у минчан - особенная гордость
Я узнаю тебя по тайному знаку,
Ты узнаешь меня по перстню на пальце.
Hаша память хранит забытые песни,
Мы умеем плясать первобытные танцы.
Наутилус Помпилиус «Атлантида»
…Янки, германцы и другие нынешние давители истоптали Никарагуа, точно скотские стада. Но несть погибели Никарагуа. Никарагуа - это идея. <…> Блистательная идея, пламенеющая мысль. Вы, сеньор, спросили меня, почему, желая узреть цвета флага моей отчизны, я оторвал клок бумаги и окрасил кровью платок. Но не издревле ль освящены значением цвета? У всякой церкви есть своя цветовая символика. Рассудите же, что значат цвета для нас,- подумайте, каково мне, чей взор открыт лишь двум цветам,- красному и желтому. Это двуцветное равенство объединяет все, что ни есть на свете, высокое и низкое. Я вижу желтую россыпь одуванчиков и старуху в красной накидке, и знаю - это Никарагуа. Вижу алое колыханье маков и желтую песчаную полосу - и это Никарагуа. Озарится ли закатным багрянцем лимон - вот она, моя отчизна. Увижу ли красный почтовый ящик на желтом закате - и сердце мое радостно забьется. Немного крови, мазок горчицы - и вот он, флаг и герб Никарагуа
Г.К. Честертон «Наполеон из Ноттинг-Хилла»
Журнал Esquire недавно опубликовал список новых реалий, для которых придумали названия на английском языке, с объяснениями значений. Среди них внимание вашего покорного слуги привлекло словосочетание «Curb shame», т.е. «Бордюрный (или, если угодно, поребриковый) стыд» . Словосочетанием этим именуется, если верить авторам «чувство, которое испытывает человек, оставшийся ждать зеленого света, когда все остальные пешеходы, благодаря отсутствию машин, перешли дорогу на красный» .
Я верю, что в мире есть много такого, что нашей философии не снилось, и вполне допускаю, что где-то живут люди, испытывающие этот самый curb shame. Но (задался я непраздным вопросом), если существует такая реалия как curb shame, - то не должна ли существовать и curb pride ?
Если позволите, я расскажу вам, дорогие сообщники, одну правдивую историю. Когда-то давно младший брат Иль_Гаттопардо жил и работал в культурной столице страны, которую волей судьбы нам суждено иметь в соседях с азиатской стороны. Работал он в фирме, хозяином и деректором которой также являлся наш земляк (белорусами, к слову, были и многие другие сотрудники, - ибо кому еще можно доверять в чужом краю?)
И вот мой брат, вместе с этим самым директором, одним осенним пятничным вечером вышли из бара в районе Гороховой (если кто-то думает, что в Культурной Столице народ по пятницам ходит исключительно в консерваторию, то он далек от истины). Слегка покачиваясь, стояли они на влажном поребрике на пустынной улице, вперив задумчивые взоры в горящий алый, как знамя Революции, светофор, пока рядом с ними не притормозила полицейская - тогда еще, конечно же, милицейская - машина. Опустив боковое стекло, усатый, словно самизнаетекто, сержант, внимательно оглядел их и спросил: «Парни, вы чё, из Минска, что ли?»
Он правильно угадал, этот финно-угорский блюститель порядка: если очевидно подвыпившие люди на вечерней улице, где почти нет ни машин, ни пешеходов, всё же не переходят проезжую часть до тех пор, пока не зажжется зелёный - то люди эти могут быть только минчанами (если только узкий разрез глаз не заставит предлположить в них японцев или сингапурцев).
Еще во времена СССР минчане славились своей бескомпромиссной дисциплинированностью в том, что касается перехода улицы только на зеленый. Говорят, что первопричиной этого стали суровые штрафы, практиковавшиеся в семидесятые или даже раньше. Как бы то ни было, когда в начале восьмидесятых юный Иль_Гаттопардо ходил в начальную школу, у него и мысли не было, что переходить на красный - пусть и в отсутствие машин - кто-то может счесть нормальным.
Сейчас, конечно, в Минске всё не так просто: за последние годы в городе появилось столько приезжих, «новых минчан», что нормы и правила, присущие минчанам былых времен, кажется, находятся на грани исчезновения. Одни, приехавшие из деревень и местечек, привыкли руководствоваться в вопросе выбора момента для перехода улицы наличием или отсутствием машин, а не сигналами светофора - потому что на их малой родине, возможно, светофоров немного. Другие (прибывшие нередко из-за восточных границ) переходят на красный просто потому, что традиционно считают, что соблюдение правил - для слабаков и трусов, а реально уважающие себя люди должны всячески плевать на правила и на окружающих. Минчанину, стоящему на кромке тротуара в ожидании разрещающего зеленого сигнала, непросто отличить одних от других, когда они обтекают его с обеих сторон и выходят на проезжую часть - да и стОит ли? Прозелитизм чужд минчанам, они не стремятся учить или судить (Иль_Гаттопардо почти научил свою жену не переходить на красный, и собирается научить дочь, когда та подрастет - и больше никому надоедать сентенциями о том, что на красный, дескать, переходят только москали и колхозники, не планирует). Рано или поздно привычка минчан ожидать зеленого света, чтобы перейти через пустынную улицу, канет в Лету; исчезнет, как Атлантида. И мы не будем гордо говорить: “Они не пройдут!», потому что они-то как раз пройдут. А вот мы постоим и подождем зеленого.
А вы, дорогие сообщники, постоите со мной на тротуаре или шагнете на проезжую часть «пока машин нет»?