Кровавая инерция
Как Первая мировая доказала правоту Нормана Эйнджела.
Что ж, наконец, поделюсь общими впечатлениями о книге Эйнджелла. Она мне, скорее, понравилось. При том, что, как ни странно, центральный аргумент автора не показался мне ни безусловно верным, ни хотя бы вполне доказанным.
Совершенно непонятая книга
Первое, что поражает, и поражает сильнее всего - это то, насколько неправильно представление о книге Эйнджелла, оставшееся в «народной памяти». Возможно, эта книга может стать энциклопедическим примером широко распространённого феномена искажения исходных мыслей известных людей. С таким приходится сталкиваться постоянно, здесь же примечательна именно степень искажения. В Википедии содержится такое вот короткое саммари:
Главный тезис Эйнджелла заключается в том, что экономические издержки войны оказываются настолько велики, что никто не может надеяться выиграть, начав войну, последствия которой окажутся столь катастрофическими. По этой причине общеевропейская война едва ли сможет начаться, а если это и произойдёт, она не продлится в течение длительного времени.
Это саммари примечательно тем, что оно имеет к книге Эйнджелла примерно такое же отношение, как фильм «Бегущий человек» - к одноимённому роману. К сожалению, утверждение типа «у Эйнджела ничего такого нет» нельзя доказать. Аргумент «читайте книгу» в таком случае аргументом не является (желающие и увлечённые могут самостоятельно ознакомиться с коротким, но достаточно полным авторским синопсисом, чтобы убедиться в абсурдной вздорности написанного выше). Тем не менее, у меня есть пара цитат для того, чтобы показать несоответствие упомянутого идеям самого Эйнджелла - благо, его текст хорошо структурирован и мысли выражены более чем чётко.
Итак, в упомянутом синопсисе Эйнджелл аккуратно формулирует ключевое противопоставление, выглядит это следующим образом:
What are the fundamental motives that explain the present rivalry of armaments in Europe, notably the Anglo-German? [...]
They are based on the universal assumption that a nation, in order to find outlets for expanding population and increasing industry, or simply to ensure the best conditions possible for its people, is necessarily pushed to territorial expansion and the exercise of political force against others [...]; it is assumed, therefore, that a nation's relative prosperity is broadly determined by its political power; that nations being competing units, advantage, in, the last resort, goes to the possessor of preponderant military force, the weaker going to the wall, as in the other forms of the struggle for life.
The author challenges this whole doctrine. He attempts to show that it belongs to a stage of development out of which we have passed ; that the commerce and industry of a people no longer depend upon the expansion of its political frontiers; that a nation's political and economic frontiers do not now necessarily coincide; that military power is socially and economically futile, and can have no relation to the prosperity of the people exercising it; that it is impossible for one nation to seize by force the wealth or trade of another - to enrich itself by subjugating, or imposing its will by force on another; that, in short, war, even when victorious, can no longer achieve those aims for which peoples strive.
[Примерный перевод]
Каковы фундаментальные мотивы, объясняющие настоящую гонку вооружений в Европе, особенно англо-германскую? [...]
Они основаны на общем предположении о том, что народ, для того, чтобы найти место для растущего населения и растущей промышленности, или просто для того, чтобы обеспечить наилучшие условия жизни своих людей, с необходимостью подталкивается к территориальной экспансии и использованию силового политического давления на других, [...], предполагается, соответственно, что относительное процветание народов определяется их политической силой, что народы являются соперничающими единицами, преимущество, в конечном итоге, достаётся владеющему превосходящей военной силой, а слабого ставят к стенке, как в других формах борьбы за жизнь.
Автор ставит под сомнение всю эту доктрину. Он пытается показать, что она принадлежит периоду развития, который мы уже прошли. что [развитие] торговли и промышленности народа больше не зависит от расширения политических границ; что политические и экономические границы страны теперь не обязательно совпадают; что военная сила социально и экономически бесполезна и не может иметь никакого отношения к процветанию народа, ее применяющего; что один народ не может силой захватить богатство или торговлю другого, чтобы обогатиться, поработив или силой навязав свою волю другому; что, короче говоря, война, даже победоносная, уже не может достичь тех целей, к которым стремятся народы.
Я подчеркнул ключевое предложение, с которым, собственно, связано и название книги. Главным для Эйнджелла является не только то, что война в современных ему условиях не может принести выгоды, но и то, что большинство ошибочно разделяет обратную точку зрения - в этом и заключается великая иллюзия. При этом Эйнджелл в третьей части второго издания, отвечая на критику, специально подчёркивает: если бы ошибочная, по его мнению, точка зрения не была общепринятой, то и книгу не надо было бы писать.
