда в далеком 1829 году сэр Роберт Пиль, британский министр внутренних дел, провел через Палату общин свой проект «Закона об улучшении Столичной полиции», положивший начало Скотленд Ярду и полицейским силам в том виде, в каком мы привыкли их видеть, вопрос обмундирования новоявленных служителей порядка занимал умы и вызывал споры. Английское общество панически боялось учреждения в стране системы тотального шпионажа, и, чтобы развеять эти опасения, форму новых полицейских постарались сделать отличной от принятых тогда военных мундиров. Их облачили в серые брюки, черные кожаные цилиндры и темно-синие гражданские фраки с высоким стоячим воротником, имевшим внутри кожаный каркас, предохраняющий шею констебля при попытке удушить его при помощи шнура или веревки. На воротнике значился личный номер констебля и буква дивизиона, на медных пуговицах была выбита надпись «Полиция» (Здесь и далее информация о мундирах приводится по статье Светозара Чернова «Полиция и детективы в Англии и Америке в викторианский период» - прим. Иль_Гаттопардо). В 1863 году цилиндр в Столичной полиции заменили на шлем, напоминавший каску римского легионера с гребнем, а в 1870 году, следуя возникшей после разгрома французской армии пруссаками общеевропейской моде на прусскую униформу, ввели новый шлем по образцу армейских касок «пикельхауб», но без пики, а с навершием в виде розочки (Именно в таком непременном шлеме мы и представляем теперь английского «бобби»). Весьма знаменательным, с точки зрения Иль_Гаттопардо, является тот факт, что хоть полицейская форма и не напоминала военную, полисменам предписывалось носить её даже дома , и, уж во всяком случае, когда они выходили из дому даже во внеслужебное время.
Что до заокеанских кузенов, то их отношение к форме для полицейских сперва было несколько отличным: если англичане полагали, что наличие формы у полицейских гарантирует гражданам отсутствие тотального полицейского шпионажа, то американцам это не казалось главным, они упорно противились ношению единой униформы, видя в этом проявление милитаризма и уподобление полицейских ливрейной прислуге. Однако скоро стало ясно, что одетые в форму полисмены более эффективно воздействуют на преступников самим фактом своего присутствия на улицах. К тому же сторонники униформы полагали, что штатская одежда попустительствует трусости , позволяя полицейскому в случае опасности уклониться от исполнения своих обязанностей. Первоначально американские полисмены ходили в штатском, и лишь восьмиконечная звезда на груди указывала на их принадлежность к органам правопорядка, но в 1853 (на восьмом году своего существования) нью-йоркская полиция обзавелась униформой - синяя куртка, синий жилет, синие брюки с белыми лампасами. Форма потом претерпевала изменения, но и поныне невозможно представить американского патрульного без синего мундира.
Для вдумчивого исследования истории отечественного милицейского мундира богатую пищу для размышлений могла бы дать его эволюция - от белых кителей сталинской эры через темно-синие мундиры эпохи застоя к современным защитным цветам. Однако подобное исследование выходит за рамки данного поста, тут мы лишь должны решить гамлетовской глубины вопрос: может ли патрульный милиционер патрулировать в штатском?
Выше упоминались три довода в пользу формы: a) патрульный в форме заметен, а значит, государству сложно с его помощью шпионить за гражданами, б) партульный в форме предостерегает потенциальных правонарушителей от нарушения закона; и в) патрульный в форме не может уклониться от исполнения своих обязанностей, притворившись гражданским - дескать, моя хата с краю, все люди братья, никого не трогаю, починяю примус.
Иными словами он а) сообщает о том, что он - представитель сил правопорядка обывателям, б) сообщает о том же (потенциальным) правонарушителям и в) напоминает об этом самому себе. Излишне говорить, что гражданское общество заинтересовано в исполнении всех трех этих функций.
Для того, чтобы понять, насколько важно (или неважно) наличие на минских милиционерах мундира, следует мысленно оный мундир с них снять. Сняли? И что же мы видим? Мы видим, что сферический в вакууме минский милиционер без мундира ничем не отличается от обычного каменногорского гопника : та же стрижка, тот же интеллект, та же мораль.
В данных условиях не только следует признать необходимым патрулирование в форме, но и вообще запретить милиционерам снимать форму где бы то ни было . Разумеется, обычный комплект милицейского обмундирования не способен покрыть все сферы жизни милиционера, поэтому следует разработать дополнительно
- милицейский мундир для пьянки с товарищами (немнущаяся хорошо отстирываемая ткань неброских цветов, с биркой с домашним адресом для доставки тела в случае необходимости),
- милицейский мундир для дискотеки/ночного клуба (со знаками отличия, светящимися в сторобоскопическом свете, с карманчиком для презервативов);
- милицейский мундир для охоты/рыбалки;
- милицейская шапка для посещения сауны (разных цветов для рядового, офицерского и старшего офицерского состава; на ней должны быть нашиты знаки различия - березовые листки вместо маленьких звездочек, дубовые - вместо больших). Высшие милицейские чины будут помимо шапки снабжаться махровой простыней с лампасами.
(Возможно, потребуются еще какие-то варианты мундира, но мне, по правде говоря, сложно представить обстоятельста, в которых они реально потребовались бы доблестным защитникам закона и порядка).
Небесполезным побочным эффектом от тотальной мундиризации будет половой аспект. Так, во времена своей юности, Иль_Гаттопардо знавал одну девушку, которая питала слабость к милиционерам. С другой стороны, многие минчанки вообще не воспринимают милиционеров в качестве половых партеров. Так разве не лучше было бы для всех заинтересованных лиц, если бы принадлежность мужчины к органам была видна девушке сразу же?
А вы что по этому поводу думаете, дорогие сообщники, форменные и бесформенные штатские и служивые?