Господствующий представитель
Вчера был день России, а я гулял в центре, в ожидании приятельницы, чтобы поехать в гости к друзьям.
В центре невероятно долгие паузы между зелеными сигналами для пешеходов. И вот стою в этот прекрасный и теплый день на Пушкинской улице, напротив института, где когда-то учился - МАТИ. Я стою, и стоят еще человек 20 в обе стороны. Стоят и даже не дергаются, хотя машин нет. Я очень уважаю таких людей, потому что их закон есть.
И вот когда остается секунд 30, с противоположной стороны через улицу начинает идти некто в рясе и наперсном кресте, по всему - священник господствующей церкви. Идет так, как будто по воде босыми ножками - уверенно, размашисто. Люди стоят и смотрят. Смотрю и я.
Священник или кто там - я в представителях господствующей церкви перестаю разбираться - идет, а мне вдруг захотелось ему сказать что-то такое, что развернуло бы его и отправило обратно. Я могу, дайте только с силами собраться.
А он идет, размахивая портфельчиком, с коллоквиума какого или с богоспасительного семинара во славу России или еще откуда, а может - на коллоквиум или семинар, идет так, что сразу видно - нет таких слов, которые ему что-то могли напомнить, изменить его уверенность, и даже веру - веру в то, что раз у тебя на персях изделие особой формы, то ты можешь идти где угодно и куда угодно. Даже на красный сигнал светофора на глазах у паствы - а мы все твоя паства, в конце концов.
Он прошел мимо, я проводил его взглядом, и ничего ему не сказал. Бог уберег меня от лишних слов.
Такие ничего уже не поймут.
Или не мне им говорить.
В центре невероятно долгие паузы между зелеными сигналами для пешеходов. И вот стою в этот прекрасный и теплый день на Пушкинской улице, напротив института, где когда-то учился - МАТИ. Я стою, и стоят еще человек 20 в обе стороны. Стоят и даже не дергаются, хотя машин нет. Я очень уважаю таких людей, потому что их закон есть.
И вот когда остается секунд 30, с противоположной стороны через улицу начинает идти некто в рясе и наперсном кресте, по всему - священник господствующей церкви. Идет так, как будто по воде босыми ножками - уверенно, размашисто. Люди стоят и смотрят. Смотрю и я.
Священник или кто там - я в представителях господствующей церкви перестаю разбираться - идет, а мне вдруг захотелось ему сказать что-то такое, что развернуло бы его и отправило обратно. Я могу, дайте только с силами собраться.
А он идет, размахивая портфельчиком, с коллоквиума какого или с богоспасительного семинара во славу России или еще откуда, а может - на коллоквиум или семинар, идет так, что сразу видно - нет таких слов, которые ему что-то могли напомнить, изменить его уверенность, и даже веру - веру в то, что раз у тебя на персях изделие особой формы, то ты можешь идти где угодно и куда угодно. Даже на красный сигнал светофора на глазах у паствы - а мы все твоя паства, в конце концов.
Он прошел мимо, я проводил его взглядом, и ничего ему не сказал. Бог уберег меня от лишних слов.
Такие ничего уже не поймут.
Или не мне им говорить.