Иными словами, он не только не считает, что война «едва ли сможет начаться». Более того, комментируя текущую политическую ситуацию, в издании 1910 г. он прямо говорит нечто столь же прямо противоположное (хотя и несколько невнятно):
We arrive, then, at this result: that any agreement for the limitation of armaments is impossible, because, in the opinion of both parties to the discussion, each is asking of the other a situation which that other will not accept ; the Englishman is asking the German to accept a stereotyped inferiority (which the German will not accept), the German is asking the Englishman to accept an equality of power (which the Englishman will not accept). The second solution is the continance of the blind bulldog piling up of arma ments on both sides to the limit of the resources in each case - a, solution which carries with it the very evident danger which we have just seen, and which, if unchecked, will lead with every probability to war. The third solution is for one side to stop its increase of armaments and wait on the action of the other, a solution which, for the very reasons that render the other two impracticable, cannot be looked for. What, then, remains?[Примерный перевод]
Мы, таким образом, приходим к следующему результату: любое соглашение об ограничении вооружений невозможно, поскольку, по мнению обеих сторон дискуссии, каждая требует от оппонента принять положение, которое является неприемлемым; англичанин просит немца принять «стереотипную» слабость (чего немец не примет), немец просит англичанина принять равенство сил (чего не примет англичанин). Второе решение заключается в слепом бульдожьем складировании вооружение с обеих стороны до исчерпания ресурсов - решение, которое несет вполне очевидную опасность, которую мы только что видели, и которое, если его не остановить, приведёт по всей вероятности к войне. Третье решение состоит в том, что одна сторона отказывается от наращивания вооружений и ждёт реакции второй стороны, решение, которое нельзя принять по тем же самым причинам, которые делают два других нереализуемыми. Что же, в итоге, остаётся?
Таким вот образом. В более поздних изданиях он говорит уже не о вероятности (probability), а о неизбежности (inevitability) войны при продолжении гонки вооружений.
Прошу прощения за столь обширные цитаты, ниже будет ещё одна такая же, но мне всё же хотелось убедить подписчиков, не читавших Энджела, в том, что о его книге многие говорят чистые небылицы.
Экономический аргумент
Те немногие, кто понял Эйнджелла - например, Пинкер - уделяет особое внимание его экономическому аргументу. Это понятно, поскольку аргумент является центральным и для самого автора. Причём подчеркну ещё раз, как подчёркивает Эйнджелл: он говорит не о невидимой руке рынка, делающей войну невозможной, а об экономической невыгодности войны в современных условиях, каковая невыгодность, к сожалению, скрыта от общества и политиков заглавной иллюзией.
Краткое изложение экономических аргументов есть в предыдущем разделе, здесь попробую добавить деталей. Эйнджелл рассматривает различные варианты извлечения экономической выгоды из войны - и указывает на то, как в современных ему условиях эти варианты приносят ущерба больше, чем пользы. Простейший пример выглядит так: допустим, итальянский корабль обстрелял английский порт и обложил его контрибуцией. Пятьсот лет назад это окончилось бы паникой в английском порту, нынче же, благодаря телеграфу и газетам, паника возникнет на итальянском фондовом рынке - и ущерб превзойдёт любую мыслимую выгоду от смелого предприятия.
Чуть более сложный пример касается возможности извлечения прибыли из захваченных территорий современного государства («современного» важно, вернёмся к этому ниже). Богатство этих территорий создаётся трудом живущих там людей и принадлежит живущим там людям (пусть эти две категории и не совпадают). Если захватчик не рискнёт вмешиваться в экономику захваченной территории, богатство там и останётся - народ, живущий на территории собственно захватчика, выгоды не получит. Если захватчик решит конфисковать собственность на оккупированных территориях, то это приведёт к потере «инвестиционной привлекательности» его собственных предприятий, оттоку капитала - и ущерб, опять же, превысит выигрыш.
Ещё один пример - контрибуция. Если победитель решит пустить контрибуцию на покупку товаров, это разорит его же производителей. Если победитель раздаст деньги народу - это вызовет инфляцию. Результат - см. выше.
