Последний стыд. На смерть отца Павла
Было много несправедливости, много неправды. Кривляния, сомнительного юмора, обвинений, откровенной лжи, воровства, предательства, лицемерия. Последние два года словно нагнеталась атмосфера нечистоты, мрака. С каждым месяцем становилось все тяжелее и тяжелее дышать.
Но в таком нравственном пике, которое переживает сейчас все наше общество, сохранялись голоса чистых и справедливых душ. Они словно лучи света указывали на приближение самых мрачных туч.
Одним из таких людей был о. Павел Адельгейм.
Он не боялся высказываться по каждой общественной проблеме, и из своего далекого для других городов Пскова делал эту страну немного более плотной, более тесной, более близкой.
Для очень многих и многих людей мнение простого священника было невероятно важным, потому что позволяло сверить свое собственное внутреннее направление мысли. В некотором смысле о. Павел был духовным отцом для огромного числа людей, многие из которых, уверен, мыслили встретиться лично с этим человеком, виртуальное внимание перевести в личный контакт, знакомство, непосредственное общение.
Мученическая смерть отца Павла подводит черту перед всем мракобесием, которое побольшому счету было виртуальным.
Многие, очень многие считающие себя интеллигентыми православными людьми считали справедливым наказание для Марии, Надежды и Екатерины, даже не задумываясь над тем, что любое человеческое наказание умножает мрак. И уж тем более умножает мрак радость от того, что кто-то страдает, пусть даже и заслуженно.
Стыд и милосердие - в эпоху всеобщей сытости это два самых чувства, с отречением от которых теряется и страх Божий.
Скоро, совсем скоро о стыде и долге будет так же невозможно говорить, как стало невозможным общественное примирение. Отец Павел был одним из последних мостов, соединявших две глубинные, природные сущности русского народа. без таких людей бездна гражданской войны надвинется на всех нас скорее, чем можно себе представить.
Что мешает ввести смертную казнь? Что мешает московские концлагеря для беженцев после каждой политической акции наполнять задержанными активистами, прохожими, нашими детьми, нашей еще не совсем оподлевшей молодежью?
Моральный авторитет таких людей, как отец Павел - это и есть та настоящая, а не агитационная "духовная скрепа". Это то, что держит всех нас и что теперь разрушается на наших же глазах.
Если случится гражданская война - мне будет стыдно встретить в противоположном лагере кого-то из своих бывших учеников. Но уже нет почти ничего, что могло бы остановить эту войну.
Но в таком нравственном пике, которое переживает сейчас все наше общество, сохранялись голоса чистых и справедливых душ. Они словно лучи света указывали на приближение самых мрачных туч.
Одним из таких людей был о. Павел Адельгейм.
Он не боялся высказываться по каждой общественной проблеме, и из своего далекого для других городов Пскова делал эту страну немного более плотной, более тесной, более близкой.
Для очень многих и многих людей мнение простого священника было невероятно важным, потому что позволяло сверить свое собственное внутреннее направление мысли. В некотором смысле о. Павел был духовным отцом для огромного числа людей, многие из которых, уверен, мыслили встретиться лично с этим человеком, виртуальное внимание перевести в личный контакт, знакомство, непосредственное общение.
Мученическая смерть отца Павла подводит черту перед всем мракобесием, которое побольшому счету было виртуальным.
Многие, очень многие считающие себя интеллигентыми православными людьми считали справедливым наказание для Марии, Надежды и Екатерины, даже не задумываясь над тем, что любое человеческое наказание умножает мрак. И уж тем более умножает мрак радость от того, что кто-то страдает, пусть даже и заслуженно.
Стыд и милосердие - в эпоху всеобщей сытости это два самых чувства, с отречением от которых теряется и страх Божий.
Скоро, совсем скоро о стыде и долге будет так же невозможно говорить, как стало невозможным общественное примирение. Отец Павел был одним из последних мостов, соединявших две глубинные, природные сущности русского народа. без таких людей бездна гражданской войны надвинется на всех нас скорее, чем можно себе представить.
Что мешает ввести смертную казнь? Что мешает московские концлагеря для беженцев после каждой политической акции наполнять задержанными активистами, прохожими, нашими детьми, нашей еще не совсем оподлевшей молодежью?
Моральный авторитет таких людей, как отец Павел - это и есть та настоящая, а не агитационная "духовная скрепа". Это то, что держит всех нас и что теперь разрушается на наших же глазах.
Если случится гражданская война - мне будет стыдно встретить в противоположном лагере кого-то из своих бывших учеников. Но уже нет почти ничего, что могло бы остановить эту войну.