Мемории
Начитался А.Эткинда и захотелось написать про торф. В ранней калининской жизни торф занимал немалое место. В квартире была дровяная колонка, стояла она в ванной комнате, была черная эмалированная, а сама печурка чугунная, с душем и краном, хорошая колонка. Была и плита в кухне, но ее никогда не топили. В подвале дома были для каждой квартиры дровяные сараи, там лежала картошка в большом ящике, а сбоку были сложены дрова. Настоящих дров я не помню, папа привез с лесопилки академии какие-то обрезки и чурки, но они не были главным топливом, только растопкой, главным был торф.
Торф продавался рядом с нашим домом на Сенной. В первые наши год или два на Сенной площади был сенной рынок. Я помню дощатые серые ряды, на которых продавали картошку, грибы, клюкву, какое-то зерно, может быть, было и сено, за Лазурью жизнь была совсем деревенская, стояли маленькие домики, около них паслась корова, а коз и кур, наверное, держали тогда во многих домах. В центре рынка стоял кирпичный дом, в нем была керосиновая лавка, там мы покупали керосин для керогазов, там же была и торговля торфом, который продавали на вес брикетами. Брикеты были по форме как солдатский котелок и примерно такого же размера, поменьше, очень плотные, удобнее всего было нагружать ими санки, плотно складывая их как кирпичи, главное, надо это было делать аккуратно, чтобы они не раскалывались на тонкие пласты. Надо было довезти санки до двора и перетаскать все в подвал.
Топить колонку быстро стало моей обязанностью, которую я сам считал прекрасной привилегией. Прекрасный запах горящих щепок и разгоревшегося торфа, годящая труба, раскаленные угли в топке, это была моя первая печка. Надо сказать, что торфом топился весь район маленьких домиков, окружавший наш двор и академию. Зимний запах дыма из печек на улице был торфяным, желтой торфяной золой посыпали расчищенные тротуары перед домиками, да и в нашем дворе. Меня удивило у Эткинда рассуждение о торфяной золе как отличном удобрении, может, в Голландии это так и было, но в Калинине желтая зола считалась вредной для огородов, мне кажется, что правильно, в ней было слишком много железа.
Моя вторая учительница, Анастасия Арсеньевна, любила в хорошую погоду весной отправиться с нами вместо уроков на прогулку, пркрасная традиция! Во время прогулок она рассказывала разные истории про прежнюю жизнь, и вот несколько раз вспоминала, как во время войны вместе со школьниками отправлялись на Торфопредприятие, которое было где-то в районе Сахарова и привозили оттуда на санках торф для школы.
Побывал я впервые на настоящем торфяном болоте Оршинский Мох летом, мы пришли на Тараканиху все вместе с папой в первый поход довольно случайно, а потом и специально. Мир болота совершенно особый, я в него влюбился на всю жизнь и до сих пор мечтаю о болоте и стараюсь каждый год хоть разочек туда выбраться. Мы с мамой разведали дорогу на болото за Ильиным, в первый раз застали там совсем нетронутый сосновый сухой остров, а уже на следующий год все там было нарушено канавами и пришел бы конец ильинскому болоту, да несчастье помогло: как только болото стало осушаться, произошел пожар, рядом, за Борушевским озером, были торфоразработки с огромными буртами торфа, который сгребали бульдозерами и грузили в вагонетки узкоколейки. Спасая торфоразработки, пожар быстро потушили и оставили новые канавы и озеро неспущенными, как резервуар воды для тушения возможных пожаров.
5С тех давних пор канавы сильно затянуло, но до конца они не исчезли, были там и пожары, над болотами поднимался дым, видный из Гаремы, и северный ветер доносил запах горящего торфа, но все-таки мое любимое болото живет до сих пор. Помню, как я водил туда Аленочку, она не хотела идти на болото, но я ее уговорил и ей там понравилось, потом мы были еще на болоте Кумболоте на Онеге. Вот и рядом с нашей дачей за забором есть маленькое торфяное Змеиное болотце, до него добраться легко, надеюсь, я его не переживу.
Торф продавался рядом с нашим домом на Сенной. В первые наши год или два на Сенной площади был сенной рынок. Я помню дощатые серые ряды, на которых продавали картошку, грибы, клюкву, какое-то зерно, может быть, было и сено, за Лазурью жизнь была совсем деревенская, стояли маленькие домики, около них паслась корова, а коз и кур, наверное, держали тогда во многих домах. В центре рынка стоял кирпичный дом, в нем была керосиновая лавка, там мы покупали керосин для керогазов, там же была и торговля торфом, который продавали на вес брикетами. Брикеты были по форме как солдатский котелок и примерно такого же размера, поменьше, очень плотные, удобнее всего было нагружать ими санки, плотно складывая их как кирпичи, главное, надо это было делать аккуратно, чтобы они не раскалывались на тонкие пласты. Надо было довезти санки до двора и перетаскать все в подвал.
Топить колонку быстро стало моей обязанностью, которую я сам считал прекрасной привилегией. Прекрасный запах горящих щепок и разгоревшегося торфа, годящая труба, раскаленные угли в топке, это была моя первая печка. Надо сказать, что торфом топился весь район маленьких домиков, окружавший наш двор и академию. Зимний запах дыма из печек на улице был торфяным, желтой торфяной золой посыпали расчищенные тротуары перед домиками, да и в нашем дворе. Меня удивило у Эткинда рассуждение о торфяной золе как отличном удобрении, может, в Голландии это так и было, но в Калинине желтая зола считалась вредной для огородов, мне кажется, что правильно, в ней было слишком много железа.
Моя вторая учительница, Анастасия Арсеньевна, любила в хорошую погоду весной отправиться с нами вместо уроков на прогулку, пркрасная традиция! Во время прогулок она рассказывала разные истории про прежнюю жизнь, и вот несколько раз вспоминала, как во время войны вместе со школьниками отправлялись на Торфопредприятие, которое было где-то в районе Сахарова и привозили оттуда на санках торф для школы.
Побывал я впервые на настоящем торфяном болоте Оршинский Мох летом, мы пришли на Тараканиху все вместе с папой в первый поход довольно случайно, а потом и специально. Мир болота совершенно особый, я в него влюбился на всю жизнь и до сих пор мечтаю о болоте и стараюсь каждый год хоть разочек туда выбраться. Мы с мамой разведали дорогу на болото за Ильиным, в первый раз застали там совсем нетронутый сосновый сухой остров, а уже на следующий год все там было нарушено канавами и пришел бы конец ильинскому болоту, да несчастье помогло: как только болото стало осушаться, произошел пожар, рядом, за Борушевским озером, были торфоразработки с огромными буртами торфа, который сгребали бульдозерами и грузили в вагонетки узкоколейки. Спасая торфоразработки, пожар быстро потушили и оставили новые канавы и озеро неспущенными, как резервуар воды для тушения возможных пожаров.
5С тех давних пор канавы сильно затянуло, но до конца они не исчезли, были там и пожары, над болотами поднимался дым, видный из Гаремы, и северный ветер доносил запах горящего торфа, но все-таки мое любимое болото живет до сих пор. Помню, как я водил туда Аленочку, она не хотела идти на болото, но я ее уговорил и ей там понравилось, потом мы были еще на болоте Кумболоте на Онеге. Вот и рядом с нашей дачей за забором есть маленькое торфяное Змеиное болотце, до него добраться легко, надеюсь, я его не переживу.