Не могу сказать, что всё это казалось мне сильно убедительным (на всякий случай - в книге не только эти примеры). Автор даёт общие логические рассуждения, и очень редко прибегает к расчётам (его любимые примеры при этом связаны с благосостоянием и качеством кредита небольших государств Северной и Западной Европы - Швейцарии, Нидерландов, Бельгии, Скандинавских стран - каковые, очевидно, отнюдь не военной силой создали и охраняют своё богатство). Казалось бы, тут нужны основательные расчёты. Но, рискну утверждать - именно «казалось бы». Вопрос о «цене войны» обычно слишком сложен - даже «простой» подсчёт цены военного строительства, или, скажем, цены создания какого-нибудь Флота открытого моря, не имеет полноценного экономического решения. Эту цену можно только прикинуть. Между тем, простые логические соображения позволяют лучше понять работу механизмов. Ну а некоторое знакомство с историей экономик Великобритании, Франции, Германии, Италии и Японии в ХХ в. как минимум не вызывает смеха по поводу аргументов Эйнджела - напротив, на первый взгляд, эта история как раз доказывает его правоту. Мы можем сказать, что Эйнджелл, вероятно, был во многом прав.
Биологический аргумент
Меня, признаться, больше заинтересовала вторая часть - «биологическая», как назвал её сам автор. Она открывается замечательной цитатой. Один неназванный банкир якобы сказал Эйнджеллу, что «люди воюют не ради бизнеса. Я не знаю, ради чего они воюют, но точно - не ради бизнеса». Соответственно, в этой части Эйнджел разбирает культурные, психологические и биологические аргументы милитаристов.
В частности, он предлагает остроумный ответ социал-дарвинистам. Справедливо, в общем, замечая, что они немного исказили исходную идею Дарвина: люди как вид борются за выживание не друг с другом, а с окружающей средой. И в этой борьбе их главное оружие - сотрудничество. Этой своей ремаркой Эйнджел, можно сказать, предвосхитил будущее эволюционной биологии человека.
Более полно его тезисы из второй части книги представлены в следующем фрагменте:
I have written four chapters attempting to show:
(1) That the alleged unchangeability of human nature is not a fact, and all the evidence is against it (e. g., the disappearance, or at least the attenuation, of the temper which leads us to enforce our religious belief on others ; and of the temper which produced the duel);
(2) That the warlike nations do _not_ inherit the earth;
(3) That physical force is a constantly diminishing factor in human affairs; that this involves profound psychological modifications; and
(4) That the increasing factor is co-operation, and that this factor tends to attenuate state divisions which in no way represent the limits of that co-operation.
[Примерный перевод]
Я написал четыре главы, пытаясь показать, что:
1) предполагаемая неизменность человеческой природы не есть факт, и все свидетельствует об обратном (напр., исчезнование, или как минимум ослабление страсти к насаждению собственных религиозных убеждений другим; или страсти к дуэлям);
2) что воинственные народы не наследуют Землю;
3) что физическая сила является постоянно слабеющим фактором человеческих отношений, и что это влечёт за собой глубокие психологические изменения, и
4) что растущим фактором является сотрудничество, и что этот фактор работает на ослабление деления на государства, каковое ни в коей мере не представляет собой предел сотрудничеству.
Не буду подпирать эти утверждения соответствующими цитатами - на мой взгляд, любому современному человеку эти пункты должны показаться общими местами, и здесь достаточно просто отдать должное проницательности Эйнджелла. Добавлю коротко следующие детали. Разбирая п.2, о «воинственных народах», Эйнджелл остроумно приводит в пример латиноамериканские республики, которые «постоянно воюют друг с другом, а если им не удаётся найти врага вовне, устраивают гражданские войны». Словом, народы этих республик - а отнюдь не Германии, как говорят те, с кем спорит Эйнджелл - являются по-настоящему воинственными. Однако, они далеки от того, чтобы «наследовать Землю», и, что не менее важно - едва ли кто-то в Великобритании, Франции, Германии или США выберет эти народы в качестве примера для культурного подражания. Чего же, спрашивает Эйнджелл, в таком случае стоят аргумент милитаристов о культурном, очищающем значении войны и военной службы?
Разбирая п.3, о психологических последствиях снижения фактора физической силы, он, опять же справедливо, замечает, что большая часть населения современных ему развитых государств занято мирным трудом - и мирным состязанием. Что ведёт к снижению фактора «военизированного» сознания в общественной и политической жизни. Ещё одно опередившее своё время замечание - будь это сказано про Европу XXI в., ни о каких возражениях никто бы и не задумался.
Наконец, он делает ещё одно примечательное «дарвинистское» замечание о роли войны: она, замечает Эйнджелл, не ведёт к выживанию «сильнейших», если под последними понимать носителей настоящих воинских качеств. Последние на войне как раз гибнут, в живых остаются «слабейшие» - и, таким образом, война не способствует закреплению ценных, с точки зрения милитаристов, душевных качеств в обществе.
Исключительный случай
Теперь вернёмся к Википедии. Безымянный автор там пересказывает следующий комментарий Нила Фергюссона:
Историк Нил Фергюсон отмечает, что пристальное внимание к книге со стороны британских военных и военно-морских учреждений является доказательством того, что это была не пацифистская работа, как это может казаться на первый взгляд, а «либерально-империалистический трактат, направленный на то, чтобы повлиять на общественное мнение Германии касательно вопроса о возможной войне». Он имел своей целью отговорить политические элиты Германии от продолжения попыток стать великой морской державой: именно эта программа начала жёсткую и дорогостоящую для обеих сторон гонку вооружений между Великобританией и Германией. Тот факт, что Эйнджелл был нанят в качестве редактора «Continental Daily Mail» лордом Нортклиффом, крупным имперским пропагандистом, которого Фергюсон называет «архиалармистом», является для историка ещё одним доказательством более глубокой и не пацифистской цели книги.
Не читал исходник Фергюссона, поэтому ничего не скажу о его тексте, но обличительный пафос этого абзаца так же забавен. Эйнджелл не только не претендует на лавры пацифиста, он отстраивается от моральных аргументов пацифистов в самом начале книги - указывая на то, что они, так же как и милитаристы, разделяют заблуждение об экономической выгоде войны. Он не только не скрывает, что хочет остановить англо-германскую гонку морских вооружений - он прямо об этом говорит. Он не только не скрывает свою любовь к Британии и британскому образу жизни, он в явном виде про это пишет. И - да, именно как либеральный империалист, он предлагает конкретное разрешение англо-германской проблемы. А именно - Эйнджел пишет, что от установления немецкого контроля над Турцией Великобритания только выиграет, поскольку рынок, который составляет пять миллионов, с приходом немцев, которые там наведут порядок, может вырасти до сорока, и британцам тоже перепадёт.
При этом идея «наведения порядка», собственно, ключевая в смысле исключений, которые рассматривает Эйнджелл. Он отмечает, что присоединение Калифорнии к США и захват Францией Алжира принесли выгоду захватчикам. Потому, что на захваченных территориях был установлен порядок, и их экономика значительно выросла - к выгоде как захватчиков, так и захваченных. Это его наблюдение - ещё один повод не думать, что перед нами - трактат мечтателя-пацифиста. Совсем нет. Более того, концепция «войны для поддержания порядка» в будущем, опять же, стала одной из ключевых на Западе.
Заключение
Что в итоге? На мой взгляд, книга Эйнджелла представляет собой очень любопытный пример работы сильного ума - и сегодня её имеет смысл читать именно так. При этом хочется сделать следующие два итоговых умозаключения.
Первое касается проблемы непонимания. Она, очевидно, является общей - ширнамассы не поняли Эйнджелла, Фукуяму или вот Пинкера. Это представляется естественным результатом для любой по-настоящему оригинальной и яркой книги. Мысль банальная, доступная современному ей здравому смыслу, быстро овладевает массами и на ней построить по-настоящему сильную книгу невозможно. Мысль же оригинальная и сложная неизбежно будет встречена шквалом «возражений», большая часть которых будет направлена не по адресу. Эйнджел дал нам даже количественную оценку: в издании 1910 г. он упоминает более пятисот присланных ему рецензий, из которых «штук шесть были возражениями по существу».
Второе умозаключение касается непреходящего значения работы. Полагаю, что тезис об экономической невыгодности войны в современном мире такого значения не имеет. Известные изменения в общественной жизни могут сделать войну выгодной и, более того, даже Эйнджелл нашёл повод отметить такое исключение. Более важным является ключевой методический тезис, из которого Эйнджел вывел название: изменение общественной жизни с необходимостью требует изменения не только ключевых теорий, но самого понятийного аппарата, используемого при обсуждении социальных проблем. Если этого не происходит, то ослеплённые народы и правители могут наломать дров просто из-за непонимания возникших перед ними проблем. В этом смысле Первая мировая не опровергла тезисы Эйнджела, а вполне доказала его правоту.
Что ж, наконец, поделюсь общими впечатлениями о книге Эйнджелла. Она мне, скорее, понравилось. При том, что, как ни странно, центральный аргумент автора не показался мне ни безусловно верным, ни хотя бы вполне доказанным.
Совершенно непонятая книга
Первое, что поражает, и поражает сильнее всего - это то, насколько неправильно представление о книге Эйнджелла, оставшееся в «народной памяти». Возможно, эта книга может стать энциклопедическим примером широко распространённого феномена искажения исходных мыслей известных людей. С таким приходится сталкиваться постоянно, здесь же примечательна именно степень искажения. В Википедии содержится такое вот короткое саммари:
Главный тезис Эйнджелла заключается в том, что экономические издержки войны оказываются настолько велики, что никто не может надеяться выиграть, начав войну, последствия которой окажутся столь катастрофическими. По этой причине общеевропейская война едва ли сможет начаться, а если это и произойдёт, она не продлится в течение длительного времени.
Это саммари примечательно тем, что оно имеет к книге Эйнджелла примерно такое же отношение, как фильм «Бегущий человек» - к одноимённому роману. К сожалению, утверждение типа «у Эйнджела ничего такого нет» нельзя доказать. Аргумент «читайте книгу» в таком случае аргументом не является (желающие и увлечённые могут самостоятельно ознакомиться с коротким, но достаточно полным авторским синопсисом, чтобы убедиться в абсурдной вздорности написанного выше). Тем не менее, у меня есть пара цитат для того, чтобы показать несоответствие упомянутого идеям самого Эйнджелла - благо, его текст хорошо структурирован и мысли выражены более чем чётко.
Итак, в упомянутом синопсисе Эйнджелл аккуратно формулирует ключевое противопоставление, выглядит это следующим образом:
What are the fundamental motives that explain the present rivalry of armaments in Europe, notably the Anglo-German? [...]
They are based on the universal assumption that a nation, in order to find outlets for expanding population and increasing industry, or simply to ensure the best conditions possible for its people, is necessarily pushed to territorial expansion and the exercise of political force against others [...]; it is assumed, therefore, that a nation's relative prosperity is broadly determined by its political power; that nations being competing units, advantage, in, the last resort, goes to the possessor of preponderant military force, the weaker going to the wall, as in the other forms of the struggle for life.
The author challenges this whole doctrine. He attempts to show that it belongs to a stage of development out of which we have passed ; that the commerce and industry of a people no longer depend upon the expansion of its political frontiers; that a nation's political and economic frontiers do not now necessarily coincide; that military power is socially and economically futile, and can have no relation to the prosperity of the people exercising it; that it is impossible for one nation to seize by force the wealth or trade of another - to enrich itself by subjugating, or imposing its will by force on another; that, in short, war, even when victorious, can no longer achieve those aims for which peoples strive.
[Примерный перевод]
Каковы фундаментальные мотивы, объясняющие настоящую гонку вооружений в Европе, особенно англо-германскую? [...]
Они основаны на общем предположении о том, что народ, для того, чтобы найти место для растущего населения и растущей промышленности, или просто для того, чтобы обеспечить наилучшие условия жизни своих людей, с необходимостью подталкивается к территориальной экспансии и использованию силового политического давления на других, [...], предполагается, соответственно, что относительное процветание народов определяется их политической силой, что народы являются соперничающими единицами, преимущество, в конечном итоге, достаётся владеющему превосходящей военной силой, а слабого ставят к стенке, как в других формах борьбы за жизнь.
Автор ставит под сомнение всю эту доктрину. Он пытается показать, что она принадлежит периоду развития, который мы уже прошли. что [развитие] торговли и промышленности народа больше не зависит от расширения политических границ; что политические и экономические границы страны теперь не обязательно совпадают; что военная сила социально и экономически бесполезна и не может иметь никакого отношения к процветанию народа, ее применяющего; что один народ не может силой захватить богатство или торговлю другого, чтобы обогатиться, поработив или силой навязав свою волю другому; что, короче говоря, война, даже победоносная, уже не может достичь тех целей, к которым стремятся народы.
Я подчеркнул ключевое предложение, с которым, собственно, связано и название книги. Главным для Эйнджелла является не только то, что война в современных ему условиях не может принести выгоды, но и то, что большинство ошибочно разделяет обратную точку зрения - в этом и заключается великая иллюзия. При этом Эйнджелл в третьей части второго издания, отвечая на критику, специально подчёркивает: если бы ошибочная, по его мнению, точка зрения не была общепринятой, то и книгу не надо было бы писать.
Иными словами, он не только не считает, что война «едва ли сможет начаться». Более того, комментируя текущую политическую ситуацию, в издании 1910 г. он прямо говорит нечто столь же прямо противоположное (хотя и несколько невнятно):
We arrive, then, at this result: that any agreement for the limitation of armaments is impossible, because, in the opinion of both parties to the discussion, each is asking of the other a situation which that other will not accept ; the Englishman is asking the German to accept a stereotyped inferiority (which the German will not accept), the German is asking the Englishman to accept an equality of power (which the Englishman will not accept). The second solution is the continance of the blind bulldog piling up of arma ments on both sides to the limit of the resources in each case - a, solution which carries with it the very evident danger which we have just seen, and which, if unchecked, will lead with every probability to war. The third solution is for one side to stop its increase of armaments and wait on the action of the other, a solution which, for the very reasons that render the other two impracticable, cannot be looked for. What, then, remains?[Примерный перевод]
Мы, таким образом, приходим к следующему результату: любое соглашение об ограничении вооружений невозможно, поскольку, по мнению обеих сторон дискуссии, каждая требует от оппонента принять положение, которое является неприемлемым; англичанин просит немца принять «стереотипную» слабость (чего немец не примет), немец просит англичанина принять равенство сил (чего не примет англичанин). Второе решение заключается в слепом бульдожьем складировании вооружение с обеих стороны до исчерпания ресурсов - решение, которое несет вполне очевидную опасность, которую мы только что видели, и которое, если его не остановить, приведёт по всей вероятности к войне. Третье решение состоит в том, что одна сторона отказывается от наращивания вооружений и ждёт реакции второй стороны, решение, которое нельзя принять по тем же самым причинам, которые делают два других нереализуемыми. Что же, в итоге, остаётся?
Таким вот образом. В более поздних изданиях он говорит уже не о вероятности (probability), а о неизбежности (inevitability) войны при продолжении гонки вооружений.
Прошу прощения за столь обширные цитаты, ниже будет ещё одна такая же, но мне всё же хотелось убедить подписчиков, не читавших Энджела, в том, что о его книге многие говорят чистые небылицы.
Экономический аргумент
Те немногие, кто понял Эйнджелла - например, Пинкер - уделяет особое внимание его экономическому аргументу. Это понятно, поскольку аргумент является центральным и для самого автора. Причём подчеркну ещё раз, как подчёркивает Эйнджелл: он говорит не о невидимой руке рынка, делающей войну невозможной, а об экономической невыгодности войны в современных условиях, каковая невыгодность, к сожалению, скрыта от общества и политиков заглавной иллюзией.
Краткое изложение экономических аргументов есть в предыдущем разделе, здесь попробую добавить деталей. Эйнджелл рассматривает различные варианты извлечения экономической выгоды из войны - и указывает на то, как в современных ему условиях эти варианты приносят ущерба больше, чем пользы. Простейший пример выглядит так: допустим, итальянский корабль обстрелял английский порт и обложил его контрибуцией. Пятьсот лет назад это окончилось бы паникой в английском порту, нынче же, благодаря телеграфу и газетам, паника возникнет на итальянском фондовом рынке - и ущерб превзойдёт любую мыслимую выгоду от смелого предприятия.
Чуть более сложный пример касается возможности извлечения прибыли из захваченных территорий современного государства («современного» важно, вернёмся к этому ниже). Богатство этих территорий создаётся трудом живущих там людей и принадлежит живущим там людям (пусть эти две категории и не совпадают). Если захватчик не рискнёт вмешиваться в экономику захваченной территории, богатство там и останётся - народ, живущий на территории собственно захватчика, выгоды не получит. Если захватчик решит конфисковать собственность на оккупированных территориях, то это приведёт к потере «инвестиционной привлекательности» его собственных предприятий, оттоку капитала - и ущерб, опять же, превысит выигрыш.
Ещё один пример - контрибуция. Если победитель решит пустить контрибуцию на покупку товаров, это разорит его же производителей. Если победитель раздаст деньги народу - это вызовет инфляцию. Результат - см. выше.
Не могу сказать, что всё это казалось мне сильно убедительным (на всякий случай - в книге не только эти примеры). Автор даёт общие логические рассуждения, и очень редко прибегает к расчётам (его любимые примеры при этом связаны с благосостоянием и качеством кредита небольших государств Северной и Западной Европы - Швейцарии, Нидерландов, Бельгии, Скандинавских стран - каковые, очевидно, отнюдь не военной силой создали и охраняют своё богатство). Казалось бы, тут нужны основательные расчёты. Но, рискну утверждать - именно «казалось бы». Вопрос о «цене войны» обычно слишком сложен - даже «простой» подсчёт цены военного строительства, или, скажем, цены создания какого-нибудь Флота открытого моря, не имеет полноценного экономического решения. Эту цену можно только прикинуть. Между тем, простые логические соображения позволяют лучше понять работу механизмов. Ну а некоторое знакомство с историей экономик Великобритании, Франции, Германии, Италии и Японии в ХХ в. как минимум не вызывает смеха по поводу аргументов Эйнджела - напротив, на первый взгляд, эта история как раз доказывает его правоту. Мы можем сказать, что Эйнджелл, вероятно, был во многом прав.
Биологический аргумент
Меня, признаться, больше заинтересовала вторая часть - «биологическая», как назвал её сам автор. Она открывается замечательной цитатой. Один неназванный банкир якобы сказал Эйнджеллу, что «люди воюют не ради бизнеса. Я не знаю, ради чего они воюют, но точно - не ради бизнеса». Соответственно, в этой части Эйнджел разбирает культурные, психологические и биологические аргументы милитаристов.
В частности, он предлагает остроумный ответ социал-дарвинистам. Справедливо, в общем, замечая, что они немного исказили исходную идею Дарвина: люди как вид борются за выживание не друг с другом, а с окружающей средой. И в этой борьбе их главное оружие - сотрудничество. Этой своей ремаркой Эйнджел, можно сказать, предвосхитил будущее эволюционной биологии человека.
Более полно его тезисы из второй части книги представлены в следующем фрагменте:
I have written four chapters attempting to show:
(1) That the alleged unchangeability of human nature is not a fact, and all the evidence is against it (e. g., the disappearance, or at least the attenuation, of the temper which leads us to enforce our religious belief on others ; and of the temper which produced the duel);
(2) That the warlike nations do _not_ inherit the earth;
(3) That physical force is a constantly diminishing factor in human affairs; that this involves profound psychological modifications; and
(4) That the increasing factor is co-operation, and that this factor tends to attenuate state divisions which in no way represent the limits of that co-operation.
[Примерный перевод]
Я написал четыре главы, пытаясь показать, что:
1) предполагаемая неизменность человеческой природы не есть факт, и все свидетельствует об обратном (напр., исчезнование, или как минимум ослабление страсти к насаждению собственных религиозных убеждений другим; или страсти к дуэлям);
2) что воинственные народы не наследуют Землю;
3) что физическая сила является постоянно слабеющим фактором человеческих отношений, и что это влечёт за собой глубокие психологические изменения, и
4) что растущим фактором является сотрудничество, и что этот фактор работает на ослабление деления на государства, каковое ни в коей мере не представляет собой предел сотрудничеству.
Не буду подпирать эти утверждения соответствующими цитатами - на мой взгляд, любому современному человеку эти пункты должны показаться общими местами, и здесь достаточно просто отдать должное проницательности Эйнджелла. Добавлю коротко следующие детали. Разбирая п.2, о «воинственных народах», Эйнджелл остроумно приводит в пример латиноамериканские республики, которые «постоянно воюют друг с другом, а если им не удаётся найти врага вовне, устраивают гражданские войны». Словом, народы этих республик - а отнюдь не Германии, как говорят те, с кем спорит Эйнджелл - являются по-настоящему воинственными. Однако, они далеки от того, чтобы «наследовать Землю», и, что не менее важно - едва ли кто-то в Великобритании, Франции, Германии или США выберет эти народы в качестве примера для культурного подражания. Чего же, спрашивает Эйнджелл, в таком случае стоят аргумент милитаристов о культурном, очищающем значении войны и военной службы?
Разбирая п.3, о психологических последствиях снижения фактора физической силы, он, опять же справедливо, замечает, что большая часть населения современных ему развитых государств занято мирным трудом - и мирным состязанием. Что ведёт к снижению фактора «военизированного» сознания в общественной и политической жизни. Ещё одно опередившее своё время замечание - будь это сказано про Европу XXI в., ни о каких возражениях никто бы и не задумался.
Наконец, он делает ещё одно примечательное «дарвинистское» замечание о роли войны: она, замечает Эйнджелл, не ведёт к выживанию «сильнейших», если под последними понимать носителей настоящих воинских качеств. Последние на войне как раз гибнут, в живых остаются «слабейшие» - и, таким образом, война не способствует закреплению ценных, с точки зрения милитаристов, душевных качеств в обществе.
Исключительный случай
Теперь вернёмся к Википедии. Безымянный автор там пересказывает следующий комментарий Нила Фергюссона:
Историк Нил Фергюсон отмечает, что пристальное внимание к книге со стороны британских военных и военно-морских учреждений является доказательством того, что это была не пацифистская работа, как это может казаться на первый взгляд, а «либерально-империалистический трактат, направленный на то, чтобы повлиять на общественное мнение Германии касательно вопроса о возможной войне». Он имел своей целью отговорить политические элиты Германии от продолжения попыток стать великой морской державой: именно эта программа начала жёсткую и дорогостоящую для обеих сторон гонку вооружений между Великобританией и Германией. Тот факт, что Эйнджелл был нанят в качестве редактора «Continental Daily Mail» лордом Нортклиффом, крупным имперским пропагандистом, которого Фергюсон называет «архиалармистом», является для историка ещё одним доказательством более глубокой и не пацифистской цели книги.
Не читал исходник Фергюссона, поэтому ничего не скажу о его тексте, но обличительный пафос этого абзаца так же забавен. Эйнджелл не только не претендует на лавры пацифиста, он отстраивается от моральных аргументов пацифистов в самом начале книги - указывая на то, что они, так же как и милитаристы, разделяют заблуждение об экономической выгоде войны. Он не только не скрывает, что хочет остановить англо-германскую гонку морских вооружений - он прямо об этом говорит. Он не только не скрывает свою любовь к Британии и британскому образу жизни, он в явном виде про это пишет. И - да, именно как либеральный империалист, он предлагает конкретное разрешение англо-германской проблемы. А именно - Эйнджел пишет, что от установления немецкого контроля над Турцией Великобритания только выиграет, поскольку рынок, который составляет пять миллионов, с приходом немцев, которые там наведут порядок, может вырасти до сорока, и британцам тоже перепадёт.
При этом идея «наведения порядка», собственно, ключевая в смысле исключений, которые рассматривает Эйнджелл. Он отмечает, что присоединение Калифорнии к США и захват Францией Алжира принесли выгоду захватчикам. Потому, что на захваченных территориях был установлен порядок, и их экономика значительно выросла - к выгоде как захватчиков, так и захваченных. Это его наблюдение - ещё один повод не думать, что перед нами - трактат мечтателя-пацифиста. Совсем нет. Более того, концепция «войны для поддержания порядка» в будущем, опять же, стала одной из ключевых на Западе.
Заключение
Что в итоге? На мой взгляд, книга Эйнджелла представляет собой очень любопытный пример работы сильного ума - и сегодня её имеет смысл читать именно так. При этом хочется сделать следующие два итоговых умозаключения.
Первое касается проблемы непонимания. Она, очевидно, является общей - ширнамассы не поняли Эйнджелла, Фукуяму или вот Пинкера. Это представляется естественным результатом для любой по-настоящему оригинальной и яркой книги. Мысль банальная, доступная современному ей здравому смыслу, быстро овладевает массами и на ней построить по-настоящему сильную книгу невозможно. Мысль же оригинальная и сложная неизбежно будет встречена шквалом «возражений», большая часть которых будет направлена не по адресу. Эйнджел дал нам даже количественную оценку: в издании 1910 г. он упоминает более пятисот присланных ему рецензий, из которых «штук шесть были возражениями по существу».
Второе умозаключение касается непреходящего значения работы. Полагаю, что тезис об экономической невыгодности войны в современном мире такого значения не имеет. Известные изменения в общественной жизни могут сделать войну выгодной и, более того, даже Эйнджелл нашёл повод отметить такое исключение. Более важным является ключевой методический тезис, из которого Эйнджел вывел название: изменение общественной жизни с необходимостью требует изменения не только ключевых теорий, но самого понятийного аппарата, используемого при обсуждении социальных проблем. Если этого не происходит, то ослеплённые народы и правители могут наломать дров просто из-за непонимания возникших перед ними проблем. В этом смысле Первая мировая не опровергла тезисы Эйнджела, а вполне доказала его правоту.